рок  пять  центов  и
бегло, как на аккордеоне, нажал десять кнопок.  Долгие  гудки.  Потом  в
трубке что-то щелкнуло, и он услышал сонный голос Магды:
   - Алло!
   - Ваша светлость изволит рано ложиться спать? - спросил Хэнк.
   Магда не разобрала его голос, злобно сказала:
   - Какого черта?
   Хэнк засмеялся:
   - Маркиза Кондепассе, это ваш личный черт, собственный дьявол...
   - Это ты! - радостно закричала Магда и повторила, задыхаясь:
   - Это ты! Как я рада! Где ты?
   - Ну, скажем так - поблизости...
   - Приезжай сейчас же!.. - кричала Магда.
   - Боюсь, что ничего другого не остается... А где ребята?
   - Они живут в соседнем городке, это рядом. Я их сейчас соберу...
   Хэнк смотрел на свои туфли, над которыми неутомимо трудились щетки  -
терли, гладили, полировали кожу. Они крутились как дисковые пилы,  будто
собрались отрезать ему ступню.
   - Ладно, жди меня, - сказал Хэнк. - Я скоро приеду.
   - Ты далеко?
   - В центре Манхэттена..
   - Хочешь, я тебя встречу на полдороге? - предложила Магда.
   - Нет, нет, дожидайся. Я найду...
   Повесил трубку, и чистильная машина выключилась. В ней был разум.
   Наверное,небольшой,   но   уж   наверняка   не   меньший,    чем    у
мексиканцев-чистильщиков. Вообще хорошо бы всех людей, согласных кому-то
чистить ботинки, заменить автоматами.
   Швейцар-негр стоял за спиной:
   - Ваш кеб ждет...
   Хэнк протянул ему доллар и строго сказал:
   - Скажите мистеру Смиту и мистеру Волленски, что в чистильной  машине
сломалось реле времени. Это опасно, клиенту может отрезать ногу.
   Швейцар недоумевающе переспросил:
   - Мистеру Смиту? Волленски? Но они уже  умерли...  Ресторан  сохранил
только их имена...
   Он  распахнул  дверь  желтого  таксомотора,  дожидаясь,   пока   Хэнк
усядется.
   - А от нас и имени не останется, - пообещал серьезно Хэнк,  захлопнул
дверцу и велел таксисту ехать в Форт-Ли, Нью-Джерси.
   Таксист пересек поперек Манхэттен и выскочил  на  Вест-Сайд.  К  ночи
немного стихло движение, людей на улице было почти не  видно,  и  только
бешено бушевали полночные яркие огни реклам, которые  светились  в  этом
безлюдье друг для друга.
   Слева за парапетом  мерцала  стылая  вода  Хадсона,  такси  перегнало
неспешно шлепающий по реке нарядный пароходик, оттуда доносилась музыка,
но скоро он исчез где-то сзади - как будто утонул.
   Они ехали на север,  где  сиреневым  светящимся  двугорбым  верблюдом
залег над рекой мост  Джорджа  Вашингтона.  Такси  со  свистом  промчало
подъездные спирали и вылетело на пустынный верхний  пролет  моста.  Хэнк
сонно думал о том, что скоро судьба приведет его  сюда  снова,  на  этот
громадный  воздушный  мост,  бессмысленную  неодушевленную  тысячетонную
железяку, великий и вечный символ Америки. За шестьдесят лет проехали по
мосту неисчислимые миллионы людей, а он, Хэнк, будет последним.

70. МОСКВА. ОРДЫНЦЕВ. СБОЙКА ТУННЕЛЕЙ

   Десант, побритый, умытый, в белой рубахе,  весь  из  себя  Смирный  и
благостный, лежал под сравнительно чистой простыней в тюремной больнице,
куда  мы  перевели  его  для   надежности.   И   прикидывался   дураком.
Содержательной беседы у нас не получалось. Сейчас он был совсем не похож
на ту бандитскую образину, которая щерилась на меня из-за стойки бара  в
клубе "Евразия".
   - Слушай, Акулов, ты зачем убил гражданина Мамию? - спрашивал я.
   Десант,  пошевеливая  подбородком  размером  с  окаменевший  валенок,
невозмутимо отвечал:
   - А я его не убивал... Я до него пальцем не дотрагивался...
   - А что ты делал у него в номере?
   - А я у него, считай, гражданин начальник, в номере не был...
   - Да-а? Поясни!
   - Заглянул я в номер. Вижу, лежит этот обормот  на  полу  в  крови...
Черт с ним, думаю, решил уйти. А тут ваши  набросились.  Я  испугался  и
побежал...
   - Понятно. А зачем ты к нему пришел?
   - Зачем? - задумался Десант. - Как зачем? А долг карточный?
   - А где же он тебе проиграл деньги?
   - Да на катране...
   - А где?
   - Не помню... Пьяный был. Плохо помню.
   - А про долг запомнил?
   - Ну кто же про деньги забудет? - очень натурально удивился Десант. -
Конечно, запомнил. Деньги - штука серьезная. Это тебе не жизнь,  с  ними
людишки трудно расстаются...
   - Возможно, -  согласился  я,  поразившись  глубине  его  философских
воззрений.
   - Ты вместе с Лембитом пришел за деньгами?
   - Не знаю я никакого Лембита, - уверенно отрезал Десант. - Ходил  там
какой-то человек... но кто такой - не знаю, впервые видел. Может, просто
гулял по коридору, для моциону, так сказать.
   - Значит, ты в номер, считай, не заходил? - передразнил я.
   - Нет, не заходил. Из-прихожей глянул, увидел, что  тот  в  крови,  и
сразу побежал...
   - Ага, понятно - робкий  ты  очень  паренек!  А  как  быть  с  твоими
пальцевыми отпечатками на ноже, который  ты  воткнул  в  Мамочку?  И  на
рукоятке деревянного - мы ее за креслом нашли - тоже твои пальчики.  Как
быть с этим?
   Десант подумал и сказал:
   - Ответить на этот вопрос я не могу. Может  быть,  вы  сами  туда  их
нанесли?
   Не знаю. Это же не при мне было...
   - Все понятно, - кивнул я. - Мы с тобой можем  здесь  препираться  от
сегодня до завтра - я на твое раскаяние не очень надеюсь. Но на этот раз
мы тебе вмажем - как пить дать - умышленное убийство.
   - Да какое убийство? Какое там  умышленное?  Знать  я  его  не  знаю!
Деньги хотел получить, а его кто-то до меня угрохал!  Видимо,  он,  змей
этакий, многим задолжал. Вот его кто-то до меня и приколол...
   - Но у нас есть показания самого Мамочки. Ты его ведь не  угрохал  до
конца - джангировское задание, можно сказать, сорвал...
   Десант мрачно молчал.
   - Вот Мамочка и утверждает, что ты пришел, чтобы разобраться с ним за
Бастаняна...
   - Ничего я не знаю, - сказал Десант. - Ни  про  какого  Бастаняна  не
слышал...
   Тут впервые за все время  нашей  нудной  и  бессмысленной  говорильни
Десант занервничал. Я предложил ему:
   - Ты подумай, не спеши отказываться  от  знакомства  с  Бастаняном...
Это,  пожалуй,  для  тебя  единственный  шанс  хоть  как-то  отмазаться.
Хорошая, сам подумай, версия.  Пришел,  мол,  высвобождать  захваченного
Мамочкой заложника, знакомого старого - Бастаняна.  А  Мамочка  на  тебя
набросился, тут ты его и укокошил. Это для суда убедительная  версия,  -
доброжелательно советовал я Десанту.
   Подумав, он согласился:
   - Хорошая. Но все-таки я Бастаняна никакого не знаю. И не  знаю,  что
он был заложником.
   - Ну и хорошо, - кивнул я. - Чем меньше знаешь, тем лучше.  Это  тебе
Джангиров наверняка объяснил. Он все-таки  бывший  генерал,  понимает  в
наших делах. Объяснял и  приговаривал:  больше  будешь  знать  -  скорее
состаришься, быстрее состаришься - скорее умрешь...
   - Гы-гы! - развеселился Десант, взмахнул своим каменным  валенком.  -
Да я как бы не собираюсь помирать...
   - Эта-то я знаю, - заверил я. - Но вопрос этот теперь зависит  не  от
тебя, а от суда. Ты что предпочитаешь - смертную казнь  или  пожизненное
на "пятаке"?
   Десант тяжело задумался, потом смиренно молвил:
   - Надеюсь, ни того, ни другого не  будет  мне.  Невинный  я  человек.
Никого я не убивал, никого в заложниках не держал и про Бастаняна ничего
не знаю...
   Занятно - как  уверенно  и  спокойно  чувствуют  себя  в  наше  время
душегубы.
   Они все трудятся не от себя, а под чьей-то могущественной "крышей"  и
до последнего  момента  верят,  что  "крыша"  их  не  протечет,  укроет,
защитит, что она сильнее государства и больше закона.
   Конечно, у Десанта положение было сейчас гораздо хуже, чем у  Мамочки
на допросе. Взяли его на месте преступления, есть  показания  горничной,
есть показания смертельно  раненного  им  субъекта,  есть  отпечатки  на
орудии убийства.
   Но и прикрывали Десанта не денежные связишки Нарика, а могущественные
возможности и огромные завязки Джангирова. Я не сомневался, что до  суда
Джангиров ничего не  сможет  и  не  станет  предпринимать.  Тут  никакой
прокурор Бесты-жев не поможет. А все усилия Джангир сосредоточит в  суде
- сначала добьются  минимального  наказания,  а  все  блатные  махинации
осуществят уже в тюрьме и в колонии. Десант - ветеран Афгана,  смастерят
они ему инвалидность, подкатят под ближайшую амнистию - через год  будет
дома.
   Но это за пределами моих усилий - изменить  что-либо.  И  я  старался
сейчас думать не об этом - в конце концов, убийца Десант тоже шестерка в
этой колоде.
   Надо дожать любой ценой самого Джангира -  если  вышибить  из  колоды
этого пикового короля, вся их игра развалится.
   Десант утверждает, что он не знает Бастаняна. Но он легко и  уверенно
оперирует его именем, даже отказываясь от него. Ежу понятно, что  он  не
впервые слышит о Бастаняне.
   А когда, собственно говоря, впервые для меня возникло это  имя?  Даже
не имя, а безымянная страдательная фигура - богатый американец, которого
захватили нариковские бандиты.  Это  крикнул  за  секунду  до  смерти  в
телефон Валерка Ларионов.
   Нет! Стоп! Нет! Когда я услышал Валеркин голос, я уже знал об этом. В
момент, когда Мамочка стрелял в Валерку, я был в  кабинете  у  Келарева,
которому докладывал обстановку. Это Келарев приказал мне сосредоточиться
на поисках пропавшего Бастаняна, сказав,  что  у  него  есть  запрос  из
американского посольства.
   Подожди, подожди; подожди! Как  это  может  быть?!  Фэбээровец  Полк,
который  ведет  в  Нью-Йорке  расследование  с  момента  гибели  Лекаря,
утверждает, что сообщение о пропавшем Бастаняне послал он неделю  назад.
Посольство без запроса со  стороны  ФБР  или  госдепартамента  не  могло
инициировать розыск. Неужели Келарев это придумал?
   Он меня взял на понт! Никакое посольство и никакие правоохранительные
органы  полтора  месяца  назад  не  разыскивали   Бастаняна!   Бастаняна
разыскивал Джангиров. Келарев приказал мне искать Бастаняна еще до того,
как Валерка умер.
   Валерка успел сказать,  что  его  осведомитель  капнул  о  похищенном
американце. Его захватил Нарик, вступивший в  войну  с  Джангиром  и  не
догадывавшийся,  что  его  дядя  имеет   прямую   связь   с   Келаревым.
Замечательно!
   Оказывается,  Джангиров  может  через   Келарева   довольно   успешно
манипулировать мной! От те номер! Думай,  голова,  думай  -  полковничью
папаху тебе Джангиров купит. Или арестантский бушлат.
   Интересно знать: имеет какое-то отношение ко всем этим делам гремящий
по Москве погром вьетнамцев? Связано ли это с убийством  Бастаняна?  Или
это  совершенно  независимая  акция?  Ребята  из  управления  уголовного
розыска сказали, что директива исходит от самого Келарева.
   Ну что ж, я вам не дам себя скушать просто так.

   ВАШИНГТОН.
   Президент  Клинтон  подписал  несколько  законов,   направленных   на
усиление борьбы с преступностью и наркоманией.
   Президент  подчеркнул,   что   подписанный   указ   о   контроле   за
метамфетаминами  поможет  властям  бороться  с  распространением   этого
наркотика, потребление которого резко возросло в западных и юго-западных
штатах.
   "Мы действуем сейчас, упреждая эпидемию,  -  заметил  Клинтон.  -  Мы
должны остановить "мет", пока он не превратился в "крэк" 90-х годов".
   Метамфетамин, известный также как  "мет",  "крэк",  "спид"  и  "айс",
представляет собой смесь эфедрина, используемого при нарморке, и  других
химических компонентов, содержащихся в бензине,  техническом:  спирте  и
моющих средствах. Продают "мет" по 30 долларов за  грамм.  Его  вдыхают,
курят,   глотают,   вводят   внутривенно.   В   результате   длительного
употребления у наркомана возникают галлюцинации, паранойя и  агрессивное
поведение.
   Согласно новому закону, власти имеют право конфисковывать  химические
компоненты,  используемые  для  производства  наркотика.   Закон   также
ужесточает наказание за перевозку и транспортировку компонентов "мета" и
за владение оборудованием для его производства.
   Среди  других  предусмотренных  мер   -   создание   общенациональной
компьютерной базы данных для наблюдения  за  освобожденными  из  тюрьмы.
Кроме  этого,  221  миллион  долларов   выделяется   на   программы   по
предотвращению насилия по отношению к детям и на  помощь  семьям  убитых
при исполнении  служебных  обязанностей  сотрудников  правоохранительных
органов.

71. НЬЮ-ЙОРК. ХЭНК. АРМАГЕДДОН ЗАВТРА

   На столе дымился черный кофе, пузырилась в ледяной бутыли содовая,  и
виски "Фор роузис" многообещающе золотился...
   А вокруг стола - ликующая-маркиза Кондепассе,  сдержанно  улыбающийся
фальшивомонетчик и мошенник Лоренцо, непроницаемо сухой немец, спокойный
и надежный убийца Рудди Кастль.
   Удручающее убожество стандартного номера в маленькой гостинице. Здесь
люди не живут, здесь ночуют одну  ночь,  хозяева  не  рассчитывают,  что
кто-то приедет сюда  снова.  На  стене  единственный  знак  уюта  -  две
совершенно одинаковые и очень плохие репродукции Сислея.
   Но, слава Богу, есть стаканы, а в коридоре холодильник со льдом.
   - Ну что, выпьем за встречу? - спросил Хэнк. - И  расскажете  заодно,
как живете, как дела...
   - Какие дела? - завопила Магда. - Мы здесь вторую неделю  бесимся  от
безделья! Мы от тебя ждем новостей!
   Хэнк кивнул:
   - Есть новости... Налейте по стаканчику...
   Рудди разлил всем виски, звякнули кубики льда о стекло.  Хэнк  поднял
бокал:
   - Давайте выпьем... Я хочу сказать  вам  -  нельзя  плавать  ближе  к
берегу, нельзя летать пониже к земле, нельзя  врать  помаленьку,  нельзя
шалить понемножку! Если  ты  врешь,  ложь  должна  быть  беспредельна  и
громоподобна! Если ты шалишь, то твои безобразия должны заслонить  небо.
Давайте выпьем за то, чтобы наши дела закрыли солнце для половины мира!
   Все чокнулись.
   - Рассказывай! - нетерпеливо подталкивала Магда.
   - Недели через две-три сюда придет  большой  груз  товара.  Мы  будем
участвовать  только  в  его  получении  и   сопровождении   до   оптовых
дистрибьюторов.
   Дальше  наша  миссия  кончается,  кроме  сбора  денег.  Деньги  будем
получать мы.
   Впредь мы никому это перепоручать не станем...
   - Вот это прекрасно! - потер руки Лоренцо. - А в чем же наша  великая
шалость?
   - А об этом и будет наш разговор! - Хэнк поудобнее  уселся  в  жидком
гостиничном кресле. - Деньги нам нужны для проведения  той  акции,  ради
которой я прожил всю эту жизнь. Я хочу взорвать Нью-Йорк...
   Бойцы изумленно смотрели на него.
   - В каком смысле? - завороженно спросила Магда.
   - В самом прямом. Я хочу  осуществить  одномоментно  две  операции  -
взять Нью-Йорк в клещи! На юго-востоке, в Квинсе, шоссе Рокавей-тернпайк
- трасса 878 огибает аэропорт Кеннеди. Здесь 878-я подходит  вплотную  к
летному полю.
   Посадочный коридор для прибытия самолетов пролегает перпендикулярно к
шоссе. В этом месте высота полета лайнера  над  дорогой  не  больше  ста
футов - с земли видны в иллюминаторах  лица  пассажиров.  Я  хочу  сбить
самолет израильской компании "Эль-Аль" на подлете к аэропорту Кеннеди...
   Еудци Кастль захлопал в ладоши:
   - Замечательно!
   - Гениально... - прошептала Магда.
   - В бильярде это называется "удар на две лузы", - захохотал  Лоренцо.
- В Нью-Йорке грохнется, в Тель-Авиве откликнется...
   - Мы взорвем его ракетой "земля-воздух" из кузова грузовика,  который
будет ехать по Рокавей-тернпайку. Моя задача  не  просто  совершить  эти
грандиозные акции - мы должны  уйти  все  четверо  невредимыми  с  места
катастроф. Мы не имеем права  погибнуть,  мы  не  камикадзе!  Мы  должны
продолжить нашу борьбу!
   Магда взяла его за руку:
   - А что ты имеешь в виду под второй акцией?
   -  Мы  должны  будем  разделиться.  Самолет  "Эль-Аль"  прибывает  по
расписанию в шесть пятьдесят - шесть пятьдесят пять  вечера.  Пока  одна
группа  будет  на  подлете  принимать  "боинг",  вторая  группа  нанесет
сокрушительный удар на севере.
   Разрыв во времени нанесения ударов должен быть не больше пяти минут -
нельзя дать им опомниться. Грузовик с  тонной  взрывчатки  поедет  через
мост  Джорджа  Вашингтона.  На  середине  моста  грузовик   остановится,
водитель включит взрывное устройство и бросит машину. Следующий  за  ним
мотоциклист, - Хэнк ткнул пальцем  в  Рудди,  -  подберет  товарища.  За
двадцать секунд в любом трафике вы  проскочите  до  конца  моста.  Через
минуту на мосту в пробке застрянут тысячи машин. Вот  все  их  вместе  с
центральным пролетом моста вы поднимете в воздух,  а  потом  обрушите  в
реку... Как вам мой план? - окинул Хэнк глазами подчиненных.
   Те потрясенно молчали и восхищенно щелкали языками.
   - Вот это дело! Вот это дело  по.нам!  Это  не  сытое  бюргерство!  -
закричала Магда.
   - Это будет большой хлопок, - восхищенно сказал Лоренцо  и  счастливо
заулыбался. - Ты знаешь, Хэнк, я так рад! Ведь это дает нам смысл жизни!
И если не повезет - погибнуть не жалко! Дело того стоит!
   Хэнк заулыбался:
   - Не говори чепухи, сынок! Вершина безумия, пик мании величия  -  вся
эта болтовня о смысле жизни, о  пределах  бытия,  о  возможности  нового
воплощения!
   Какой там смысл? Живи! Вся наша житуха -  низшая  биология!  Закончен
цикл - все!
   Все мы - в жопу! В перегной вселенной! Пока мы живы - будем  воевать!
И побеждать, выживая в бою!..
   - Главное, что это вполне исполнимо! Как все гениальное - это просто!
- сказал Кастль и задумчиво добавил:
   - Я тут контактовал с арабскими ребятами.
   Они ищут таких партнеров, как мы. Естественно, мы ничего  конкретного
друг другу не  сказали,  но  мне  показалось,  что  они  хотят  взорвать
Всемирный торговый центр.
   Ты, Хэнк, не хочешь поговорить с ними?
   - Никогда! - отрезал Хэнк. - Я с арабами не имею дела - не верю им  и
не уважаю. Мы и сами справимся...

72. ТУЛЬСКАЯ ОБЛАСТЬ. ОРДЫНЦЕВ. КЛЮЧ

   - Их убили не менее семидесяти двух часов назад, - сказал Гордон Марк
Александрович.
   Нарик лежал ничком,  широко  раскинув  руки,  уткнувшись  в  пушистый
ковер.
   Кожа со спины аккуратным квадратом - от лопаток до  поясницы  -  была
срезана, и  зрелище  это  было,  конечно,  не  для  слабонервных.  Кровь
спеклась, и рана на спине стала похожа на свежую заплату на мостовой.
   - Черный  квадрат,  художник  Кандинский,  -  важно  сказал  грамотей
Любчик. - Жанр - криминальный модернизм...
   - Иди-ка  лучше  займись  водителем,  -  прогнал  я  нашего  штатного
остроумца.
   Водитель и телохранитель Нарика - Автандил Купарадзе - был привязан к
стулу и  убит  выстрелом  в  затылок.  В  сенях  лежал  труп  охранника,
заколотого одним ударом - в шею. Больше никого мы здесь  не  нашли.  Дом
был полон следами поспешного бегства - входную дверь не заперли, кое-где
горел невыключенный свет, на столе стояли окаменевшие закуски и открытые
бутылки.  Забродило  шампанское  в   бокалах   и   походило   на   мочу,
приготовленную для анализа.
   Куклуксклан заметил:
   - Судя по стилю работы, это  или  вьетнамцы,  или  китайцы.  Знакомый
почерк...
   Гордон сказал:
   - Кожа снята с тела  убитого  профессионалом.  Это  мог  сделать  или
хирург, или очень опытный человек...
   В комнату вернулся Любчик, помахал мне рукой:
   - Командир Ордынцев, не хочешь взглянуть?
   Я поднялся со стула в углу  гостиной,  откуда  наблюдал  безрадостное
зрелище разгрома и побоища. В коридоре  оперативники,  не  найдя  ключа,
вышибли дверь в соседнюю комнату. Здесь не было никакой мебели, на  полу
валялся тюфяк,  в  углу  дгояло  пустое  вонючее  ведро,  и  от  батареи
отопления до середины комнаты тянулась толстая цепь с замком-кольцом.
   - Вот здесь они держали Бастаняна, - сказал Любчик.
   - В следующей комнате, по-видимому, спальня Нарика. Иди и  обыщи  там
каждую щелочку, - сказал я.
   Вернулся в гостиную, где Кит и К.К.К. писали протокол.
   - Тут их было полно, - сказал Кит. - Они после нападения убийц -  те,
кто остался в живых - отсюда разбежались...
   К.К.К. поднял голову от бумаги, уверенно сообщи