бят?
   - Вообще-то я не собирался жениться на этой неделе! - ответил он.
   - Значит, ты не любишь меня? По-настоящему, от всей души?
   - Между нами пока еще не состоялось ни единого разговора, который  бы
не проходил на враждебных нотах.
   - Ага... Значит, все, что тебе действительно нужно, так это  лечь  со
мной в постель. - Она наклонилась к нему. - Так вот  что  я  вам  скажу,
мистер Таггерт. Вы консервативный мужчина, ну а я - старомодная женщина.
Я не из тех, кто после первой встречи с мужчиной обсуждает, ложиться  ли
с ним в постель. Я из тех, кто раздумывает, позволить ли себя поцеловать
после третьей встречи. Я не хочу спать с тобой и, Боже сохрани,  ни  при
каких условиях не хочу вновь выйти замуж. Мой  жизненный  принцип  -  не
допускать одной ошибки дважды.  И  я  уже  совершила  ошибку  и  сделала
выводы. Я понятно изъясняюсь?
   Облокотившись на спинку дивана, Майк наблюдал за ней и пытался понять
- откуда у нее берется эта враждебность?  Все,  что  о  ней  рассказывал
Дейв, никак не подготовило его ни к чему подобному.
   - Я так и думала. Теперь, надеюсь, все точки над  "i"  расставлены  в
наших отношениях?  Я  хочу  исполнить  то,  что  от  меня  требуется  по
завещанию  моего  отца,  и  покинуть  этот  город.  Я  сделаю  все,  что
необходимо, но не больше. Понятно?
   - Немного понятнее, чем раньше, - мягко ответил он.
   - Ну хорошо. Тогда продолжим.  Ты  можешь  написать  Бэррету,  что  я
приеду с моим женихом. После встречи я сразу же оставлю твой дом,  а  ты
подготовишь для меня  документ,  что  я  выполнила  свои  обязательства.
Договорились?
   - Почти. У меня есть одно условие. Я хочу эти несколько дней, пока мы
отправим письмо и получим ответ, - ты была у меня на глазах.
   - Что такое?
   - Я не хочу, чтобы ты оставалась одна в квартире  твоего  отца.  Пока
его воля не будет исполнена, я за тебя несу ответственность.
   - А, понятно. Ты упомянул, что я, якобы, доведена до того, что готова
совершить самоубийство. Так я могу вас  заверить,  мистер  Таггерт,  что
я...
   - И я готов вас  заверить,  мисс  Эллиот,  что  принял  окончательное
решение по этому вопросу. Мы можем делать все, что тебе  угодно,  ходить
по магазинам, посещать Статую Свободы, все что угодно, но только вместе.
   - Я не позволю...
   Он встал из-за столика.
   - Наш разговор окончен. Вернемся домой, и  я  помогу  тебе  упаковать
чемодан.
   - Упаковать чемодан?
   - Чтобы ты могла уехать.
   - Но... - Саманта поняла, что он имеет в виду. Либо она  делает,  что
он хочет и как он хочет, либо пусть убирается из его дома. У  него  были
все козыри на руках. И чтобы отцовские  деньги  достались  ей,  придется
слушаться Майка.
   - Ну хорошо, - сказала она и, преодолевая стыд, быстро добавила:
   - Но не распускай руки!
   Он посмотрел на нее с удивлением.
   - Этот, твой муж, должно быть, был крупным сукиным сыном.
   - Да нет, не особенно. Покажи мне любую женщину, которая была замужем
больше двух лет, и это обязательно  будет  женщина  с  высокой  степенью
терпимости к боли.
   - Значит, твоя степень оказалась недостаточно высокой, а то бы ты  до
сих пор была замужем.
   - Тут ты ошибаешься, -  проговорила  она,  глядя  в  сторону.  -  Мои
возможности терпеть боль неограниченны.

Глава 6

   Саманта с такой силой захлопнула за собой  входную  дверь,  что  было
слышно, как задрожало зеркало. "Что он о себе возомнил? По какому такому
праву он выдвигает ультиматумы?" Едва  этот  вопрос  мелькнул  у  нее  в
голове, как тут же появился ответ. "Но это несправедливо! Отец  дал  ему
право решать, поступаю  ли  я  согласно  требованиям  завещания,  но  не
уполномочил его контролировать каждую минуту моей жизни",  -  продолжала
негодовать Саманта.
   Она открыла  дверцы  стенного  шкафа.  "Значит,  Статуя  Свободы",  -
брезгливо поморщилась она.  Саманта  терпеть  не  могла  все,  что  даже
отдаленно  могло  соответствовать  понятию  "достопримечательность   для
туристов". Она не выносила места, куда огромные  автобусы  без  перерыва
привозили толпы людей, подчиняющихся расписаниям, составленным  для  них
кем-то другим.
   Саманта улыбнулась, рассматривая свой  гардероб.  Может  быть,  Майку
удастся заставить ее делать то, что ему взбредет  в  голову,  но  он  не
может заставить ее получать от этого удовольствие. Возможно, если она ко
всему будет относиться с отвращением, он оставит ее в покое. Порывшись в
двух коробках, она наконец нашла то, что искала.

***

   Майк  написал  Бэррету,  вызвал  почтальона  для  отправки   срочного
заказного письма и лишь после его ухода удовлетворенно вздохнул.  Теперь
все зависело от решения Бэррета, но Майк надеялся, что тот позволит им с
Самантой нанести ему этот визит. Старику почти наверняка очень захочется
повидаться со своей внучкой. Но, впрочем, кто может предположить, что на
уме у старца, которому уже за девяносто.
   Мысли Майка опять вернулись к Саманте. Несмотря на всю ее колючесть и
недоброжелательность, он с нетерпением предвкушал, как  проведет  с  ней
целый день вместе. И дело даже не в том, что она была самая сексапильная
девушка, которую он когда-либо видел, и не в том, что он хотел ее,  -  в
ней было нечто, что интриговало  его.  Иногда  он  ловил  ее  мимолетный
взгляд, взгляд, как ему казалось, истинной, настоящей Саманты. И ведь он
видел настоящую Саманту - в первый день их знакомства и вчера, когда она
выпила бокал вина и шутила... Эти редкие  мгновенья  позволили  ему  еще
больше убедиться в том, что существует другая Саманта  под  маской  той,
которую она хотела представить миру. А  возможно,  мелькнуло  у  него  в
голове, что такую маску она демонстрировала лишь ему.
   Затем он стал размышлять  над  тем,  куда  повести  молодую  женщину,
которая изображает даму в шляпе и перчатках, собирающуюся в  церковь  на
воскресный молебен. Конечно, он не мог отвести  ее  в  свои  излюбленные
нью-йоркские места - например, в какой-нибудь уютный бар. Не оценила  бы
она и приглашение к Дафнии и ее подружкам. Во  всяком  случае,  так  ему
казалось.
   Он поднял трубку и позвонил сестре Джейн, она должна знать, чем можно
развлечь такую девушку,  как  Саманта.  Набрав  номер  своих  родителей,
живущих в штате Колорадо, он услышал голос матери.
   - Ма, Джейн дома?
   - Нет, дорогой, ее нет. - Патрисия Таггерт изучила все нюансы голосов
своих детей и сразу чувствовала, когда им нужна помощь. - Может, я  могу
чем-нибудь помочь?
   Майк чувствовал себя немного странно, задавая  такие  личные  вопросы
собственной матери, и молил Бога, чтобы она в свою очередь не стала  его
ни о чем расспрашивать; однако ему нужен был женский совет.
   - Я  встретил  одну  женщину,  только  не  думай,  что  речь  идет  о
подвенечном платье...
   - Я ничего не говорила по поводу женитьбы, Майк, это ты сам начал,  -
сказала Пэт нежным голосом. Майк откашлялся.
   - Ну, в общем, я повстречал одну женщину. Понимаешь, это дочка  моего
друга, и...
   - Это та самая молодая женщина, которая живет у тебя в доме?
   У Майка искривилось лицо. Его мама находилась в двух тысячах миль  от
Нью-Йорка, в городе Чандлер в штате Колорадо, однако была в  курсе  всех
его дел.
   - Я даже знать  не  хочу,  откуда  ты  знаешь,  кто  снимает  у  меня
квартиру, - проговорил он, и Пэт засмеялась.
   - Ты забыл, что Тэмми убирается и у твоего кузена Рейни?
   Майк закатил глаза. Это трепло - кузен по линии Монтгомери. Ему нужно
было догадаться сразу.
   - Мам, ты мне ответишь на мой  вопрос?  Или  тебя  больше  интересуют
пикантные подробности моей жизни, сообщенные теми, кто  сам  узнает  обо
мне из вторых рук?
   - Я бы с удовольствием услышала все это лично от тебя.
   - Она никогда раньше не была в Нью-Йорке, и этот город наводит на нее
страх. Куда можно ее отвести, чтобы он  произвел  на  нее  благоприятное
впечатление?
   Мысли завертелись в голове у Пэт со страшной скоростью. Если  молодая
женщина ненавидит Нью-Йорк, то почему она там живет? Чтобы быть рядом  с
ее сыном? А если она и сын любят друг  друга,  тогда  что  она  из  себя
представляет, как выглядит?
   - Мам, может быть, отвести ее на смотровую площадку Эмпайр  Стейтс...
или Рокфеллеровского центра? А как насчет Статуи Свободы? А может, лучше
свозить на остров Эллис?
   Пэт глубоко вздохнула. Она знала, что  Майк  ненавидит  всякого  рода
туристические маршруты. Он чувствовал себя гораздо уютнее в  прокуренном
баре, чем в группе ротозеев, осматривающих достопримечательности. И если
ради этой девушки он готов даже на рандеву со Статуей Свободы, значит, у
него серьезные намерения.
   - Она обычная девочка?
   - Нет! - рявкнул Майк. - У нее три руки, она  исповедует  пару  диких
религий и ведет беседы со своим черным котом. Что ты имеешь в  виду  под
"обычной" девочкой?
   - Ты отлично знаешь, что я имею в виду! - отрезала Пэт. -  Она  вроде
той твоей знакомой из стриптиза, которая тебя навещает,  или  похожа  на
девушек, что качают мышцы в твоем гимнастическом зале? Зная тебя,  Майк,
я не удивлюсь, если  она  окажется  и  проституткой,  которой  перестало
везти.
   Майк улыбнулся:
   - А что бы ты сказала, если бы она действительно оказалась одной  "из
тех" и я бы собирался на ней жениться?
   Пэт не раздумывала ни секунды:
   - Я бы поинтересовалась, какой свадебный подарок ты хочешь получить.
   Майк засмеялся.
   - Ну, хорошо, хорошо. Она обычная. Очень обычная, если  ты  под  этим
подразумеваешь чопорность и праведность. Сэм могла  бы  выйти  замуж  за
священника.
   Пэт накрыла на секунду ладонью трубку телефона, взглянула на  небо  и
прошептала: "Благодарю тебя, Боже!", затем громко заговорила в трубку:
   - Повези ее по магазинам. Покажи ей самые дорогие,  на  Пятой  авеню.
Отведи ее в фирменный "Сакс". Твоя кузина Вики одевается в "Саксе".
   - Да ну? - вяло поинтересовался  Майк.  У  него  было  слишком  много
родни, чтоб помнить хотя бы половину. - Это чья же будет?
   - Ты отлично знаешь, что она младшая  у  Дже-Ти  и  Арии.  Если  твоя
девушка  не  полюбит  Нью-Йорк  после  посещения  "Сакса",   отведи   ее
прогуляться и поглазеть на витрины магазинов по Мэдисон-авеню, начиная с
Шестьдесят первой улицы и до Восьмидесятых улиц.
   Майк снова рассмеялся:
   - Особое внимание следует уделять витринам ювелирных магазинов. Можно
купить  ей  парочку  бриллиантов.  Таких,  какие  обычно  в  обручальных
кольцах! Послушай, мам, сколько женщин ты  уже  сосватала  мне  в  своем
воображении за мою короткую жизнь?
   - По крайней мере шесть, -  рассмеялась  она  в  ответ.  Голос  Майка
внезапно стал серьезным.
   - Мам, у вас с отцом ведь счастливый брак, правда?
   Сердце у Пэт замерло от  той  интонации,  с  которой  он  задал  этот
вопрос. Она почувствовала: что-то беспокоит ее ребенка.
   - Конечно, родной, мы с отцом счастливы вместе.
   - Саманта - так зовут эту девушку - утверждает, что у каждой женщины,
которая   прожила    замужем    больше    двух    лет,    вырабатывается
невосприимчивость к боли. Ты считаешь, что это так?
   Пэт очень старалась не  рассмеяться,  но  все  же  не  сдержалась.  И
продолжала смеяться, хотя Майк настойчиво повторял: "Мам, ну  мам!"  Она
не могла остановиться, даже когда услышала, что он повесил трубку.
   Майк был зол и обижен на свою мать, на всех  женщин,  вместе  взятых.
Если они считают, что быть замужем столь ужасно, почему же так стремятся
к этому? Все, кроме Саманты, - подумал он. Или, может быть, ее нежелание
- всего лишь игра?
   Он пошел в спальню переодеться. Улыбнувшись,  решил  нарядиться  ради
Саманты в костюм и надеть галстук. Пожалуй, он даже наденет  итальянский
костюм, который выбрала ему сестра.
   Через сорок пять минут, приняв душ,  побрившись  и  переодевшись,  он
вышел из спальни. Еще раз придирчиво оглядел себя  в  зеркале,  поправил
галстук. "Неплохо, - подумал он. - Чертовски неплохо". И крикнул наверх:
   - Сэм, ты готова?
   Ему пришлось немного  подождать,  но  когда  он  увидел  Саманту,  то
улыбнулся и предложил ей руку.

***

   Когда Саманта увидела Майка, ей захотелось умереть.  Просто  умереть,
тут  же,  на  месте.  Она  думала,  что  приведет  его  в   смущение   и
замешательство. Представляла,  как  он  скажет  ей,  что  не  собирается
появляться на людях с женщиной в таком виде. Так по крайней мере  сказал
бы ее муж, если бы увидел, что она надела свой домашний наряд, который с
трудом разыскала в шкафу. Это  был  старый  розовый  спортивный  костюм,
выцветший и кое-где протершийся до дыр. На груди красовалась  надпись  -
"Сначала он воздвиг меня на пьедестал, а  теперь  заставляет  стирать  с
него пыль".
   Саманта стояла на лестнице и любовалась Майком, который ждал ее внизу
в замечательном темном костюме. Она поняла, что еще никогда в  жизни  не
видела более красивого мужчины. Хоть на сей раз ее отец выбрал  для  нее
кого-то привлекательного. С Ричардом ей не так повезло.
   Стоило один раз взглянуть Майку в глаза, чтобы понять, что ее внешний
вид его нисколько не смущает. Более того, она даже  не  была  уверена  в
том, что он вообще  понимает,  до  какой  степени  несоответствующе  она
одета. Улыбаясь так, будто не мог дождаться момента, чтобы вывести ее  в
свет, он предложил ей руку.
   - Не могу... - начала Саманта. - Мне нужно...
   - Уже одиннадцать, Саманта! Если  ты  еще  немного  провозишься,  все
магазины закроются.
   - Какие магазины? - испуганным голосом спросила  она,  делая  попытку
вырваться, но он держал ее руку крепко. - Не могу же я в таком виде идти
в магазин! - запротестовала она.
   Майк осмотрел ее с ног до головы  и  внимательно  изучил  надпись  на
груди.
   - По мне, так ты выглядишь нормально. Розовое тебе идет. Кроме  того,
мы сможем тебе купить новые вещи, если хочешь.
   Очередная попытка выдернуть руку не привела ни к каким результатам.
   - Мне необходимо переодеться.
   Кинув на нее измученный взгляд, Майк  произнес  тоном  человека,  чье
терпение наконец лопнуло:
   - Если тебе не нравится то, во что ты одета, - зачем ты это носишь?
   Саманта не знала, что ему ответить. Не могла же она  признаться,  что
оделась так специально, чтобы он сам отказался с ней  идти.  И  особенно
трудно было это сказать теперь, когда он отнесся к ее  несуразному  виду
так спокойно и добродушно.
   Чувствуя себя  ребенком,  которого  наказали,  она,  понурив  голову,
последовала за ним на улицу. До сегодняшнего дня  все  ее  знакомство  с
Нью-Йорком ограничивалось прогулками по Лексингтон-авеню. Теперь она шла
с Майком по направлению к роскошным Мэдисон-авеню и Пятой авеню.  И  чем
ближе они подходили к Пятой авеню, тем больше Саманта ощущала, насколько
неподходяще  выглядит.  В  иллюстрированных   журналах   можно   увидеть
фотографии женщин в роскошной одежде, и человеку, живущему в глубинке, в
настоящей Америке, часто приходит в голову  -  для  кого  же  это,  черт
возьми, шьют? Большинство  американцев  одеваются  в  спортивную  одежду
ярких тонов, будто всю свою жизнь только и  делают,  что  взбираются  на
горы или участвуют в марафонских забегах. Однако в Нью-Йорке и  мужчины,
и женщины, особенно  женщины,  казалось  Саманте,  только  что  сошли  с
подиумов лучших домов моды.
   Саманта буквально кожей ощущала присутствие других женщин,  пока  шла
по улице рядом с Майком, который крепко держал ее  под  руку.  Они,  эти
женщины, были фантастически причесаны. Их волосы  выглядели  так,  будто
они их моют  сказочным  нектаром,  их  ногти  были  идеально  ровными  и
отполированными, будто они ничего никогда не делали руками, а их  одежда
была просто божественной.
   Хотя один недостаток у нью-йоркских женщин был - снобизм. Увидев, как
Саманта одета, многие смотрели  на  нее  с  сожалением,  а  некоторые  с
усмешкой, от которой она всякий раз затравленно озиралась  и  в  поисках
защиты сильнее прижималась к Майку. А тот, глядя на нее с высоты  своего
роста, похлопывал ее по руке и улыбался, делая вид,  что  совершенно  не
понимает, что происходит между  девушкой,  которая  на  нем  повисла,  и
остальными женщинами на улице.
   К тому моменту, когда они вышли на Пятую авеню, Саманта хотела только
одного - спрятаться в какую-нибудь щель. Казалось, Майк заранее  наметил
определенную  цель,  так  как  они  торопливо  прошли   мимо   множества
прекрасных магазинов с соблазнительными витринами. Не  задержались  даже
возле фирменных магазинов "Тиффани", "Гуччи", "Кристиан  Диор"  и  "Марк
Кросс". Через  какое-то  время  Саманта  просто  перестала  смотреть  на
витрины: чем больше она видела, тем хуже себя чувствовала.
   Наконец на Пятидесятой  улице  они  подошли  к  большому  магазину  с
темно-голубым навесом. Майк направился к крутящимся дверям,  но  Саманта
резко отшатнулась, испугавшись, что запутается в них. Это был  фирменный
магазин "Сакс".
   Майк вошел в крутящуюся дверь, увидел, что Саманты с ним нет,  вышел,
протянув руку, схватил ее, втянул за  собой  в  стеклянный  водоворот  и
вытолкнул оттуда в нужный момент.
   Когда  они  вошли  в  магазин,  Саманта  на  мгновение   остолбенела,
ослепленная тем, что предстало перед ней. Для каждого, кто провел четыре
года в таком городе, как Санта-Фе, "Сакс" показался бы  раем  на  земле.
Здесь были товары, которые не нуждались в навязчивой рекламе.  Здесь  не
было одежды, сшитой  из  простыней.  Продавщицы  здесь  не  одевались  в
пеструю дешевую мексиканскую хлопчатобумажную одежду и не увешивали себя
несметным  количеством  серебряных  цепочек  и  побрякушек.   Они   были
проворнее, чем ящерки на солнце. Никто здесь не  носил  обувь,  хотя  бы
отдаленно напоминающую ковбойские сапоги. И, что ей  понравилось  больше
всего, ничью одежду не украшала кожаная бахрома.
   - Нравится?  -  спросил  Майк,  с  улыбкой  глядя  на  Саманту,  -  с
выражением благоговейного трепета на лице она созерцала сверкающие сумки
от Джуди Лейбер, стоящие перед ней на прилавке.
   Саманта смогла лишь  молча  взглянуть  на  него,  слишком  пораженная
увиденным.
   - Хочешь что-нибудь купить? - Смех  буквально  душил  его,  когда  он
задал этот риторический вопрос. - Кажется, эскалатор там.
   По мере того как Саманта выходила  из  состояния  транса,  она  стала
обращать внимание, что женщины в  магазине  косо  посматривают  на  нее.
"Может, стоит вернуться домой,  переодеться  и  опять  прийти  сюда",  -
подумала она. Но в ее гардеробе  не  было  ни  одной  вещи,  которая  бы
отвечала стандартам одежды посетительниц этого шикарного магазина.
   - Я не могу делать покупки в таком виде, - прошептала она Майку.
   Он пожал плечами, показывая, что не  понимает,  о  чем  она  говорит.
Иногда, кажется, языковой барьер между мужчиной и женщиной бывает  таким
же глубоким, как между китайцем и англичанином. Как она могла  объяснить
ему, что ни одна продавщица не  будет  иметь  никаких  дел  с  женщиной,
которая выглядит так, будто не ей нужно предлагать товар,  а,  напротив,
она умоляет ей что-нибудь продать.
   - В каком "таком"? У тебя отличный вид! - и Майк  подтолкнул  Саманту
вглубь торгового зала.
   Там стояли высокие красивые девушки и предлагали покупателям  образцы
духов, но к Саманте никто  из  них  даже  не  обратился.  Все  встречные
женщины бросали  взгляд  на  Майка,  затем  на  Саманту,  на  ее  гладко
зачесанные волосы и нелепый, поношенный тренировочный  костюм,  а  потом
вновь смотрели на Майка с таким видом, будто хотели спросить, как  может
красивый, хорошо одетый парень появляться на людях с подобным чучелом.
   Когда  Майк  практически  впихнул  ее  в  лифт,  Саманта   попыталась
спрятаться за его спиной от посторонних взглядов.
   Он вытащил ее из лифта на девятом этаже и потащил через отдел товаров
для детей.
   - Ты куда меня тащишь? - спросила она, пытаясь вырваться.
   - Я тебя веду повидаться  с  моим  другом,  вернее  сказать,  с  моей
кузиной.
   Они шли мимо каких-то кабинетов, пока  не  оказались  у  отго