нул вниз. Его изголодавшиеся губы жадно  приникли  к
ее губам, заставив  их  раскрыться.  Он  не  думал  о  том,  что  она  может
оттолкнуть его, - это его уже не заботило.
   Руки Джудит обвились вокруг его шеи, и она  ответила  ему  с  не  меньшей
страстностью. Во  всем  мире  существовали  только  они  двое.  Губы  Гевина
скользнули к ложбинке на плече. Казалось, он сейчас поглотит ее.
   - Милорд! - раздался чей-то нетерпеливый возглас.
   Джудит открыла глаза и увидела стоявшего  радом  мальчика  со  свитком  в
руках. Внезапно она вспомнила, кто она и где находится.
   - Гевин, тебе письмо.
   Он не оторвал губ от ее шеи, и Джудит понадобилась вся ее воля, чтобы  не
поддаться владевшей ею страсти.
   - Милорд, - сказал мальчик, - это срочно. Ему было не много лет -  совсем
подросток, - и он смотрел на жаркие  поцелуи  Гевина  как  на  пустую  трату
времени.
   - Давай сюда! - приказал Гевин и выхватил у мальчика свиток. -  А  теперь
иди и больше не беспокой меня.
   Он бросил письмо на землю и повернулся к жене. Но  Джудит  уже  не  могла
забыть о том, что вокруг них люди.
   - Гевин, - настойчиво проговорила она, пытаясь высвободиться. - Ты должен
прочесть его.
   Он поднял глаза на стоявшую перед  ним  Джудит,  его  дыхание  продолжало
судорожно вырываться из груди.
   - Прочти сама, - ответил он и отхлебнул из кружки в надежде, что  напиток
остудит разгоряченную кровь.
   Джудит развернула письмо,  и  по  мере  того  как  она  читала,  ее  лицо
становилось все более хмурым и бледным. Это не  укрылось  от  Гевина,  и  он
забеспокоился.
   - Плохие новости?
   Когда она перевела на него взгляд, у него перехватило дыхание  -  столько
холода было в ее глазах, которые, всего секунду назад  теплые  и  страстные,
сейчас излучали жгучую ненависть.
   - Какая же я дура! - процедила Джудит и швырнула свиток ему в лицо. Резко
развернувшись, она направилась в дом.
   Гевин поднял письмо, упавшее ему на колени.

   "Мой дорогой, я отправляю это письмо с посыльным, поэтому  могу  свободно
сказать тебе о своей любви. Завтра я венчаюсь с Эдмундом  Чатвортом.  Молись
за меня, думай обо мне, как я думаю о тебе. Помни,  что  моя  жизнь  навечно
принадлежит тебе. Без твоей любви мир не может существовать для меня. Считаю
мгновения до той минуты, когда снова буду принадлежать тебе.  С  любовью,  -
Элис".

   - Неприятности, милорд? - спросил Джон Бассетт.
   Рука, в которой Гевин держал письмо, упала.
   - Больших неприятностей у меня никогда не было. Скажи, Джон,  -  ведь  ты
старше и опытнее меня. Может, тебе что-нибудь известно о женщинах?
   Джон усмехнулся.
   - Это не дано ни одному мужчине, милорд.
   - Возможно ли, чтобы мужчина любил одну, а желал другую, причем до  такой
степени, что временами ощущал себя, на грани умопомешательства?
   Джон покачал головой, заметив, каким взглядом его хозяин  провожает  свою
жену.
   - А женщина, которую любит этот мужчина, всегда вызывает у него желание?
   - Естественно! - ответил Гевин.  -  Но,  как  мне  кажется,  несколько..,
другого рода.
   - А-а, понятно. Святая любовь, как к деве Марии. Я простой человек.  Будь
я на его месте, я бы взял ту, которая вызывает у меня более земные  чувства.
Думаю, любовь придет, если в постели женщина доставляет радость.
   Гевин поставил локти на колени и опустил на руки голову,.
   - Женщины созданы для того, чтобы искушать мужчин. Они - исчадия ада.
   Джон улыбнулся.
   - Полагаю, если бы мне довелось встретиться с дьяволом, я бы поблагодарил
его за то, что его работа увенчалась успехом.

***

   Для Гевина три последующих дня превратились в пытку. Джудит не смотрела в
его сторону и не разговаривала  с  ним.  Она  прилагала  все  усилия,  чтобы
держаться  от  него  подальше.  И  чем  надменнее  она  была,  тем   сильнее
становилась ярость Гевина.
   - Стой! - приказал он ей однажды вечером, когда она  собралась  выйти  из
комнаты, как только он зашел.
   - Слушаюсь, милорд, - ответила она и присела в реверансе. Ее голова  была
склонена, глаза опущены.
   Сначала Гевину казалось, что ее глаза покраснели, как будто она  плакала.
Чушь, этого, естественно, не может быть. Разве у нее есть  причины  плакать?
Это он подвергается наказанию, а не она. Ведь он  показал,  что  хочет  быть
добрым с ней, а она все равно продолжает презирать его. Но ведь один раз  ее
отношение изменилось,  изменится  и  теперь.  Однако  время  шло,  а  Джудит
оставалась холодной с ним.  Он  слышал,  как  она  смеется,  но  стоило  ему
появиться, улыбка исчезала с ее лица. У него руки чесались от  желания  дать
ей пощечину, заставить проявить хоть какие-то эмоции -  ему  было  бы  легче
противостоять ее гневу, чем встречать такой взгляд. Но Гевин просто  не  мог
сделать ей больно. Ему хотелось взять ее на руки и,  более  того,  попросить
прощения. Но за что? В течение дня он  выматывал  себя  верховой  ездой,  но
ночью все равно не  мог  спать.  Он  обнаружил,  что  постоянно  придумывает
различные предлоги, чтобы оказаться рядом с ней, чтобы  проверить,  позволит
ли она ему дотронуться до себя.
   Джудит же выплакала все глаза, ее переживания едва не привели к  болезни.
Как она могла так скоро забыть, что он  подлец?  И  несмотря  на  страдания,
которые доставило письмо, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не  броситься
к нему в объятия. Джудит ненавидела Гевина, но ее  тело  сжигала  страсть  к
нему, и эта мука не прекращалась ни на день, ни на час.
   - Моя госпожа, - тихо проговорила Джоан. В последнее  время  слуги  стали
ходить вокруг своих хозяев на цыпочках. - Лорд Гевин  просит  вас  прийти  в
большой зал.
   - Ни за что! - без колебаний отрезала Джудит.
   - Он сказал, что у него срочное дело, связанное с вашими родителями.
   - Моей матерью? - забеспокоившись, спросила Джудит.
   - Я не знаю. Он сказал, что должен немедленно поговорить с вами.
   Как только Джудит увидела своего мужа, она сразу же поняла, что случилось
несчастье. Его глаза потемнели, губы  были  плотно  сжаты,  превратившись  в
тонкую полоску. Свою ярость он обратил на жену.
   - Почему ты не сказала мне, что до меня тебя прочили в жены другому?
   Это заявление ошеломило ее.
   - Я говорила тебе, что меня готовили к церкви.
   - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду не церковь. Как  насчет  того
молодого человека, с которым ты смеялась и кокетничала во время турнира? Мне
следовало бы догадаться.
   Джудит почувствовала, как в ее жилах забурлила кровь.
   - О чем тебе следовало бы догадаться?  Что  любой  другой  мужчина  будет
более подходящим мужем, чем ты?
   Гевин, во всем облике которого ощущалась угроза, шагнул к ней, но она  не
отступила.
   - Уолтер Демари предъявил требования на  тебя  и  на  твои  земли.  Чтобы
придать больше веса своим словам, он убил твоего отца  и  взял  в  заложницы
твою мать.
   Гнев в одно мгновение покинул Джудит. Она  сразу  же  почувствовала  себя
раздавленной и беспомощной и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
   - Убил? Захватил? - с трудом прошептала она.
   Гевин, немного успокоившись, накрыл ее руку своей.
   - Я не хотел так огорошить тебя. Просто меня взбесило, что  этот  человек
требует то, что принадлежит мне!
   - Тебе? - Джудит удивленно посмотрела на него.  -  Мой  отец  убит,  мама
находится в плену, земли захвачены, -  а  ты  смеешь  говорить  о  том,  что
потерял?
   Он отодвинулся от нее.
   - Давай рассуждать разумно. Тебя обещали в жены Уолтеру Демари?
   - Нет.
   - Уверена? - В ответ она  бросила  на  него  уничтожающий  взгляд.  -  Он
заявляет, что вернет твою мать целой и невредимой, если ты придешь к нему.
   Джудит резко повернулась.
   - Тогда я пойду.
   - Нет! - воскликнул Гевин и силой усадил ее в кресло. - Ты не можешь!  Ты
принадлежишь мне!
   Джудит, которая лихорадочно соображала, как  решить  свалившуюся  на  нее
проблему, подняла на Гевина глаза.
   - Если я принадлежу тебе, если мои земли принадлежат тебе,  то  как  этот
человек собирается заполучить их? Даже в сражении он не может отвоевать твою
собственность.
   - Это не входит в планы Демари. - Взгляд Гевина буквально буравил Джудит.
- Ему сказали, будто мы не спим вместе. Он требует развода, чтобы  ты  перед
королем объявила о своей антипатии ко мне и любви к нему.
   - И если я это сделаю, он отпустит мою мать и не причинит ей вреда?
   - Так он утверждает.
   - А что, если я ни о чем не буду заявлять? Что будет с мамой?
   - Не знаю, - после непродолжительной паузы ответил Гевин.  -  Мне  трудно
предположить, что станет с ней.
   Несколько секунд Джудит молчала.
   - Значит, мне надо выбирать между  мужем  и  матерью?  Решить,  стоит  ли
удовлетворять алчные требования человека, которого я почти не знаю?
   - Нет, тебе не придется выбирать. -  Джудит  никогда  не  слышала.  Чтобы
голос Гевина звучал так странно. Он был холоден, как закаленная  сталь.  Она
резко подняла голову. - Мы можем  часто  ссориться,  но  только  в  пределах
нашего поместья, даже - наших комнат, и я  могу  уступать  тебе.  Ты  можешь
придумывать новые вабики, и я могу сердиться на тебя за это, но сейчас я  не
позволю тебе вмешиваться. Меня не волнует, собиралась ли ты выходить за него
до меня - пусть даже ты с детства спала с ним в одной постели. Это -  война,
и я не буду спорить с тобой.
   - Но моя мать...
   - Я постараюсь вызволить ее, но не знаю, удастся ли мне.
   - Тогда пусти меня к нему. Дай мне попробовать уговорить его.
   Но Гевин был непреклонен, - Я не могу допустить этого. А теперь я  должен
идти поднимать моих людей. Мы выступаем завтра рано утром, - Он повернулся и
вышел.

***

   Джудит долго стояла у окна своей спальни. Пришла ее горничная  и  помогла
своей госпоже раздеться, Потом накинула  на  нее  зеленый  бархатный  халат,
подбитый норкой. Джудит не замечала, что  в  комнате  еще  кто-то  есть.  Ее
матери, всю жизнь защищавшей и оберегавшей свою дочь,  грозит  опасность  со
стороны человека, которого Джудит едва знала!  Она  смутно  помнила  Уолтера
Демари. В тот день, на турнире, у нее  сложилось  о  нем  довольно  приятное
впечатление. Он объяснял ей правила поединков. Однако ей никогда  не  забыть
слов Гевина, который сказал, будто бы она соблазняла Демари.
   Гевин. Гевин. Гевин. Опять он. Все дороги ведут к ее мужу. Он требует, он
указывает, что она должна делать. У нее нет выбора. Ее мать будет  отдана  в
жертву ради неуемного собственнического инстинкта Гевина.
   А что бы она сделала, будь у нее выбор?  Внезапно  ее  глаза  заблестели.
Какое право имеет этот отвратительный человечишка вмешиваться в ее жизнь? Он
играет с огнем, когда вынуждает  других  выбирать  между  тем,  что  ему  не
принадлежит. "Бороться!" - кричал ей внутренний голос. Ее  мать  внушила  ей
чувство собственного достоинства. Неужели  Элен  согласилась  бы,  чтобы  ее
единственная дочь покорно предстала перед королем и, как попугай,  повторила
бы явную ложь только потому, что этот человек так захотел?
   Нет, она не сделает этого! И Элен не согласилась бы. Джудит повернулась к
двери. Она еще не была уверена  в  том,  куда  направится,  но  одна  мысль,
поддержанная горевшей в ней яростью, придала ей смелости.
   - Вот как! Шпионы Демари говорят, что мы не спим  вместе,  следовательно,
наш брак может быть расторгнут, -  пробормотала  она,  пересекая  опустевший
зал.
   Уверенность в правильности своих  действий  не  покинула  ее,  когда  она
открыла дверь в комнату, которую теперь  занимал  Гевин.  Он  стоял  глубоко
задумавшись возле окна, оперевшись нотой на скамеечку. Одно дело  хвастаться
своим благородством и гордостью, но совсем другое -  противостоять  мужчине,
который каждую ночь находит повод не прийти  в  супружескую  постель.  Перед
мысленным взором Джудит возникло холодное, но красивое  лицо  Элис  Вейланс.
Она прикусила язык, да с такой силой, что от боли на глазах выступили слезы.
Она уже приняла решение и теперь  должна  сжиться  с  этим.  Завтра  ее  муж
отправится на войну. Джудит была босиком, поэтому бесшумно  проскользнула  в
комнату и остановилась в футе за спиной Гевина.
   Гевин скорее почувствовал присутствие жены, чем увидел  ее.  Он  медленно
повернулся и задержал дыхание. В отсветах пламени ее волосы казались темнее,
они сияли  золотым  блеском  на  фоне  зеленого  бархата.  Коричневая  норка
подчеркивала белизну ее кожи. Гевин лишился дара речи. Близость жены, тишина
и спокойствие, царившие в комнате, желтоватый свет свечей  -  все  создавало
ощущение нереальности.  Некоторое  время  Джудит  смотрела  на  него,  потом
неторопливо развязала тесемки халата, который тяжелым потоком  скользнул  по
ее нежной коже и упал к ногам.
   Взгляд Гевина блуждал по ее телу, словно он был не в состоянии  в  полной
мере понять ее красоту. Только когда их глаза встретились, он догадался, что
она встревожена. Был ли это страх? Перед тем..,  что  он  прогонит  ее?  Это
предположение настолько потрясло его, что он едва не рассмеялся вслух.
   - Гевин, - прошептала Джудит.
   Не успела она произнести его  имя,  как  оказалась  в  его  объятиях.  Он
подхватил ее на руки и понес к кровати, а его губы уже приникли к ее губам.
   Джудит боялась самой себя не меньше, чем его. Гевин понял это, целуя  ее.
Он слишком долго ждал, когда она придет к нему. Долгие недели он  был  вдали
от нее и все это время надеялся, что  161  она  научится  доверять  ему.  Но
сейчас, когда он держал ее  на  руках,  он  не  испытывал  сладкого  чувства
победы.
   - В чем дело, любимая? Что беспокоит  тебя?  Джудит  захотелось  плакать,
когда она услышала тревогу в его голосе. Ну как она может рассказать  ему  о
своей боли?
   Гевин нес ее к кровати, и отблески пламени играли на ее  коже,  ее  грудь
вздымалась при каждом вздохе - и он забыл обо всем на свете, кроме того, что
она рядом. Он быстро сдернул с  себя  одежду  и  осторожно  опустился  возле
Джудит. Ему  хотелось  полностью  отдаться  тому  непередаваемому  восторгу,
который охватывал его, когда его тело, дюйм за дюймом, постепенно  приникало
к ее телу.
   Но у него не хватило сил долго терпеть эту муку, и он  страстно  притянул
ее к себе.
   - Джудит, я тосковал по тебе. Она подставила ему лицо в ожидании поцелуя.
Они слишком  изголодались  друг  по  другу,  чтобы  неторопливо  предаваться
любовной игре.  Их  желание  обладать  друг  другом  требовало  немедленного
удовлетворения. Пальцы Джудит впились в спину Гевина. Он гортанно засмеялся.
Потом одной рукой схватил ее запястья и  закинул  ей  руки  за  голову.  Она
попыталась высвободиться, но он был сильнее.  Когда  он  вошел  в  нее,  она
вскрикнула и подняла бедра навстречу ему. Он отпустил ее руки, и она,  обняв
его, сильнее прижалась  к  нему.  Весь  преисполненный  наслаждения  путь  к
освобождению, к которому они  так  стремились,  они  преодолели  в  страшной
спешке, граничащей с неистовством. Когда последняя судорога отпустила Гевина
и он в изнеможении опустился на Джудит, их тела остались сплетенными.
   Должно быть, они  задремали.  Спустя  некоторое  время  Джудит  разбудило
ритмичное движение Гевина. Еще не совсем очнувшись  от  сна,  но  охваченная
возбуждением, она стала  отвечать  ему.  Постепенно  ее  сознание  полностью
погрузилось в ощущения, которые испытывало ее тело. Она не знала, что хочет,
но ей не нравилась ее поза. Она  даже  не  догадывалась,  в  какое  смятение
привела Гевина, когда оттолкнула его, продолжая при этом плотно  прижиматься
к его бедрам. Как только он перевернулся на спину, она опустилась на него.
   Гевин не стал терять время на то,  чтобы  удивляться.  Его  руки  от  ее,
живота поднялись к груди. Джудит выгнулась и закинула голову, и когда  Гевин
увидел ее нежную шею, которая , четко выделялась своей белизной  в  царившем
полумраке, его охватило еще большее возбуждение. Он сжал пальцами ее  бедра,
руками помогая ей сохранить стремительный ритм. Они кончили одновременно,  и
взрыв, который они испытали, был подобен фейерверку из серебряных и  голубых
звезд.
   Джудит упала на Гевина, и он крепко прижал ее к себе. Ее волосы  шелковым
ковром разметались по их разгоряченным телам. Ни один из них не заговорил  о
том, что занимало их мысли:
   - завтра Гевин отправляется на войну.

Глава 13

   Замок Чатворт представлял собой двухэтажное кирпичное  здание  с  резными
каменными фронтонами над окнами из французского стекла. Оно было  длинным  и
узким  и  с  обеих  сторон  заканчивалось  стеклянными  фонарями.  За  домом
располагался окруженный стеной очаровательный палисадник. От дома  до  леса,
частного охотничьего угодья графа, тянулась лужайка, покрытая нежной травой.
   Из леса вышли три человека и  направились  по  лужайке  к  дому.  Джослин
Лэинг, с лютней, перекинутой через плечо, обнимал двоих судомоек,  Гледис  и
Бланш. Яркие, горевшие огнем глаза Джослина затуманились при воспоминании  о
том, как он несколько часов ублажал этих жадных до любовных утех женщин.  Но
сам Джослин не считал их алчными. По его мнению, все  женщины  были  подобны
драгоценным камням, каждый из которых отличался своей неповторимой красотой.
Ему были чужды ревность и чувство собственности.
   К сожалению, судомойки  были  настроены  совершенно  иначе.  В  настоящий
момент обе боялись оставить Джослина.
   - Тебя привезли сюда для нее ? - настойчиво расспрашивала его Гледис.
   Джослин повернулся и смотрел на нее до тех пор, пока она не отвела  глаза
и не зарделась. Однако Бланш, в отличие от Гледис,  было  не  так-то  просто
смутить.
   - Удивительно, что лорд Эдмунд разрешил тебе  приехать.  Он  держит  леди
Элис, как в тюрьме. Он позволяет ей кататься верхом только тогда, когда  сам
сопровождает ее.
   - А лорд Эдмунд не любит, когда у него после подобной прогулки болит  его
мягкая задница, - добавила Гледис.
   У Джослина был озадаченный вид.
   - Я думал, это брак по любви - граф женился на девушке без денег.
   - По любви! Ха! - рассмеялась Бланш. - Эта женщина любит только себя. Она
считала лорда Эдмунда  простачком,  которого  сможет  использовать,  как  ей
заблагорассудится. Но он оказался далеко не дурак. Уж мы-то знаем -  не  так
ли, Гледис, - ведь мы живем здесь много лет!
   - О да, - подтвердила Гледис. - Она думала, что будет управлять замком. Я
знаю таких, как она. Но лорд Эдмунд скорее сожжет все  поместье  дотла,  чем
даст ей свободу действий..
   Джослин нахмурился.
   - Тогда зачем же он женился на ней? Ведь он мог  выбрать  любую.  У  леди
Элис даже нет земель.
   - Она красива, - пожав плечами, ответила Бланш. - А он любит красивых.
   Джослин улыбнулся.
   - Этот человек начинает мне нравиться. Я всей душой согласен с ним. -  Он
бросил на обеих девушек многозначительный взгляд, заставивший их  покраснеть
и опустить глаза.
   - Нет, Джослин, - продолжала Бланш, - он не такой, как ты.
   - Действительно, - поддержала ее Гледис и провела рукой по бедру юноши.
   Бланш укоризненно посмотрела на нее.
   - Лорду Эдмунду нравится только ее красота. Она совершенно не  интересует
его как женщина.
   - Точно так же он относится к бедной Констанции, - добавила Гледис.
   - К Констанции? - переспросил  Джослин.  -  Я  не  знаком  с  нею.  Бланш
рассмеялась.
   - Взгляни-ка на него, Гледис. Рядом с  ним  стоят  две  такие  прекрасные
женщины, а он переживает из-за того, что не знаком с третьей.
   - А может, Джослин беспокоится из-за того,  что  на  свете  еще  осталась
женщина, которую он не знает? - поддразнила Гледис.
   Джослин схватился руками за  голову,  всем  своим  видом  показывая,  что
пребывает в крайнем отчаянии.
   - Я погиб! Меня разоблачили!
   - Вот это правильно, - засмеялась Бланш и принялась целовать его в шею. -
Скажи мне, сладенький мой, ты когда-нибудь сохранял верность женщине?
   Джослин нежно провел языком по мочке ее уха.
   171 - Я верен всем женщинам.., на определенный срок.
   Так, хохоча и болтая, они подошли к дому.