он не  собирается
ее посвящать ни в какие свои дела. Зная, что он винит себя за  покушение
на ее жизнь, Саманта подозревала, что Майк намеревается не отпускать  ее
от себя ни на шаг, а лучший способ контролировать ее действия -  сделать
так, чтобы она пребывала в полном неведении.
   После их утренних споров она спустилась вниз и увидела там  сумку,  с
которой Майк ходил заниматься гимнастикой. И, естественно, предположила,
что он планировал сегодня, после ее отъезда,  посетить  спортивный  зал.
Когда же она поинтересовалась у Майка насчет сумки и его планов на день,
он категорически заявил, что вовсе никуда  не  собирался,  а  планировал
провести время с ней. Саманте пришлось приложить  немало  усилий,  чтобы
уговорить его не ломать свои планы. Ей нужно  было,  чтобы  он  ушел  из
дома, потому что одно его высказывание сильно задело ее. Он заявил,  что
от нее все равно не будет толку при расследовании, потому  что  она  так
боится Нью-Йорка, что  даже  не  может  переступить  границы  улицы,  на
которой стоит их дом.
   И это было сущей правдой. Саманта знала, что должна собрать  в  кулак
все свое мужество, чтобы выйти в город. В конце концов, не может же  она
весь остаток своей жизни скрываться в доме Майка, уж если говорить прямо
- прятаться за его спиной. Когда-нибудь, если они разыщут ее бабушку, ей
придется покинуть и его, и этот город. Как же она  будет  самостоятельно
существовать, если даже боится высунуться из дома?
   Теперь Майк отправился в спортзал,  а  Саманта  решилась  одна  выйти
прямо в пасть этому чудовищному, грязному, шумному, полному чужих  людей
городу. Ни один гладиатор, окруженный  на  арене  львами,  не  испытывал
такого  страха,  как  Саманта  перед  своей   вылазкой.   Даже   Георгий
Победоносец, сражаясь с драконом, по мнению Саманты, находился в большей
безопасности, чем она.
   Она прошла по Шестьдесят четвертой улице. Перейдя дорогу,  облегченно
вздохнула: пока еще никто не угрожал ей ножом или пистолетом. Затем  она
пересекла широкую Парк-авеню и направилась в сторону Мэдисон-авеню.
   Саманте было так страшно, что первые два квартала она  прошла,  глядя
под ноги  и  даже  не  решаясь  смотреть  по  сторонам,  но,  подходя  к
Мэдисон-авеню, обратила  внимание,  что  швейцары  в  униформе,  стоя  у
подъездов шикарных домов, улыбаются ей и берут под козырек. Наконец  она
стала улыбаться им в ответ, хотя улыбка еще была достаточно напряженной;
уж они-то во всяком случае явно не походили на вымогателей  и  торговцев
наркотиками.
   Выйдя на Мэдисон-авеню, она повернула  направо  и  пошла  в  северном
направлении, смело глядя вперед, рассуждая сама с собой, сколько  же  ей
нужно еще пройти, чтобы доказать себе, что она способна выйти в город  и
не сойти с ума  от  страха.  Мысленно  Саманта  предвкушала,  как  будет
рассказывать Майку, что провела весь день одна в городе и осталась жива.
   Пройдя квартала четыре, она уже начала воспринимать окружающее, а так
как центральная часть Мэдисон-авеню - это сплошные магазины, то в  глаза
ей прежде всего бросились витрины, полные  всякой  всячины.  В  Санта-Фе
витрины  были  забиты  разными  сувенирами  для  туристов  -  майками  с
дурацкими   надписями,   кружками,    дешевыми    индейскими    куклами,
изображениями  койотов  на  всевозможных  подставках.  На  каждом  таком
изделии красовался ярлык "ручная работа", будто во всем  остальном  мире
дешевые  сувениры  изготовляли  какие-то  роботы.  Еще  там  были  сотни
торговых галерей с произведениями индейского народного творчества и явно
безбожно   завышенными   ценами.   Несколько   "нормальных"    магазинов
сосредоточилось вокруг "спальных районов" В  них  было  навалом  всякого
второсортного  товара:  дешевые  юбки,  пластиковые  рамки  для  картин,
серьги, от которых тут же зеленеют уши.
   В витринах магазинов  на  Мэдисон-авеню  было  выставлено  все  самое
лучшее со всего света. Там  были  магазины,  где  продавалась  настолько
дорогая одежда, что у дверей  стояла  охрана,  которая  впускала  только
избранных посетителей. Когда красивый  молодой  человек  в  изумительном
костюме улыбнулся и открыл Саманте дверь в магазин,  она  почувствовала,
будто прошла некое испытание и отныне  приобщилась  к  клану  богатых  и
сильных мира  сего.  Отражаясь  в  зеркальных  стенах,  она  ступила  на
пушистый   серый   ковер.   Это   был   магазин,   торгующий   спальными
принадлежностями, и вещи здесь стоили зачастую годового заработка многих
несчастных женщин, которых загружают работой до  предела  и  бессовестно
обманывают, недоплачивая за их труд. Саманте стало горько при  мысли  об
этом.
   И тут же, даже не успев опомниться, выложила огромную сумму за  белую
ночную  рубашку  из  тончайшей  хлопчатобумажной  ткани,  которая   даже
просвечивала. Тоненькие розовые ленточки были искусно завязаны в бантики
вокруг шеи.
   Она прошла фирменные магазины "Армани", "Джиорджи", "Джанни Версачи",
"Ив Сен Лоран". Когда она оказалась в магазине "Валентине",  то  поняла,
какую сумму Майк выложил за ее одежду, купленную тогда  в  "Саксе".  Там
висел костюм, похожий на ее собственный, и цена его  была  почти  три  с
половиной тысячи долларов.
   - С вами все в порядке? - в недоумении спросил ее продавец.
   - Да, да, - едва смогла выдавить  из  себя  Саманта,  присаживаясь  и
принимая предложенной стакан  с  холодной  водой.  В  ней  боролись  два
чувства: с одной стороны, она сердилась на Майка, что он ее  обманул,  с
другой стороны - была счастлива: какая женщина не любит получать дорогие
подарки. Ее интересовал вопрос, когда же они с Вики успели договориться,
каким образом заставить Саманту  думать,  что  купленная  одежда  ей  по
карману и что она сама будет за нее платить.
   Выйдя из магазина, она растерялась, не зная, что  же  делать  теперь.
Возвратиться домой и объявить Майку, что знает обо всех его штучках?  Но
разве это хорошо - устроить человеку скандал за то, что он  оказал  тебе
любезность, накупив одежды на многие тысячи долларов?  Нет,  она  ничего
ему не скажет; Может, как-нибудь потом придумает, как его отблагодарить.
   Гордо вскинув голову (ее чувство собственного достоинства  отнюдь  не
пострадало, когда она узнала, что на ней одежды где-то на  пять  тысяч),
Саманта продолжила свою  экскурсию  по  улицам  Нью-Йорка.  Рассматривая
витрину антикварного ювелирного магазина, она  подумала,  что  настоящая
опасность этого города таится в обилии товаров.
   На Семьдесят второй улице Саманта погрузилась  в  фантастический  мир
"Ральфа Лорена", который был создан в его магазине. Она прогуливалась по
этажам, восхищаясь не только товарами,  но  и  обстановкой  и  дизайном.
Побывала в очень симпатичном туалете,  расположенном  в  подвале,  затем
опять прошлась по всем этажам и приобрела брошь из лучистого  колчедана,
выполненную в английском стиле времен короля Эдуарда.
   Покинув этот магазин, она устремила взгляд на запад, в сторону  Пятой
авеню; там зеленел Центральный парк. Ей вдруг захотелось  там  пройтись,
хотя, подумала она не без гордости, если Нью-Йорк и превосходит Санта-Фе
по количеству товаров, то Санта-Фе нет равных по красоте природы.
   Впрочем, она тут же передумала и,  повернув  налево,  пошла  вниз  по
Пятой авеню, рассматривая окна домов, выходящих фасадом на парк. Саманта
размышляла о том, какие великие люди жили в  этих  домах.  По  пути  она
купила игрушечную  обезьянку  -  эта  смешная  маленькая  штучка  внесет
какую-то теплоту в серьезную атмосферу ее квартиры.
   Напротив  магазина  игрушек   Саманта   увидела   отель   "Плаза"   с
удивительным магазином "Бергдорф  Гудман".  Она  прошлась  лишь  по  его
первому  этажу,  где,  как  ей  казалось,  она  не  успеет  влипнуть   в
какую-нибудь историю. Она явно недооценила "Бергдорфа" и  не  удержалась
от покупок. При выходе в руках у Саманты  был  целый  пакет  с  носками,
колготками и кожаным поясом с серебряной застежкой.
   Далее  расположились  "Фенди"  и  здание  ювелирного  магазина  Гарри
Винстона, похожее на крепость. Вид  его  заставил  Саманту  вспомнить  о
герцогине Виндзорской. Затем она повернула  на  восток,  где  перед  ней
предстали магазины "Чарльз Джордан", "Вендел", "Элизабет Арден"...
   Улыбаясь воспоминаниям, Саманта увидела  на  противоположной  стороне
знакомый ей "Сакс". Как замечательно она провела там время с Майком, как
много хорошего он для нее сделал!.. А вот  и  Рокфеллеровский  центр,  и
золотая статуя "этого летающего парня", которую постоянно показывают  по
телевизору! Саманта облокотилась на перила, и перед ней открылся вид  на
пруд, который зимой превращался в каток. Она  поставила  на  землю  свои
пакеты с покупками и слегка помассировала руки. Ее  прогулка  по  городу
длилась уже несколько часов, и она должна  была  смертельно  устать,  но
Саманта чувствовала себя просто замечательно: она столкнулась с "врагом"
лицом к лицу и обнаружила, что этот, враг прекрасен. И что  он  способен
быть  славным,  веселым  приятелем.  Она  наблюдала  за  людьми  вокруг,
смотрела  на  витрины  магазина  подарков  "Метрополитен"  и  не   могла
удержаться от улыбки. Какое чудесное место, подумала она.
   Купив "хот дог" у уличного  продавца,  она  покинула  Рокфеллеровский
центр и отправилась дальше на юг. Там в витрине одного из магазинов  она
обратила внимание на бронзовую фигурку японского  самурая,  величиной  с
мизинец. Маленький воин был весь закован  в  панцирь,  но  у  него  была
какая-то удивительно милая  улыбка,  чем-то  похожая  на  улыбку  Майка.
Саманта вдруг  вспомнила  все,  что  он  сделал  для  нее,  и  ей  очень
захотелось преподнести ему подарок. Она  вошла  в  магазин  и  попросила
показать ей статуэтку.
   В этом магазинчике Саманта впервые познала то, что  известно  каждому
жителю Нью-Йорка: здесь продается все что угодно,  а  цена  на  этикетке
вовсе не обязательно соответствует реальной стоимости товара.
   Вопреки установившемуся  всеобщему  мнению,  нет  более  ласкового  и
нежного  человека,  чем  нью-йоркский  торговец,  обслуживающий   богато
одетого покупателя, продавец, окинув взглядом дорогой костюм Саманты, ее
сумочку от "Марка Кросса", туфельки  от  "Нелли"  и  большой  бриллиант,
сверкающий у нее на пальце,  расплылся  в  сладкой  улыбке.  Он  бережно
протянул ей фигурку.
   - И сколько это стоит? - спросила Саманта.
   - Семь пятьдесят, - ответил продавец.
   У Саманты отвалилась челюсть. Цена оказалась более чем высокой.
   У продавца был опытный глаз. У него был нюх  на  простачков-туристов,
которых можно уговорить купить все что угодно и за любую  фантастическую
цену. Туристы порой  приобретали  то,  что  вовсе  не  хотели,  лишь  бы
избавиться от навязчивых уговоров продавца. Однако Саманта выглядела как
настоящая местная жительница. Она была соответственно одета, у нее  даже
ногти соответствовали здешнему стандарту (в других городах  США  хороший
маникюр был привилегией одних только  богатых  женщин,  но  в  Нью-Йорке
благодаря выходцам из Кореи, которые пооткрывали  чуть  ли  не  по  пять
маникюрных салонов на  каждой  улице,  эта  услуга  стоила  лишь  восемь
долларов за сеанс). Он подумал, что Саманта  притворяется,  что  ей  это
дорого, и начала торг просто из любви к искусству. Ведь никто в мире так
не обожает сам процесс покупки и продажи, как настоящие  нью-йоркцы.  Он
решил поддержать "спектакль".
   - Хотя это просто чистое разорение для  меня,  но  я  отдам  вам  эту
вещичку за пять пятьдесят.
   Саманта удивленно посмотрела на продавца. Она никак не  ожидала,  что
он сбавит цену.
   - Извините, но это по-прежнему дороговато.
   Продавец подумал про себя: "Вот истинная жительница Нью-Йорка!"
   - Может, вам еще что приглянулось в нашем магазине?
   Этот вопрос показался Саманте крайне странным. Не пытаясь вникнуть  в
смысл всего происходящего, она указала на пару серег, которые  привлекли
ее внимание. Продавец достал их с витрины и протянул Саманте.
   Серьги  очень  ей  понравились,  но  она  уже  сделала  себе  сегодня
достаточно подарков. Нужно  купить  подарок  Майку,  чтобы  хоть  как-то
отблагодарить за все, что он для нее сделал.
   - Хорошие серьги, но я, пожалуй, лучше бы купила статуэтку,  если  бы
она не так дорого стоила, - честно призналась Саманта.
   - Как насчет пяти пятидесяти за обе вещицы?
   Опять Саманта с удивлением посмотрела на продавца, но она уже  начала
понимать правила "игры" и потому тут же парировала:
   - Три пятьдесят...
   - Четыре двадцать пять, - сказал он и начал завертывать серьги.
   - Три семьдесят пять за то и  за  это.  Плачу  наличными.  -  Саманта
замерла в ожидании. Это была вся сумма, которой она располагала. У нее в
кармане не наберется ни на цент больше.
   - Четыре сотни долларов, и дальнейший торг неуместен...
   Саманта чуть не потеряла дар речи. Она выглядела жалко.
   - Извините, но... три сотни и семьдесят пять долларов - это все,  что
у меня есть... - Она повернулась и тихо пошла к выходу.
   - Ну, хорошо! - с раздражением крикнул ей вслед продавец. -  Все  это
ваше, всего за триста семьдесят пять долларов... наличными, конечно...
   Когда Саманта покинула магазин, она была в каком-то оцепенении, будто
совершила нечто странное, самое странное в своей жизни. Так  она  прошла
полквартала, пока не поняла, что накрапывает дождь. Посмотрев  на  часы,
она увидела, что уже почти  шесть  вечера.  Саманта  ни  на  секунду  не
сомневалась, что Майк уже дома и тихо сходит с ума.
   Она только что  научилась  мастерству  торга;  теперь  ей  предстояло
познать, что такое такси: как  только  упала  первая  капля  дождя,  все
нью-йоркские таксисты умчались под  укрытия.  Во  всяком  случае,  иначе
невозможно объяснить, почему в  городе  нет  свободных  такси  во  время
дождя. Впрочем, может быть, вода просто смывает все  машины  с  улиц,  -
тогда они не заслуживают названия такси города Нью-Йорка. Саманта стояла
на углу, вытянув руку, но ни одна машина не установилась.  Ну,  в  конце
концов, не может же Нью-Йорк быть во всем идеален. Поправив ручки сумок,
она наклонила голову и под дождем отправилась в долгий  путь  -  обратно
домой.

Глава 17

   Как только она завернула за угол и очутилась на Шестьдесят  четвертой
улице, Саманта побежала. Дождь припустил сильнее, и  она  вся  промокла.
Однако не это было причиной ее спешки. Она спешила к Майку. Он,  конечно
же, злится на нее за то, что, уходя, она не  сказала  ему,  куда  пошла.
Рвет и мечет, должно быть, но в любом случае он ждет ее и будет ей  рад.
Будет просто счастлив,  что  она  жива  и  здорова.  И  с  удовольствием
выслушает ее рассказ о том, что она  сегодня  делала,  что  видела,  что
купила. Ему действительно важно и интересно все, что имеет  отношение  к
ней. В этом Саманта была убеждена твердо, хотя и не  могла  бы  сказать,
откуда взялось это убеждение.
   Майк открыл входную дверь еще  до  того,  как  Саманта  поднялась  по
ступеням к подъезду. Он явно проглядел все глаза в ожидании ее. Несмотря
на его свирепый вид, Саманта расцвела в улыбке.
   - Где тебя черт носил?!  -  Голос  Майка  звучал  угрожающе,  но  она
чувствовала  в  нем  облегчение.  А  еще  уловила  нотку   неподдельного
интереса. - Еще минута, и я бы позвонил в полицию. Ты что, не понимаешь,
что этот город полон опасностей?
   - Ну, Майк, - засмеялась Саманта, отряхивая рукой  мокрые  волосы.  -
Там, в городе, тысячи... нет,  миллионы  женщин,  у  которых  нет  таких
больших, сильных ангелов-хранителей, что могли бы защитить их.
   Хихикнув про себя, она отметила, что он слегка смягчился после  того,
как она назвала его большим и сильным.
   - Ну, э... они-то знают, что делают, а вот ты...
   Он остановился, так как Саманта громко чихнула, а затем схватил ее за
руку и потащил в ванную комнату, которая находилась между двух спален.
   - Быстро снимай мокрую одежду. Быстро!
   - Майк, моя сухая одежда наверху. Мне нужно...
   - После сегодняшней выходки,  боюсь,  что  мне  придется  следить  за
каждым твоим шагом... Включая хождение наверх. Я сам тебе принесу  сухое
белье.
   Он захлопнул дверь в ванную комнату.
   Саманта поглядела на себя в зеркало. Даже на ее взгляд, она выглядела
румяной  и  довольной.  Впрочем,  и  ощущала  себя  соответственно.   Не
раздумывая, она  разделась  догола  и  растерлась  пушистым  полотенцем.
Раздался стук в дверь; Майк приоткрыл ее лишь настолько, чтобы  в  щелку
можно было протянуть халат. Взяв его в руки, Саманта поняла, что его  ни
разу не надевали. Это был совсем новый халат, шелковый, темно-голубой, с
красной вышивкой - словом, одна из тех вещей, которые никогда  не  купят
себе сами мужчины (в особенности такие, как Майк), но которые охотно и с
удовольствием дарят им женщины, а затем сходят с ума, когда  их  подарок
отказываются носить. Честно говоря, только персонаж в исполнении Дейвида
Нивена мог бы носить подобный халат и  чувствовать  себя  в  нем  вполне
комфортно.
   Нырнув в халат, Саманта прижала к телу нежную ткань. Ей было  приятно
ощущать его на себе - ведь все-таки он принадлежал Майку...
   Наконец она вышла из ванной с  тюрбаном  из  полотенца  на  голове  и
отправилась  на  кухню.  Там  ее  встретил  Майк  и  протянул  стакан  с
коктейлем.
   - Нет, спасибо, - отказалась она, но он все-таки  заставил  ее  взять
стакан.
   - А теперь, - с металлом в голосе проговорил Майк, - мне бы  хотелось
знать, где ты  была.  Что  тебя  заставило  вот  так  сбежать  из  дома,
перепугав меня до смерти? Кроме всего прочего...
   Она сделала большой глоток джина с тоником.
   - Если ты не  прекратишь  свои  расспросы,  я  не  покажу,  что  тебе
купила...
   Такое заявление  заставило  Майка  замолчать.  Он  уставился  на  нее
круглыми от удивления глазами.
   Саманта  улыбнулась  и  вышла  в  прихожую,  чтобы  взять  пакеты   с
покупками. Когда она вернулась, Майк сидел за столом.
   - Закрой глаза и протяни руку.
   После недолгого раздумья он выполнил ее желание.  Саманта  развернула
миниатюрного самурайчика и сунула ему в руку. Она пристально глядела  на
Майка, когда тот открыл глаза, надеясь увидеть на его лице восторг.
   Сначала Майк молча разглядывал миниатюру. Она ему  явно  понравилась.
Очень понравилась. Скорее всего, он и сам бы себе ее приобрел,  если  бы
она ему попалась. Но больше  всего  ему  понравилось,  что  это  подарок
Саманты.  Все  подарки,  которые  он  получал   от   женщин,   не   были
индивидуальными, они были годны для любого другого мужчины - свитер, или
галстук, или бумажник. А за вручением подарка  обычно  следовало  что-то
вроде:  "Теперь  за  тобой  ужин.  Это  нужно  обмыть".  Иными  словами,
потратить в несколько раз больше, чем стоил сам подарок.
   - Тебе нравится? Мне показалось,  что  он  напоминает  тебя.  Знаешь,
внешне такой крутой, но... в то же время какой-то мягкий, улыбчивый...
   Майк уставился на Саманту, будто видел ее впервые. Во всяком  случае,
такое выражение ее лица он действительно видел впервые. Она  изменилась.
Она была счастлива.
   - Да... Мне нравится, - мягко произнес он, поражаясь  тому,  как  она
рада это услышать. Кого еще могла  так  обрадовать  возможность  сделать
подарок другому человеку?
   Майк встал и подошел к стеклянным  дверям  кухни,  чтобы  рассмотреть
человечка на свету. Он внимательно вглядывался  в  выражение  его  лица,
тонко сделанные складки одежды. Потом обернулся - Саманта стояла рядом.
   - Этот чудак - самый прекрасный подарок, который я получал когда-либо
в своей жизни, - искренне признался Майк.
   Обычно, получая подарок от женщины, он вначале  целовал  ее  за  это,
затем, после дорогого ужина, проводил  с  ней  ночь.  Сейчас  он  просто
улыбнулся Саманте, пока его руки ласково гладили  фигурку.  Но  что  это
была за улыбка!  В  ней  было  намного  больше  нежности  и  тепла,  чем
доставалось другим женщинам за целую ночь, проведенную с ними в постели.
   Майк и Самант