ыки я не слышал, о чем они с Котом говорили, но  они
общались, как незрячие - руками, пальцами, они ничего не видели вокруг и
были соединены так неразрывно, будто они уже  здесь,  прямо  у  всех  на
глазах, самозабвенно,  упоенно,  оголтело  трахались.  Марина  скользила
своими  длинными  породистыми  перстами  по  плечам  Кота,  по   сильной
загорелой шее, а его кисть лежала у нее на боку, в том  самом  волнующем
сгибе между спиной и бедром, где попка Марины начинала  круглиться,  как
обвод виолончели.
   Господи,  я  никогда,  наверное,  не  испытывал  такого  эротического
возбуждения!
   Невероятное происходило тогда гуляние -  пьяное,  азартное,  веселое,
нелепое - это Марина чародействовала, колдовала, всех сумасшедшила.
   На хорах над нашей головой  неистовствовали  музыканты  -  кавказский
ансамбль  под  предводительством  аккордеониста  в  алой  черкеске  и  с
глубокой дыркой во лбу - видимо, кто-то из благодарных клиентов бутылкой
вмазал.
   Мерцали сполохи на чудовищных стенных панно, курились  синими  дымами
подносы  с  шашлыками  и  цыплятами,  непрерывная   глухая   перестрелка
шампанских  пробок,  какие-то  командированные  танцевали  на  скользком
мраморном полу танго под рулады "Тбилиссо".
   Нас палила жажда разрывающих страстей, и пили мы, как ненормальные.
   Недалеко  от  нас  сидел  приблатненный  богатый  человек  Джансуг  с
какими-то двумя недорогими джансучками. Он непрерывно пялился на  Марину
и вожделенно шевелил усами. Потом почему-то он оказался за нашим столом,
с ним пьяно братался Хитрый Пес,  и  в  какой-то  момент  Джансуг  вдруг
возник рядом с Мариной и, держа ее руку, страстно пел под  аккомпанемент
музыкального джигита с дыркой во лбу:
   ...В дюше моей печал, Тоска мине вижгла очи...
   Потом он что-то стал шептать ей,  а  Марина  своим  ломким  рокочущим
голосом громко, на весь стол сказала:
   - Горец! Не тяни руки! Я не для тебя.  Твоя  женщина  в  туалете  пол
моет...
   Как вепрь заревел раненый в сердце Джансуг,  схватил  со  стола  нож,
замахнулся, отпрянул в сторону с заячьим криком  джигит-аккомпаниатор  с
дыркой  во  лбу.  Смертоубийства  не  случилось.  Кот,   видимо,   давно
присматривался к маневрам Джансуга и в этот патетический  момент  метнул
ему в голову здоровенную вазу с сациви.
   Это было леденящее душу зрелище - Джансуг, залитый потоками  крови  и
желтой детской дрисней орехового соуса, распростерт на полу,  прямо  под
фреской "Витязь в тигровой шкуре душит тигра". Джансучки с  причитаниями
обтирали мужика салфетками. Марина,  раскачиваясь,  хохотала  до  икоты.
Наши  девушки  куда-то  исчезли.  Хитрый  Пес  торопливо  метал   деньги
набежавшим официантам.
   Кот, деловито спокойный, сообщил:
   - Сейчас, как в празднике святого Йоргена, надо вовремя смыться. Пора
делать  ноги  отсюда.  Менты  набегут  -  Серегу  обратно  в  лейтенанты
разжалуют...
   Уже на улице, стоя как раз  на  том  месте,  где  мы  сейчас  пили  с
Сафоновым пиво, Кот обнял меня за плечи.
   - Серега, это такое ощущение... Я подумал, что он говорит о Марине, и
неопределенно хмыкнул, а Кот махнул рукой на гуляющую вечернюю толпу.
   - Я могу любого из них отметелить...
   - Да, я это точно знаю - или в начальники, или на  волю,  ищи  другую
работу, - напористо сердито повторил Сафонов.
   Я очнулся, вынырнул из далеких воспоминаний и осторожно сказал:
   - Ну, не все попадают в начальники. А некоторые - и не хотят. Я  знаю
прекрасных сыскарей-пенсионеров...
   Сафонов  насмешливо  улыбнулся  -  на  его  тяжелом  лице  грамотного
бульдога проступило снисходительное сочувствие.
   - Сережа, ты как думаешь, сколько у генерала Деникина было  народу  в
Добровольческой армии?
   - Не знаю! - удивился я вопросу. - Много, наверное... Армия!
   - Три тысячи бойцов. И под моим  началом  была  армия  офицеров.  Сто
тысяч в сапогах.  Повидал  я  и  героев,  прохвостов,  умниц,  садистов,
идиотов, звонких карьеристов и тихих трудяг...
   - И что?
   - А то, что ты разных и всяких знаешь, а я - всех. Я  ведь  выруливаю
на финиш жизненной гонки - с ярмарки на погост. Оттого знаю смысл, закон
и цель службы...
   - Алексей Кузьмич, больно уж круто вы меня умыли!
   - Нет, Сережа, я дело говорю. Сыщицкая работа - дело молодое.  Только
молодой человек делает ее по-настоящему.
   - Почему?
   - Для настоящего сыщика нет грани  между  этим  смертельным  делом  и
детской игрой в казаки-разбойники. Вся эта  беготня,  прыжки,  стрельба,
засады, агентурные прокрутки, азарт ловли живых  людей.  И  все  это  за
нищенские деньги...
   - Ну, с деньгами милиция явочно решила вопрос - все взятки берут!
   - А что поделаешь? - развел руками Сафонов.  -  Берут.  Они  ведь  не
ангелы.
   Люди. И часто не самые лучшие. Страха нет, стыд не  мучает,  бедность
замудохала. Берут...
   - Все правильно, Алексей Кузьмич. Я  за  эти  годы  полмира  объехал.
Везде полно нищих полицейских, живут в нужде.  Но  есть  менты,  которые
берут, а есть - которые не возьмут никогда!
   Я смотрел на мчащийся по улице бешеный табун фыркающих машин, сполохи
разноцветных огней, нарядных прохожих с хмурыми лицами, вечернюю  жизнь,
изо всех сил старающуюся выглядеть беззаботно  праздничной,  и  думал  с
испугом - что-то непоправимо сломалось.
   - Чертовщина какая-то! Времена настали - стыдно вслух сказать, что  я
взяток не беру! Звучишь, как врун  или  пафосный  дурак...  -  сказал  я
растерянно.
   Сафонов долго внимательно смотрел  на  меня,  наклонился  вплотную  и
задушевно спросил:
   - Тебе когда-нибудь миллион баксов предлагали?
   - Нет, Господь избавил.
   Сафонов с удовольствием отпил холодного пива и заметил:
   - Вот как предложат, тогда потолкуем... Помолчали. Я поставил на стол
свой бокал.
   - Алексей Кузьмич!
   - А?
   - А вам предлагали?
   Сафонов показал официанту два пальца -  еще  пива!  -  и  невозмутимо
сообщил:
   - Было дело...
   - А вы?
   - Так тебе все сразу и расскажи! Тем более  при  посторонних...  -  И
показал глазами на идущего к нам оперативника из их службы безопасности:
   - Садись, орел, докладывай!
   Запыхавшийся парень присел за стол, я подвинул ему свежий бокал пива.
Он сделал огромный жадный глоток, благодарно приложил руку  к  сердцу  и
приступил к докладу:
   - Наружное наблюдение осуществлялось ими из трех машин, и мы  засекли
пять  патрулирующих   наблюдателей.   Нами   осуществлены   качественная
видеозапись,     аудиомониторинг     и     фотосъемка     с      помощью
объективов-телевиков. Вышедший на встречу человек  идентифицирован  нами
как Юрий Николаевич Павлюченко - шеф охранно-сыскного агентства "Конус",
подполковник запаса КГБ, сорок семь лет, женат, двое детей, проживает...
Уже начали выяснить характер связей с "Бетимпексом".
   - Ну что? - повернулся Сафонов ко мне.
   - Потрясем эти деревья, глянем - какие с них падают фрукты...

КОТ БОЙКО:

КОНТАКТ ЕСТЬ!

   Я набрал этот так памятный мне телефонный номер - когда-то  я  звонил
сюда тысячи раз. Терпеливо ждал, пока гулкие звонки бродили где-то  там,
далеко, по старой квартире, в которой я провел  столько  времени,  узнал
так много, а теперь ушел оттуда навсегда. А может быть, оттуда уже  ушли
все, кого я когда-то любил. Наверное, там пусто. Тишина перед  открытием
мемориального музея.
   Собрался положить трубку,  но  в  ней  раздался  щелчок,  и  знакомый
надтреснутый голос сказал:
   - Слушаю вас...
   Жива моя дорогая бабка! Молодец! Ты сделала мне так много хорошего!
   Сослужи дружбу - сделай еще одно дело, не подведи, пожалуйста!
   - Мне нужна Нина Степановна Серебровская.
   - Это я, я вас слушаю.
   - Вот как хорошо! Это из районного  отдела  социального  обеспечения.
Моя фамилия Пронин... Инспектор Пронин. Извините, что так поздно, я  вам
днем звонил, но никого не застал.
   - Ничего страшного, я поздно ложусь. Но я сегодня была дома  -  никто
не звонил...
   - Ну вы же знаете, как работают сейчас  телефоны.  Я  вот  по  какому
поводу...
   У вас ведь полный преподавательский стаж?
   - Я проработала педагогом тридцать восемь лет и семь месяцев,  -  как
всегда обстоятельно, спокойно и достойно сказала бабка.
   - Ага, тридцать восемь с половиной лет... У меня на руках ваше  дело,
я так себе это и представлял.  Значит,  вышло  постановление  Лужкова  о
доплате к пенсии учителям со стажем больше двадцати пяти лет...
   - Вот удивительный человек! - вздохнула бабка. - Сколько  доброго  он
делает для людей.
   - Да, дай ему Бог здоровья. Но есть проблема... Чтобы успеть оформить
вам доплату с 1-го числа, нужно, чтобы вы завтра утром подошли в собес к
десяти часам. Мне надо получить от вас некоторые сведения,  я  их  сразу
внесу в ваше пенсионное дело и завтра же отправлю в финотдел на оплату.
   Вам ведь пенсию на Сбербанк перечисляют?
   - Да, конечно. Я вам так признательна за внимание, сейчас  так  редко
встречаешься с этим...
   - Да не стоит благодарности. Я вас завтра жду в десять  утра.  Пронин
моя фамилия, шестая комната, не забудьте...
   - Спасибо, господин Пронин, я в десять буду у вас.
   - Очень хорошо... Всего доброго. До свидания, я вас жду.
   Я облегченно вздохнул и положил трубку.  Лора  с  интересом  спросила
меня:
   -  Поделись,  мой  бойкий  Кот,  -  зачем  тебе   понадобилась   мать
Серебровского?
   - О чем ты спрашиваешь, птичка моя певчая? Как это - зачем? Забота  о
социально незащищенных - стариках и детях -  моя  первейшая  обязанность
теперь! Можно сказать, гуманитарный долг! Проживу  остаток  дней  добрым
самаритянином!
   - А где ты взял ее телефон, добрый самаритянин с ружьем?  -  спросила
Лора с напором.
   - Где взял, где взял! Помню, - пожал я плечами. - Они прожили в  этой
вонючей квартире всю жизнь.
   Лора восхищенно поразилась:
   - И что, ты помнишь все телефоны из записной книжки?
   - У меня никогда не было записных книжек, - рассмеялся я. - Все,  что
нужно, я и так помню. А что забыл - значит, судьба, не пригодилось.
   Кстати, у меня к тебе просьба. Завтра купи мне в городе  два  сотовых
телефона. Один - системы "Би-лайн", второй - "МТС". Не забудешь?
   - Не забуду, - кивнула Лора. - А зачем тебе два телефона?
   - Для надежности. Представь - я лежу в койке с "Би-лайном", а ты,  на
кухне, с "МТСом". Надумал я чаю попить или факинг учинить - сразу  звоню
тебе, через горы, через расстояния. Ты чего это так смотришь на меня?
   Лора недоверчиво-задумчиво качала годовой:
   - Мне пугающе  везет.  Ты  -  человек-событие!  Мужчина-праздник!  Не
мужик, а фестиваль искусств! Снимает  кино,  пишет  философские  романы,
устраивает сафари на бронтозавров!..  Сам  с  собой  по  двум  телефонам
разговаривает. А теперь еще, оказывается, самаритянин - друг стариков  и
детей...
   -  Лора,  жизнь  заставляет!   Обеспечу   сытую   старость   старушке
Серебровской - и все дела! Ты не  представляешь,  какая  это  радость  -
творить добро! Вот уже сейчас ощущаю - стихла  к  ночи  моя  гражданская
боль, оставили наконец  муки  сострадания!  Можно  ужинать,  отдыхать  и
факаться!
   Лора засмеялась и простодушно спросила:
   - А что, учителям действительно увеличивают пенсии?
   - Откуда я знаю? - искренне удивился я. - Скорее  всего  вряд  ли,  а
точнее говоря - нет.
   Лора отправилась на кухню, в дверях обернулась и спросила:
   - А зачем матери миллионера Серебровского нужна грошовая добавка?
   - Ну, наверное, лишний припас спину не сломит, - предположил я. - Все
хотят  словить  довесок.   А   может   быть,   бабка   тоже   грезит   о
независимости...

СЕРГЕЙ ОРДЫНЦЕВ:

АЗБУКА ЦИФИРИ

   Я сидел у себя в кабинете, читал газету и дожидался  звонка  от  Пита
Флэнагана. Газета тошнотворная - кажется,  журналюги  забыли  все  части
речи, кроме числительных. За ненадобностью  отказались  от  букв,  слова
рассыпались, и вся газета состояла из цифр - количество убитых,  сколько
взяли заложников в Чечне, сколько украли чиновники,  сколько  голосов  в
Думе будет теперь у Жириновского, сколько денег у  красноярца  Быкова  и
сколько шансов у Лебедя, сколько кредитов вырвет премьер Кириенко у МВФ,
курс доллара к рублю, счет на футбольном матче и температура на  завтра.
Все.
   Я не улавливал смысла этого цифирного водопада, потому  что  думал  о
нашем разговоре с Сафоновым. О том, что в моем возрасте сыщику - шандец.
Или - в начальство, или  -  в  жопу.  Кромешный  дед  меня  дурачил.  Он
прощупывал меня.
   Он хотел поточнее знать, о чем таком мы шепчемся с Хитрым Псом.
   Елки-палки, как это мне раньше не пришло в голову! Он боится меня! Он
опасается, что я подсижу его на  должности.  Кузьмич  проводил  разведку
боем - он пытался выяснить, пришлись ли мне по вкусу барские пироги.  Не
захочу ли я устроиться на сытное местечко под крылом  могучего  другана!
Вот беда - не смогу я доказать ему, что не  участвую  в  этих  крысячьих
гонках. Что-то  случилось  в  мире  -  стало  опасно  не  предавать,  не
воровать, говорить правду. Пошло звучит  -  стало  опасно  быть  честным
человеком.
   Зазвонил телефон, я нажал кнопку спикерфона и услышал густой голос:
   - This is Flanegan.
   - Hi,  buddy,  -  закричал  я,  обрадовавшись  ему,  его  надежности,
спокойному вескому немногословию. - Sergey Ordintsev speaking. Yes, I am
in Moscow... Pete, do me a favor. Do  you  remember  Bazil  Smagliy?  We
arrested him together. He was murdered yesterday... Yes, in  Moscow,  on
his way from the airport...
   - I am very sorry! Are you o'kay?
   - Yes, yes. I am fine. Please, do me  a  favor...  I  will  use  your
secure line to send  a  detailed  request.  Could  you  look-up  in  our
computer database and also in the records of the Intelligence... I  need
to know if there is any connection between the Russian security  company
"Konus" and an "Betimpex"  international  holding  corporation.  Please,
look up their subsidiaries, partners, etc. Smagliy  had  four  companies
registered in his name. Check  out  any  financial  and  business  links
between all of these companies... I need this  information  right  away.
Thanks. I know you will do everything perfectly. I am waiting  for  your
answer. See you soon... No, I will be staying here for a little  longer.
Bye...( Постучав в дверь, вошла Лена с пачкой бумаг:
   - Все, что вы, Сергей Петрович, продиктовали мне, я перепечатала.
   -  Отлично,  отправьте  все  по  этому  компьютерному  адресу.  И  не
забудьте, Лена, - информация совершенно секретная...
   - Через час все будет исполнено, -  кивнула  Лена,  делая  пометки  в
блокноте, потом подняла взгляд:
   - Что касается секретности, я хочу пояснить - все, о чем вы  со  мной
говорите, я упоминаю в разговоре с третьими лицами, только если вы  меня
просите что-либо передать им.
   Н-да, непростая девулька - в наше время таких не было. Мой друг Питер
Флэнаган сказал бы: "вери компликейтед" - очень мудреная.
   - Сделайте милость, Лена, уточните, - попросил я. - Эта замечательная
установка связана как-то со мной лично или это ваш служебный принцип?
   Она улыбнулась, а глаза у нее были прозрачные, наглые.
   - Разве это имеет значение? Какая вам разница? Пользуйтесь  и  ничего
не берите в голову...
   Эта молодая, породистая,  неглупая  сука  меня  не  уважала.  Похоже,
Кузьмич относится ко мне серьезнее.
   - Хорошо, так и буду. Как вы  сказали,  -  пообещал  я.  -  А  что  с
рекламным объявлением?
   - Обо всем договорились, -  мгновенно  нырнула  в  казенную  скорлупу
Лена. - Со всеми коммерческими радиостанциями,  с  "Комсомолкой",  "МК",
"Экспресс-газетой",  "Из  рук  в   руки",   "СПИД-инфо"   -   со   всеми
многотиражными газетами. Завтра с утра все это вылетит в свет...

АЛЕКСАНДР СЕРЕБРОВСКИЙ:

ПРЕДЛОЖЕНИЕ, КОТОРОЕ НЕЛЬЗЯ ОТКЛОНИТЬ

   - Я надеюсь найти прямую связь между агентством "Конус"  и  концерном
"Бетимпекс", - докладывал мне ситуацию Cepeгa. - И я уверен,  что  я  ее
сыщу. Пока это не имеет никакой юридической доказательной силы, но важно
это до чрезвычайности.
   Сафонов развалился в кресле и  безучастно,  молча  разглядывал  моего
сыскного дружка - его тяжелое темное лицо не выражало ничего. Пустыня.
   - Почему? - спросил я.
   - Это обозначает, что Кот кинул "Бетимпекс". Они его вытянули на волю
и скорее всего привезли в Москву. А дальше не выходит - не знаю, что там
у них произошло, но Кот их кинул. Понимаешь, они его ищут - он  ушел  от
них!
   Причем они  его  ловят  чрезвычайно  энергично,  с  большим  расходом
людских и технических ресурсов.
   - Что следует из этого?
   - Изменилась расстановка сил - Кот скрывается и от тебя,  и  от  них.
Это важно для понимания игры.
   - Надеюсь, - кивнул я. - Что еще происходит?
   - Я дал во все средства массовой информации  объявления  для  Кота  о
том, что ищу с ним встречи.
   - Уточни, - заинтересовался я.
   - Я предложил Коту встретиться. Обсудить съемки фильма "Верный  Конь,
Хитрый Пес и Бойкий Кот"...
   Эх, Cepeгa, кажется, ты так и остался мальчонкой. Не  обхитрить  тебе
Сафонова, не обыграть Кота. Мой добрый Верный Конь.
   - Я не уверен, что в Коте так сильны ностальгические  воспоминания  о
нашем детстве. Ну попробуй,  -  сказал  я  со  вздохом  и  повернулся  к
Сафонову:
   -  Алексей  Кузьмич,  ты  хотел   со   мной   о   чем-то   деликатном
пошептаться...
   - Я пойду к себе, - поднялся Сергей.
   - Нет-нет, сиди, - твердо остановил его  я.  Мы  играем  теперь  одну
игру, и у нас не может быть чистеньких  и  грязненьких,  в  нашем  стаде
негоже делиться на овнов и козлищ.
   Сафонов крякнул недовольно, покосился на Сергея. Он понимал, что если
я задаю ему интимные вопросы в присутствии Сереги, то делаю  это  не  по
рассеянности или недомыслию, а в этом  есть  мой  умысел  босса,  это  -
команда. А может быть, знак ему о новой системе  взаимоотношений.  Пусть
знает...
   -  Я  встречался  с  Гришиным,  -  сказал  Сафонов,  прокашлявшись  и
безотчетно отворачиваясь от Сереги.
   - Это кто такой? - удивился я.
   - Авторитет крупнейшей славянской группировки в России.
   - А-а, да-да, знаю. Чего он хочет?
   - У него к вам просьба.
   - Какая? - насторожился я, мне не нравится, когда у блатных  нарывают
вопросы в моем организме.
   - Вы в курсе, что они так или иначе прикрывают ряд наших интересов  в
азиатской нефти и в металлургии на юге России, - глядя  в  стол,  сказал
Сафонов.
   Ох ты, Господи, не нравится моему генерал-полицмейстеру разговаривать
с блатными авторитетами!  Да,  я  в  курсе,  что  бандиты  помогают  мне
поддерживать порядок в местах  полного  беспредела  властей.  И  это  не
радует меня. И не огорчает. Я отношусь к этому идиотизму как к данности.
   Объективная реальность нашей страны - как  наш  тяжелый  климат,  где
десять месяцев зима, а остальное - лето.
   - В курсе, - сухо сказал я.
   - Он просит о встречном одолжении.
   - Что именно?
   - Вы знаете, что такое "грев"?
   - Материальная поддержка зеков, - кивнул я.
   Сафонов пояснил:
   - Он просит, чтобы через наши связи было разрешено передать братве на
зону 2 миллиона пачек сигарет и 2 миллиона банок тушенки...
   Прикидывая варианты, я некоторое время  раздумывал,  а  потом  сказал
вроде нейтрально, как бы безадресно:
   - Вообще-то обстановка  на  зоне  тяжелая,  на  воле-то  людям  жрать
нечего. А там от туберкулеза и бескормицы дохнут как мухи...
   Моя полицейская псарня сосредоточенно молчала, возлагая на  меня  всю
тяготу решения. Я спросил Сафонова:
   - Кто, предполагается, оплачивает эту поставку?
   - Гришин - человек слова, чтит воровской закон  и  считает  для  себя
долгом "греть" зону. Они готовы оплатить сами, - ответил Кузьмич.
   - Нет, так не пойдет, - твердо отсек я. - Мы решим по-другому...
   - Как? - пристально посмотрел на меня Сафонов.
   - Ты встретишься с Гришиным и скажешь, что мы обеспечим эту поставку,
но денег не возьмем. И после этого мы с ним квиты -  дела  закончены.  В
остатке - добрые восп