адского нрава матушка Грегори.
   Судя по тому, что мне о ней рассказывали, чудо, что вы не сделали из  нее
отбивную.
   - Знаете, может, это странно, но она никогда меня не раздражала,  пока  я
не встретилась с Коулом. Похоже, что-то произошло у меня в душе, когда  я  с
ним познакомилась.
   Он укладывал вещи в большой заплечный рюкзак с алюминиевой рамой.
   - Может, вы начали осознавать, чего стоите?
   - Я считала, мы договорились не разговаривать о деньгах.
   Извлекая бутылки с водой из джипа, Тарик усмехнулся.
   - Я говорю не о деньгах. Это ведь в  Библии  сказано,  что  целомудренная
женщина стоит столько, сколько весит, если измерить  ее  вес  жемчугом?  Или
что-то в этом роде.
   - Я не целомудренная,  -  поморщилась  Кэди.  -  За  всю  мою  жизнь  мне
признавались в любви трое мужчин: Коул, Грегори и один сокурсник. И я  спала
с двумя из них. Похоже, я готова лечь в постель с каждым  мужчиной,  который
скажет, что любит меня.
   Он наклонился к ней так, что почти коснулся носом ее носика.
   - В таком случае, Кэди, я люблю вас, люблю вас, люблю вас!
   - Отстаньте! - со смехом закричала она и оттолкнула его.
   Тарик отошел, но продолжал смотреть на нее таким  дразнящим  взором,  что
она вспыхнула.
   - Если вы не прекратите, я никуда с вами не пойду, - сказала она, но сама
услышала  лживые  нотки  в  своем  предупреждении.  Как  замечательно  будет
провести целый день отдыха, не тревожась и не беспокоясь  ни  о  чем.  Целый
день без привидений, которые руководят ее жизнью!
   - Вы уверены, что не хотите попытаться попасть в Ледженд одна? -  спросил
он  с  притворным  выражением  страха  на  красивом  лице.  -  Вы  могли  бы
самостоятельно попробовать пробраться мимо дядюшки  Ганнибала.  -  При  этих
словах он так выразительно "задрожал от ужаса", что она улыбнулась. - Вы еще
не видели его! Есть чего испугаться. Когда я был мальчишкой, то считал,  что
он настоящий Синяя Борода!
   - Да он просто вор! - возмутилась Кэди. - Он разбил замечательный  "рэндж
ровер", который мне купил мистер Фаулер.
   - Хм, - только и сказал Тарик, забрасывая на спину  рюкзак  и  расправляя
лямки на груди.
   - О, я догадалась: это вы купили его для меня. Он был застрахован?
   - Никаких разговоров о деньгах, вы не забыли?  Готовы  отправляться?  Как
ваши ноги? Нам придется немало пройти.
   - Ноги у  меня  в  полном  порядке,  -  ответила  она,  разглядывая  свои
спортивные тапочки. Она проводила на ногах целые дни  и  уставала,  если  ей
приходилось слишком долго сидеть.
   - Тогда пойдемте, хабибби, следуйте за мной.
   - Что это значит? - спросила Кэди,  пробираясь  вслед  за  Тариком  через
кусты. Через несколько минут они вышли на узкую тропинку, ведущую в горы.  -
Какой это язык?
   - Арабский - язык любовника Рут. Вы не знаете, почему это  она  влезла  в
его постель а? Что-то помимо  похоти,  правда?  Неужели  она  ни  минуты  не
скорбела о своем погибшем муже?
   - Все было совсем не так! - с отвращением возразила Кэди. - Рут было  так
больно и горько, что она обратилась к Гамалю и... - Она замолчала. - Ах, как
умно! Но ничего  не  выйдет.  Вы  сказали,  что  сегодня  выходной,  мы  так
договаривались. Больше никаких Джорданов!
   - Слишком поздно, - проговорил он, глядя на нее поверх огромного рюкзака,
и Кэди рассмеялась, потому что вспомнила, что он-то тоже Джордан!
   Она продолжала смеяться, но он уже отвернулся,  глядя  на  тропу,  и  они
начали длинный и трудный подъем в гору. Вскоре Кэди обнаружила,  что  бегать
туда-сюда между столами ресторанной кухни совсем не то,  что  взбираться  на
высоченную, трехкилометровую гору. Щиколотки ее то и  дело  подворачивались,
она  почувствовала,  что  на  мизинце  появилась  мозоль,  Однако  Кэди   не
жаловалась. Еще в детстве она научилась никогда и ни на что  не  жаловаться,
нести свою ношу и как можно лучше справляться с трудностями. Поэтому,  когда
Тарик оборачивался и спрашивал, как она себя чувствует,  она  отвечала,  что
все великолепно.
   Так и было на самом деле, если не считать ногу. Воздух  был  прозрачен  и
свеж, и Кэди обнаружила, что действительно может не думать ни о прошлом,  ни
о не известном пока будущем. Сегодня она не хотела думать ни  о  чем,  кроме
солнечного света и растений, которые собирала по дороге и складывала в  свой
маленький рюкзак.
   Выяснилось, что самая  трудная  часть  путешествия  вслед  за  Тариком  -
заставить себя не думать о нем. Невозможно было не смотреть  на  него  и  не
улыбаться, когда он поворачивался и говорил что-то ободряющее. Казалось,  он
знает этот лес так же хорошо, как умеет обращаться со своими мечами.
   - Когда вы начали интересоваться ножами? - спросила Кэди и чуть  себя  не
убила, потому что это было, пусть и скрытое, но упоминание о Коуле.
   Он понимающе на нее посмотрел.
   - Я от кого-то унаследовал это увлечение?
   - А магниты к вам притягиваются?
   - Иногда, - со смехом ответил он. - Знаете, мисс Лонг, мне всю жизнь было
интересно, какая вы.
   - А я никогда даже не догадывалась о существовании вашей семьи, - сказала
она с преувеличенным  безразличием.  Она  готова  была  пожертвовать  своими
сковородками, но не рассказывать ему, что видела  его  в  своих  снах.  Кэди
вдруг представила себе, как среагировала бы Джейн, позвони она ей  сейчас  и
скажи, что встретила своего мужчину с лицом,  полузакрытым  черным  платком.
Джейн, без сомнения, заявила бы, что Кэди должна немедленно  выйти  за  него
замуж, потому что под внешними расчетливостью и властностью у нее скрывалась
весьма романтическая натура.
   - А я, конечно, знал о вас.  На  моего  отца  работал  частный  детектив,
который дважды в год направлял ему отчеты с  вашими  фотографиями.  Случайно
мне удалось узнать код отцовского домашнего сейфа, и я привык открывать  его
и читать эти доклады.
   Кэди не сомневалась, что должна прийти в ужас  от  подобного,  но  вместо
этого ею овладело любопытство.
   - И что же могло сообщаться  обо  мне  в  этих  докладах?  Я  вела  очень
скучную, неинтересную жизнь.
   Он долго молчал, и Кэди уже решила, что он не  ответит,  но  Тарик  вдруг
остановился в тени большого дерева и отцепил от крючка на рюкзаке  бутыль  с
водой. Кэди присела на большой  камень  и  смотрела  на  него  снизу  вверх.
Сначала Тарик передал бутылку ей: казалось совершенно естественным,  что  он
собирался пить только после нее.
   - Я никогда не терял интерес к вашей жизни, - тихо сказал он, разглядывая
деревья, словно ему было трудно смотреть на нее.  -  Не  сомневаюсь,  Фаулер
рассказал вам обо мне все, что смог. Он невзлюбил меня  с  тех  пор,  как  я
отобрал у него право вести большинство моих дел.
   - Нет, он рассказал мне не  так  уж  много,  -  сказала  Кэди.  Над  ними
нависали три мощные ветви большого дерева. В лесу стояла полнейшая тишина.
   - Меня очень ограничивали в  товарищеских  привязанностях,  когда  я  был
ребенком.
   К тому же вечно  существовала  угроза  похищения,  так  что  в  дружбе  я
вынужден был обходиться малым. - Сделав паузу, он посмотрел  на  нее  сверху
вниз. - Мне становилось гораздо легче, когда я думал,  что  кто-то  на  этой
земле вынужден так работать, чтобы жить.
   Кэди улыбкой попыталась развеять его мрачное настроение, из-за которого у
его губ даже залегли белые складки горечи.
   - Я считала, что такой богатый ребенок, как вы, получал любую  игрушку  и
любое развлечение, которое только мог себе представить. Если вам были  нужны
товарищи для игр, разве отец не мог купить вам кого-нибудь?
   Тарик усмехнулся.
   - Мой отец считал, что каждый вложенный цент должен приносить деньги.  Он
купил мне лошадь и ждал, что я  уставлю  все  стены  кубками  и  призами  со
скачек. Военные искусства для него - еще один способ убедиться в том, что  я
чего-то достиг.
   - Ну и как? Вы добивались превосходных успехов во всем, за что брались?
   На мгновение темные глаза Тарика затуманились от воспоминаний.  Потом  он
снова посмотрел на нее и улыбнулся.
   - Так и было, черт возьми! А вы разве нет? Если вы взялись  готовить  для
матери и той семьи, в которой жили,  разве  не  собирались  вы  стать  самым
лучшим поваром в мире?
   - Правда. - Глаза Кэди расширились от удивления. - Но я никогда не думала
об этом так. Я всегда  считала,  что  научилась  готовить  из-за  нужды.  По
необходимости. Людям необходима еда.
   - Но людям нужны и деньги. Им нужны рабочие места, так  что,  когда  отец
создавал их, я понимал, что он делает доброе дело. Но иногда  мне  хотелось,
чтобы он позволил мне в  чем-то  провалиться  и  продолжал  бы  меня  любить
по-прежнему.
   Кэди, прищурившись, посмотрела на Тарика. То, что он сейчас говорил, было
очень похоже на то, что Джейн  говорила  о  своей  семье,  о  том,  как  они
использовали Кэди, и о том, что теперь Джейн чувствовала себя в долгу  перед
подругой.
   - Мне удавалось скрасить ваше одиночество? - тихо спросила она.
   - Да, - признался он,  улыбнувшись.  Похоже,  его  мрачным  воспоминаниям
пришел конец. - Я читал все эти доклады и изучал фотографии до тех пор, пока
не почувствовал, что знаю вас. - Он снова пристегнул бутыль к ремню. - Итак,
мисс Лонг, если  иногда  окажется,  что  я  веду  себя  слишком  фамильярно,
пожалуйста, простите меня. У меня есть ощущение, что я  знал  вас  всю  свою
жизнь.
   - С десяти лет, - прошептала она.
   - Да, -  с  легкостью  согласился  он,  подавая  ей  руку,  чтобы  помочь
подняться. - Но я не помню, чтобы говорил вам об этом.
   - Должны были, иначе откуда бы мне знать?
   - Конечно, - согласился он, продолжая заглядывать ей  прямо  в  глаза,  и
Кэди догадалась, что он ей не поверил.
   - Вам не кажется, что вы могли бы называть меня просто Кэди? - предложила
она и, замявшись на секунду, спросила:
   - А.., как мне называть вас?
   - Мистер Джордан, так же как и все  остальные,  -  сказал  он,  хитровато
сверкнув глазами.
   - Ты, крыса! - Она  стремительно  бросилась  вперед,  чтобы  нанести  ему
хорошенький удар, но он отскочил в сторону и поймал ее в свои объятия.
   - М-м-м-м, Кэди, - пробурчал он, притянул ее к себе и зарылся лицом в  ее
пышную шевелюру. - Каким же потрясением ты для меня стала!
   Кэди делала все возможное, чтобы взять себя в руки, потому  что  рядом  с
ним недолго было и растаять, так что она оттолкнула его.
   - Если ты так хорошо меня знаешь, как же я могла оказаться потрясением?
   - Страсть - это всегда потрясение.
   - О-о! - воскликнула она и удивленно вскинула брови.
   - Ты готова идти? Похоже, может пойти дождь, думаю, нам следует добраться
до укрытия, прежде чем это произойдет.
   Кэди ничего не оставалось, как согласно кивнуть и подхватить свой рюкзак.
"Страсть", - повторила она про себя. Ну не странные ли пируэты выписывает ее
жизнь?
   Они шли, как ей показалось,  несколько  часов,  и  с  каждым  шагом  Кэди
чувствовала  себя  все  спокойнее.  И  все-таки  она  продолжала  задаваться
вопросом: какой же  Тарик  Джордан  настоящий?  Тот  человек,  которого  она
встретила в Нью-Йорке, или  мужчина,  который  спас  ее  от  пуль  и  теперь
заставлял веселиться и радоваться?
   В середине дня они остановились, чтобы перекусить хлебом с сыром, и  Кэди
спросила, почему он отказывался встретиться с  ней  в  конторе.  Прежде  чем
ответить, Тарик немного помолчал.
   - Я предполагал, что  мне  предстоит  длительная  борьба  за  возвращение
контроля  над  тем,  что  создано  моей  семьей.  Если  бы  мне  удалось  не
встретиться с тобой до следующего  дня,  когда  истекал  срок,  указанный  в
завещании, мне не пришлось бы связываться ни с какими судами.
   - Тогда почему же ты просто  не  спрятался  на  эти  последние  несколько
недель? Или даже несколько дней? Ты заставил меня ждать  под  дверью  твоего
кабинета несколько часов, так почему ты просто-напросто  не  испарился,  как
только услышал, что я объявилась?
   - Думаю, это просто любопытство. Мне очень хотелось  увидеть,  какая  ты,
так сказать, во плоти.
   - Но ты мог бы встретиться со мной на следующий день, -  сердито  сказала
она, раздражаясь от того, что он умышленно обходит ответ на вопрос.
   Он рассмеялся и сложил остатки еды к себе в большой рюкзак.
   - Конечно, но почему-то я не мог заставить  себя  уйти.  Может,  я  хотел
узнать, будешь ли ты настаивать. Я подозревал, что ты  ничего  не  знаешь  о
завещании, и мне казалось, что-то еще заставляет  тебя  добиваться  со  мной
встречи. Клэр сказала, что ты очень настаиваешь.
   - Если Клэр - это та бульдожина, что сидит в  приемной,  не  могла  бы  я
оставить в своем владении твою компанию до тех пор, пока не  уволю  ее?  Она
была отвратительна. Можно было подумать, что это она хозяйка  компании,  что
это она...
   Под его взглядом Кэди замолчала.
   - О! - воскликнула она. - Да у этой дамочки на тебя виды! Она  хотела  бы
стать миссис Босс!
   - Ты привыкла моментально делать выводы. Готова?
   Встав, Кэди подняла свой маленький рюкзак.
   - А сколько женщин, работающих на тебя, считают,  что  у  них  есть  шанс
выйти за тебя замуж?
   - Одна или две. Ты ревнуешь?
   - Ровно настолько, насколько ты ревнуешь к мужчинам моей жизни.
   - Тогда это должно мучить тебя изо дня в день, - проговорил он так  тихо,
что Кэди почти не расслышала его. Но все-таки она услышала и,  хотя  сказала
себе, что не должна ему верить, ей стало тепло на душе от этих слов.
   Дождь начался около четырех часов, и Тарик, приостановившись под  большим
деревом и достав из рюкзака две большие накидки,  сначала  завернул  Кэди  в
плащ, потом натянул ей на голову капюшон и туго затянул  его  завязку  прямо
под подбородком.
   - Нормально? - спросил он, прижавшись к ней носом, и она кивнула.
   Когда Тарик натянул свою накидку, он промок насквозь, но,  кажется,  даже
не заметил этого и тут же продолжил путь вверх в горы. Только час спустя они
остановились у скалы, заросшей вьющимися  растениями.  Кэди  сделала  шаг  в
сторону; дождь как из ведра лился на нее. Тарик отодвинул вьюны, и  за  ними
открылась небольшая пещера. Он придержал растения, и сделал Кэди знак войти.
   Пещера оказалась довольно маленькой, и в ней было слишком темно -  ничего
невозможно было рассмотреть.  Однако  через  несколько  минут  Тарик  разжег
костер, потому что здесь, похоже, оказались запасы  сухого  дерева.  Потирая
ладони друг о друга, чтобы согреть руки,  Кэди  огляделась,  ожидая  увидеть
наскальные рисунки, но ее окружали только стены из песчаника и  песчаный  же
пол. Вдоль одной стены стояла сломанная скамейка и нечто похожее  на  стопку
замшелых книжек в тонких обложках. Кроме книжек,  здесь  же  валялся  ржавый
нож.
   - Ты много времени здесь проводил, правда?  -  с  улыбкой  спросила  она,
снимая мокрый плащ и рюкзак.
   Взглянув на нож, он улыбнулся и принялся раздувать костер.
   - Столько, сколько мог. Там дальше на стене висит маленькая полочка, а на
ей стоит деревянная шкатулка. Загляни внутрь.
   Она так и сделала, и когда увидела внутри  шкатулки  собственные  детские
фотографии, то не слишком удивилась. Теперь  уж  ничто,  кажется,  не  могло
удивить или шокировать ее. Это были крупнозернистые фото, отснятые с помощью
камеры с дальномерным объективом. Она в детстве.
   - Это моя любимая, - сказал Тарик, подходя к ней сзади и протягивая через
плечо руку, чтобы выбрать из  пачки  один  снимок.  На  нем  Кэди  было  лет
тринадцать, и она была снята на школьном дворе. Вокруг  играли  детишки,  но
Кэди прислонилась спиной к стене и читала.
   - Очень может  быть,  что  это  поваренная  книга,  -  улыбнулась  она  и
повернулась. Это была ошибка: ее лицо оказалось сантиметрах в десяти от  его
лица.
   Несколько мгновений Кэди не сомневалась, что Тарик  ее  поцелует,  но  он
вместо этого отвернулся,  оставив  ей  чувство  облегчения,  сопровождаемого
некоторым огорчением. Но с другой стороны, чего она ожидала? Он помолвлен  и
должен жениться на другой женщине!
   Сама того не желая, Кэди вдруг подумала:
   "Ты тоже была помолвлена с Грегори, хотя и не любила его".
   - Расскажи-ка мне все о Леони, - сказала она, подходя к костру.
   Он не отозвался нее просьбу.
   - Садись вот здесь. Я хочу осмотреть твои ноги.
   Она не стала даже спрашивать, откуда он узнал, что  с  ее  ногами  что-то
случилось. Похоже, он знал о ней очень много. Усевшись на  камень,  который,
очевидно, должен был служить стулом, она принялась  развязывать  шнурок,  но
Тарик отстранил ее руки. В считанные секунды он разул  ее  и  стянул  с  ног
мокрые носки.
   - Ты отдаешь себе отчет, насколько опасны такие мозоли? - сердито спросил
он. - Посмотри! У тебя на этой ноге две мозоли, а сколько на другой?
   Не  дожидаясь  ответа,  он  стянул  вторую  мокрую  туфлю  и  укоризненно
посмотрел на три свежих мозоли. Одна из них уже прорвалась, и нога оказалась
растерта в кровь, так что носок прилип к коже. Тарик осторожно стянул его.
   Достав из рюкзака аптечку, он принялся обрабатывать ее  раны,  нанося  на
них мазь, чтобы избежать инфекции.
   - Ты обо всех заботишься, а о тебе не заботится никто, да? - спросил  он,
осторожно и нежно обхватив ее  маленькую  ступню  своими  большими,  теплыми
ладонями.
   Кэди не хотелось с этим соглашаться, но в том, как он заботливо  ухаживал
за  ее  ногами,  было   нечто   настолько   доверительно-родное,   что   она
почувствовала себя ближе к нему, чем к кому-либо из встречавшихся ей  прежде
мужчин. Она спала с Грегори, но никогда не  знала  его.  Она  провела  очень
много времени с Коулом, но никогда не ощущала себя частью  его,  по  крайней
мере так, как начинала чувствовать себя рядом с этим  человеком.  Может,  ее
сбило с толку то, что Тарик, оказалось, знал все о ее жизни, но ведь и она о
нем знала, не так ли?
   - Во что ты играл, когда приходил сюда? Ты играл один? - спросила она.
   - Всегда, - ответил он и начал бинтовать ее ноги.
   - Ты играл в ковбоев? Или ты хотел быть космическим рейнджером?
   - Ни тем, ни другим, -  ответил  он  и,  взяв  в  ладони  другую  ступню,
принялся согревать ее в своих ладонях. - Я играл в тысячу и одну ночь. -  Он
с улыбкой посмотрел на нее. - Когда я был маленьким, я обожал все  арабское.
Аль-эль-Дин, или, как его называют в наших вестернах, Алладин приводил  меня
в восторг. Потом я целый год играл, представляя, словно я берберский  принц.
Я заворачивался в огромную шерстяную накидку и закрывал ею  нижнюю  половину
лица наподобие вуали, наверное, чтобы защититься от песков пустыни.
   В устремленных на нее глазах сверкали веселые искорки.
   - Мне пришлось от этого отказаться, когда все лицо у меня покрылось сыпью
от шерсти.
   Кэди посмотрела на него очень серьезно, т - Что ты  имел  в  виду,  когда
сказал: "На сей раз ты можешь до меня дотянуться"?
   - Я не помню. Когда это было? Вот так - так лучше? - спросил он, указывая
на ее ноги. - Думаю, сегодня тебе больше нельзя ходить. Выше подниматься  не
будем. А завтра мне, может быть, придется отнести тебя на руках вниз.
   - Этого ты не сделаешь. И что все-таки ты имел в виду?
   - Когда?
   Она прищурилась, глядя на него.
   - Когда говорил, что ты можешь дотянуться до меня? Понятия не имею. Я  не
помню, чтобы говорил такое.
   По его взгляду  она  поняла,  что  он  говорит  правду.  Невозможно  было
притвориться и смотреть так невинно.
   - Ты думал обо мне, когда надевал свою черную мантию?  -  неожиданно  для
себя и очень серьезно спросила она.
   - Откуда ты знаешь, что она была черной? Кэди не ответила, ожидая  ответа
на свой вопрос.
   Он принялся доставать продукты из рюкзака, размышляя над ее вопросом.
   - По-моему, я всегда думал о тебе, - тихо ответил он. - Ты  стала  частью
моего детства.
   - А ты представлял себе, что едешь верхом на  белом  коне  по  пустыне  и
просишь меня уехать с тобой? - едва слышно спросила она.
   - Точно! - ослепительно улыбаясь, согласился он. -  Итак,  что  мы  будем
есть на обед? У меня есть сухо