йца; буквально: преступник против себя (лат.).
     38 Мы ж, и умелый и неуч, стихи сочиняем повсюду. (Перевод  А.  Фета.).
Назад
     39 Зуда (лат.).
     40 Здесь особенно уместно назвать именно этого великого актера  и  этих
двух справедливо прославленных актрис, потому что все трое  образовали  себя
изучением одной только природы, а  не  подражанием  своим  предшественникам.
Этим и объясняется, что они превзошли всех их,качество, которого никогда  не
достигнет раболепное стадо подражателей. Назад
     41 Наоборот (лат.).
     42 Жало и пламя любви (лат.).
     43 Узел, достойный развязывания (лат.).
     44 Истина рождает ненависть (лат.).
     45 Но увы! теперь я не то, чем был (лат.).
     46 Мы друзья (лат.).
     47 Слова эти, которые сержант, к несчастью, принял  за  оскорбление,  -
термин, употребляемый в  логике  и  означающий,  что  вывод  не  следует  из
посылок.
     48 Чьи пороки не заглажены ни единой добродетелью (лат.).
     49 От которых  недостаточно  убереглась  природа  человеческая  (лат.).
Назад
     50 Известная портниха на Странде, прославившаяся изготовлением  дамских
нарядов.
     51 Плутовства (франц.).
     52 Не всегда склоняемое слово  бывает  в  именительном  падеже  (лат.).
Назад
     53 Почему же нет? (лат.).
     54 (Человека) узнаешь по его товарищам (лат.).
     55 Не всякому все доступно (лат.).
     56 Ужасные войны (лат.).
     57 Деревня, в которой Джонс встретил квакера.
     58 В литературном трибунале (лат.).
     59 Если большая часть творенья блестяща, к чему мне малых пятен искать,
небрежностью только разлитых иль неизбежных в природе людской.  (Перевод  А.
Фета.).
     60 Развязный (франц.).
     61 Отсюда эти слезы (лат.).
     62 Величину (лат.).
     63 Получивший желаемое (лат.).
     64 Только это слово и приходит на ум (лат.).
     65 Смерть - общий удел (лат.).
     66 Мы не свободны от этих пороков (лат.).
     67 Кто ж истинно добрый? Кто  уставы  отцов,  права  блюдет  и  законы?
(Перевод А. Фета.).
     68 Будем молиться, чтоб был здоров и умом он и телом (лат.).
     69 Здоровый дух - в здоровом теле... (лат.).
     70 Счастлив, кого чуткая беда научает быть осторожным (лат.).
     71 Хоть брось меня в страну, где по верхам древес
     Не дышит теплый ветр, весною растворенный,
     Где пеленою туч подернул свод небес
     Юпитер раздраженный;
     Хоть брось в безлюдный край, где солнца близкий бег
     Пустыню раскалил ездою безотлучной,-
     Я буду Лалагу любить за сладкий смех,
     За говор сладкозвучный.
     (Перевод А. Фета.)
     72 И изумлен, и стоит, единым окован гляденьем (лат.).
     73 Нерва, Траян, Адриан и два Антонина.
     74 Фортуна никогда не бывает доброй постоянно (лат.).
     75 Не слишком чуждое занятий Сцеволы (лат.).
     76 Слова "общий", "чуждый",  "неприкосновенный"  сочетаются  с  разными
падежами (лат.).
     77 Перед судом совести (лат.).
     78 Благочестие от нечестия (лат.).
     79 Фраза представляет собой набор  искаженных  греческих  и  английских
слов.
     80 Бечевое судно (гогландск.).
     81 Госпожи мошны (голландск.).
     82 Господин (франц.).
     83 См "Одиссея", вторая песнь, ст 175.
     84 Дабы потомство не было поставлено  в  тупик  этим  эпитетом,  считаю
долгом пояснить его объявлением, выпущенным 1 февраля 1747 года:
     "Мистер Браутон предполагает при поддержке публики открыть в своем доме
на Хеймаркет академию для обучения лиц, желающих быть посвященными  в  тайны
бокса, в названной  академии  будет  подробно  преподаваться  и  объясняться
теория и практика этого истинно британского искусства во всем его объеме,  с
указанием различных выпадов, ударов, положений и т.п., случающихся в борьбе,
а чтобы не гнушались прохождения курса означенных лекций и особы  знатные  и
благородные,  обучать  будут  с  превеликой  заботливостью  и  уважением   к
деликатным силам и сложению учащихся, с каковой  целью  припасены  рукавицы,
вполне  ограждающие  от  неприятных  последствий  в  виде   подбитых   глаз,
раздробленных челюстей и расквашенных носов".
     85 Законодатель наслаждений (лат.).
     86 Кто какое искусство знает, пусть в нем  и  совершенствуется  (лат.).
Назад


        "КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ, В КОТОРОЙ НАША ИСТОРИЯ ПОДВИГАЕТСЯ ВПЕРЕД ЕЩЕ НА ДВА"
ДНЯ

     ГЛАВА I, слишком краткая, чтобы нуждаться в заглавии

     Некоторые богословы, или, вернее, моралисты, учат, что  на  этом  свете
добродетель - прямая дорога  к  счастью,  а  порок  -  к  несчастью.  Теория
благотворная и  утешительная,  против  которой  можно  сделать  только  одно
возражение, а именно: она не соответствует истине.
     Конечно, если под  добродетелью  писатели  разумеют  упражнение  в  тех
кардинальных добродетелях, которые, подобно добрым хозяйкам,  сидят  дома  и
заботятся только о своих семейных делах, то я охотно с ними  соглашусь:  все
эти добродетели действительно ведут прямо к счастью, так  что  я,  наперекор
всей древним и новым мудрецам, готов назвать их скорее именем мудрости, а не
добродетели, ибо что касается земной жизни, то  не  было,  кажется,  системы
мудрее системы древних эпикурейцев, полагавших в этой мудрости высшее благо,
как не было ничего глупее системы их  прямой  противоположности  -  нынешних
эпикурейцев,  считающих  верхом  блаженства  обильное  удовлетворение   всех
чувственных желаний.
     Но если под добродетелью разуметь  (как  это,  по  моему  убеждению,  и
подобает) некоторое относительное качество, всегда  действующее  за  порогом
нашего дома и озабоченное благом других не меньше, чем нашим собственным, то
я не могу так легко согласиться, что  она  есть  вернейший  путь  к  земному
счастью: ведь в таком случае, боюсь, нам придется включить в представление о
счастье и бедность, и презрение, и все  бедствия,  навлекаемые  на  человека
злословием, завистью и неблагодарностью; пожалуй, мы иногда принуждены будем
искать это счастье даже в тюрьме, поскольку  упомянутая  добродетель  многих
приводит и туда.
     Мне теперь недосуг пускаться в обширное поле рассуждений. открывающееся
здесь передо мной; моим намерением было  лишь  убрать  с  дороги  превратное
учение, ибо, пока  мистер  Джонс  совершал  самые  добродетельные  поступки,
стараясь спасти от гибели своих ближних, дьявол или  иной  злой  дух,  может
быть, воплощенный в образе человека, изо всех сил трудился  над  тем,  чтобы
сделать его совершенно несчастным, погубив его Софью.
     Вот вам и исключение из упомянутого правила, если только  действительно
его можно назвать правилом. Но так как на жизненном пути нашем мы  наблюдали
столько подобных исключений, то предпочитаем  оспаривать  самое  учение,  на
котором оно основано. как. по нашему убеждению, нехристианское, ошибочное  и
подрывающее одно из благороднейших доказательств веры  в  бессмертие.  какое
только может представить человеку его разум.
     Мы полагаем, однако, что любопытство читателя (если оно у res  о  есть)
уже пробудилось и требует пищи; поспешим же его насытить.

     ГЛАВА II, в которой возникает самый черный замысел против Софьи

     Один мой знакомый старик, большой умница, любил говорить: "Когда  детям
нечего делать, они проказят". Не буду распространять этого тонкого изречения
на всю прекрасную  половину  рода  человеческого,  но  справедливо,  кажется
сказать, что когда женская ревность не проявляется открыто в свойственной ей
форме ярости и бешенства, то эта пагубная страсть почти наверняка  действует
тайком и пытается сделать подкоп под крепость. которую не в состоянии  взять
открытым штурмом.
     Примером  может  служить  поведение  леди  Белластон:   под   ласковыми
улыбками, игравшими на ее лице, таился сильный гнев на Софью; и, видя  ясно.
что эта девушка является  помехой  полному  осуществлению  ее  желаний,  она
решила отделаться от нее тем или иным способом;  вскоре  ей  представился  к
тому чрезвычайно благоприятный случай.
     Читатель благоволит  припомнить,  как  Софья,  перепугавшись  в  театре
кутерьмы, поднятой кучкой остроумных молодых  джентльменов,  именующих  себя
столицей,  отдалась  под  покровительство  одного   кавалера,   благополучно
проводившего ее до самого портшеза.
     Этот джентльмен, часто бывавший у леди Белластон, несколько  раз  видел
Софью и почувствовал к  ней  большое  расположение.  Известно,  что  красота
никогда не кажется' столь привлекательной, как  в  минуту  испытываемого  ею
огорченья, и потому испуг Софьи настолько усилил его расположение к ней, что
превратил его, можно сказать не преувеличивая, в настоящую влюбленность.
     Легко себе представить,  что  влюбленный  не  пожелал  упускать  такого
прекрасного случая познакомиться ближе с той. которая  занимает  его  мысли;
тем более даже простая благовоспитанность  требовала,  чтобы  он  сделал  ей
визит.
     Поэтому на следующее же утро после происшествия в театре  он  явился  к
Софье с обычными поздравлениями и выражением надежды, что она  не  чувствует
никаких дурных последствий вчерашнего приключения.
     Любовь, подобно огню. однажды загоревшись, скоро раздувается  в  пламя:
Софья в самое короткое время довершила свою победу. Время летело  незаметно,
ы благородный лорд провел у молодой девушки целых два часа, не подумав,  что
засиживается слишком долго. Уже одного этого обстоятельства  было  довольно,
чтобы встревожить Софью, которая в большей степени сохранила  способность  к
наблюдению минут и часов; но взоры ее гостя говорили еще более  красноречиво
о происходящем в его груди: открытого  признания  в  любви  он,  правда,  не
сделал, однако многие его выражения были слишком пылкими и слишком  нежными,
чтобы их можно было приписать учтивости даже в век,  когда  такая  учтивость
была в моде,-  а  всем  хорошо  известно,  что  в  настоящее  время  в  моде
совершенно обратное.
     Леди Белластон была извещена о визите лорда тотчас же по его  прибытии;
продолжительность этого  визита  красноречиво  говорила  ей,  что  все  идет
согласно ее желанию, и подтверждала правильность ее  подозрения,  возникшего
при  взгляде  на  юную  парочку.  Она  рассудила,  и,  кажется,   совершенно
справедливо,  что  делу  этому  она  никоим  образом  не  должна   помогать,
присутствуя сама при свидании; соответственно этому ею  отдано  было  слугам
распоряжение сказать лорду, когда он  будет  уходить,  что  она  желает  его
видеть; а тем временем она принялась обдумывать план, не сомневаясь, что его
светлость с большой готовностью возьмется за его осуществление.
     Лорд Фелламар (так звали молодого человека) не  успел  войти  к  ней  в
комнату, как она атаковала его таким обращением:
     - Боже мой. милорд, вы еще  здесь?  Я  уже  думала,  что  слуги  забыли
передать вам мое приглашение, между тем как мне нужно поговорить  с  вами  о
важном деле.
     -   Да,   леди   Белластон,   вы   имеете   полное   право   удивляться
продолжительности  моего  визита;  я  просидел  больше  двух  часов,  а  мне
показалось, что и полчаса не прошло.
     - Какие из этого следуют выводы, милорд? Беседа ваша была, должно быть,
очень приятна, если время пролетело так незаметно.
     - Клянусь  честью,  такой  приятной  беседы  я  не  припомню,-  отвечал
он.Сделайте милость, леди Белластон, скажите,  кто  эта  яркая  звезда,  так
внезапно появившаяся среди нас?
     - О какой яркой звезде говорите вы, милорд? - спросила леди с напускным
удивлением.
     - О леди, с которой я намедни познакомился в вашем доме, которую  почти
вынес вчера из театра на руках и у которой пробыл сейчас так непозволительно
долго.
     - Ах, кузина Вестерн! - сказала леди.- Эта  яркая  звезда,  милорд,дочь
одного сельского сквайра-мужлана;  она  всего  две  недели  в  столице,  где
никогда раньше не была.
     - А я, право, готов был побиться об заклад, что она выросла при  дворе.
Не говоря уже о красоте, столько в ней грации, ума, обходительности.
     - Браво! Значит, кузину можно поздравить с победой,
     - К сожалению, да: я влюбился в нее по уши.
     - Ну, жалеть вам об этом не приходится; она очень богата:  единственная
дочь, и поместья отца приносят три тысячи фунтов годового дохода.
     - В таком случае, сударыня, я считаю ее первой невестой в Англии.
     - Что же, если она вам нравится, милорд, от души желаю вам успеха.
     - Раз уж вы так добры, сударыня, то не могу ли я просить вас на  правах
родственницы сделать от моего имени предложение ее отцу.
     - Вы говорите это серьезно? - спросила леди с напускной важностью.
     - Надеюсь, сударыня, вы не настолько  дурного  мнения  обо  мне,  чтобы
думать, будто я способен шутить с вашей светлостью в подобном деле.
     - В таком случае я охотно передам ваше предложение ее отцу и  могу  вас
уверить, что он с радостью его примет.  Но  тут  есть  одно  препятствие,  о
котором мне стыдно даже сказать, а между тем оно для вас непреодолимо. У вас
есть соперник, милорд, которого мне  совестно  даже  назвать  по  имени,  но
которого никогда не одолеете ни вы и никто на свете.
     - Право, леди Белластон, вы повергли меня в такое уныние, что мне жизнь
стала немила.
     - Стыдитесь, милорд! Я думала, что это известие скорее воспламенит вас.
Влюбленный - и говорит об унынии! Я  думала,  что  вы  спросите  имя  вашего
соперника и немедленно бросите ему вызов.
     - Уверяю вас, сударыня, я готов  решиться  на  что  угодно  ради  вашей
прелестной кузины. Но кто же, однако, этот счастливец?
     - Он, как, к сожалению, большая часть  счастливцев  на  свете,  человек
самого низкого звания. Это нищий,  незаконнорожденный,  найденыш  -  словом,
человек, который по своему положению ниже вашего последнего лакея.
     -  Возможно   ли.   чтобы   это   юное   создание,   украшенное   всеми
совершенствами, решило отдать себя такому недостойному человеку?
     - Увы, милорд! Не забывайте, что она выросла в  деревне,  а  деревня  -
отрава для молодых женщин. Там они набираются романтических понятий о  любви
и всяких бредней, так что столица и хорошее общество едва  только  за  целую
зиму в состоянии очистить их головы от этой дури.
     - Ваша кузина, сударыня, слишком большая драгоценность, чтобы  дать  ей
погибнуть; надо спасти ее во что бы то ни стало.
     - Но каким образом, милорд? Родные сделали уже все, что в их власти, но
она точно во хмелю и непременно хочет себя обесчестить. Говоря откровенно, я
каждый день жду, что она с ним убежит.
     - Ваши слова,  леди  Белластон,  глубоко  меня  трогают  г,  ничуть  не
уменьшая моего преклонения перед вашей кузиной,  только  пробуждают  во  мне
сострадание.  Надо  непременно  найти  средство   спасти   такое   бесценное
сокровище. Вы не пробовали ее образумить?
     - Образумить! - воскликнула леди Белластон с  деланным  смехом.Полноте,
милорд, вы слишком хорошо нас знаете,  чтобы  серьезно  говорить  о  попытке
образумить молодую женщину.  Эти  бесценные  сокровища  так  же  глухи,  как
драгоценности на их нарядах.  Время,  милорд,  одно  только  время  способно
вылечить от этой дури. Но я убеждена, что кузина моя не  согласится  принять
это лекарство; я живу в ежедневном страхе за нее. Словом, тут  могут  помочь
только крутые меры.
     - Так что же делать?! - воскликнул лорд.- Какие принять меры?  Есть  ли
какое-нибудь средство?.. Ах, леди Белластон, за  такую  награду  на  что  бы
только я не решился!
     - Не знаю, что вам и сказать,- отвечала леди,  помолчав;  потом,  опять
помолчав, продолжала: - Право, ума не  приложу,  что  мне  с  этой  девушкой
делать... Если ее спасать, так надо предпринять  что-нибудь  немедленно,  и,
как  я  уже  сказала,  тут  могут  помочь  только  крутые  меры...  Если  вы
действительно чувствуете такую привязанность к моей кузине (а надо отдать ей
справедливость: если бы не это глупое увлечение,  в  безрассудстве  которого
она сама вскоре убедится, она вполне бы этого заслуживала),  так,  по-моему,
здесь есть только один способ - правда, очень неприятный, мне почти  страшно
и подумать о нем... он требует, надо сказать, много смелости.
     - О, в смелости у меня нет недостатка, сударыня; надеюсь, никто меня  в
этом не заподозрит. И надо быть порядочным трусом, чтобы пойти па попятный в
настоящем случае.
     - В вас  я  не  сомневаюсь,  милорд;  гораздо  больше  сомневаюсь  я  в
собственной храбрости,  потому  что  мне  придется  рисковать  здесь  04eifb
многим. Словом, я должна буду оказать слишком большое доверие  вашей  чести,
па какое едва ли благоразумно решаться женщине.
     И в этом отношении лорд Фелламар скоро рассеял ее сомнения, потому  что
имя его было незапятнано, и, будучи о нем хорошего мнения, свет лишь отдавал
ему должное.
     - Ну, извольте...- продолжала леди Белластон.- Нет,  страшно,  не  могу
решиться... Нет. этого нельзя... По крайней мере, прежде  нужно  попробовать
другие средства. Можете вы уклониться от всех приглашений и обедать  сегодня
у меня? Вам  представится  случай  еще  больше  насладиться  обществом  мисс
Вестерн... Уверяю вас, вам нельзя терять времени. У меня будут  только  леди
Бетти, мисс Игл. полковник Гамстед и Том Эдварде; они скоро уйдут, а  другим
я велю отказывать. Таким образом, вы можете объясниться  окончательно,  а  я
найду способ доказать вам w привязанность к этому человеку.
     Милорд с благодарностью принял приглашение и поехал переодеться, потому
что было уже три часа утра или, по старинному счету, три часа пополудни.

     ГЛАВА III Дальнейшее развитие того же замысла

     Читатель,  вероятно,  давно   уже   догадался,   что   леди   Белластон
принадлежала  к  высшему  свету  (в  котором   занимала   довольно   высокое
положение); но она играла также весьма видную роль в  малом  свете,  каковым
именем  называлось  весьма  достойное  и  почтенное  общество,  еще  недавно
процветавшее в нашем отечестве.
     В числе прочих прекрасных правил, составлявших  устав  этого  общества,
было одно особенно замечательное: как в славном клубе героев, образовавшемся
в конце последней войны, все члены обязаны были драться, по крайней мере, по
разу в день, так и в нашем обществе каждый  член  должен  был  рассказать  в
течение суток, по крайней мере, одну забавную небылицу, которая и  пускалась
по городу общими силами всего братства.
     Об  этом  обществе  ходило  много  россказней,  сочинявшихся,  судя  по
некоторым приметам, самими же его членами. Например, что председатель его  -
сам дьявол, который лично ведет собрания, восседая  в  креслах  на  почетном
конце стола; но после самого тщательного расследования  я  убедился,  что  в
этих россказнях нет ни  слова  правды  и  что  общество  состояло  из  самых
благонамеренных людей, а  распространяемые  ими  небылицы  были  безобидного
свойства и имели целью лишь повеселить и доставить развлечение.
     Эдварде тоже был член этого веселого общества. К нему-то  и  обратилась
леди Белластон, как к лучшему исполнителю задуманного ею плана,  и  снабдила
его небылицей, которою он должен был рассказывать по данной  ею  реплике;  а
реплику эту она намерена была подать лишь вечером, когда все, кроме  него  и
лорда Фелламара, уйдут и они сядут играть в вист.
     Итак, к этой минуте, выпавшей между семью и восемью часами вечера, мы и
перенесем читателя. Леди Белластон, лорд Фелламар, мисс Вестерн и Том играли
в вист, и за последней сдачей леди подала  Тому  условленную  реплику  таким
образом:
     - Право, Том, вы начали невыносимо запаздывать:  бывало,  рассказываете
нам все городские новости, а теперь ничего не знаете,  точно  с  того  света
являетесь.
     Мистер Эдварде начал оправдываться:
     - Я не виноват, сударыня: свет теперь так  скучен,  что  о  нем  нечего
рассказывать... Ах да, вспомнил: какой ужасный  случай  произошел  с  бедным
полковником Вилькоксом... Бедняга Нед!.. Вы его знаете, милорд, да и все его
знают. Право, я о нем ужасно беспокоюсь.
     - А что такое? - спросила