ду
присоединялось к пляске, и крики становились все оглушительнее.
   Вне себя от изумления, Лазарь заметил:
   - Будь я проклят, она никогда не перестанет удивлять нас!
   Василий  не  слушал  его,  а  только  затаив  дыхание,  смотрел,  как  ее
мешковатые штаны натягиваются, когда она приседает или выбрасывает ногу, как
колыхаются ее груди, когда она подпрыгивает, как разрумянилось от  оживления
лицо. Он захотел взглянуть на нее поближе. Для  этого  не  обязательно  было
присоединяться к танцу, однако Василий это сделал.
   Ночью, когда они с Лазарем улеглись в постель, которую им пришлось делить
из-за недостатка места - их кавалькада была слишком многочисленной, - Лазарь
все еще посмеивался над Василием, над его  неожиданным  поступком.  В  танце
граф показал себя наилучшим образом, и Александра не могла остаться к  этому
безучастной. Вероятно, первый раз они сошлись на мирной почве  -  причем  не
сказали друг другу ни единого слова. Самое скверное заключалось в том,  что,
когда танец окончился, оба сгорали от смущения.
   Василий долго ворочался и не  мог  уснуть,  но  думал  он  не  о  танцах.
Внезапно граф откашлялся и сказал:
   - Забудь о нашем разговоре. И снова Лазарь прекрасно понял друга  -  речь
шла о том, чтобы совратить невесту Василия.
   - Уже забыл, - уверил он Василия, испытывая неимоверное облегчение.
   Однако Василий на этом не остановился:
   - Ведь ты серьезно и не думал об этом, а?
   - Я просто старался подыграть тебе.
   - Хорошо.
   Лазарь с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, и,  черт  возьми,  это
было нелегко.

Глава 15

   Утро  приветствовало  их  свежевыпавшим  снегом.   Снегопад   продолжался
недолго, но по сравнению с предыдущим днем сильно похолодало. А они еще и не
приблизились к горам, где должно было быть намного холоднее.
   Александра любила такую погоду, но ей надо было многое  обдумать,  и  это
мешало наслаждаться пейзажем. Ее план срабатывал  не  так  быстро,  как  она
надеялась. По правде говоря, он не срабатывал вообще.
   Василий ни разу не сделал ей замечания по поводу ее отвратительных  манер
за столом. Однажды вечером близнецы затеяли  драку,  и,  вместо  того  чтобы
одним  словом  остановить  их  потасовку,  как  она  обычно   делала,   Алин
притворилась, что в восторге от нее  и  даже  начала  подзадоривать  их.  Но
Василий ни словом не откликнулся  на  ее  столь  кровожадное  поведение.  Не
замечал он и того, что одежда девушки пропахла потом, хотя Даша часто на это
жаловалась. Даже скандальная выходка прошлым вечером, когда она пустилась  в
пляс с мужчинами  и  приняла  участие  в  исключительно  мужском  танце,  не
возмутила  его,  и  Александра  не  собиралась  размышлять  о   том,   какое
наслаждение получила от танца даже несмотря на то что, Василий присоединился
к ним, а, впрочем, это ей доставило особенное удовольствие.
   Единственное, что Василий вроде бы  посчитал  неприемлемым,  так  это  ее
удивительное стремление удержать его от измены. Если бы девушка считала, что
этого достаточно, чтобы заставить его расторгнуть помолвку, то  могла  бы  и
успокоиться, но даже в первый раз граф  не  слишком  разозлился,  а  значит,
предстояло приложить еще немало усилий,  чтобы  довести  его  отвращение  до
такого предела, "чтобы он прервал их связь. Алин не собиралась  прощать  его
интрижки  и  намеревалась  и  в  будущем  пресекать  все  возможные  измены,
устраивая скандалы на публике, при свидетелях, и даже наедине, хотя  частная
беседа, конечно, не доставила бы ей такого  удовольствия.  Впрочем,  Василий
был достаточно осмотрителен, чтобы не строить глазки другим  женщинам  в  ее
присутствии, но был ли скандал для него неприятнее, чем отсутствие привычных
любовных утех?
   Если так, то, возможно, потребуется еще одна сцена - на этот  раз  просто
скверного характера, не имеющая прямого отношения к  Василию,  но  способная
показать ему, что даже при его  безупречном  поведении  Александра  все-таки
будет для него обузой и источником затруднений. Эта  мысль  была  не  лишена
достоинств, и, когда она обсудила ее  с  Разиными,  они  решили,  что  такая
попытка не повредит.
   Тимофей согласился стать козлом отпущения, но  право  на  эту  привилегию
оспаривал и Никишка, и Александре пришлось уверить их, что  с  удовольствием
надерет уши обоим. Но по какой причине? Алин решила, что  причина  не  столь
важна, а если Василий все-таки поинтересуется, она скажет, что  это  не  его
дело.
   Алин предпочла бы устроить спектакль в городе, где было побольше публики,
но, поскольку к вечеру они до города не  добрались,  решила  не  откладывать
демонстрацию  своих  возможностей,  ибо  ей  не  терпелось  увидеть  реакцию
Василия. Однако Александре пришлось подождать, Потому что  граф  как  обычно
ехал в авангарде, и прошло немало времени, прежде  чем  он  понял,  что  его
спутники решили остановиться на ночлег.
   Но когда  Василий  вернулся,  прошло  не  менее  часа  после  наступления
темноты, и этого оказалось достаточно,  чтобы  Александра  заподозрила,  что
Василии нашел сговорчивую женщину где-то далеко впереди,  и  поэтому  к  его
приходу Александра уже распалилась не на шутку, и  гнев  ее  был  отнюдь  не
притворным. Во всю силу своих легких она поносила близнецов. К сожалению, ее
запас вульгарных ругательств был ограничен. Не рассчитав своих  возможностей
заранее, Александра была вынуждена прервать  свой  обличительный  монолог  и
прошептать близнецам:
   - Я уже исчерпала свой запас брани. Быстро помогите мне,  ну-ка  назовите
еще какие-нибудь ругательства.
   Не удержавшись от улыбки, Тимофей прикрыл  рот  руками,  но  Никишка  был
счастлив услужить, и щеки девушке зарделись, а глаза полезли на  лоб,  когда
ей пришлось вслед за ним повторять все новые и новые непристойности, которые
он любезно ей подсказывал. Правда, Александра  стояла  спиной  к  Василию  и
могла не беспокоиться, что он заметит ее собственное замешательство.
   Но ей не терпелось узнать  его  реакцию.  Не  удержавшись,  Алин  шепотом
спросила Никишку:
   - Ну как он? Возмущен? Ошеломлен?
   - Мне неприятно говорить об этом, но он смеется.
   На минуту она застыла с открытым ртом, потом плечи ее поникли,  и  она  с
отвращением сказала:
   - Что же, черт возьми, нужно, чтобы вывести его из терпения?
   Никишка не мог больше сдерживать смех:
   - Попробуйте станцевать нагишом  у  костра.  Я  думаю,  он  не  останется
равнодушным, а мы, конечно, будем смотреть в другую сторону.
   - Разумеется, вы будете смотреть в другую  сторону,  -  сухо  подтвердила
Александра, и обрушив на близнецов новый поток  брани,  на  сей  раз  вполне
искренней, удалилась, рассерженная на них, а еще больше на себя, потому  что
не достигла цели, но пуще всего на Василия, за то, что  тот  оказался  таким
чурбаном! Надо же - она так старалась, а ему смешно! Неужели графу невдомек,
что раз она может позволить себе это здесь, то с такой же легкостью  закатит
подобную сцену и в гостиной в присутствии короля?
   Александра удалилась к лошадям, чтобы утешиться и успокоиться, - она  так
делала всегда: лошади оказывали на нее благотворное действие. Там и нашел ее
Василий.  Но  сегодня  облегчение   почему-то   не   приходило.   Александра
расхаживала среди лошадей, не обращая внимания на графа,  хотя  инстинктивно
почувствовала  его  присутствие.  Может  быть,  поэтому  она  и   не   могла
успокоиться. Александре было неприятно, что она ощущает присутствие  Василия
так же, как ее кобылы ощущали  присутствие  жеребцов,  если  те  оказывались
поблизости.
   Василий не стал дожидаться, пока она соизволит обернуться:
   - Может быть, объясните мне, чем так разгневали вас ваши казаки?
   - Почему это я должна вам объяснять?
   - Потому что я вас спрашиваю.
   Александра  решила  отказаться  от   своего   первоначального   намерения
нагрубить ему, потому  что  лошади  навели  ее  на  мысль  придумать  вполне
правдоподобную ложь. Она повернулась к  Василию,  и,  как  это  уже  не  раз
случалось, его красота вновь смутила  и  встревожила  девушку.  Каждый  раз,
когда Александра оказывалась так близко  от  графа,  ей  становилось  трудно
дышать, не говоря уже о беседе с ним.
   Наконец ей удалось взять себя в руки;
   - Они позволили Князю Мише покрыть одну из кобыл.
   - Вот как?
   -  Им  прекрасно  известно,   что   я   обязательно   должна   при   этом
присутствовать, - пояснила она, и это была правда.
   - И вы действительно присутствуете и наблюдаете?
   По  его  лицу  девушка  поняла,  что  наконец-то  ей  удалось  смутить  и
шокировать его и не тем, что делалось напоказ, а вполне обычным и  будничным
занятием.
   - Конечно, наблюдаю. Это мои "дети", и лучше меня за  ними  не  ухаживает
никто! Я должна быть уверена, что кобылы не пострадали, как любой нормальный
коневод, разводящий скаковых лошадей.
   - Но...
   - да?
   Тон ее был вызывающим,  и  Василий  хотел  напомнить,  что  она  все-таки
женщина, но тут ему пришло в голову, что при таком поведении о женственности
не может быть и речи. Вспомнив об этом, он решил сменить тему:
   - И где же вы были, что вас не смогли найти? Алин улыбнулась:
   - А вы не догадываетесь? Вы не единственный, кто любит кататься верхом  в
одиночестве...
   Она уже хотела было продолжить: "...в поисках  развлечений",  -  но  граф
лишил ее этой возможности:
   - И что же вы делали?
   - Ну, когда я езжу верхом, - сказала она, - то не держусь дороги, как вы.
Дикое поле гораздо интереснее и привлекательно для меня.
   И на  этот  раз  ей  удалось  достигнуть  цели,  но,  вместо  того  чтобы
наброситься на нее, Василий убежденно заявил:
   - Вы лжете, Длин.
   - Конечно, лгу, но что заставило вас так подумать?
   Внезапно Василий нахмурился:
   - Что вы хотите сказать этим "конечно"?  У  вас  есть  такая  привычка  -
лгать?
   - Разумеется, - не раздумывая ответила она. - Это  делает  жизнь  гораздо
интереснее. Вы так не считаете?
   - Нет, не считаю, - возразил он серьезно. - Жизнь достаточно интересна  и
без всяких осложнений. Впрочем, это неважно. Вы взрослая  женщина,  и  я  не
собираюсь отучать вас от ваших привычек.
   Его снисходительный тон взбесил  ее,  а  Александре  куда  приятнее  было
испытывать подлинный гнев к графу, чем Притворяться  рассерженной  на  своих
друзей.
   Улыбнувшись, она ответила:
   - Как это  великодушно  с  вашей  стороны,  Петровский!  От  меня  такого
великодушия не ждите. Впрочем, мы оба знаем, от каких привычек  я  собираюсь
вас отучить.
   Граф не попался на удочку, но на этот раз его улыбка была  уже  не  такой
искренней.
   - Это вы воображаете,  что  перевоспитываете  меня  и  отучаете  от  моих
привычек. Я знаю, что вы лжете, потому что, если бы вы уехали одна, один  из
моих людей тут же сообщил мне, а другой последовал бы за вами.
   - Ах, так за мной шпионят? Ну ладно, я верну вам этот знак внимания  и  с
завтрашнего дня тоже начну выслеживать вас, чтобы разузнать, что  вы  делали
сегодня.
   Его брови взметнулись вверх:
   - Вы хотите сказать, на ферме, которую я нашел...
   - Вы там волочитесь за женщинами...
   - Ну, ну, и в чем же  вы  меня  обвиняете?  -  Василий  был  так  рад  ее
подозрениям, что чуть ли не смеялся. - По правде говоря, когда я  набрел  на
ферму, уже почти стемнело, и у меня не оставалось времени порезвиться. Но уж
раз об этом зашла речь, позвольте напомнить, что ваше собственное  поведение
должно тоже оставаться безупречным, совершенно безупречным, по крайней  мере
пока вы не родите мне наследника. Потом можете делать, что хотите.
   - Я и так собираюсь делать, что хочу, и не буду ждать вашего  позволения.
Что же касается вас, то с вашими грязными и вульгарными связями покончено.
   Его хорошее настроение моментально улетучилось; Василий просто  не  верил
своим ушам.
   - Иными словами, вам можно все, а мне ничего?
   - Вы и так слишком  долго  пользовались  монопольным  правом  на  свободу
чувств. И вам следовало бы знать,  что  однажды  найдется  женщина,  которая
изменит такое положение вещей.
   - Но вам этой женщиной не стать, любовь моя, - сказал граф, и  голос  его
звучал холодно. - Вам нравится отрезать уши? В этом случае  я  отрежу  нечто
более важное у любого мужчины, который  осмелится  приблизиться  к  вам,  по
крайней мере пока...
   - Да-да, вы это уже говорили, - огрызнулась Алин, выведенная из терпения.
- А с чего вы взяли, что я могу рожать детей? Возможно, я уже  пыталась  это
сделать, но потерпела поражение.
   Александра добилась цели, своей последней колкостью угодив  в  обнаженный
нерв.
   - Может, нам следует проверить это заранее?
   - Даже и не думайте, иначе одними ушами дело не ограничится.
   Теперь они одинаково гневно смотрели друг на друга,  сдвинув  лица  почти
вплотную, нос к носу.
   Оба зашли в тупик, и каждый об этом знал. Внезапно Василий сморщил нос  и
отшатнулся.
   - Проклятие, что за вонь? Я думал, это от лошадей, а это от вас!
   Александра заморгала, но, вспомнив свою роль, возмутилась:
   - От меня?!
   Она делала отчаянные попытки, чтобы не расхохотаться.
   - Я пахну так, как пахну всегда.
   Теперь Василий нахмурился уже по-настоящему:
   - Когда я впервые встретился с тобой, от тебя не воняло.
   Она пожала плечами:
   - Просто накануне я как раз приняла свою ежемесячную ванну.
   - Ежемесячную? - поперхнулся Василий.
   - Она широко раскрыла глаза:
   - Вы считаете, это слишком часто? Я  тоже  так  всегда  думала,  но  папа
настаивал, и...
   Содрогнувшись от омерзения, Василий отвернулся и зашагал прочь.
   Она широко улыбнулась.

Глава 16

   Два дня Александра пребывала в  замешательстве.  Девушка  хотела  поймать
Василия на слове,  но  им  пришлось  остановиться  на  упомянутой  ферме,  и
оказалось, что единственными ее обитателями были пожилая чета и двое внучат.
   Вряд ли он позволил себе шалость со старой женщиной, если  только  совсем
уж не впал в отчаяние, а вряд  ли  это  так,  потому  что  когда  Александра
выходила из дома и садилась на лошадь, граф улыбался. И после этого он  тоже
улыбался, или ей только показалось?!  Черт  бы  его  побрал,  но  этот  тур,
несомненно, за ним.
   Но этим граф не ограничился. Когда на следующую ночь они  остановились  в
гостинице, Василий прислал  Александре  в  комнату  лохань  горячей  воды  с
запиской: "Воспользуйтесь этим, а иначе я с удовольствием помогу вам",  -  а
когда Алин спустилась к обеду, несносный щеголь обнюхал ее.
   Когда  же  наконец  предоставилась  возможность  поквитаться,  девушка  с
жадностью ухватилась за нее, даже не сознавая, какая ей выпала удача.
   В городке, до которого они добрались в конце недели, была  небольшая,  но
хорошая гостиница, и, как это случалось и  раньше,  оказалось,  что  Василий
хорошо с нею знаком, потому что они в точности повторяли  путь,  которым  он
ехал в Россию. Сначала Александра беспокоилась, что среди служанок  окажется
слишком много женщин и ей трудно будет уследить за  всеми,  и  вместо  этого
девушка приняла мудрое решение - не спускать глаз с самого Василия.
   Однако  ей  стало  известно,  что  граф,   остановившись   в   гостинице,
переночевал тут всего один раз, а между тем его спутники за все  время,  что
провели в этом городе, ночевали здесь каждую ночи, и Александру осенило, что
причиной их недельной задержки была вовсе не болезнь кого-то из путников.  -
Василий солгал барону. Граф торопил ее  с  отъездом,  заставил  собраться  и
покинуть дом за один день. И почему?
   Александра без труда выяснила, что Василий провел целую неделю в  постели
одной дамы, молодой вдовы, графини Клавдии Шевченко. Ее дом находился на той
же улице, и Василий познакомился с ней сразу по прибытии в город, когда  она
обедала в гостинице с друзьями. Узнать об  этом  оказалось  проще  простого,
потому что поведение этой парочки  стало  притчей  во  языцех.  Городок  был
небольшим, и вдова пользовалась репутацией весьма  богобоязненной  дамы:  по
крайней мере до того, как встретила этого исключительно красивого  кардинца,
который, будь у него охота, смог бы соблазнить и ангела. Во  всяком  случае,
так говорили люди.
   Поэтому Александра была чрезвычайно удивлена,  заметив,  что  Василий  не
попытался на ночь глядя удрать из  гостиницы  и  до  утра  проспал  в  своей
постели, о чем на следующее утро Александре сообщил Тимофей, едва она  вышла
из своей комнаты.
   Зато, когда девушка присоединилась к своим спутникам у дверей  гостиницы,
чтобы отправиться дальше, Василия среди них не оказалось.
   Лазарь с чрезвычайно смущенным видом сообщил ей, что граф уже уехал.
   - Правда? И давно ли?
   - Минут десять назад.
   Александра не сомневалась, что у Лазаря наготове множество  оправданий  и
объяснений, почему Василий вдруг изменил свои планы, но она не  снизошла  до
того, чтобы их  выслушивать.  Желая  удостовериться,  что  Лазарь  правильно
назвал ей время отъезда графа, Александра бросила вопросительный  взгляд  на
Федьку и, получив в ответ утвердительный кивок, молча улыбнулась и направила
коня к городским воротам.
   Александра приняла решение дать Василию двадцать минут свободы, не более.
Если за это время граф не присоединится к ним, она вернется  и  найдет  его,
потому что девушка ни на секунду не верила, что он скачет где-то впереди, по
уже установившейся привычке опережая своих спутников.
   В эту  самую  минуту  Василий  стучался  в  дверь  к  рыжеволосой,  столь
безотказно и любезно развлекавшей его, когда он первый  раз  проезжал  через
этот городишко. Она сама открыла дверь, но тут же захлопнула ее перед  носом
графа.
   - Убирайся прочь! - услышал он истерический крик из-за толстой двери, так
поспешно запертой хозяйкой, - мои уши нравятся мне именно в таком виде!
   В первую минуту Василий даже не поверил тому, что услышал, но  потом  его
руки медленно сжались в кулаки, лицо запылало от гнева, а из груди вырвалось
низкое рычание.
   Он догнал Александру меньше чем через те двадцать минут, на  которые  она
рассчитывала.
   Девушка услышала топот копыт и,  развернув  Гордость  Султана,  оказалась
лицом к лицу со своим  ,  женихом.  Они  Чуть  не  столкнулись  и  оказались
чертовски близко друг к другу.
   - Именно здесь! - заявил угрожающе граф. - И  сейчас,  иначе  я  превращу
вашу жизнь в ад!
   Он указал на одинокое дерево в четверти версты от них и  направил  лошадь
прямо туда, даже не потрудившись проверить, следует ли она за ним.  Видя,  в
каком он гневе, Александра с минуту размышляла, не стоит ли ей  остаться  на
месте, но девушка очень рассчитывала, что на этом история их помолвки  будет
окончена, а ведь она  так  трудилась  ради  этого.  Друзья  Александры,  как
известно, не разделяли ее надежд, и девушке пришлось потребовать, чтобы  они
отстали от нее и не удалялись от повозок.
   Гордость Султана в мгновение ока донес ее до  указанного  Места.  Василий
уже спешился и вышагивал под деревом взад и вперед. Он не дал ей возможности
спрыгнуть с коня самой, а просто сдернул с седла, потом неожиданно  отпустил
и снова начал вышагивать туда-сюда.
   Никогда еще она не видела его в таком состоянии и  даже  не  подозревала,
что этакий хлыщ способен на подобную ярость. А в том, что  ярость  его  была
подлинной, не было ни малейшего сомнения.
   Насторожившись и приготовившись  постоять  за  себя,  Александра  немного
отошла назад, чтобы подождать и узнать, что  он  ей  скажет.  Но,  едва  она
сделала первый шаг, Василий мгновенно настиг ее и навис над ней как скала, а
глаза его - "Господи, помоги!" - взмолилась Александра, - глаза его сверкали
каким-то внутренним огнем.
   - Больше я не намерен терпеть это, -  прорычал  граф,  -  хватит  с  меня
угроз, Александра. Я буду спать с любой женщиной, которая мне понравится,  и
тогда, когда мне этого захочется,  а  если  по  вашей  милости  им  придется
прятаться от меня, то я уложу в свою постель вас.
   Это было совсем не то, что она н