еволюцию.  Он,   вне   всяких   сомнений,   был
реакционером. Но остается ли он им и сегодня, когда  столь  ненавистный  ему
новый дух служит подстилкой духу новейшему? Даже заблуждаясь, гений  зрит  в
будущее. По крайней мере очень часто. Это - один  из  нагляднейших  примеров
его коллективистской функции.

     Единственное, что его приближает

     Как вдвигаются друг в друга эпохи. У меня с Шопенгауэром было еще много
миллионов общих современников, поскольку я родился через двадцать лет  после
его смерти. Гете состоял с ним в  интенсивной  переписке  по  поводу  своего
учения о цвете. Он многое вытерпел от Фихте. Вагнер посылал ему свое "Кольцо
Нибелунгов". Ницше во времена своей юности посвятил ему гимн  -  "Шопенгауэр
как воспитатель". Сам же  Шопенгауэр  родился  еще  до  Великой  Французской
революции.

     Фривольность истории.

     Как забывчива жизнь!

     Чему мы посвятим сегодняшний вечер?

     ? Как в кино: не успел выйти, а о чем был фильм - уже не помнишь.

     Или: Что мы делаем завтра?
     Не лучше ли будет сыграть партию в бридж?

     Лучше средства нет от демократов, чем позвать солдатов: Бюхман 148.

     Сколь несвоевременно мое искусство - подумалось мне. Нация моя от  мира
перешла к войне, даже не от мира - от непредставимости, что для  нас  что-то
иное, кроме мира, возможно, к  непреходящему  представлению,  что  мы  живем
только ради войны. От монархии к республике, а от республики - к тирании. От
предателей отчизны к компромиссу с социализмом и т. д. И нацию все это край-
не интересует, она все это сама себе делает, прежде всего принципы,  поэтому
вполне понятно, что до писателя, который твердит о том,  как  все  могло  бы
сложиться помимо всех этих процессов, в состоянии, до которого это  процессы
не досягают, ей, нации, никакого дела нет.  Чем  оживленней  события  -  тем
больше власть развлекательной литературы. Россия  обеспечивает  стабильность
этой конструкции.

     Следует различать между  гением,  гениепоклонцами  и  обычными  людьми.
Гениепоклонцы, люди очень полезные, часто оказываются  куда  более  опасными
врагами гения, чем косные обыватели. Кто изобрел бы новое, точное слово  для
понятия гений, тот сослужил бы сегодня большую службу всему человечеству.

     Госпожа Якоби и компания. Разнообразным опытом многих лет выявлено, что
я превосходная лакмусовая бумажка для всего полуценного, хотя и не лишенного
известной  тонкости,  -   оно   неизменно   меня   отвергает.   Культурбунд,
издательство "Зольнай", Конкордия, госпожа Малер, Академия, Стефан  Цвейг  и
Герман Райхнер. Можно давать провоз всем подобным образованиям.
     Кроме того, о  госпоже  Я.:  может  ли  человек,  не  имеющий  никакого
отношения к искусству, кроме разве что превратного  понимания,  сделать  для
искусства что-то хорошее? В принципе, ответить можно было бы и утвердительно
- при условии, что человек  будет  слушать  советы.  По  сути  же  он  будет
приносить вред - но заметят это лишь очень немногие.

     Жестокость возникает через окультуривание. Влечения уже не служат своим
наивным целям.

     Польгар. Образец умного журналиста. А поскольку почти ни один  немецкий
журналист умом не отличается - Польгар слывет писателем и даже  чуть  ли  не
философом.
     Вот и Фонтана, когда пишет о нем статью по случаю 60-летия, хвалит  его
без меры и всякой критики. Это вообще для нашей критики типично. 1) В  каком
направлении должна бы выражать себя критика? 2) Почему при соблюдении  этого
направления будет возрастать лиризм. - Работа попросту грубая и неточная.
     напр.: "П. видит мелкие детали, и под его взглядом они  превращаются  в
масштабные  картины  внутреннего  мира".  "Его  импровизации...  с  японской
тонкостью оттенков в их остроумии". "Мы живем в разрушенной эпохе, и лириком
этой эпохи является А. П.". "Его голос, в котором смешаны  скепсис  и  боль,
нежность и злость, познание земного несовершенства и любовь к жизни, -  этот
голос  выражает  нас,  делая  нас,  людей  межвременья,  людей  бесконечного
перехода, своей песнью". "В нем мы обретаем почти все, что мы есть и что  мы
не есть" - какое свидетельство духовной бедности, особенно это последнее!

     Культурная  политика.  Вздорно  даже  надеяться,  что  Пэхт   за   свою
деятельность и в виду немецких утрат  может  получить  профессорский  титул.
Шрайфогль и Нюхтерн будут  против.  Да  государство  и  само,  никого  и  не
спросясь, всегда делало все наоборот. (К проблеме культуры,  где  оно  вдруг
становится авторитарным.)

     Излюбленная мысль:  "...(бедный  и  простой  человек  тоже  хочет  быть
богатым и целостным) перетекать в свое  творение,  в  котором  он  сам  себя
довершает. Вселенная его Я сообщает картине ту законченность, из которой уже
нет  путей  обратно..."  X.  Ф.  Краус  об  Анри  Жюльене  Руссо.  Кособокое
построение парадокса, который сам по себе не так уж и плох.

     Различие. Не гений на столетие опережает свое время, а средний  человек
на столетие от него отстает.
     Пример: Гюнтер - Линней, Фегелин - заметки, лист 2, справа

     Брох. Компрометирует философский роман. Он не прав,  но  если  я  начну
против него полемику, это будет либо философский спор, либо получится личный
выпад. Могу ли я критиковать этот роман имманентно?
     Плох ли мыслительный роман, если неправильны мысли? И начиная  с  какой
степени? Плох ли он, ежели имеются изъяны  в  форме?  Но  почему  бы  их  не
извинить?

     Национал-социализм. Одна из возможных форм критики: вы-то сами  ни  при
чем, вы-то  сами,  конечно  же,  хотите  как  лучше,  вы-то  предчувствовали
недоброе; но в этой Германии, где издатели столь  же  плохи,  как  авторы  и
публика, после всей этой демократии ничего другого и ждать не приходилось!

     Я и мы. I. Суть исходные пункты всякого  духовного  человека  в  любого
поколения. Где мы находимся? Что нам делать? Что делать при этом лично  мне?
- и т. д. Нельзя доверяться  иллюзиям:  мертвые  всегда  только  инструменты
живых.

     Сюда же: как вдвигаются друг в друга эпохи.

     Политика: должна считаться с "самым мелким индивидуальным сознанием"; у
нее ровно столько  же  общего  с  "великим  общим  знаменателем",  как  и  с
"мельчайшим общим кратным числом".  Духовный  уровень  ее  идей  должен  так
воздействовать  на  аффекты,  чтобы  увлечь  за  собой   по   меньшей   мере
большинство. Такие средства выражения и следует найти.
     Можно  ли  делать  политику  только   силами   писательской   академии?
Определенное оправдание национал-социализма.

     Самая большая из мыслей, способная уместиться в каждой голове.

     Мельчайшая из всеобъемлющих идей

     Политика захватывает аффекты. Искусство их воспитывает.

     Из жизни общества. Уже и венские газеты с большей  или  меньшей  помпой
печатают подобные новости!
     Что это - нехватка характера? Нет, это излишек  (бывшего)  характера  и
нехватка интеллекта. Прежде они это презирали, потешались над этим; ну и что
из того - а теперь вот печатаем!

     Судьбу книги не выражает ни ее отношение к  народу,  ни  к  лучшим  его
представителям, а лишь успех или неприятие ее или интерес к ней  со  стороны
узкой прослойки более или менее посредственных дарований.

     Я и мы. II. Для молодого человека в первую голову важно настоящее,  все
прошлое для него -  одно  большое  кладбище.  Чем  заставлять  его  бездумно
зубрить даты с этих могильных плит, лучше растолковать ему, что там покоится
его  истинная,  живая  и  горячая  жизнь,  причем   в   бесконечно   большей
концентрации, чем в настоящем.

     Новый дух. Не выставляйте себя на посмешище! Дух этот со времени ? один
и тот же, хоть манера его проявления и меняется, в отдельных  личностях  его
то больше, то меньше.

     Начало и конец возвышения личности приходятся на эпоху тирании! До чего
же знаменательно! Насколько исполнение, а не изначальность.

     Но - личные и коллективные тираны?

     Молодость склонна переоценивать все самое новое, ибо чувствует  себя  с
ним ровесницей. Тем горше несчастье, ежели это ее  самое  новое  оказывается
еще и плохим.

     Образцовым  воплощением  гуманизма  был  ионический  оратор  в  сенате:
Буркхард, Культура Ренессанса в Италии, т. I, р. 261 (III раздел, глава  7).
В наше время это адвокат. Отдельные критерии речи тоже  унаследовались.  Это
составная часть парламентаризма как идеал.

     Чтение. О том, что  его  когда-нибудь  надо  описать.  Важно  в  чтении
романа: жить в ином мире. Мир для всех, мир для немногих - это подкатегории.

     Политика есть воля, а не истина.  Очень  примитивная  формулировка,  но
чреватая последствиями. Между  политикой  и  духом  существуют  подобные  же
взаимосвязи, как между волей и истиной. Развитие одной  эпохи  рассматривать
как единство; это просто взаимная зависимость, но функции следует разделять.

     Политика. Основополагающее откровение нового времени состоит в том, что
человеку, завладевшему средствами грубого насилия, бояться нечего.

     Следующим  шагом  должен  обрести   голос   неиндивидуальный   героизм.
Неподконтрольность  войны  и  мира.  Это,  возможно,  приведет  к   понятию:
пассивность как современное оружие, (ср. проч.: Кто умеет терпеть -  многого
достигнет в жизни.)

     Примечательным контрастом к этому - та романтика, в которую  облекается
развитие этих  тенденций  в  Германии.  Весь  этот  парадный  марш  богов  и
мейстерзингеровщина.

     Героическое. После того, как  героическое  в  искусстве  почти  вымерло
(последний его представитель Р. М., до него Дузе), оно снизошло на Г.

     К  психологии   сна.   Первично   здесь   расслабление   представлений,
ускользание во все стороны, мышление, каким  его  воспринимаешь  в  полусне.
Им-то при определенных обстоятельствах и завладевает аффективная тенденция -
и делает из этого материала историю.

     Дурное общество. Нельзя ли  развитие  среднего  человека  подвести  под
такую категорию: попал в дурное общество,  а  именно  -  в  общество  других
средних людей?! (к примеру, если бы я в свое время стал членом  студенческой
корпорации).

     Таинственная геометрическая прогрессия изменений времени.

     Томас  Манн.  То,  что  он  способен  хвалить  стольких  писателей,  не
довольствуясь просто тем, что они ему нравятся, связано с его успехом в наше
время: ибо это время, наряду  со  многим  прочим,  любит  и  большинство  из
хвалимых им писателей.
     И критикам, историкам литературы, издателям тоже приходится очень много
всего любить.
     Но ведь есть еще возможность любить литературу, даже если поминаешь  ее
недобрым словом.
     Я, например, в своей критике полярно противостою почти  всему.  Отчасти
это означает, что я несовременен, отчасти,  возможно,  что  просто  неучтив.
Предлагаются также следующие истолкования: аутизм, негативизм,  фанатизм  со
всеми его вариациями (система, ограниченность, шизоидный компонент и т. д.).
Правда же в том, что я хотя и редко "оттаиваю", но оттаивать все же  могу  и
тогда чувствую некоторую раскрепощенность; но и то правда, что я, к примеру,
в случае с Т. М. своего  суждения,  собственно,  никогда  не  менял,  только
декорировал по-разному. Опять же о начинающих и проч.  я  с  легкостью  сужу
слишком хорошо, сам себя  при  этом  чувствую  необъективным,  но  насколько
глубоко это у меня идет?

     Политические вопросы, поелику  они  вписываются  в  раздел  "Заметки  и
фрагменты", пока что  имеют  подразделы:  "Власть"  (и  проч.  состояния)  и
"Коллективизм-индивидуализм".
     К последней альтернативе. 1. Что коллективному нужен индивидуум  -  это
лежит на поверхности. В таком случае речь идет о различиях  в  использовании
индивидуального. Что ликвидируется - так это эпоха гения. А точнее  -  гения
культуры. Это вымирающая  история  со  времен  Возрождения.  Как  горы,  где
высочайшие пики приходятся иной раз на конец хребта: Кант, Гете...; истинный
же апогей - Гегель,  Фихте,  создатели  тотальных  систем,  конкурирующих  с
Богом.

     Но Гегель: история есть путь Бога сквозь мироздание. Где? (Или  у  него
сказано: государство есть путь Бога сквозь историю?)

     К коллективизму относится,  например,  хотя  бы  практика  производства
завышенных тиражей, ульштайнизация. У гениального тем самым  как  бы  отнято
его законное место. Способен ли я его вернуть?
     2). Однако ожидать от массы нового достижения - возможно, не  такая  уж
мистика. См. философия истории в "Войне и мире". Масса создает своих вождей.
Статистически это можно обосновать понятием шанса, возможности. Определенные
типы людей в  определенных  ситуациях  имеют  повышенные  шансы,  и  так  из
возможных вождей образуется действительный.
     Гений был бы "не в духе времени".

     Архитектура. Репрезентативное воплощение воли, направленной в  будущее.
- Плохая: воплощение воли, направленной в прошлое; хотя может быть  и  очень
милой. Современное  зодчество:  современная  воля,  реализованная  с  учетом
обстоятельств, вполне правильно определить как  современный  стиль.  Воля  к
будущему, разумеется, не имеет иных средств выражения,  кроме  архитектурной
мимики, то есть  средства  весьма  ограниченного  и  такого,  которое  вечно
переоценивают дилетанты.

     Размышляя над  профессиональной  политикой  (ремесленников  и  т.  п.).
Разумеется  и  мы,  люди  творческих  профессий,  абсолютно  наивно  требуем
соблюдения наших сословных интересов, когда взыскуем от  государства  больше
культуры. В точности как в утопии духовного государства. Тогда как же,  черт
возьми, должно все это выглядеть на самом деле?

     Слава. По поводу замечаний обо мне О. Есть два принципиально  различных
вида знаменитых людей: 1) те, кого все знают и 2) те,  кого  все  должны  бы
знать. Эти вторые приходят и исчезают вместе с культурой. (Вторые приходят и
исчезают и сами по себе - см. примеры у Буркхарда: даже в  эпоху  Ренессанса
были свои - и большие - дутые величины.)

     Много бед от того, что люди пошли  за  развитием  техники,  делая  вид,
будто все умеют с ней управляться.

     Слава. Есть два в корне различных  вида  знаменитостей:  те,  кого  все
знают, и те, кого все должны бы знать.

     Слава одних вытекает из естественных склонностей,  слава  других  -  из
требований культуры. И по сути это различие между  пресловутостью  и  славой
или, выражаясь менее старомодно, между дурной славой и славой просто.
     Различие это следовало бы соблюдать,  однако  никто  этого  не  делает,
потому что пресловутые  хотят  поживиться  славой,  а  прославленные  совсем
непрочь побыть и пресловутыми.

     Одни - многопоминаемые; другие - многочтимые. И по сути это...
     Сохранить же это...

     То, что в наши дни  эти  вещи  путают,  что  прославленные  хотят  быть
пресловутыми, а пресловутые  -  прославлены,  сопряжено  с  утратой  понятия
культуры. С этой же  утратой  сопряжено  как  поклонение  мерзавцам,  так  и
невероятные цифры тиражей и т. п.

     При демократии прославленные хотели быть и пресловутыми, а  пресловутые
были прославлены.

     Сейчас второе сохранилось, а прославленных просто не осталось.

     Слава. Есть два в корне различных вида знаменитых людей: те,  кого  все
знают, и те, кого все должны бы знать. Слава одних вытекает из  естественных
склонностей, слава других - из требований культуры.  Одну  славу  разливают,
как пиво в трактире, вторую выдают, как по рецепту в  аптеке.  Идеал,  когда
обе сольются в одну, лежит  в  бесконечности.  А  посему,  чтобы  и  природе
угодить,  и  от  культуры  взять  что-то  поучительное,  завели  обыкновение
публично писать о знаменитостях второго вида так, как если бы они и  вправду
были людьми прославленными. Весьма любезная  и  эффективная  метода.  Однако
зачастую она напоминает о тех несколько неловких оборотах речи, что  приняты
в обществе, когда надобно представить  такую  вот  безвестную  знаменитость:
"Надеюсь, мне не надо рассказывать Вам, кто такой господин  X."  -  примерно
так они  звучат,  являя  собой  вернейшую  примету,  что  тот,  к  кому  так
обратились, о незнакомце понятия не  имеет.  В  обществе,  однако,  хотя  бы
задним числом и  по  секрету,  все  же  сообщают,  кто  таков  незнакомец  в
действительности; на  пути  к  публичной  славе  обычно  даже  это  забывают
сделать.

     Примечательно. Году этак  в  1900  тиражи  маленькие.  После  1919  уже
большие. Казалось бы, прогресс. Литература понадобилась  коммерсанту,  потом
ВПК,  и  наконец  вообще  государству.  Вполне  последовательное   развитие.
Ироническая   контр-параллель:   кино   поначалу    было    штукой    сугубо
индустриальной, но позднее стало "искусством".

     Вечностный характер произведений литературы. Есть ли таковой,  какой-то
особый, который можно было бы более  или  менее  без  погрешностей  выявить,
отвлекаясь от сверхвысокой художественной ценности?  Относительная  простота
изложения при сильной образности и т. п. могла бы способствовать длительному
благоприятствованию. (Но самое главное - на старте.)

     Бундескулътуррат.   Новое   понятие   -   бундескультура.   Связано   с
культур-политикой.

     Чтение.  Многие  люди  имеют  склонность  обесценивать   то,   что   им
недостижимо (лиса - виноград - зелен!), в задатках эту склонность,  пожалуй,
имеют  все.  Сгинувшие  в  безвестность  книги,  или  даже  хотя  бы  просто
отдаленные во времени, те, что он  не  увидит  в  домах  своих  друзей,  для
человека молодого мало- и труднодоступны. Начни их ему расхваливать -  и  он
первым делом почувствует к ним неприязнь! (Почему книги, впавшие в забвение,
там и остаются.)

     Неизвестность и ожидание. Самые трепетные состояния.  Как  правило,  мы
заранее знаем, о чем тот или иной  роман,  а  как,  должно  быть,  это  было
прекрасно, когда "Анна Каренина" публиковалась  в  журнале:  что  там  будет
дальше? чем кончится? В этом художественном средстве что-то есть. И как  оно
нынче индустриализировалось в голое любопытство, на манер  Уоллеса  и  Конан
Доила. В истинно культурном государстве таких людей объявляли бы вне закона.

     Многократно  прочитанное.  Как  объяснить  тот  феномен,  что  "Ярмарка
тщеславия" понравилась мне дважды, а в третий раз - и это при том, что я  ее
начисто позабыл - я не смог ее читать? Что я без всякого  интереса  принялся
за Лихтенберга, а две недели спустя буквально проглотил? Что тут играют роль
разные личные состояния - это понятно; но что  есть  объективного,  в  самой
книге?

     Вместе с: очень ловкая форма критики - меня это захватило и т. п.

     Вождизм. Исходя из посягательств политики на  словесность  и  установив
автономию  последней:  тем  не  менее  -  как  распознавать  вождя  в  сфере
литературы? В политике его легитимация - это его власть, но не в  литературе
же. Он выражением своего  времени  -  и  то  уже  перестал  быть;  эту  свою
поэтическую ипостась он давно уже преодолел.
     Нет ли у Канта параллельного места по части политики?

     Лерке. А что, если сей поэт глубоко немузыкален? Потому как  музыку  он
воспринимает так же, как я.

     Публика. Распознавать действительно значительное - еще не значит  уметь
отличить его от другого, см. комбинации по принципу "Штесль - я" и проч.

     Без государства. Не живем ли мы - напр. Бляй в Испании - в  странах,  о
законах которых мы напрочь ничего не знаем, то есть каждый как  бы  в  своем
государстве? Для отдельного человека  достаточно  соблюдать  некую  всеобщую
европейскую мораль, чтобы не вступать в конфликты.

     Джойс

     В разрезе: спиритуалистический натурализм. - Шаг, который  еще  в  1900
назрел. У него даже пунктуация натуралистическая.
     Сюда же относятся и "неприличности". Привлекательно: как живет  человек
"в среднем"? В сравнении с ним я исповедую  поистине  героическую  концепцию
искусства.

     Вопрос: как происходит мышлени