а, как  это  нелегко,
когда тебе отказывают в доверии.
   - Ну что ж, пошли, - с нарочитой резкостью сказала Ида.
   Она направилась вперед, не оглядываясь, так как знала, что без  оружия  и
заранее продуманного плана Кристен не решится  бежать.  Но,  как  и  прежде,
Кристен остановилась возле своей двери, хотя Ида продолжала идти дальше.  На
этот раз, однако, едва она вошла в свою  комнату,  как  резко  остановилась.
Комната, и прежде не перегруженная излишней мебелью, теперь была  совершенно
пуста. Кристен почувствовала, как Ида подошла к ней сзади.
   - Что все это значит? - гневно спросила она.
   - Милорд ничего не говорил мне по поводу  твоих  цепей,  Кристен,  но  он
предупредил, что ты больше не будешь использовать эту комнату.  Единственная
кровать, которая тебе предоставляется теперь, - его.
   - Вот как? - Кристен презрительно рассмеялась. - Что ж, тогда я предпочту
спать на жестком полу.
   - Он разозлится.
   - Ты думаешь, меня это волнует? - оборвала ее Кристен.
   Ида отправилась к Ройсу, чтобы сообщить ему  о  происшедшем.  Кристен  не
шевелилась, пока не услышала, как щелкнул замок. Не стоило  и  рассчитывать,
что Ида забудет запереть дверь, особенно сейчас, когда Ройс находился  внизу
и она могла взять любое оружие из его комнаты, хотя девушка и сама не знала,
что стала бы с ним делать.
   Кристен отошла к дальней стене и, усевшись на пол, стала ждать.

Глава 23

   Когда Ройс открыл дверь, Кристен сидела прислонившись  спиной  к  дальней
стене и согнув ноги в коленях, чтобы  иметь  возможность  при  необходимости
быстро подняться. Она поняла, что он не злится, по крайней мере пока.  Но  в
любом случае у него был не слишком довольный вид.
   Он только что принял ванну, и на нем была  надета  лишь  белая  туника  с
длинными рукавами и накидка, похожая  на  ту,  которую  дали  Кристен  после
мытья, только его накидка, падавшая складками почти до пола, была сделана из
тончайшего белого льняного полотна и  оторочена  по  краям  зеленым  шелком.
Белый цвет очень шел к его темным волосам и загорелой коже.
   Если бы она не была так зла на него, то сейчас затаив дыхание следила  бы
за тем, как при ходьбе края накидки расходятся, открывая его голые ноги.  Но
она не сводила глаз с его лица, ярко  освещенного  пламенем  длинной  свечи,
которую он держал в вытянутой руке,  пытаясь  лучше  рассмотреть  Кристен  в
темноте.
   - Ида рассказала мне, почему ты снова здесь, а не там, где  тебе  следует
быть. Я хочу  знать,  с  чего  ты  решила,  будто  тебе  позволяется  теперь
разгуливать по дому без кандалов. Я ничего не говорил тебе об этом.
   Кристен была горда тем, что  ее  голос  не  дрогнул,  и  ответ  прозвучал
совершенно спокойно:
   - Все очень просто, сакс. Ты знаешь, почему я отказывалась делить с тобой
постель всю прошедшую неделю. Тем не менее вчера ты  оставил  меня  в  своей
комнате на всю ночь. По глупости я предположила, что, раз ты  так  поступил,
значит, решил смягчить наложенные на меня ограничения.
   -  Ты  права,  -  коротко  сказал  он.   -   Это   действительно   глупое
предположение. Я уже объяснил тебе, почему ты должна носить кандалы. Я также
предложил тебе на выбор другие решения.
   Услышав, как он сам подтвердил ее худшие опасения, Кристен взорвалась:
   - Я плюю на твои решения! Я буду носить твои  проклятые  кандалы,  но  не
желаю больше иметь с тобой ничего общего! Я не могу  терпеть  твои  ласки  в
придачу к цепям!
   Ройс медленно направился к ней. Она настороженно поднялась с пола, но  на
расстоянии вытянутой руки от нее он внезапно остановился.
   - А  я  думал,  что  ты  сильнее,  женщина.  Кристен  аж  задохнулась  от
возмущения - так ее задели его слова.
   - У меня достаточно выносливости, милорд. В  молодости  мой  отец  провел
какое-то время в плену. Моя мать также побывала в рабстве.  Я  такая,  какой
меня сделали мои родители, и не была бы  достойна  их,  если  бы  не  сумела
мужественно переносить все тяготы  плена.  Я  рассматриваю  свое  теперешнее
положение как справедливое наказание за то, что пошла против воли  родителей
и уплыла с братом. Я могу проявить выносливость, Ройс. Но есть предел  тому,
что я готова безропотно терпеть. Впредь оставь меня в покое,  и  у  тебя  не
будет со мной никаких проблем.
   - Я не могу, - просто ответил он. - И ты сама не хочешь, чтобы я  оставил
тебя в покое, Кристен.
   - Это не правда. Я больше не хочу тебя. Ему вовсе не понравилось то,  что
он услышал, и это было  видно  по  тому,  как  плотно  сжались  его  губы  и
вспыхнули непокорным блеском зеленые глаза.
   - И ты можешь говорить это после вчерашней ночи?
   - Да.
   - Лгунья. Ты все еще хочешь меня, и я могу доказать тебе это.
   Кристен лишь фыркнула в ответ на этот вызов.
   - Упрямство  -  один  из  моих  недостатков,  унаследованных  от  матери.
Однажды, поссорившись с моим отцом, она отказалась разговаривать с ним и  не
сказала ему ни одного слова в течение месяца. А ведь они страстно любят друг
друга. Возможно, я все еще хочу тебя, Ройс, потому что меня влечет к тебе, и
я ничего не могу с этим  поделать.  Но  ты  никогда  не  услышишь,  чтобы  я
признала это, и никогда я не стану отвечать на твои ласки, потому что  когда
ты заковываешь меня в цепи, то тем самым даешь мне понять, что  я  для  тебя
ничто и ты не испытываешь ко мне никаких чувств. Я хочу большего от мужчины,
которому отдаюсь. Мне нужно больше, чем просто страсть.
   - Значит, ты готова лишить нас обоих этой радости?
   Горькое разочарование охватило Кристен, и она на мгновение закрыла глаза.
Что она рассчитывала услышать в ответ? "Я люблю тебя, Кристен. Конечно же, я
испытываю к тебе самые сильные чувства. Как можешь ты в  этом  сомневаться?"
Идиотка! Она никогда не дождется от него таких слов.
   Она открыла глаза и увидела, что его губы были все еще плотно  сжаты.  Но
на его виске нервно пульсировала жилка. Его пальцы сжались в  кулак,  темные
густые брови сошлись на переносице, а глаза  превратились  в  узкие  зеленые
щелки. Наконец он разозлился. Это хорошо. По крайней мере,  теперь  он  хоть
отчасти разделял ее чувства.
   - Отвечай, женщина!
   - Да, милорд. Я готова лишить нас обоих этой радости.
   - Черта с два! Я дал тебе высказаться. А теперь  послушай  меня.  Буду  я
брать тебя или нет, зависит лишь от меня, но не от тебя. На какое-то время я
согласился предоставить тебе решать самой, но это было ошибкой, а  я  привык
извлекать урок из своих ошибок. Когда я дал  тебе  свободу  выбора,  то  тем
самым навел тебя на мысль, что ты имеешь право на  выбор.  Но  это  не  так,
Кристен. Я твой хозяин. Твоя жизнь, твое тело, твои мысли - все это мое.
   Кристен пришла в ярость от его бессердечности.
   - Никогда! Ты мой хозяин, это верно, потому что  ты  можешь  убить  меня,
продать, изнасиловать, сделать со мной все, что пожелаешь. Однако так  будет
не всегда, потому что если ты меня продашь, или я убегу, или меня похитят  у
тебя, тогда ты уже не будешь моим владельцем. Но я не твоя!  Ты  можешь  так
думать, если тебе это нравится, но, коль скоро я не  хочу  быть  твоей,  это
слово теряет смысл. Чтобы по-настоящему принадлежать человеку, нужно  любить
его. Я буду принадлежать тебе лишь тогда, когда не захочу расстаться с тобой
или буду стремиться вернуться к тебе, если нас все-таки разлучат.
   - А я и не прошу твоей любви, - резко сказал он.
   - Очень хорошо, потому что ты ее никогда и не получишь,  -  ответила  она
тем же тоном. - Что ж, возьмешь ты меня или нет  -  выбор  за  тобой.  Но  я
вправе решать, хочется ли мне этого. А я не хочу тебя, сакс.
   - Значит, ты намерена сопротивляться?
   - Да.
   - У тебя уже был случай убедиться, что это бесполезно.
   - О нет, я убедилась лишь в том,  как  легко  тобой  можно  управлять.  -
Кристен была уже достаточно зла, чтобы признаться ему в этом. Она насмешливо
рассмеялась и продолжила с издевкой:
   - Ты еще не знаешь, как я умею сопротивляться по-настоящему, сакс.  Вчера
вечером ты не делал ничего такого, на что я не спровоцировала бы тебя  сама,
потому что в тот момент  я  хотела  тебя.  Но  если  ты  попытаешься  сейчас
применить силу, а я решу дать тебе отпор, уверяю, ты не  получишь  от  этого
удовольствия.
   Ее насмешки привели его в бешеную ярость. Он грубо выругался, со  злостью
швырнув свечу на пол.  Не  успело  пламя,  погаснуть,  как  он  уже  схватил
девушку, хотя она даже не заметила, как он очутился рядом с ней.
   Крепко сжав рукой ее запястье, он потащил ее за собой  к  двери.  Кристен
подождала, пока они не очутились в узком коридоре, и изо всех сил попыталась
вырвать руку. Ей это удалось, и, со  злорадством  услышав,  как  Ройс  снова
выругался, она рванулась к лестнице. Но прежде чем она успела добежать, Ройс
догнал ее и сбил с ног, обрушившись на нее сверху всем своим весом.
   Когда он попытался приподняться и потянуть ее за собой, Кристен  с  силой
ударила его локтем в  живот  и  услышала,  как  он  с  шумом  выдохнул.  Она
перекатилась на бок и попыталась лягнуть его, но он обхватил ее ноги  рукой,
другой рукой схватил ее за запястье и взвалил Кристен себе на плечо.
   Она вырывалась изо всех сил, и Ройсу потребовалось  немало  труда,  чтобы
встать с пола со своей ношей, но наконец ему это удалось, и он направился  в
свою комнату. Но Кристен, однако, на этом  не  успокоилась.  Она  выгнулась,
вцепилась рукой ему в волосы и дернула с такой силой, что могла  бы  сломать
шею более слабому мужчине. Ройс же всего лишь потерял равновесие и  ударился
о стену.
   Кристен охнула, почувствовав, что падает, и на этот раз грохнулась спиной
на пол. При этом она потянула за собой Ройса, так как все еще  не  отпускала
его, и он упал рядом с ней на колени.
   Ройс зарычал от ярости и с силой отшвырнул ее руку,  в  которой  осталась
целая прядь его волос. На этот раз, поймав ее за запястье, он с такой  силой
заломил руку ей за спину, что она решила, будто он собирается сломать ее. Но
в его намерение входило лишь заставить ее  подняться,  что  она  и  сделала,
притом очень быстро.
   Он двинулся вперед, толкая ее перед собой, и стоило ей остановиться,  как
он сильнее выкручивал ей руку. Таким образом он дотащил  ее  до  комнаты,  и
едва они переступили порог, как он с силой отшвырнул ее от себя.
   Кристен споткнулась, но удержалась на ногах и резко повернулась  лицом  к
нему. Он спокойно запер дверь. С таким же леденящим спокойствием он  пересек
комнату и вышвырнул ключ в открытое окно. Этот жест показался Кристен весьма
зловещим.
   Она почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Но Ройс  не  стал
приближаться к ней. Комната была  хорошо  освещена,  и  Кристен  могла  ясно
разглядеть написанную на его лице твердую решимость. Он бросил взгляд  в  ее
сторону, но направился не к ней, а к кровати. Он  достал  кинжал  и,  сорвав
покрывало, принялся разрезать его на длинные узкие полосы.
   У Кристен расширились глаза от изумления. Она еще  не  догадывалась,  что
именно он собирается делать с этими полосами.  Она  просто  решила,  что  он
сошел с ума, потому что покрывало было  настоящим  произведением  искусства,
сделанным из мягкой овечьей кожи и покрытым изящной разноцветной вышивкой.
   Отрезав четыре полосы, Ройс остановился. Он привязал конец первой  полосы
к одному из низких столбиков, стоявших по углам кровати,  потом  подошел  ко
второму столбику. Наблюдая за ним, Кристен пришла было в замешательство,  но
это длилось недолго. Девушка почувствовала, как сердце у нее сжалось, потому
что она смогла придумать лишь одно объяснение его действиям.
   У нее вырвался не то крик, не то стон, она бросилась к стене, на  которой
висело оружие, и схватила тяжелый палаш; Ройс действительно сошел с ума!
   - Повесь его на место, Кристен!
   Его голос звучал совершенно нормально.  Но  как  он  мог  казаться  таким
спокойным, в то время как сам собирался подвергнуть ее истязаниям?
   - Нет! - Она обернулась и мрачно уставилась  на  него.  -  Тебе  придется
убить меня, прежде чем я позволю испробовать на себе твои варварские методы.
   Он только покачал головой и стал привязывать полосу к третьему  столбику,
потом перешел к четвертому. Он не смотрел на нее, полностью сосредоточившись
на этом занятии. Она же не спускала с него глаз и вдруг  заметила,  как  его
губы скривились в улыбке. Кровь застыла у нее в жилах,  потому  что  в  этой
улыбке не было ничего веселого.
   Палаш был очень тяжелым, тяжелее, чем те, с которыми ей прежде доводилось
иметь дело. Но она так  долго  стояла  и  наблюдала  за  ним,  что  упустила
возможность поменять  его  на  какое-нибудь  более  подходящее  оружие.  Она
утратила способность трезво мыслить. До нее  только  теперь  дошло,  что  ей
следовало бы напасть на него" вместо того чтобы  стоять  и  ждать,  пока  он
покончит со своим занятием и обратит внимание на нее.
   Ройс убрал кинжал в ножны, висевшие у него на поясе, и  с  голыми  руками
направился к Кристен. Он мог выбрать себе любое оружие из тех, что висели на
стене, но для этого ему  нужно  было  пройти  мимо  Кристен.  Этого  она  не
собиралась позволить ему сделать.
   Она призвала на помощь всю свою волю и заставила себя забыть о  чувствах,
которые питала к нему. На ее лице  отразилась  непреклонная  решимость.  Она
держала   палаш   наизготове,   чтобы   при   первой   возможности   нанести
сокрушительный удар. Но Ройс остановился на таком расстоянии от нее, что  ей
пришлось бы самой сделать шаг вперед, чтобы дотянуться  до  него.  Выражение
его лица было совершенно непроницаемым.
   - Скажи мне кое-что, Кристен. Неужели всех норвежских женщин учат  умению
обращаться с оружием, чтобы они могли защитить себя?
   - Нет, - настороженно ответила она.
   - Но  я  знаю,  что  тебя-то  этому  учили,  потому  что  ты  уже  дважды
продемонстрировала  свое  мастерство  при  встрече  с  моим  кузеном.   Надо
полагать, тебя обучал твой отец? Или твой брат Селиг?  Конечно,  он  не  мог
быть таким искусным воином, как...
   У Кристен вырвался крик ярости, и, взмахнув палашом,  она  нанесла  удар,
который разрубил бы Ройсу плечо, если бы он не  увернулся.  Но  вместо  тою,
чтобы, отпряну" назад, попытаться избежать следующего удара, Ройс шагнул еще
ближе к ней. Его массивный кулак опустился на руку Кристен прежде,  чем  она
успела поднять тяжелый палаш для следующей атаки.
   С грохотом палаш упал на пол, а Ройс рванул Кристен к себе так,  что  она
сделала полукруг и оказалась прижатой спиной к  нему,  в  то  время  как  он
крепко держал обе ее руки. Как она ни старалась, она не могла вырваться.
   - Глупая девчонка. Неужели тебя  не  учили,  что  нельзя  отвлекаться  на
разговоры с противником?
   Вместо ответа она изо всех сил ударила его  ногой  в  голень,  но  мягкие
туфли не могли причинить ему вреда, и она была уверена, что ей было больнее,
чем ему. В результате он лишь  с  еще  большей  поспешностью  потащил  ее  к
кровати. Он бросил ее лицом вниз и навалился на нее сзади  прежде,  чем  она
успела высвободить руки. Когда она все-таки вытащила одну  руку,  он  быстро
схватил ее, и Кристен застонала, когда почувствовала, как узкая  лента  туго
обхватила ее запястье.
   Он привязал ее левую руку к правому столбику кровати, и она приготовилась
дать ему отпор, решив, что сейчас Ройс перевернет ее на спину. Но  когда  он
поднялся и она смогла повернуться, удар, который она нанесла  правой  рукой,
не достиг цели, потому что он уже занялся ее  ногами.  Он  легко  пригвоздил
своим весом одну ее ногу к кровати, пока привязывал другую к столбу,  а  она
никак не могла дотянуться до него свободной рукой.
   Кристен хотелось заплакать от бессилия, но она сдержалась.
   - Лучше убей меня, сакс, после  того  как  закончишь,  потому  что  я  не
успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад за то, что ты делаешь со мной!
   Ройс ничего не ответил.  Ее  широко  раздвинутые  ноги  были  уже  крепко
привязаны к столбикам. Он  поднялся  и  подошел  к  последнему,  оставшемуся
незанятым столбу.
   Кристен свирепо смотрела на него, стараясь , спрятать правую руку.  Когда
он наклонился, чтобы схватить ее, она ударила кулаком ему в лицо, и на  этот
раз он не успел увернуться.
   Она почувствовала громадное удовлетворение, несмотря на  сильную  боль  в
костяшках пальцев, которые она разбила о его зубы. Но  его  губы  окрасились
кровью, а черты лица утратили невозмутимость. Он со злостью схватил ее  руку
и с особой тщательностью привязал ее к столбу.
   После этого он выпрямился и посмотрел ей в лицо,  и  взгляд  его  зеленых
глаз, казавшихся ей такими красивыми, сейчас был  исполнен  угрозы.  Тыльной
стороной ладони он вытер кровь с губ.
   Кристен  закрыла  глаза,  чтобы  не  видеть  его  торжества.  Теперь   он
отхлестает ее плетью, или что там он  еще  задумал,  чтобы  наказать  ее  за
непослушание. Но, к удивлению Кристен, он  разрезал  кинжалом  ее  одежду  и
отбросил в сторону.
   Кристен внутренне сжалась, но ее глаза были по-прежнему закрыты,  а  лицо
ничего не выражало. Никакая боль не заставит ее кричать, плакать  и  умолять
его сжалиться, потому что, если он способен  так  обойтись  с  ней,  значит,
жалости в нем нет.
   - Открой глаза, Кристен.
   Она отказалась и почувствовала, как он сел на кровать рядом с ней. Он так
долго молчал, сидя совершенно неподвижно, что у нее сдали нервы. Она открыла
глаза, и их взгляды встретились. Затем его взгляд  переместился  ниже,  стал
медленно скользить по всему ее телу, и Кристен бросило в жар.
   Она еще сильнее ощутила свою беспомощность. Она могла согнуть колени,  но
только слегка. Ее руки не  были  полностью  вытянуты,  а  слегка  согнуты  в
локтях, но от них также было мало проку. Но, как это ни удивительно, она  не
испытывала неудобства, лежа в этом положении. Полоски материи, которыми  она
была привязана к столбикам кровати, не врезались ей в кожу, если только  она
не дергалась. Она чувствовала себя несчастной  лишь  оттого,  что  не  могла
больше продолжать сопротивляться, и не  знала,  какое  именно  ей  уготовано
наказание.
   - Что ж, твои слова были справедливы, но только до этого момента.
   Услышав это, она снова взглянула ему в лицо.
   - Какие слова? - спросила она.
   - Что я не получу удовольствия, если  ты  надумаешь  сопротивляться.  Но,
поверь мне, смотреть на тебя,  когда  ты  лежишь  вот  так,  доставляет  мне
огромное удовольствие.
   Господи, он еще и злорадствует!
   - Неси свою плеть, сакс, и покончим с этим, - прошипела она.
   - Ах да, ты же что-то говорила о моих варварских методах, - улыбнулся он.
- Спасибо, что напомнила.
   При этих словах он вытащил из-под  нее  ее  длинную  косу  и  принялся  с
преувеличенным вниманием изучать ее.
   - Ты собираешься отхлестать меня ею? - недоверчиво спросила Кристен.
   - Очень интересная идея. -  Он  рассмеялся,  потом  зажал  между  пальцев
пушистый хвостик на конце ее косы. - Может быть, вот так?
   Он нежно провел этой кисточкой по ее груди. Вся кровь  прилила  у  нее  к
этому месту, один сосок тут же набух и затвердел.
   Кристен покрылась гусиной кожей. Ройс продолжал улыбаться,  заметив,  как
она против своей воли реагировала на его  прикосновения.  Кисточка  медленно
переместилась и принялась щекотать другой сосок.
   Ее тело недвусмысленно отвечало на  его  ласки,  он  не  мог  знать,  что
делается у нее внутри. Он; который до этой минуты сковывал все ее  существо,
хотя она и отказывалась признаться в этом даже себе самой, начал  постепенно
переходить во все нараставшее возбуждение. Быть  абсолютно  беспомощной,  во
власти мужчины, который прекрасно знал, как доставить тебе удовольствие... К
этому она готова не была.
   - Ты.., ты не собираешься выпороть меня?
   - Почему ты так удивлена? - мягко спросил он,  проводя  кисточкой  по  ее
животу, отчего все ее мышцы судорожно напряглись. - Мне нравится твоя  кожа.
Неужели ты всерьез думала, будто я захочу оставить на ней отметин