Я же говорил вам, что она не из  тех,  кто  может  жить  с  порядочными
людьми, - сказал Мунар, держа ружье наизготовку.
   Желтая Рука оттолкнул Линнет в сторону.
   - Я никогда не прячусь за спины женщин, - заявил он, прямиком направляясь
к дулу ружья, нацеленного в его голову.
   Мунар нажал на курок, но выстрела не последовало.
   - Чертов порох! Совершенно промок под этим жутким дождем. Иначе  на  моем
счету уже был бы мертвый индеец.
   Линнет снова загородила  собой  Желтую  Руку  и  взглянула  на  господина
Сквайра.
   - И вы это позволяете? Он едва не убил невинного человека! И вы  даже  не
стали вмешиваться? Допустили бы убийство невинного человека!
   - Погодите, Линнет, у Мунара  есть  свои  причины  для  того,  чтобы  так
относиться к индейцам.
   - В таком случае у меня тоже есть  свои  причины!  -  Она  повернулась  к
юноше. - Вы говорили, что готовы отвезти меня обратно в  Спринг-Лик.  Вы  не
передумали?
   Юноша покорно кивнул.
   Линнет оперлась о его руку.
   - Я знаю, что вы гордый и смелый, но для вас не будет никакой чести, если
вас убьет такой белый человек, как этот.
   Немного подумав над ее словами, юноша снова кивнул, как бы  выражая  свое
согласие.
   Линнет опять обернулась к господину Сквайру и Мунару.
   - Так как теперь совершенно очевидно, что я не нуждаюсь в  вашей  защите,
может быть, вы соблаговолите удалиться?
   - Линяет, мы не можем оставить вас на попечение какого-то индейца.
   - Тогда я предлагаю вам ехать вместе с нами, так как меня повезет  Желтая
Рука.
   - Пожалуйста, Линнет, - сказал господин Сквайр, - вы  можете  поехать  со
мной.
   Она взглянула на Мунара, который горящими  глазами  уставился  на  Желтую
Руку.
   - Нет, у меня уже есть сопровождающий.
   Собираясь, Линнет старательно продолжала занимать позицию между  индейцем
и Мунаром.
   Она ехала за спиной шоуни на его лошади, крепко держась руками  за  талию
юноши и надежно прижимая к своему телу мешок, наполненный шиповником.
   Из-за дождя и из-за того, что голова Желтой Руки оказалась  гораздо  выше
ее собственной, Линнет было трудно заговорить с юношей. Не доезжая  мили  до
Спринг-Лик, индеец перевел коня на параллельную тропинку, и Линнет  увидела,
что господин Сквайр и Мунар еле за ними поспевают. Индейцу  же  дорога  была
хорошо известна, и  он  быстро  приладился  к  неутихающему  дождю,  который
буквально ослеплял двух белых мужчин.
   Через несколько минут Желтая Рука и Линнет выехали на  возвышенность,  не
без удовольствия бросив взгляд на смущенных  и  растерянных  мужчин.  Линнет
прикрыла рот рукой, чтобы не  рассмеяться  при  виде  их  отчаянных  попыток
совладать с дождем. Взглянув на Желтую Руку, она заметила,  что  уголки  его
рта  тоже  подрагивают,  и  то,  что  могло  стать   смертельной   схваткой,
превратилось во вполне безопасное развлечение.

Глава 18

   - Боже милостивый, девочка, что же  ты  натворила,  из-за  чего  поднялся
настоящий переполох?  -  Такими  словами  Фетна  приветствовала  вымокшую  и
дрожащую Линнет. - Здесь побывал Сквайр, распоряжался, орал и  ругался  так,
что малышка разревелась, и мне пришлось долго  ее  успокаивать.  -  Фетна  с
обожанием взглянула на Миранду, которая  сидела  на  стульчике  около  огня,
сосредоточенно наполняла ложку едой, чтобы затем отправить ее в рот.
   - Как он? - Линнет направилась к Девону, оставляя позади себя целые  лужи
воды.
   - Да почти так же. По крайней мере от него меньше забот, чем от тебя. Так
ты не хочешь рассказать мне, что натворила: будто бы ты сбежала  с  каким-то
индейцем и стала причиной резни в Спринг-Лик?
   - Великолепно! Непостижимо, как этим людям удается устраивать  шум  из-за
всяких пустяков!
   - Индейцы - не пустяки, и если бы ты прожила здесь с мое, то хорошо знала
бы об этом.
   - Я знаю. И еще как. Индейцы убили моих родителей.  На  моих  глазах  мою
мать... - Линнет замолчала. - Однако первым делом  мне  надо  посушиться,  -
сказала она, расстегивая пуговицы. - Желтая Рука почти мальчик,  и  он  даже
согласился помочь мне укладывать шиповник в сумку.
   Линнет стояла спиной к Девону, повернувшись к Фетне, и не  могла  видеть,
как он с трудом повернул в их сторону голову. Фетна  не  могла  понять,  что
заставило его предпринять подобные усилия:  упоминание  о  Желтой  Руке  или
заявление Линнет о  том,  что  она  собирается  раздеваться.  Впервые  Фетна
увидела его глаза открытыми, и,  ощутив,  как  знакомо  напрягся  каждый  ее
мускул, она узнала Слейда Макалистера -  такого,  каким  он  запомнился  ей,
словно за эти двадцать лет в нем не произошло никаких перемен. Только спустя
несколько секунд Фетна вспомнила о том, что это был его сын.
   Фетна с интересом наблюдала за ним, но он смотрел только на Линнет, на ее
мокрый, прилипающий к телу лиф и нижние юбки. Глаза Фетны  зажглись  веселым
любопытством. Вылитый Слейд, подумала она. И тело,  обгоревшее  чуть  не  до
костей, и мучительная боль, и даже то, что жизнь его  висит  на  волоске,  -
всего этого оказалось мало для того, чтобы он отказал  себе  в  удовольствии
посмотреть, как раздевается хорошенькая женщина.
   - Ну, почему же ты не рассказываешь мне? - продолжала  приставать  Фетна,
стараясь сдержать сотрясающий  ее  смех  и  продолжая  тайком  наблюдать  за
Девоном.
   Линнет стянула с себя мокрые нижние юбки  и  стала  проворно  растираться
грубым льняным полотенцем.  На  ней  остались  только  лиф  и  панталончики,
которые едва доходили ей до колен.
   - В вашей хижине, оказался юноша-шоуни. Я уверена, что он  зашел  в  дом,
чтобы спрятаться от дождя. Думаю, что он испугался меня точно так же, как  и
я его. - Развязав на лифе шнурки, она стянула  его  через  голову,  а  затем
вылезла из панталон.
   - Повернись-ка, я вытру тебе спину. Как ты думаешь, у Миранды  достаточно
еды?
   Поворачиваясь своим обнаженным телом прямо к Девону, Линнет обернулась  в
сторону дочери. Она улыбнулась Миранде,  и  Миранда  ответила  ей  такой  же
улыбкой, а Фетна терла Линнет спину. Когда Линнет  снова  повернула  голову,
чтобы взглянуть на Девона, тот лежал неподвижно, его глаза были  закрыты,  а
дышал он легко и ровно. Забрав у Фетны полотенце, Линнет  прошла  через  всю
комнату и стала надевать сухое белье.
   Фетна снова посмотрела на Девона. Казалось,  он  спит,  но  женщина  была
уверена, что заметила на его губах легкую улыбку. "
   - Мальчишку, который подсматривает  за  женщинами,  уже  ничто  не  может
убить, - пробормотала она,  и  у  нее  полегчало  на  душе,  потому  что  ей
становилось очень неуютно при мысли, что один из сыновей Слейда, находящийся
под ее опекой, может умереть.
   Встав на колени, Линнет коснулась волос Девона и  провела  пальцем  вдоль
его уха.
   - У него стал лучше цвет  лица,  как  ты  думаешь,  Фетна?  Или  мне  так
кажется?
   Лицо Фетны скривилось в некотором подобии улыбки.
   - Думаю, с ним все  будет  нормально.  Собственно  говоря,  я  совершенно
уверена в этом.
   - Правда?! - обрадовалась Линнет, но тут же снова сникла. -  Я  поверю  в
это только тогда, когда смогу убедиться сама. Когда увижу, что это Девон,  а
не какая-то тряпичная кукла.
   - О, он совсем не похож на тряпичную куклу. Уж в этом я  уверена  больше,
чем в чем-либо еще в моей жизни. - Фетна поднялась. - Хватит  переливать  из
пустого в порожнее. У нас полно дел. К тебе вернулись силы, девочка?
   - Вполне. Что мы должны сделать?
   - Нам надо приподнять этого мальчика и заставить его  сесть,  потому  что
ему пора выпить моего чаю. И разве ты не понимаешь, что после пожара  он  ни
разу не оправил естественной надобности?
   Линнет невольно вспыхнула, и Фетна с удовольствием смотрела,  как  краска
заливает лицо Линнет.
   - Я предупреждала тебя:  ухаживать  за  обгоревшим  человеком  совсем  не
сахар. А сейчас возьми те подушки и положи на скамью, как я тебе показывала.
   Затратив много времени, с большим трудом женщины наконец подняли Девона и
поместили его на скамье. Они не смели дотрагиваться до его ран,  и  так  как
ноги Девона были обожжены особенно сильно, от него  не  было  почти  никакой
помощи. Обе женщины видели, как при этом напряглось его лицо  и  как  новая,
хрупкая  кожица  натянулась  и,  казалось,  вот-вот  лопнет.  Они  аккуратно
приладили на столе матрац, и Девон, у  которого  после  предпринятых  усилий
вздыбились ребра, смог  наклониться  вперед.  Его  боль  как  бы  передалась
Линнет, и слезы выступили на ее глазах.
   Только спустя несколько минут, после  молчаливого  самоубеждения,  Линнет
удалось справиться со смущением,  которое  она  испытывала,  помогая  Девону
опорожняться. Фетна в этом деле не оказала никакой помощи и,  кажется,  даже
радовалась замешательству Линнет.
   Когда поспел чай, Фетна добавила в заварку  немного  соли,  объяснив  при
этом, что вся жидкость, вытекшая из Девона, была соленой - Линнет  не  стала
интересоваться, откуда ей это известно, -  а  потому  ее  нужно  возместить.
Девон отказывался от чая, не хотел пить, давился.
   - Ты должна заставить его выпить, - сказала Фетна. - Все они  такие!  Они
желают только смерти, и ничто не может  убедить  их,  что  этого  делать  не
стоит.
   - Но он просто не может больше, - расстроилась Линнет. - Как я  могу  его
заставить?
   - Не знаю. Есть много способов: держать за  нос,  пригрозить,  заплакать,
поцеловать - в последнее время ты все это  проделывала  неоднократно.  Делай
что хочешь, лишь бы он выпил. Это пока еще самое легкое.  Очень  скоро  тебе
придется заставить его сесть.
   - Как я могу что-либо делать, если он не слышит меня? Ведь с тех пор, как
случился пожар, он не приходил в сознание!
   - Ха! Он слышит так же хорошо, как и ты, и, как я подозреваю, видит лучше
меня. Линнет изумилась.
   - Тогда почему он ничего не говорит?
   - Боль, девочка, обжигающая, непереносимая боль! Тут уж не до разговоров,
когда единственное, что ты чувствуешь,  -  это  то,  что  твое  тело  словно
поджаривают на огне.
   - Девон, - ласково прошептала Линнет ему на ухо, - тебе нужно выпить чаю.
Мы желаем твоего  выздоровления.  Миранда  хочет  пообщаться  с  тобой.  Она
думает, что ты просто большая кукла, а не человек. Когда ты  поднимешься  на
ноги, то вырежешь ей из дерева головку для куклы,  а  я  приделаю  туловище.
Ведь ты это сделаешь для собственной дочери?
   Видимо, уговоры оказались убедительными, потому что Девон сделал  наконец
попытку отпить чаю.
   На третий день ожоги перестали сочиться, а волдыри  начали  подсыхать.  И
именно на третий день, как раз в тот момент, когда измученная вконец  Линнет
пыталась насильно влить ему  в  рот  хотя  бы  немного  чая.  Девон  впервые
заговорил.
   - Поцелуй меня, - проскрежетал он.
   - Что? - Она поставила оловянную кружку на стол. Фетна и Миранда вышли, и
в доме никого не было.
   - Поцелуй меня, - повторил Девон и повернул голову, чтобы взглянуть ей  в
глаза.
   Как славно было вновь видеть ярко-голубые глаза!
   - Не стану пить, пока ты не поцелуешь меня.
   - Девон! О чем ты говоришь? Я в течение трех дней не слышала от  тебя  ни
единого слова, твоя спина обожжена до неузнаваемости, а ты пристаешь ко  мне
с какими-то глупостями!
   - Пожалуйста, Линна, не спорь. - Его  голова  бессильно  упала,  и  глаза
закрылись вновь.
   - Нет, моя любовь,  прости  меня!  Конечно,  я  поцелую  тебя!  -  И  она
поцеловала его в щеку, в висок, в опущенные веки, то есть повторила все  то,
что неоднократно делала на протяжении этих дней. Знал ли он о тех  поцелуях,
как утверждала Фетна, или действительно был  в  беспамятстве,  как  полагала
Линнет?..
   На четвертый день Девон стал  выглядеть  лучше,  хотя  по-прежнему  почти
ничего не говорил. Однако Линнет уже знала, что он не  спит,  и  помнила  об
этом, прикасаясь к нему. И теперь бывали такие моменты, когда ей было трудно
преодолеть свое смущение.
   - Похоже, он идет на поправку, - заметила Фетна ближе к вечеру.
   - Хотелось бы мне быть такой же уверенной. Тогда почему же он молчит?
   - Бог не оставляет нас в беде, однако дай этому парню еще пару дней.  Все
обожженные люди одинаковы: сначала они испытывают такую сильную боль, что  у
них нет сил даже пожаловаться, зато потом, когда им полегчает,  выложат  вам
все относительно своих ощущений. Оно, конечно, мало  приятного  выслушивать,
где и что у них болит, но знай: раз пошли жалобы,  можешь  быть  спокойна  -
дело идет на поправку.
   - В таком случае мне очень бы хотелось услышать  хоть  одну  жалобу!  Его
молчание непереносимо! Оно просто оглушает.
   - Погоди, позже я еще припомню тебе эти слова.  Линнет  взяла  деревянные
ведра.
   - Я пойду на родник.
   - Почему бы тебе немного не задержаться там - походить  по  окрестностям,
нарвать цветов? - крикнула ей вслед Фетна. - Он отсюда никуда не денется,  а
тебе не мешает переменить обстановку.
   От воды веяло чудной свежестью, особенно приметной после  душной  хижины,
и, прежде чем подойти к роднику, Линнет нашла  тихое  местечко  под  вязами,
сплошь  заросшее  клевером,  над  которым  кружили  хлопотливые  пчелы.  Она
чувствовала  себя  чуть  ли  не  виноватой:  она  здесь,  а  Девон  там,   в
одиночестве. Вон как поют птицы и легкий ветерок покачивает головки  цветов.
А Девон прикован к постели, тогда как сама  она  может  разгуливать  где  ей
заблагорассудится.
   - Линнет...
   Она на секунду закрыла глаза, словно протестуя против  того,  что  кто-то
вторгся в ее уединение. С того дня, когда  она  и  Желтая  Рука  стояли  под
дождем на вершине холма, смеясь  над  господином  Сквайром  и  Мунаром,  она
больше не видела Сквайра.
   - Да... - Линнет выдавала из себя улыбку. - Как поживаете?
   Выглядел он неважно, словно его мучила бессонница.
   Он присел возле нее, чуть не завалившись.
   - Наверное, это у вас нужно спросить, как вы там. В последнее  время  вас
почти не видно. Я полагаю, вы не отходите от него.
   - Да, не отхожу, потому что Девон  сильно  обгорел  и  нуждается  в  моей
помощи. Вообще-то говоря, мне не следовало бы здесь задерживаться: скоро его
надо покормить.
   - Покормить? Вы его кормите? Взрослого человека?
   - Сквайр, он чуть не умер, причем, должна добавить, спасая мою дочь. Он в
таком состоянии, что  не  способен  за  собой  ухаживать.  Точно  так  же  я
ухаживала бы за любым другим человеком, если бы он спас Миранду.
   - А так ли это на самом деле? Может, вы просто по-прежнему любите  его  и
поэтому так о нем печетесь?
   - Думаю, тут нечего и обсуждать, ибо кто еще, кроме отца Миранды, мог  бы
броситься за нею в горящий дом?
   Господин Сквайр отвел глаза.
   - Наверное, вы правы. В тот вечер я действительно думал,  что  спасти  ее
невозможно. Но как знать, если бы это была моя собственная дочь, может быть,
тогда...
   Линнет ничего на это не сказала.
   - У вас усталый вид, - продолжал он.
   - И у вас тоже.
   Линнет вдруг рассердилась.
   - Что вы хотите от меня узнать? Подробности той ночи, которую я провела с
Девоном Макалистером? Или вам нужно дать отчет о каждом моем прикосновении к
нему? Что именно вы хотите знать? Поймите же, он очень болен.
   Господин Сквайр сохранял спокойствие.
   - Знаете, в последние несколько  недель  я  узнал  о  вас  очень  многое.
Например, я понял, что вы палец о палец не ударите, чтобы наладить отношения
с другими людьми, что вам, вероятно, доставляет  большое  удовольствие  быть
объектом сплетен и вообще делать все возможное, чтобы казаться не такой, как
все. Мало того, что вы англичанка и уже этим заметно отличаетесь от  других,
вы еще и еще подливаете масла в огонь.
   Глаза Линнет вспыхнули, а губы сжались, превратившись  в  тонкую  твердую
линию.
   - В Англии я получила  так  называемое  нетрадиционное  воспитание.  Меня
приучили воспринимать людей  такими,  какие  они  есть  на  самом  деле,  не
полагаясь на чье-то о них мнение. Когда я появилась  в  вашем  городе,  люди
готовы были принять меня, но при одном условии - что я стану точно такой же,
как они. Джули и Ова хотели, чтобы я возненавидела  Нетти  и  ее  дочерей  и
чтобы я участвовала в их бесконечных сплетнях. Это не в моем характере.
   -  Однако  вы  насмехались  на  ними,  и  это  навлекло  на   вас   много
неприятностей.
   - Я очень сожалею о своих насмешках, я вовсе не хотела... Одного не  могу
понять: почему вам так хочется, чтобы я со всеми поладила?
   - Нет, вы меня не совсем поняли. - Он взял ее руку в  свою.  -  Просто  я
полагал, что если я оплачу ваш проезд в Кентукки и предоставлю  вам  работу,
несмотря на то,  что  у  вас  незаконнорожденное  дитя,  вы  сочтете  нужным
отплатить мне.
   Линнет вырвала руку.
   - Так вы полагали, что покупаете любовницу? Или вы хотели с моей  помощью
укрепить свой престиж? А что: благодетель,  спасающий  души  не  имеющих  ни
гроша павших женщин - неплохой пункт в вашем послужном списке,  и,  глядишь,
именно это помогло бы вам стать губернатором. Однако я,  неблагодарная,  все
испортила. Вашим избирателям едва ли  придется  по  душе  то,  что  женщина,
которую вы "спасли" и сделали учительницей, поселила в своем доме любовника,
так ведь? Вы были готовы прощать мне мои грехи, пока у вас теплилась надежда
на то, что я стану вашей любовницей, однако отныне все изменилось.
   - Вы еще пожалеете об этом, Линнет. Я все-таки стану губернатором  штата,
и ни одной дешевой потаскухе, вроде вас, не остановить меня.
   - Не беспокойтесь, как только Девон достаточно оправится, я оставлю  этот
город, даже если для этого мне придется ползти на карачках.
   - И куда же ты  пойдешь?  -  фыркнул  он.  -  Опять  в  свой  ненаглядный
Шиповник? Чтобы трезвонить всем, что Сквайр Тэлбот  недостаточно  хорош  для
должности губернатора?
   Линнет холодно взглянула на него.
   - Я не уверена, что вообще когда-нибудь упомяну ваше имя.  А  теперь  мне
пора к Девону. - И, повернувшись, она ушла.
   Она до того рассвирепела, что, входя в дом, изо всех  сил  захлопнула  за
собой дверь. Взгляд у нее был дикий и невидящий. Она даже не  заметила,  что
Девон впервые сидел  без  посторонней  помощи,  обернув  нижнюю  часть  тела
стеганым одеялом.
   - Тебя застиг ураган или ты сама собираешься устроить какую-нибудь  бурю?
- спросила Фетна, однако Линнет ничего ей не ответила, от злости  ничего  не
видя и не слыша.
   - Миранда, милочка, - сказала старуха, - а не  пойти  ли  нам  в  огород,
может, там уже поспел горох? - И она протянула ей свою изуродованную руку.
   Миранда разочек взглянула на мать, которая совсем была не  похожа  на  ту
маму, к которой она привыкла, и с радостью потопала вслед за Фетной.
   Оставшись наедине, ни Девон, ни Линнет  не  проронили  ни  звука.  Линнет
уставилась в какую-то точку на задней стене, а Девон внимательно наблюдал за
ней.
   - Линна, - тихо сказал он, голос его охрип после долгого  бездействия.  -
Линна, - снова позвал он, увидев, что та даже не шелохнулась.
   Наконец обернувшись, Линнет увидела его.
   - Девон! Ты сидишь!.. Он расплылся в улыбке.
   - Я уж подумал, что ты никогда не заметишь. Подойди и  присядь  рядышком,
мне надо на что-нибудь опереться.
   Линнет села на лавку рядом с ним, и Девон, подвинувшись к ней,  приподнял
над своими ногами стеганое одеяло и набросил  его  на  Линнет.  Даже  сквозь
множество своих юбок она чувствовала тепло  его  обнаженной  кожи.  И  Девон
сразу перестал быть для нее просто больным, беспомощным "пустым местом" - он
вновь превратился в мужчину, такого теплого и живого, завораживающего  своей
энергией. Линнет стала отодвигаться от него.
   - Пожалуйста, не делай этого, - сказал он, и она осталась там, где  была.
- Расскажи мне, что тебя так рассердило?
   Она не решалась поднять на него глаза.
   - Полагаю, у меня вышел, как ты выражаешься, некоторый спор с  господином
Сквайром. - Линнет не видела, как Девон улыбнулся при этих словах.
   - Любовная ссора? - спросил он.
   - Никакая не любовь... - Она взглянула на него и заулыба