высокую, чистую и очень громкую.
   Она немедленно привлекла  к  себе  внимание  находившихся  поблизости
мужчин, которые тут же замерли посреди драки и обратили к ней изумленные
лица.
   Мэдди  продолжала  держать  ноту,  и  вскоре  еще  несколько   мужчин
повернули головы в ее сторону. Сидевшие в первых рядах начали  медленно,
в такт, хлопать в ладоши.  В  следующий  момент  к  ним  присоединились,
застучав в такт ногами, те, кто сидел в центре зала.  Наконец  и  задние
ряды поняли, что происходит, и тоже прекратили потасовку.  -  Черт  меня
дери! - воскликнул Тоби, не сводя восхищенного взгляда с Мэдди,  которая
все  еще  продолжала  держать  ноту.  'Ринг  отпустил  волосы  человека,
которого в этот момент колотил, и поднял голову. Сейчас Мэдди  приковала
к себе внимание всего зала.
   Она продолжала держать ноту. По лицу текли слезы, в легких  почти  не
осталось воздуха, но она ее  держала.  Сейчас  она  уже  черпала  воздух
откуда только могла: из рук, ног,  кончиков  пальцев,  даже  волос.  Она
исчерпала наконец все, а мужчины все хлопали и хлопали. Один, два,  три,
четыре. Она держала ноту. Живот у нее впал  и  словно  прирос  к  спине,
корсет стал свободным, а она все держала и держала ноту.
   Казалось, этому не будет конца. Но вот она раскинула  широко  руки  и
сжала пальцы в кулаки. У нее болел каждый мускул, и, однако, она все еще
держала эту ноту.
   Внезапно она откинула назад голову, резко  сблизила  кулаки,  подняла
их, согнув руки в локтях, на мгновение ко лбу и тут же бросила вниз!
   Наступила тишина. Какое-то мгновение  ей  казалось,  что  она  сейчас
упадет; она жадно, как утопающий, ловила ртом воздух... И в этот  момент
весь зал словно взорвался. Они громко кричали, хлопали в ладоши, стучали
ногами, стреляли в воздух из всех своих пистолетов,  ружей,  дробовиков.
Некоторые даже, схватив друг друга в объятия, пустились в пляс. Конечно,
они были грубыми, необразованными людьми, и их моральные устои оставляли
желать лучшего, но они сразу же поняли, что стали свидетелями настоящего
чуда.
   Придя  наконец  в  себя,  Мэдди  посмотрела  поверх  голов   ликующих
старателей в дальний конец зала, туда, где стоял капитан Монтгомери. Его
глаза были так же широко  раскрыты  от  изумления,  как  и  у  них.  Она
постаралась улыбнуться ему как можно более самодовольно и  показала  ему
глазами наверх. Капитан улыбнулся  в  ответ  и  склонился  в  необычайно
низком поклоне. Когда же он выпрямился,  она  поблагодарила  его  легким
наклоном головы, который мог сделать честь и королеве.
   С этой минуты одинокие, усталые, полупьяные старатели душой  и  телом
принадлежали ей.  Она  пела,  и  они  слушали.  Мэдди  часто  раздражали
старомодные  взгляды  американцев,  считавших,  что  опера  была  уделом
избранных,  но  сегодняшнее  выступление  еще  раз  подтвердило   хорошо
знакомую ей истину: опера была для простого народа - обычные истории для
обычных людей.
   Она   рассказала   старателям   о   бедной   Эльвире, сошедшей с ума, оттого что не могла быть со своим любимым,
после чего спела им прекрасную арию, начинавшуюся словами: "Tui la  vocu
sua soave". Под конец у многих даже навернулись на глаза слезы.
   Затем она спела "Una voce poco fa", поведав предварительно о том, как
Розина поклялась выйти  замуж  за
человека, которого любила, несмотря ни  на  что.  Они  сочли  это  более
разумным, чем сходить с ума.
   После шести арий они потребовали, чтобы она повторила им все сначала.
Никогда еще, с того самого дня, как Мэдди покинула родительский  дом,  у
нее не было таких благодарных слушателей.
   - Давай еще раз про ту, что сошла с ума! - кричали старатели.
   - Нет, лучше про ту, что вышла замуж  за  веселого  парня!  -  громко
выкрикнул кто-то из задних рядов.
   Она пела почти четыре часа, пока наконец капитан Монтгомери не  вышел
на сцену и не объявил,  что  концерт  окончен.  Его  тут  же  ошикали  и
освистали, и в первую минуту Мэдди хотела сказать ему, что  сама  знает,
когда  закончить  пение.  Однако  затем  здравый  смысл  возобладал  над
гордостью. Она с благодарностью оперлась на предложенную капитаном руку,
и он повел ее к задней двери, за которой в палатке была ее уборная.
   Позади них грянули аплодисменты, казавшиеся еще  оглушительнее  из-за
вторивших им выстрелов. К тому же число  слушателей  за  время  концерта
увеличилось на несколько сотен. Все то  время,  пока  Мэдди  пела,  люди
тихо, на цыпочках, продолжали входить в зал,  а  когда  он  перестал  их
вмещать, они залезли на стены и уселись там, как на насестах. Все  двери
были открыты, и многие сидели и лежали снаружи на траве, слушая, как она
поет.
   - Я должна еще спеть на "бис", - сказала Мэдди, порываясь  вернуться,
но капитан Монтгомери удержал ее на месте.
   - Ничего вы не должны. Вы устали. Петь так - огромная работа.
   Подняв к нему лицо, она увидела в его глазах откровенное изумление  и
восхищение.
   - Благодарю вас, - тихо произнесла она и на мгновение прислонилась  к
его  груди.  Ее  бывший  импресарио  никогда   не   интересовался   тем,
чувствовала ли она себя больной или уставшей; он считал, что пение  было
ее заботой. Он никогда не вступал с ней в споры, когда она  -  что  было
довольно редко - говорила, что плохо себя чувствует и не  может  сегодня
петь. Его интересовали лишь  получение  для  нее  ангажемента  и  размер
сделанных ею сборов.
   И вот сейчас рядом с ней был человек, который понимал, как сильно она
устала. Это было так чудесно. Мэдди улыбнулась.
   - Вы правы, капитан, я действительно очень устала. Может, зайдете  ко
мне и выпьете со мной портвейна? Я всегда  вожу  с  собой  самый  лучший
португальский портвейн и пью его после каждого  выступления.  Он  хорошо
смягчает горло.
   Повсюду вокруг них орали и стреляли сотни мужчин, но они  чувствовали
себя так, будто были совершенно одни на свете. На  ее  розовом  шелковом
платье играли лунные  блики,  а  обнаженные  плечи  казались  необычайно
белыми и округлыми.
   - Мне было бы очень приятно, - тихо ответил 'Ринг.
   Он откинул полог, и она шагнула было внутрь, но тут же  остановилась,
увидев в палатке этого ужасного человека, который  знал,  где  находится
Лорел. Его пистолет был направлен прямо на нее, и Мэдди стало ясно, что,
если она сию же минуту не избавится от капитана, они  оба  скорее  всего
будут застрелены. Она быстро повернулась и вырвала полог из рук 'Ринга.
   - Скажите мне, капитан, -  резко  спросила  она,  -  вы  хотите  меня
соблазнить? Поэтому-то вы и увели меня со сцены?
   - Почему... я... нет...
   - Нет? Разве не  этого  хотят  все  мужчины?  И  разве  не  этого  вы
добиваетесь, постоянно повторяя, что беспокоитесь обо мне?  Я  встречала
многих мужчин, подобных вам. - Мэдди видела, что с каждым новым  словом,
которое она произносит, его спина все больше и больше костенеет, пока он
наконец не застыл  перед  ней  по  стойке  "смирно".  Ей  не  слишком-то
нравилось разговаривать с ним  подобным  образом,  так  как,  по  правде
сказать, до сих пор все его действия были неизменно направлены  лишь  на
то, чтобы ее защитить.
   Но она должна была от него избавиться. Этот  человек  в  палатке  мог
легко застрелить одного из них или даже  обоих,  и  этого  никто  бы  не
заметил в таком бедламе. - Разве не так, капитан? Разве вы  не  считаете
такую, как я, странствующую певицу женщиной легкого поведения?  -  В  ее
словах, как она прекрасно понимала, не было абсолютно  никакого  смысла,
так как всего лишь несколько часов  назад  он  сказал,  что  считает  ее
девственницей. -  Вероятно,  надежда  получить  то,  что  вы  хотите,  и
удерживает вас от возвращения в армию?
   На его лице, обращенном к ней, появилось холодное, жесткое выражение.
   -  Приношу  вам  свои   извинения,   мэм,   если   какими-то   своими
необдуманными действиями  создал  у  вас  подобное  впечатление  о  моем
характере. Я подожду снаружи, пока вы будете пить свой портвейн, а потом
провожу вас до вашего лагеря.
   И, слегка коснувшись края шляпы, он повернулся и отошел.
   Мэдди старалась не думать о том, что только что наговорила  капитану.
В конце концов выбора у нее не было и она сделала лишь  то,  что  должна
была сделать.
   - А вы быстро соображаете,  как  я  погляжу,  -  сказал  ей  мужчина,
засовывая пистолет за пояс, когда она вошла в палатку.
   - Когда надо.
   Мэдди подошла к небольшому сундучку, который  по  ее  просьбе  принес
сюда Сэм, и, сунув  внутрь  руку,  достала  из-за  матерчатой  подкладки
письмо. Мужчина вытащил из-за пазухи другое. На его письме, сложенном  в
виде конверта, не было никакой надписи, и от долгого  соприкосновения  с
его кожей оно было измятым и влажным.  Она  едва  удержалась,  чтобы  не
взять письмо за кончик и не отставить от себя как можно дальше.
   Он ухмыльнулся, словно мог прочесть ее мысли, и, вытащив из-за пазухи
еще одну бумагу, протянул Мэдди.
   Она поднесла бумагу к лампе, поспешно подкрутив фитиль, чтобы тени  в
палатке казались едва  различимыми  снаружи.  Перед  ней  был  листок  с
названиями. Завтра она должна петь в местечке Тэрриэл-Крик, а через  два
дня после этого - в небольшом, затерянном в горах городке Питчервилле. В
Питчервилле она, следуя указаниям на листке, должна была  углубиться  на
пятьдесят миль в Скалистые горы и там передать следующее письмо.
   - И Лорел будет там? - спросила она. - Мне говорили, что я ее увижу в
третьем по счету городке.
   - Если вы сможете найти туда дорогу.
   - Я найду ее, об этом не беспокойтесь.
   - Одна? Если вы покажетесь там с этим вашим красавчиком капитаном, вы
все трое умрете.
   - Вы не можете убить ребенка! Мужчина ухмыльнулся:
   - После того, через что она прошла, ей лучше умереть.
   При этих словах Мэдди набросилась на него, но он схватил ее и сжал  в
железных объятиях:
   - Как насчет поцелуя?
   Мэдди вышла  из  палатки  и  присоединилась  к  капитану  Монтгомери,
который ожидал ее, чтобы проводить в лагерь. Они шли не разговаривая.
   Первым нарушил молчание 'Ринг:
   - Я вижу, вам не слишком-то понравился на этот раз ваш  портвейн.  Вы
все время вытираете рот.
   - Не ваше дело!
   Оказавшись у своей палатки, Мэдди тут же приказала Эдит поставить  на
огонь котелки с водой.
   - Я хочу помыться.
   - Полностью?
   - Да, и сделай воду такой горячей, как только можно терпеть.
   Она вошла в палатку.
   - Чего это с ней такое? - спросил 'Ринга Тоби. - Сегодня вечером, как
мне показалось, она была такой счастливой.
   - Да, была, - ответил сдержанно 'Ринг. - Была, пока вдруг не  решила,
что у меня по отношению к ней нечестные намерения.
   - Она ведь тебя не знает, - проговорил Тоби  с  явной  насмешкой,  но
'Ринг этого даже не заметил.
   - Конечно, она меня не знает. Предлагает мне выпить с ней портвейна и
тут же, заглянув в палатку, начинает вести себя так,  будто  я  сатир  и
сейчас на нее накинусь. В ее действиях нет  абсолютно  никакого  смысла.
Она... - Он умолк. - Тоби, я был идиотом! - внезапно воскликнул 'Ринг  и
бросился бежать.
   Четверо старателей уже начали складывать палатку, которую они  раньше
установил" здесь для Мэдди, но 'Ринг  смог  осмотреть  землю  при  свете
фонаря. Следов, как можно было ожидать, он не обнаружил, так  как  земля
была слишком истоптана, но ему удалось найти окурок сигары.
   - Он принадлежит кому-нибудь из вас? - спросил он  мужчин,  убиравших
палатку.
   - Не-е, можешь забрать его себе.
   - Да нет, я хочу знать, курил ли эту сигару кто-нибудь из вас?
   Один из старателей подмигнул своему приятелю, толкнув его при этом  в
бок.
   - Похоже, эта красивая певичка водит тебя за нос?  Ее  другой  парень
уже ушел.
   - Ты видел, как кто-то вышел из палатки?
   - Ничего я не видел, - ответил  старатель.  -  Ты  видел  что-нибудь,
Джо? 'Ринг понимал, что по-хорошему он от них ничего  не  добьется.  Все
они просто влюбились в Мэдди в этот вечер и были готовы на все ради нее.
Он схватил говорившего за воротник:
   - Если не хочешь, чтобы я тебе разукрасил всю физиономию,  сейчас  же
отвечай, что ты видел. Я думаю, этот человек хочет ее убить.
   Три  пистолета  были  мгновенно  приставлены  к  голове  'Ринга,   и,
дернувшись, старатель освободился.
   - Что ты сказал? Я просто видел, как он выскользнул оттуда.  Не  могу
припомнить, что видел его раньше.
   Нахмурясь, 'Ринг смотрел на мужчин, которые  держали  его  на  мушке.
Судя по всему, они не представляли для  него  никакой  опасности,  если,
конечно, случайно не поскользнутся на камне.
   - Высокий? Маленький?
   - Я бы сказал, средний.
   - Темный? Светлый?
   - Средний.
   - Черт! - выругался в сердцах 'Ринг и с силой сжал в руке окурок.
   Проклиная себя на чем свет стоит, он шагал назад в  лагерь.  Как  это
могло случиться? Он знал, что она  была  лгуньей,  однако  на  этот  раз
поверил ей. Ему хотелось избить себя за это. Она, видите ли, задела  его
чертову гордость. Стоило ей сказать парочку резкостей,  как  он  тут  же
надулся, как маленький обиженный мальчик.
   Кто поджидал ее в палатке? Не было ли у этого человека в руке оружия?
Может, когда он, 'Ринг, приподнял полог, Мэдди увидела  наставленный  на
нее пистолет? Не спасла ли она ему жизнь тем, что его разозлила?  'Рингу
стало ясно, что, если бы  она  позволила,  чтобы  он,  не  подозревая  о
засаде, вошел внутрь, его скорее всего не было бы уже на свете.
   "Дурак, - подумал он. - Какой же я дурак, что не понял этого сразу!"
   Он внезапно остановился, вспомнив, как всю дорогу до лагеря Мэдди  не
переставая терла губы, а когда они пришли, сразу же  потребовала,  чтобы
Эдит приготовила ванну. Чего же добивались  у  нее  путем  шантажа?  Что
такое мог кто-нибудь знать о ней, чтобы заставлять  ее  делать  все  эти
вещи?
   Приближаясь к тому  месту,  где  они  расположились  на  ночь,  'Ринг
замедлил  шаг.  Итак,  как  телохранители  Сэм  с  Фрэнком  были   почти
бесполезны. К сожалению, и сам он оказался ничем не  лучше  их.  Он  был
настолько поражен мощью и красотой ее голоса,  что  совершенно  забыл  о
своих   подозрениях   насчет   возможного   шантажа,   утратил    всякую
бдительность.
   Первой мыслью 'Ринга, когда  он  подошел  к  лагерю,  было  сразу  же
броситься к ней в палатку и потребовать, чтобы она рассказала о том, что
происходит. Но как он мог заставить ее  это  сделать?  С  помощью  своей
силы? Однако если он сам и проявлял иногда полную непонятливость,  то  о
ней этого уж никак нельзя было сказать. С самого начала она  не  верила,
что он может ей что-нибудь сделать. Она никогда его не боялась. И в этом
была абсолютно права, так как он никогда в жизни  не  позволил  бы  себе
обидеть женщину. Как же все-таки убедить ее ему довериться? Задавая себе
этот вопрос, 'Ринг внезапно понял, что доверие было главным. Она  должна
ему довериться.
   Из палатки вышла Эдит.
   - Она закончила мыться?
   - Да, и от всех этих ведер с водой, что мне пришлось для нее таскать,
у меня просто раскалывается спина. 'Ринг достал  из  кармана  золотой  и
протянул его Эдит:
   - Вот, возьми и делай все, что она тебя попросит.
   - Я предпочла бы делать все, что попросили бы вы, - промурлыкала она.
   Не обратив на ее слова никакого внимания, 'Ринг вошел в палатку.
   - Капитан  Монтгомери!  -  вскричала  возмущенная  Мэдди.  -  Как  вы
смеете...
   - Я пришел за портвейном, который, как помнится, вы  мне  предложили.
Конечно, если вы не выпили его весь вместе  с  тем  человеком,  что  был
здесь раньше.
   - Я не угощала его портвейном... - Она поспешно зажала рукой рот.
   - О? И чем же вы его в таком случае угощали?
   Мэдди отвернулась.
   - Не понимаю, о чем вы говорите.  А  теперь,  капитан,  будьте  добры
уйти. Я устала и хотела бы лечь в постель.
   Он вытащил из-под столика складной стул и, раскрыв его, сел.
   - Конечно, какие могут быть возражения, но мне все-таки  хотелось  бы
попробовать вашего портвейна. - Он улыбнулся.  -  Может,  составите  мне
компанию? Это вас успокоит.
   - Я и так совершенно спокойна. Я всегда такая после выступления.
   - Это действительно  так?  Вы  уверены,  что  причина  не  в  мужских
поцелуях?
   Мэдди отвела взгляд и вдруг начала  дрожать,  вспомнив  прикосновение
этого ужасного человека. Никогда в жизни ей не  приходилось  мириться  с
чьим-либо прикосновением, если оно было ей неприятно. С  самого  детства
она привыкла считать себя не такой,  как  все,  даже  особенной,  и  это
приучило ее относиться к себе с уважением. Когда ей  было  двадцать,  он
отдалась одному французскому графу, и эта их торопливая возня на кушетке
оставила в ней такие неприятные воспоминания, что она никогда больше  не
делала подобных попыток. Мужчинам приходилось довольствоваться одним  ее
пением, большего она не могла им дать.
   Но сегодня вечером... о Господи, сегодня вечером этот ужасный человек
к ней прикоснулся. Он, вероятно, посягнул бы и на большее,  если  бы  не
ворвавшаяся в палатку Эдит.
   И сейчас, почувствовав  вдруг  на  своих  плечах  мужскую  руку,  она
запаниковала и попыталась вырваться.
   - Тс-с, это только я, - прошептал  'Ринг.  -  Не  бойся,  тебе  ничто
больше не угрожает. У тебя самый дивный, божественный голос на свете,  и
я никогда не испытывал  такого  наслаждения,  как  сегодня,  когда  тебя
слушал. Как начинается эта ария о девушке, сошедшей с ума?
   - "Tui la vocu sua soave", - ответила Мэдди, не поднимая головы.
   - "Твой голос такой прекрасный"? - сказал он, намеренно  переводя  не
совсем точно.
   - Нет. "Твой голос такой нежный".
   - Да, верно. Это моя любимая ария. Она улыбнулась:
   - Это пока. Ты еще многого не слышал.
   - Слышал. Я слышал Аделину Патти.
   - Что? - Мэдди резко отодвинулась. - Патти? Это огородное пугало?  Ее
фа-диезы просто чудовищны. Лучше бы она так и оставалась в хоре.
   - А мне она показалась ничего.
   - Что ты в этом понимаешь? Ты всего лишь  бедный  солдат,  тогда  как
я...
   - Герцогиня из Ланконии? - 'Ринг приподнял одну бровь.
   И тут она вдруг поняла, что он сделал. Когда он вошел в палатку,  она
вся дрожала, готовая в любую секунду разрыдаться,  но  теперь  ей  стало
лучше - намного, намного лучше.
   - Так как насчет бокала портвейна? Увидев по глазам  Мэдди,  что  она
все поняла, 'Ринг тоже почувствовал себя лучше.
   - Я бы предпочел арию. Одну арию только для меня.
   - Ха! - ответила она, но на губах ее появилась улыбка. - Вам придется
прежде сразиться с драконами, капитан, чтобы это заслужить.  Пока  же  я
могу, вам предложить лишь бокал портвейна, но самого лучшего портвейна в
мире.
   Ей доставляло огромное удовольствие, что наконец-то  он  от  насмешек
над ее пением перешел к просьбам для него спеть.
   - Вижу, мне не остается ничего другого, как довольствоваться тем, что
дают. Но я надеюсь в следующий раз заработать арию.
   Она  наполнила  густой  жидкостью  два  хрустальных  бокала,  которые
хранились в ящичке,  специально  сделанном  так,  чтобы  уберечь  их  от
малейших ударов.
   - За правду! - произнес он,  поднимая  бокал.  Мэдди  выпила,  ожидая
каждую минуту, что Господь поразит ее на месте. Глядя на  'Ринга  поверх
бокала, она слабо улыбнулась и дала себе клятву, что уж больше он от нее
ничего не узнает.

***

   На следующий день они возобновили свое  путешествие,  и  Мэдди  опять
сидела в карете вместе с Эдит, которая  почти  все  время  спала,  часто
всхрапывая  во  сне.  Капитан  Монтгомери  обратился  было  с   просьбой
разрешить ему ехать вместе с ней в карете, но она наотрез отказала.  Она
была бы рада его компании, так как ей хотелось с кем-нибудь  поговорить,
но он и так уже слишком много у нее выведал.
   В середине дня Фрэнк остановил карету, и капитан подошел к окошку:
   - Извините, но должен вновь обратиться к вам с просьбой.  Видите  ли,
Тоби не слишком хорошо себя чувствует, так что не могли бы вы  позволить
ему ехать в карете?
   - Конечно. Он может сидеть рядом с Эди