оложившуюся на сундуке. Его не было в
комнате, когда она сюда входила. Это ее собственный сундук. И ее собственная
служанка.
   Сколько Ровена себя помнила, Милдред всегда была с ней, а до нее  служила
леди Анне. Она невысокого роста,  даже  меньше  чем  Ровена,  но  отличалась
отнюдь не малой полнотой. Милдред - кругленькая и  толстенькая,  потому  что
очень любила поесть, лет сорока  пяти,  с  пробивающейся  сединой  в  темных
волосах, с добрыми карими глазами. Она последовала за Ровеной три года назад
в ее ссылку. Разрешение взять с собой Милдред -  единственное  доброе  дело,
которое Ровена признавала за Хьюго д'Эмбреем.
   - Как ты сюда попала? - спросила Ровена, оглядывая  комнату  в  опасении,
нет ли тут кого-нибудь еще.
   - Гилберт вчера отдал приказ: всем, кто был  с  тобой,  собирать  вещи  и
ехать сюда.
   - Ясно, он был уверен, что добьется своего, - с горечью сказала Ровена.
   - Я увидела этого старика, когда приехала. Как ты могла согласиться выйти
замуж за такого?
   Ровена почувствовала подступающие слезы, но сдержалась. Однако ее  нижняя
губа дрожала, когда она проговорила:
   - Он бил мою мать. Я сомневаюсь, что он перестал бы ее мучить, если бы  я
не согласилась.
   - Ох, моя детка, - вскрикнула Милдред и  подбежала  обнять  Ровену.  -  Я
знала, что он такое же чудовище, как и его  отец.  Мягкое  обращение  его  с
тобой никогда меня не обманывало.
   - Да простит меня Бог, но я теперь ненавижу его. Он вообще думал  не  обо
мне, а только о своей выгоде.
   - О, конечно. Сейчас они здесь готовятся к войне. Всех  рыцарей  и  около
тысячи пехотинцев твой новый лорд дает  Гилберту.  И  еще  золота,  которого
хватит, чтобы нанять еще тысячу. Скоро они отвоюют все, что это  чудовище  с
севера отняло у тебя.
   - Не у меня, - резко  оборвала  ее  Ровена.  -  Подумай,  зачем  Гилберту
отвоевывать мои земли? Он захватит их обратно, и, когда Лионе умрет, заберет
меня к себе, чтобы опять выдать замуж, если понадобится.
   - Так вот для чего все это?! - негодующе воскликнула Милдред.
   - Кроме того, он  надеется,  что  у  меня  будет  сын  от  Лионса,  чтобы
закрепить эти земли за наследником. - Ровена издала  прерывистый  смешок.  -
Может ли мужчина в возрасте Лионса иметь детей, как ты думаешь, Милдред?
   Милдред фыркнула.
   - Всем мужчинам нравится думать так, однако это  почти  невозможно.  Меня
здесь весь вечер пичкали историями про то, как  этот  лорд  пытался  заиметь
сына взамен двух погибших на войне. Для чего он четырежды женился  только  в
недавнее время, не считая шести жен в более юные годы.
   - И что с ними случилось?
   - Все более ранние жены  умерли  по  тем  или  иным  причинам,  но  слуги
говорят, что здесь дело нечисто. Недавним женам он давал  развод,  поскольку
они не оправдали его надежд на сына. И это  единственное,  что  он  ждет  от
тебя, моя дорогая.
   - Значит, если я не подарю ему сына, он также откажется  от  меня  где-то
через год. Теперь ясно, почему Гилберт  уверял  меня,  что  брак  мой  будет
коротким.
   Нет, спросили бы меня, я бы сказала, что этот старик и так прожил слишком
долго. Ему уже лет пять как положено  лежать  в  могиле.  Не  иначе  как  он
вступил в сделку с дьяволом, если еще живет.
   -  Окстись!  -  Ровена  перекрестилась,  хотя  внутренне  согласилась  со
служанкой. Она и сама думала, что сэр Годвин выглядит, как мертвец.
   Милдред задумчиво посмотрела на нее. - Ты действительно собираешься выйти
за него замуж?
   - Ты спрашиваешь так, будто у меня есть выбор.
   - Да. Мы можем его убить.
   Ровена почувствовала, как в ней закипает надежда.
   - Ты думаешь, я не обдумывала это? Но если я разрушу таким способом планы
Гилберта, он забьет мою мать до смерти и будет зверски обращаться со мной. Я
не хочу такого поворота событий.
   - Нет, конечно нет, - согласилась с ней Милдред. Она так же любила  мать,
как и дочь, и не могла перенести даже мысль о том, что кто-то из  них  будет
страдать. А ведь она достаточно искусна в обращении с  травами...  Ну,  если
это должно случиться, что ж, но ты не обязана делить постель с  этим  старым
развратником. Можно сделать его неспособным...
   Ровена махнула рукой, прежде чем Милдред закончила.  -  Только  кровь  на
простынях удовлетворит Гилберта.
   - Это не обязательно должна быть твоя кровь. Ровена не  обдумывала  такой
ход. Тогда она не должна будет терпеть эти  скрюченные  пальцы  и  зловонное
дыхание? Если бы только... Она тяжело вздохнула. Эти "если бы только..." еще
никогда не приносили ей помощи и вряд ли помогут теперь.
   - Лорд Годвин, может быть, и на краю  могилы,  но  глупым  его  никак  не
назовешь. Если он не сможет вспомнить эту  ночь,  не  захочет  ли  он  утром
повторить попытку? - Ее передернуло от такой мысли. - Я скорее вытерплю  это
в темноте, чем при  свете  дня,  Милдред.  Я  думаю,  что  не  перенесу  его
прикосновений.
   - Очень хорошо, моя дорогая. Тогда я могу вместо этого сделать питье  для
тебя. Ты не будешь спать, но настолько отключишься от  всего  происходящего,
что не заметишь ничего.
   Ровена  нахмурилась.  Она  не  была  убеждена,  что  хочет  находиться  в
бессознательном  состоянии  рядом  с  Лионсом.  Она   тогда   будет   совсем
беспомощна. Но что лучше: не сознавать или просто не смотреть?
   - Как долго действует твое питье? - задумчиво спросила Ровена.
   -  Несколько  часов.  Достаточно  для  него,  чтобы  сделать   все,   что
полагается.
   - А если он сам его выпьет по ошибке?
   - Это не причинит ему вреда. Если он вообще  способен,  то  все  сделает.
Просто не будет помнить этого. Ровена со стоном откинулась на подушку.
   - Но тогда опять мне придется иметь с ним дело утром.
   - Нет, ну почему он должен ошибиться? Я оставлю питье в брачной  комнате,
уже подмешанное в твое вино. Просто выпей его, как только войдешь в комнату.
Не важно, даже если кто-нибудь будет тебя сопровождать. Ни у  кого  язык  не
повернется запретить выпить бокал вина, зная, что тебе предстоит.
   - Ладно, пусть будет так. Все лучше, чем...
   Ровена замолчала, услышав стук в дверь. Но это был не  Гилберт,  как  она
ожидала. Вошло много слуг, они несли воду и умывальник,  легкий  завтрак,  и
свадебное платье кремового цвета. Лорд Годвин сказал, что ему будет  приятно
видеть ее в этом наряде. Она слышала шушуканье служанок, что  две  последние
жены лорда одевали то же подвенечное платье. Это ясно показывало,  как  мало
волновали лорда ее чувства.
   Когда одна из служанок подняла наряд, чтобы невеста  получше  рассмотрела
его, Ровена сказала:
   - Ну, почему бы и нет? Другим его женам посчастливилось получить  развод.
Возможно, и мне это платье принесет такое счастье.
   На минуту воцарилась тишина, и Ровена подумала,  что  ей  лучше  было  бы
держать свои мысли при себе. Все же это его слуги.  Но  оказалось,  что  она
просто шокировала их своей откровенностью, и вскоре  раздался  один  нервный
смешок, потом другой, и стало ясно, что они в глубине души согласны  с  ней,
поскольку ненавидят человека, которому суждено стать ее мужем.

Глава 4

   День шел, и, вопреки всем ее надеждам, что это не произойдет, уже к шести
часам вечера Ровена была замужем за лордом Годвином  Лионсом  из  Киркбурга.
Ничего не случилось, что спасло бы ее. При  свидетелях  она  перешла  из-под
опеки одного мужчины под опеку другого - своего  нынешнего  мужа.  Во  время
обряда он заснул.
   На оставшуюся часть дня было приготовлено пиршество. Ровена сидела  рядом
с мужем, наблюдая, как он ест. Сама она с трудом заставляла попробовать себя
некоторые блюда.
   Гилберт был в превосходном настроении. Он выполнил то, что задумал, ничто
не  омрачало  его  радости,  и,  несмотря  на  ее  молчание,  он  все  время
разговаривал с Ровеной.
   Он сидел по другую сторону от нее, ел с аппетитом, пробовал  все  вина  и
пускался в бесконечные разговоры о том, как разделается с Фулкхестом,  разве
только что не убьет его сразу, что, без сомнения, было бы  самым  лучшим.  И
Милдред говорила правду:
   Гилберт даже не дал полностью поучаствовать в празднестве рыцарям Лионса.
В течение дня они отбывали группами  по  сто  человек,  он  отправлял  их  в
распоряжение своей армии, которая имела приказ уже на рассвете  выступить  в
Турес. Гилберт даже не стал ждать, пока наберет больше людей, решив  осадить
Фулкхеста в Туресе, пока тот еще там.
   Ровену нисколько не интересовали его разговоры о  войне.  Она  ненавидела
Гилберта настолько, что желала, чтобы он проиграл Фулкхесту, даже  если  это
означало потерю Туреса. Ей все равно - Гилберт такой  же,  как  и  Фулкхест.
Больше всего ей хотелось, чтобы они поубивали друг друга.
   Когда пришло время проводить ее в брачные покои,  Ровена  была  настолько
охвачена страхом, что она, думала, не сможет идти. Ее кожа стала почти такой
же бледной, как и у ее мужа, а глаза болели от усилий, которые она прилагала
в течение всего дня, чтобы сдерживать слезы.
   Не было никаких грубых шуточек  и  советов,  как  это  обычно  бывало  на
свадьбах. Ровена видела только сочувственные взгляды,  и  прислуживающие  ей
женщины поспешили быстро сделать все приготовления и удалиться. Она осталась
одна в своей тонкой сорочке. Никто не говорил ей, что ее нужно снять. Годвин
так слеп, что вряд ли это заметит, и по крайней мере будет что-то между  ним
и ею.
   Как только осталась одна, она  накинула  свою  ночную  рубашку  сверху  и
потушила все свечи, кроме тех, что стояли рядом с кроватью - их  можно  было
быстро задуть. Затем она подошла к столу, где заметила  еще  раньше  бутылку
вина. Питье действует только несколько часов. А если  ее  муж  не  придет  в
ближайшие часы? Должна ли она пока обождать? Что ей надо было  сделать,  так
это спросить Милдред, через какое время питье  начинает  действовать.  Дверь
чуть приоткрылась, и Гилберт вошел в комнату, устремив взгляд на кубок.
   - Нет, оставь это, - кратко приказал он, готовый остановить ее, если  она
не послушается. Он поставил другую бутылку вина на стол. -  Я  рад,  что  ты
слушаешься меня.
   - Что мне еще делать, если ты держишь в плену мою мать? Он проигнорировал
ее слова, сердито смотря на кубок.
   - Ты собиралась отравить его?
   - Нет.
   Он нахмурился еще сильнее, повернувшись к ней.
   - Тогда себя?
   Она засмеялась, близкая к истерике. Он схватил ее за плечи.
   - Отвечай!
   Она сбросила его руки.
   - Если бы я собиралась отравить кого-либо, то это был бы ты! -  прошипела
она, вложив в эти слова всю свою ненависть.
   Он выглядел взволнованным, и ей пришло в голову, что,  возможно,  Гилберт
действительно боялся, что она причинит вред себе.
   Он сказал, не встречаясь с ней взглядом.
   - Ты сделаешь все, что возможно. Чем скорее у  тебя  будет  ребенок,  тем
скорее я тебя заберу.
   - Так ты собираешься убить  его?  Он  не  ответил,  так  как  дверь  была
открыта, и их могли услышать.
   - Иди в кровать и жди его. - Он подтолкнул ее в нужном направлении.
   Ровена уклонилась. - Ты иди и жди его, поскольку этот брак - твоя  затея,
- прошептала она гневно. - Он настолько слеп, что вряд ли заметит разницу.
   Гилберт усмехнулся.
   - Я рад, что ты сохранила чувство юмора. И будет разумнее с моей  стороны
забрать у тебя это.
   "Это" было бутылкой и кубком. Ровена сжала губы, чтобы  удержаться  и  не
попросить  его  оставить   ей   хотя   бы   кубок.   Но   ясно   увидев   ее
заинтересованность, он  наверняка  заберет  все.  Так  или  иначе,  вино  со
снадобьем потеряно.
   Она забралась в кровать и только укрылась, как в комнату вошел ее  муж  с
несколькими рыцарями, которые сейчас уезжали. Гилберт постарался их поскорее
выпроводить, и через несколько минут она осталась наедине с мужем.
   Он был в черном ночном халате, который еще больше  подчеркивал  бледность
его кожи. Завязки халата развязались, пока он шел в спальню, но Годвин и  не
пытался их завязать, и халат распахнулся при  первом  же  его  шаге.  Ровена
быстро закрыла глаза, но то, что она увидела, предстало перед  ее  мысленным
взором - кривые ноги и что-то такое между ними. Она  слышала,  это  называли
по-разному, но всегда речь шла о каком-то  чудовищном  орудии;  но  то,  что
перед ней предстало, не наводило страха.
   Она не знала, то ли смеяться, то ли плакать. Ровена помолилась про  себя,
чтобы перенести все это, не сойдя с ума.
   - Где ты, моя милая? - сварливо спросил  он.  -  Я  слишком  стар,  чтобы
играть в прятки.
   - Здесь, мой лорд.
   Поскольку он все равно шарил где-то левее,  так  как  не  расслышал,  она
повторила свои слова очень громко. Это,  наконец,  привело  его  к  подножию
кровати.
   - Ну? Ну? Чего ты ждешь? - спросил он все тем же сварливым тоном, стоя  у
подножия кровати, но не делая попыток забраться в  постель.  -  Ты  что,  не
видишь, что мой воин нуждается в помощи, чтобы встать для  тебя?  Подойди  и
поиграй с ним, жена.
   Эта дряблая штучка называется воином? Ровена негодующе вскрикнула, но  он
не услышал. Лионе смотрел куда-то на кровать, но не прямо на нее.
   - Я не буду возражать, если ты поцелуешь его, моя дорогая.  Рука  девушки
взметнулась ко рту, потому что от одной мысли о подобном ее начало  тошнить.
Если бы он мог видеть выражение ее лица, ему бы стало не до смеха. Но Годвин
так же слеп, как и глух.
   Сейчас Ровена действительно была готова убить Гилберта за все это.
   - Ну? Ну? - опять потребовал Лионе. Его глаза начали шарить  по  кровати,
но он все еще не мог определить, где она находится.
   - Где ты, глупое дитя? Я что, должен позвать моего человека, Джона, чтобы
найти тебя? Ты с ним скоро встретишься. Если через месяц окажется, что я  не
обеспечил себе наследника, то отдам тебя  Джону,  чтобы  он  сделал  это.  Я
слишком стар, чтобы жениться еще раз. Ты последняя, и я, так или иначе, буду
иметь от тебя сына. Что ты скажешь на это?
   Зачем он пытается пугать ее? Правильно ли она его поняла?
   - Я бы сказала,  мой  лорд,  что  слышу  человека,  потерявшего  надежду.
Правильно ли я вас поняла? Вы отдадите меня этому Джону, чтобы он сделал мне
ребенка, если вы не сможете?
   - Да, я привязан к Джону и не возражаю против  того,  чтобы  назвать  его
сына своим. Чем  отдавать  все  брату...  Пусть  лучше  это  будет  человек,
которому я доверяю больше, чем другим.
   - Почему бы вам просто не признать Джона своим сыном?
   - Не будь такой глупой, девочка. Никто не поверит, что он - мой  сын.  Но
ни у кого не будет сомнений, что твой ребенок - это мой.
   Возможно ли такое? Мужчины, оказывается, еще хуже, чем она думала.  Лионе
собирается спаривать собственную жену, как спаривают коров или свиней.  Если
это не получится с Джоном, он попробует свести ее еще с кем-нибудь.  Гилберт
не будет протестовать, сообразила она, поскольку его цель та же - ребенок.
   Милостивый Господь, неужели ей действительно придется пройти  сквозь  все
это? Он настолько слаб, что она, конечно, может убить его без труда. Но  что
будет тогда с матерью?
   - Я долго буду ждать? - Лионе повысил голос. - Иди сюда и помоги  мне,  и
сейчас же!
   Это прямой приказ, который нельзя игнорировать, но Ровене было ясно,  что
ее вырвет, если она прикоснется к нему.
   - Я не могу, - сказала она достаточно громко, чтобы не пришлось повторять
еще раз. - Если вы намерены взять меня, то сделайте это. Я не буду  помогать
вам.
   Его лицо сделалось багровым от гнева, она была уверена, что  ни  одна  из
десяти его жен не решалась возражать ему. Будет ли он бить ее?  Очевидно,  у
него самого не хватит сил на такое действие.
   - Ты.., ты...
   Но продолжения не последовало. Казалось, его глаза вылезают из орбит.  Он
потемнел лицом, схватился  рукой  за  грудь.  Она  уже  хотела  сказать  ему
что-нибудь успокаивающее, но  прежде,  чем  промолвила  хоть  слово,  Годвин
отклонился назад и беззвучно упал на пол.
   Она свесилась с кровати, разглядывая его. Лионе  лежал  неподвижно,  рука
прижата к груди. Грудь не поднималась.
   Ровена продолжала смотреть на него. Мертв? Неужели ей  так  повезло?  Что
теперь будет  делать  Гилберт?  Это  не  ее  вина.  Хотя?  Если  бы  она  не
отказала... Но откуда ей было знать, что малейшее неповиновение убьет его?
   Но неужели он действительно мертв?  Она  не  хотела  его  касаться.  Даже
сейчас мысль о том, чтобы дотронуться до  него,  отпугивала  ее.  Но  кто-то
должен убедиться в его смерти? Она спрыгнула с кровати, подбежала к двери  и
выскочила в коридор - прямо в объятия Гилберта.
   - Ага, так я и думал, - с явным неудовольствием сказал он. - Ты пытаешься
сбежать. Но тебе не удастся. Возвращайся обратно и...
   - Он мертв, Гилберт! - выпалила Ровена.
   Его рука больно стиснула ее плечо, и она  поспешила  в  комнату.  Гилберт
подошел к лежащему старику. Когда он поднял глаза на нее, они были темны  от
гнева.
   - Как ты это сделала?
   Она отступила, ошеломленная таким обвинением.
   - Нет, я вообще не дотрагивалась до него, и здесь нет вина,  кроме  того,
что принес ты, но и его он не пил. Лионе даже не успел лечь  в  кровать.  Он
схватился за грудь и упал у подножья.
   Гилберт посмотрел на ее мужа  и  вынужден  был  поверить  ее  словам.  Он
накинул халат на тело лорда Годвина.
   После минутного раздумья Гилберт сказал:
   - Не покидай комнату и не впускай никого.
   - Что ты собираешься делать?
   - Найти ему замену. Теперь необходимо, чтобы ты забеременела и как  можно
скорее. И будь я проклят, если этого не произойдет.
   Ее глаза увлажнились, когда она поняла смысл его слов.
   - Нет, я не...
   - Ты сделаешь это, - отрезал он, - если хочешь увидеть свою мать живой.
   Теперь сказано открыто то, о  чем  она  только  подозревала,  и  не  было
никаких сомнений, что он выполнит все,  что  обещает.  Но  какой  кошмар  ее
ожидает.., подставное лицо.
   Она безнадежно спросила:
   - Как ты можешь надеяться все это сделать? Он же умер.
   - Никто не должен ничего знать, пока не станет ясно, что ты будешь  иметь
ребенка. Если не возникнет особой необходимости, сиди в этой комнате.
   - С трупом?
   - Нет, я уберу тело, -  нетерпеливо  объяснял  он.  -  Когда  надо  будет
хоронить  его,  найду  какое-нибудь  другое.  В  любом  случае  Лионе  будет
похоронен раньше, чем его брат узнает о его смерти, а ты должна быть уверена
в ребенке прежде, чем он приедет заявлять  свои  права.  Но  он  не  получит
ничего. Годвин тоже хотел этого.
   Гилберт  сказал  нечто,  отдаленно  похожее  на  правду,  но  разве   это
оправдание тому, что он собирался сделать?
   И он говорит с ней так доверительно о своих планах... Но почему бы и нет?
В этот момент жизнь ее матери зависит от послушания Ровены.

Глава 5

   Они окружили его, когда он шел из общей умывальной комнаты  в  гостинице.
Пятеро из них были одеты в форму пехотинцев, хотя он сомневался, что это  их
одежда. Скорее, воры. Беззаконие процветало во всех городах, где был  слабый
сеньор или взяточники олдермены. Но в Киркбурге он с  этим  еще  никогда  не
сталкивался.
   Конечно, глупость с его стороны - прийти сюда только с одним оруженосцем.
Для того лишь, чтобы  привести  себя  в  порядок  перед  встречей  со  своей
невестой. Немного тщеславия - и вот как все  обернулось.  Слишком  долго  он
полагался на свою репутацию человека, который не  останется  в  долгу  перед
обидчиком, отчего все держались от него подальше. Это  служило  ему  хорошую
службу уже много лет. Но, чтобы подобная репутация действовала,  она  должна
быть известна, а здесь его никто не знал.
   Уоррику де Чевилу можно было простить его беспечность, хотя сам  себя  он
ни за что бы не простил, так как вообще был не из тех, кто легко прощает. Но
город выглядел таким мирным и благополучным, а голова его занята предстоящей
свадьбой. Он хотел жениться в третий раз и вовсе не желал, чтобы новая  жена
боялась его, как это было с двумя предыдущими. Уоррик очень надеялся на леди
Изабеллу. Уже год он за ней ухаживал все свободное вре