зубы. Пойдемте быстрее, я накормлю вас, и это не будет стоить вам ни сольди,
ни зуба.
   Через некоторое время они  подошли  к  таверне  "Красная  маска".  Быстро
сбегав на кухню, Анжелика принесла все, что могло бы утолить  голод  жертвы.
При виде лукового супа нос гостя заходил ходуном.
   - Святая Мария! - воскликнул он, забыв о больной челюсти. - Как  давно  я
не ел такого божественного супа!
   Анжелика вышла, давая ему насытиться вволю. Пока ее гость, Клод  ле  Пти,
ел, она обслуживала клиентов в зале. Вдруг дверь в зал открылась и на пороге
появился памфлетист, улыбаясь во весь рот. Вертлявой походкой он  направился
к Анжелике и, обхватив ее за талию, быстро поцеловал в губы.
   - Я давно искал тебя по всему Парижу, Анжелика. Ты из банды Каламбредена,
не так ли?
   - Да, - Анжелика запнулась, - но для всех я теперь родственница господина
Бурже, хозяина таверны.  Замолчи,  тихо.  -  Она  с  опаской  оглянулась  по
сторонам.
   Памфлетист рассмеялся:
   - Не бойся, красотка, фараонов в зале нет. Я их всех  знаю  наизусть.  Ты
хорошо устроилась. А помнишь шаланду? Я до сих пор помню запах твоих волос и
сладость вишневых губ.
   - Замолчи, - она резко высвободилась из его цепких объятий. - Может быть,
вы хотите еще чего-нибудь на закуску? Пирогов или варенья?
   Клод ле Пти снова припал к ее губам, но сильный удар деревянного  кувшина
об стол разлучил их. В дверях стоял господин Бурже.
   - А, это  ты,  проклятый  поэт,  -  пробасил  он,  закатывая  рукава.  Он
покраснел и, выпятив живот, направился в сторону памфлетиста. - Ах ты дрянь,
в моем доме, да еще лапаешь мою служанку! Убирайся отсюда, а то  я  вышвырну
тебя на улицу пинком под зад!
   - О, пощадите меня, сеньор, мой  зад  такой  худой...  -  Поэт  не  успел
договорить,  так  как  последовал  шквал  ругательств  и  разъяренный  Бурже
бросился на молодого человека.
   Анжелика не знала, что ей делать.
   - Я... этот человек вошел, и я не могла от него отделаться,  -  повторяла
она, прижимая руки к груди.
   Памфлетист пулей вылетел на улицу. Немного успокоившись, хозяин подошел к
Анжелике, отдуваясь, как после бани.
   - Пойми меня правильно, детка, - пробасил он, - я понимаю, что тебе нужен
мужчина в твои годы, но почему ты выбрала этого субъекта?  Разве  к  нам  не
заходят солидные люди? - Он  вышел  во  двор,  что-то  бормоча  про  себя  и
размахивая руками.

***

   У новой фаворитки короля, Луизы де Лавальер, был большой рот. Она немного
прихрамывала, но тем не менее это не мешало ей ловко и изящно танцевать.  Но
факт оставался фактом - она хромала. У нее  была  маленькая  грудь  и  сухая
кожа. После второй беременности, в которой  был  замешан  один  король,  она
совсем зачахла. Об этом знало только несколько человек. И, конечно, Клод  ле
Пти, поэт с Нового моста, недремлющее око Парижа. Как и где он  узнавал  все
эти новости, для всех  оставалось  загадкой.  Он  сочинил  памфлет,  который
начинался следующими словами:
   "Будьте хромоножкой, но чтоб вам было 15 лет. Грудь, лицо и ум ни к чему;
родители - бог их знает. Но  если  повезет,  то  станете,  быть  может,  его
любовницей, как Луиза де Лавальер".
   И вот в один прекрасный день белые листы с памфлетами были разбросаны  по
всему  Парижу  и  даже  в  будуаре  королевы.  Прочитав  памфлет,   королева
рассмеялась, поняв,  что  стало  одной  соперницей  меньше.  Честно  говоря,
королева Франции смеялась так редко.
   Опозоренная Луиза де Лавальер бросилась к ногам владыки. К вечеру того же
дня вышел указ короля изолировать нахального поэта. Лучшие силы  полиции  во
главе с Дегре бросились на поиски проклятого  памфлетиста,  и  на  этот  раз
никто не сомневался, что Клод ле Пти будет пойман и повешен.
   Однажды вечером Анжелика была уже в ночной рубашке, Жавотта ушла к  себе,
а дети спали. Вдруг ей показалось, что к двери кто-то подбежал. Был холодный
снежный декабрь. В дверь постучали, удивленная Анжелика подошла к двери.
   - Кто там? - спросила она.
   - Открой скорее, красотка, я погиб. За мной гонятся полицейский и собака,
- ответили за дверью, и этот голос показался Анжелике знакомым.
   Поразмыслив,  она  отворила.  Взлохмаченный  памфлетист  пулей  влетел  в
коридор, а за ним - черная рычащая масса. Это была Сорбонна.
   - Стоять, Сорбонна, - сказала Анжелика по-немецки, так как  Дегре  всегда
отдавал собаке приказания на этом языке. Сорбонна остановилась,  в  зубах  у
нее был кусок материи от штанов насмерть перепуганного поэта.
   - Ой-ой, она загрызла меня, я умер.
   - Нет, пока что вы живы.
   Анжелика силой затащила его в комнату, пока Сорбонна трепала  в  коридоре
то, что некогда было куском  штанов  перепуганного  памфлетиста.  Потом  она
вышла в коридор, взяла собаку  за  ошейник.  Так  как  дверь  была  открыта,
Анжелика увидела приближающегося  полицейского.  Это  был  никто  иной,  как
Франсуа Дегре.
   - Не ищете ли вы свою собаку господин полицейский?
   Дегре остановился возле двери и отвесил ей поклон.
   - Нет, мадам, я ищу памфлетиста.
   - Да? А я тут закрывала дверь и увидела Сорбонну. Я дала ей немного мяса.
   - Спасибо, мадам.
   - Я думала, что вы не знаете, где я живу.
   - Нет, мадам, я давно  уже  знаю,  кто  живет  в  этом  доме.  Вы  теперь
называетесь мадам Марен, у вас два сына - Флоримон и Кантор.
   - О, святая Мария, от вас ничего нельзя скрыть, господин полицейский.
   - Я думаю, что мой визит доставил вам удовольствие, мадам. Последний  раз
мы с вами расстались... Помните?
   Да. Анжелика помнила предместье Сен-Жермен.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - В ту ночь тоже шел снег.
   - Это было так давно.
   -  Да,  мадам.  Я   продал   должность   адвоката   и   купил   должность
капитана-эксперта при королевской полиции.
   - А что же вы делаете в такой час здесь, господин полицейский?
   - Я преследую так называемого Клода ле Пти. Он был почти в моих руках,  и
Сорбонна взяла след, но потом он пропал, как будто провалился сквозь  землю.
А вы его случайно не видели, мадам?
   - О, что вы, господин Дегре! Я не имею дел с поэтами и  памфлетистами,  -
Анжелика засмеялась.
   - А почему вы не приглашаете меня в дом, мадам?
   - Вы знаете, Дегре, я бы с удовольствием, но  я  так  бедно  живу,  да  и
поздно уже... -  Чтобы  как-то  скрыть  замешательство,  она  наклонилась  к
собаке.
   Подул ветер, снежинки залетали в открытую дверь.  Дегре  поднял  воротник
пальто.
   - Ну что ж, мадам, если вы меня не приглашаете, тогда прощайте. Спокойной
ночи. Сорбонна, за мной, - и они скрылись в снежной мгле.
   Стуча зубами от холода, Анжелика закрыла дверь  на  три  задвижки.  Дрожа
всем телом, она вошла в комнату. Клод ле Пти сидел около камина,  едва  дыша
от всего пережитого. Анжелика подошла к нему.
   - Так это вы памфлетист, чумазый господин? Поэт улыбнулся.  -  Чумазый  -
да, поэт - может быть.
   - Это вы написали эпиграмму на любовницу короля?
   - Да, я.
   - А вы не могли  бы  оставить  их  в  покое?  Поведение  его  величества,
конечно, оставляет желать лучшего, но он - король, и мы все в его власти, не
так ли? - Анжелика прошла по комнате и села с другой стороны камина. Клод ле
Пти посмотрел на нее горящими глазами. Анжелика видела, как в этих искренних
глазах загорается любовь мужчины.
   - Ваша игра не доведет вас  до  добра,  господин  поэт.  А  ведь  вы  мне
казались таким добрым и веселым.
   - Да, я добр с феями, спящими в шаланде с сеном, но я жесток с принцами.
   Анжелика вздрогнула, она никак не могла согреться.
   - Теперь вы можете уйти, путь свободен, полицейского нет.
   - Как, ты меня гонишь? Ты хочешь, чтобы эта  проклятая  собака  разорвала
меня на куски, а полицейский надел наручники? Они  всегда  преследуют  меня,
эти два дьявола: полицейский и собака.
   Поэт протянул к ней руки.
   - Иди ко мне, я вижу, как ты дрожишь. Сейчас твои глаза жестоки, а  тогда
в шаланде...
   Против воли Анжелика, завороженная его глазами, подошла.  Не  мешкая,  он
обнял ее за талию.
   - Ты вся дрожишь, Анжелика!
   Собака, полицейский, поэт... Сколько событий! О проклятое чрево Парижа!
   - Я давно слышал про "маркизу" и знал, что ты в банде Каламбредена.
   - А ты знаешь, кем я была до банды Каламбредена?
   - Нет, Анжелика, меня это не интересует. Полицейский и я - мы не похожи.
   - Почему? - шепотом спросила Анжелика.
   - Я не умею убивать, а умею делать людям только добро. Тут у тебя  уютно,
я не часто бываю в таких  кварталах.  А  на  улице  идет  снег  и  чертовски
холодно. Я чувствую, что ты в одной ночной  рубашке.  Нет,  нет,  ничего  не
говори, молчи.
   Анжелика смотрела на блики пламени. Мысли начали путаться. Поэт  говорил,
красиво и приятно, его рука опустилась и теперь ласкала ее.
   После он встал и вышел на улицу.
   А время шло...
   "Скоро весна", - радостно думала Анжелика.
   Она была вся в заботах о своих подрастающих сыновьях.

Глава 24

   Клод  ле  Пти  правильно  поступал,  уходя  пораньше  из  теплой  постели
Анжелики. Последнее время рано утром, как только забрезжит  рассвет,  черная
масса появлялась за решетчатыми окнами комнаты.
   - А вы не могли прийти еще раньше? - с иронией говорила Анжелика.
   Это был, конечно, полицейский Дегре.
   - Я пришел не к вам, мадам, хотя  не  отказался  бы  поваляться  в  вашей
теплой постели. Я ищу памфлетиста.
   - Здесь, у меня? Да вы с ума сошли, господин полицейский!
   - Как знать, мадам, как знать?!
   Анжелика быстро одевалась, чтобы поспеть на  работу  в  таверну  "Красная
маска". Обычно по утрам между ней и Дегре  происходило  нечто  вроде  обмена
любезностями. Анжелика выходила из дома, и Дегре провожал ее по  заснеженным
парижским улицам. Верная Сорбонна весело бежала вперед,  помахивая  хвостом.
Это напоминало Анжелике время, когда несколько лет тому назад они также  шли
бок о бок с Дегре перед тем несправедливым процессом,  отнявшим  у  нее  все
мужа, состояние, свободу. Теперь судьба свела их  снова.  Анжелике  не  было
стыдно, что  Дегре  видел,  как  она  трудится  в  таверне  "Красная  маска"
служанкой, ибо знала, что он не осудит ее. Он все понимал, этот полицейский.
   Анжелике хотелось забыть то время, которое она провела в башне  Несль,  в
банде Каламбредена, она до сих пор не знала, где он может быть.
   "Он  успел  убежать  в  деревню",  -  думала  она.  А  может,  он  сейчас
возглавляет другую банду? Анжелика чувствовала, что больше не увидит Никола.
Анжелика уверовала в то, что Дегре не сделает ей ничего плохого.
   Было видно, что за последнее  время  полицейский  ощутимо  поправил  свои
финансовые дела. Он стал хорошо одеваться, курить дорогой табак.
   И в этот раз, как всегда, подойдя к таверне, Дегре, сделав  ей  реверанс,
удалился по своим делам, а  Анжелика,  оставшись  одна,  остановилась  перед
вывеской таверны, которую нарисовал ее родной брат Гонтран. На вывеске  была
изображена женщина в мантии и красной маске. Из  близлежащей  таверны  вышел
продавец вина с большим кувшином на голове.
   - Попробуйте моего вина! - заголосил он.
   Постепенно жизнь  начала  заполнять  улицы  проснувшегося  города,  вдали
слышался утренний перезвон колоколов.
   Периодически приходил Одиже, который еще надеялся сосватать Анжелику.
   - Не забудьте про шоколад, - говорил он, улыбаясь.
   - Вы никогда не получите  своего  патента  на  изготовление  шоколада,  -
парировала Анжелика.
   - Да почему же, мадам?
   - Потому что вы опираетесь на де Гиша, а он сам  хочет  погреть  на  этом
руки. Знайте, что все они злы и алчны, эти знатные сеньоры.
   - Но, насколько мне известно, патент Давида тоже не утвердили.
   - Да! - вспыхивала Анжелика. - Эти проклятые волокитчики хотят на лапу, а
я не имею денег, чтобы  заткнуть  им  глотки.  Они  мне  намекают,  чтобы  я
переспала с одним из этих, из комиссии по патентам. Но мне все они противны,
эти потные жирные каплуны.
   Анжелика не замечала, что  когда  злилась,  то  переходила  на  воровской
жаргон. От таких слов благородный Одиже краснел и бледнел, уходя ни с чем. И
так повторялось много раз.
   Анжелика  знала,  что  Одиже  начал  строить  зеркальный  зал  на   улице
Сен-Оноре.  Это  был  просторный  зал  с  позолоченными  панелями,  хотя  до
получения патента на изготовление шоколада было еще далеко.
   "Вообще-то он с головой, этот Одиже, - думала Анжелика, сидя за работой в
таверне "Красная маска". - Наверняка это будет иметь успех".
   - Я думаю, что такое красивое убранство зала  привлечет  ко  мне  богатую
клиентуру,  -  объяснял  Одиже  внимательно  слушающей  Анжелике.  -   Когда
выпускаешь новую продукцию, нужно обновить и то место, где хочешь  продавать
эту продукцию.
   Но  все  эти  приготовления  были  ничто  по  сравнению   с   трудностями
приобретения патента на шоколад.
   - Ну ничего, скоро кончится зима, и весна обязательно принесет что-нибудь
новое. Я все равно добьюсь подтверждения на патент Давида и  буду  выпускать
шоколад всем назло!
   Так рассуждала Анжелика в то утро, сидя за прилавком  в  ожидании  ранних
клиентов. Она не могла знать, что скоро новое несчастье  войдет  в  ее  дом,
растревожив и так истерзанную душу.
   На улице шел снег, было тихо.
   Вдруг в дверь постучали, это были первые  клиенты.  Отбросив  все  мысли,
Анжелика пошла открывать дверь таверны.

Глава 25

   Отложив в сторону перо,  Анжелика  с  удовольствием  посмотрела  на  свою
работу. В этот вечер она занималась подсчетами расходов и  доходов  таверны.
Вообще, дела шли хорошо, выручка росла с каждым днем.
   Несколько часов назад  она  пришла  из  таверны  "Красная  маска",  чтобы
заняться подсчетами. Перед тем как уйти, она заметила, что в  таверну  вошла
группа богато одетых людей. Все они были в черных масках, что говорило об их
высоком  положении  в  обществе.  Они  не  хотели  быть  узнанными  простыми
горожанами. По этикету,  приближенные  короля  не  могли  посещать  таверны,
притоны и  всякие  бордели,  но  придворные  пренебрегали  правилами,  чтобы
погулять в свое удовольствие.
   Анжелика уже привыкла к таким визитам, так как ее заведение  пользовалось
хорошей репутацией. Оставив господ на попечение хозяина и служанок, Анжелика
поспешила уйти домой, чтобы заняться подсчетами. Ведь в  основном  она  была
хозяйкой таверны и все дела лежали на ее плечах.
   1664 год подходил к концу. Прошло  три  года  с  тех  пор,  как  Анжелика
поселилась у хозяина таверны "Храбрый петух". И то,  что  случилось  за  это
время, превзошло  все  ожидания.  Теперь  старая  таверна  "Храбрый  петух",
переименованная в таверну "Красная маска",  расцвела.  С  приходом  Анжелики
господин Бурже преобразился. Он  перестал  пить  и  все  время  слушался  ее
советов. И так  постепенно  Анжелика  стала  хозяйкой  заведения,  а  потому
забирала себе большую часть доходов. Но и  того,  что  она  давала  хозяину,
вполне хватало ему, чтобы  обеспечить  приближающуюся,  как  рок,  старость.
Господин Бурже жил. припеваючи в своей  собственной  таверне  под  крылышком
Анжелики. Кабатчик часто называл Анжелику "дочь моя", и завсегдатаи  таверны
считали, что так оно и есть. Папаша Бурже, выпив рюмку-другую, гордо говорил
соседям, что свое заведение он оформил на "дочь", то есть  на  Анжелику.  За
это законный наследник таверны, племянник Давид, ненавидел Анжелику.
   За прошедшие три года Давид стал  красивым  юношей  и  не  терял  надежды
сделать Анжелику своей любовницей, которая,  в  свою  очередь,  признавалась
себе, что некоторые взгляды подростка смущают ее, но продолжала относиться к
нему, как к младшему брату. Невинные шутки,  которыми  они  обменивались  на
кухне, были не лишены тонких намеков с его стороны и женского  кокетства  со
стороны Анжелики. Иногда они заканчивались мимолетным поцелуем.
   "Если так будет продолжаться дальше, - думала Анжелика, -  то  однажды  я
уступлю этой молодой страсти и юному сердцу". К тому же Давид был  нужен  ей
для будущих предприятий.
   Другим поклонником Анжелики по-прежнему оставался Одиже. И  с  тем,  и  с
другим нужно было поддерживать хорошие отношения, хотя это были  два  разных
человека по уму и по возрасту.
   Посыпав песком  отчет,  на  котором  она  только  что  сделала  кое-какие
поправки, Анжелика сладко зевнула.
   Вот и я оказалась меж двух огней, - сказала она себе  -  Давид  и  Одиже.
Давид или Одиже?"
   Вошедшая Жавотта прервала ее мысли. Обычно перед  сном  она  раздевала  и
причесывала волосы мадам.
   - Мне кажется, что кто-то скребется в дверь, - заметила Анжелика, зевая.
   - Это вам показалось, мадам.
   Но через некоторое время звук повторился.  Анжелика  подошла  к  двери  и
прислушалась, но звук исходил от маленького окошка, расположенного  рядом  с
крыльцом. Анжелика открыла дверцу ставня и громко вскрикнула, так как  через
решетку к ней протянулась маленькая черная лапка.
   - А, это ты, Пикколло.  Ах  ты  шалунья!  -  сказала  она,  открывая  все
задвижки входной двери. Как только дверь открылась,  обезьянка  бросилась  к
Анжелике на руки и прижалась к ней, спрятав голову в оборках платья.
   - Что произошло? - растерянно спросила Анжелика, поворачиваясь к Жавотте.
- Она никогда не приходила  домой  одна.  Посмотри,  Жавотта,  кажется,  она
порвала свою цепочку.
   Они заперли дверь и вошли в комнату. Анжелика бережно  посадила  на  стол
свою любимицу.
   - О-ля-ля! - воскликнула Жавотта, указывая  на  Пикколло.  -  Посмотрите,
мадам, она, наверное, упала в вино.
   - Нет, это не вино, Жавотта, ее шерсть слиплась и, кажется, бурого цвета.
Нет, это не вино. Скорее всего, это кровь.
   - Боже мой, мадам, ее кафтан насквозь пропитан кровью!
   - Что с тобой произошло, друг мой? - тихо спросила Анжелика у обезьянки.
   Пикколло смотрела на нее испуганными глазами. Вдруг она отпрыгнула назад,
схватила маленькую коробочку и начала важно ходить по столу, держа коробочку
перед собой!
   - Ах проказница! - весело воскликнула Жавотта. - Она же изображает Дино с
корзинкой. Как она похожа на Дино, правда, мадам?
   Но Пикколло, сделав несколько кругов, казалось, была чем-то  взволнована.
Она остановилась, оглянулась вокруг и начала строить гримасы, как  будто  от
нестерпимой боли. Наклонившись вправо и влево, она вдруг начала драться сама
с  собой:  бросив  коробочку  на  стол,  стала  пинаться   ножками,   потом,
схватившись за живот, опрокинулась на спину, издавая дикие вопли.
   - Что это  с  ней?  -  пробормотала  удивленная  Жавотта,  -  Может,  она
взбесилась, мадам?
   Но  Анжелика,  внимательно  следившая  за  действиями  животного,  быстро
подошла к сундуку и надела свою мантию и маску.
   - Я думаю, что с Дино случилось несчастье. Я должна идти в таверну.
   - Я с вами, мадам.
   - Пойдем, ты будешь держать свечу. Отдай Пикколло Барбе, пусть отмоет ее,
высушит, даст молока.
   Предчувствие чего-то ужасного не покидало Анжелику. Она была уверена, что
Пикколло пыталась рассказать  об  ужасной  драме,  разыгравшейся  в  таверне
"Красная маска". Но то, что в действительности там произошло  в  тот  вечер,
превзошло все ее опасения.
   Они еще не дошли до набережной, как едва не были сбиты с ног  мальчишкой,
несшимся, как угорелый, по направлению к  дому.  Это  был  никто  иной,  как
Флико. Анжелика долго трясла его за плечи, но  малыш  не  мог  вымолвить  ни
слова. Наконец он пришел в себя.
   - Я как раз бежал за тобой, хозяйка, - задыхаясь от волнения,  пролепетал
Флико. - Они... они убили Дино!
   - Кто - они?
   - Клиенты.
   - Что случилось, объясни точнее.
   Флико, сплюнув на землю, затараторил, как будто отвечал хорошо  выученный
урок:
   - Дино был на улице со своей корзинкой. Он, как обычно, распевал  песенки
и торговал вафлями. Вдруг  один  из  клиентов,  сидящих  в  зале,  наверное,
какой-то сеньор, весь в кружевах и в черной маске на  лице,  сказал:  "Какой
красивый голос. Позовите этого мальчишку". Когда вошел Дино,  этот  господин
воскликнул: "