испадала широкими складками. Король  следил
за ней взглядом. Возвращаясь в мыслях к своей прежней жизни, она  отвлеклась
от горькой окружающей действительности.  Рядом  были  сплошные  препятствия.
Хорошо ли все взвесил Жоффрей, предпринимая путешествие в Квебек?  Ведь  это
не что иное, как возвращение во Францию, куда путь им заказан.
   В конце всего этого Квебек, Квебек - сокрытая жемчужина - сиял  в  сердце
американского континента. В ходе своей короткой истории Квебек несколько раз
был побежден, потерян и вновь найден. А для кого? И для чего?
   Ей нужно  жить,  танцевать,  возродиться,  найти  себя  вновь.  Анжелика,
гранддама Франции, графиня де Пейрак, возлюбленная короля  и  еще  известная
как Хозяйка Серебряного Озера.
   Ей нужно рассеять тени, собравшиеся вокруг  нее.  Некоторые  тянулись  из
прошлого. Призраки закружили ее, как густой  туман.  Некоторые  приоткрывали
забытые лица. "А.., а.., где ты? Кем же  ты  стала?..  Мы  не  можем  забыть
тебя..." А другие, почти безымянные - их можно узнать безошибочно - навевают
гнетущую тоску. Казалось,  что  именно  Квебек  они  избрали  местом  своего
пребывания.  Этим  и  объясняются  повороты  ее  мыслей.   Временами   город
привлекает к себе, временами появляется желание отказаться  от  путешествия.
Но разве у нее есть выбор?
   Квебек французский. Неожиданное чудо,  остров,  маленький  Париж,  уголок
Версаля,  говорливый,  элегантный,   благочестивый,   беспечный,   преданный
искусству, роскоши и войне. Город, в котором плетутся политические  интриги,
затеваются и совершаются грандиозные авантюры. Недаром ведь отец де  Верной,
которому она исповедовалась летом, сказал  ей:  "И  поезжайте  в  Квебек.  Я
назначаю вам такую епитимью. Поезжайте в Квебек. Имейте смелость встретиться
с ним лицом к лицу. Может быть, это принесет пользу американской земле".
   Он умер, убит. В память о нем она обязана выполнить  епитимью.  "Идите  в
Квебек. И неважно, что на плече клеймо -  цветок  лилии".  Жизнь  прекрасна.
Этой зимой она пойдет на бал, будет играть в карты и вздыхать среди ночи.  А
в солнечные дни она будет прогуливаться с Онориной  по  крепостной  стене  и
смотреть на дикие далекие горы Лорентиды.

Глава 8

   Он вошел, угадал, что она спит. Сумрак хранил запах женщины, который стал
ему очень знаком. Вид женской одежды, разбросанной там и сям, вызвал у  него
улыбку. Где была суровая, диковатая,  маленькая  гугенотка  из  Ла-Рошели  в
костюме служанки, которую однажды  во  время  плавания  в  Америку  Рескатор
привел в свою каюту, пытаясь приручить ее. Где же та  бесстрашная  пионерка,
которая во время этой ужасной зимы в Кеннебеке  оставалась  всегда  рядом  с
ним, деля все невзгоды?
   Он собрал кучу кружев, корсаж (его шелк еще хранил изгибы женского тела).
Сначала она была анонимной служанкой, затем компаньонкой старателя  в  Новом
Свете и вот, наконец, его Анжелика стала мадам де Пейрак, графиней Тулузы.
   - Господь ее храни! - прошептал он, бросив ревнивый взгляд на альков, где
угадывалось сияние волос.
   Она спала. Он подошел к письменному столу красного дерева,  взял  ночник,
зажег  его.  Тихо  приблизился  к  Анжелике,   Стоя   у   изголовья,   начал
рассматривать ее, Она спала  глубоким,  но  чутким  сном.  Недавно  Анжелика
испытала сильное волнение. Ей нужно восстановить силы.  Обычно  сон  ее  был
легким. Сердце спящей женщины реагирует на каждое  движение,  шорох,  готово
откликнуться на зов ребенка или любой подозрительный шум. Но  самое  грудное
уже позади. Она может сказать себе, что  теперь  все  в  порядке  и  что  ее
близкие вне опасности. Она может спать спокойно, а не так,  как  тогда,  Ему
редко  приходилось  наблюдать  изящество  и  грацию  отдыхающего,   свободно
раскинувшегося женского тела, красоту спящего лица, и это вызывало  соблазн.
Где она  теперь?  Бродит  где-то  далеко,  недоступная  как  никогда...  Она
скитается одна по побережью...
   В этот момент любовь его граничила с болью.
   Не один раз за это лето он мог бы ее потерять, много раз  он  находил  ее
иной. Она была многоликой.
   Он никогда не забудет момент, когда она бежала по пляжу, смеясь  и  плача
одновременно, протягивая к нему руки. Никогда он не забудет прикосновения ее
лица, когда она бросилась к нему, крепко обняла,  шептала  бессвязные  слова
любви, которые долгие годы  хранила  в  своем  сердце.  Она  выкрикивала  их
ежеминутно, готовая умереть, если ему" это угодно, но только  здесь,  только
не удаляясь...
   Моя жена!
   Жоффрей де Пейрак опустил лампу, чтобы  лучше  рассмотреть  бриллиантовый
перстень на ее пальце. Он преклонил колени и поцеловал ее руку.  Как  крепко
она спит! Он даже встревожился. Каждый  раз  его  охватывал  подсознательный
страх. Он поставил светильник на ночной  столик  около  кровати,  подошел  к
Анжелике снова. Всмотрелся в лицо, увидел, как вздрагивают веки, трепещут от
дыхания губы. Затем он насмешливо поругал  себя.  Сколько  раз  он  наблюдал
агонию смерти, а теперь вдруг вздумал искать ее признаки на этом  прелестном
спящем лице! Она отдыхала, восстанавливала свои силы.
   "Кто защитит ее, когда меня не будет рядом? Какие мужчины?" - спросил  он
себя. Он представил, как к этим нежным губам приближаются чужие губы,  чтобы
испить желания, и передают этой чувствительной женщине силу страсти, которая
оглушает и воскрешает.  Эта  мысль  его  не  рассердила.  Он  согласился,  к
счастью, с тем, что есть мужчины, готовые защитить ее,  носить  на  руках  и
спасти в минуту безысходности.
   Неизвестное прошлое Анжелики, его образы жили под ее  сомкнутыми  веками.
Он  ничего  не  знал.  Снова  ему  вспоминались  обрывки  рассказов.   После
происшествия с Коленом Патюрелем она проявляла сдержанность,  и  он  не  мог
вызвать ее на откровенный разговор. Это тоже  было  его  ошибкой.  Он  грубо
обращался с ней, под маской гнева  скрывая  боль,  становился  несправедливо
придирчив.
   Моя любовь!
   Он наклонился к спящей и приник губами к ее полураскрытым губам Он  бывал
сердит, когда нарушали его сон, но сейчас ему так не терпелось увидеть,  как
она откроет глаза и узнает его, заметить в  них  отражение  его  собственной
радости, что он  поддался  этому  нетерпению  Какое  слово  она  скажет  мне
первым?
   Анжелика пошевелилась и прошептала:
   - Спи, спи, любовь моя!
   Но она открыла глаза,  и  он  увидел  гак  близко  счастливое  сияние  ее
изумрудных зрачков, еще затуманенных сном.
   - Ты улыбалась во сне. Что тебе снилось?
   - Я была на пляже, ты нес меня на руках.
   - Какой пляж? - сыронизировала он.  -  Пляжей  много...  Она  засмеялась,
обняла его за шею, привлекла к  себе,  прижимаясь  щекой  к  его  щеке  -  Я
спрашиваю тебя... - начал он.
   - О чем?
   - На каком пляже ты была самая красивая, волнующая, ослепительная? И я не
знаю. Я вижу тебя повсюду: и в ветреную погоду, и под солнцем, и на утесе  в
Ла-Рошели, или бегущей мне навстречу... И не знаю, как решить  На  каком  из
этих пляжей ты была самой красивой?
   - Неважно! Это меня мало волнует, лишь бы я бежала к тебе!
   Наклонившись над ней,  он  провел  пальцем  по  ее  изогнутым  золотистым
бровям, поцеловал кончики ее пальцев, прикрыл се обнаженные плечи  кружевным
покрывалом. Но она сбросила покрывало, села, подняв руки, сняла через голову
рубашку.
   - Обними меня! Обними меня!
   - Безумная, - засмеялся он, - замерзнешь! Холодно!
   - Согрей меня!
   Обнаженные руки обняли его шею, привлекли его. Она прильнула к  нему  изо
всех своих сил, со всей слабостью.
   - О, любимый...
   И он увидел, как по ее чудесному лицу прошли волны, его  озарила  светлая
улыбка  экстаза,  ее  сменило  выражение  отчаяния  и  боли,  которое  часто
сопровождает радость глубокой любви.
   "Мужчина, который меня любит, желает меня. Он нуждается в  теплоте  моего
тела, а мне нужен его жар. Он меня пугает и успокаивает. Он выскальзывает из
моих рук, и, однако, я знаю, что он всегда будет здесь, со мной.  Он  больше
никогда не убежит. Какое упоение!"
   Она откинулась  на  подушки,  обнаженная,  красивая.  Волосы  рассыпались
вуалью. Она собрала их одной рукой и обнажила белоснежное плечо, чтобы лучше
было ласкать ее груди, к которым он любил прикасаться  жадными  губами.  Его
губы спускались вдоль мраморного тела богини, тронутого позолотой.
   Она притворно жаловалась, стараясь сбить его с толку, а сама  подставляла
его поцелуям трепещущее тело. Он  ясно  видел,  что  она  его  не  боится  и
воспринимает его как равного партнера в этих любовных играх.
   Сегодня он превратился из господина в друга, которого  любят  и  которому
дарят  только  вечер  удовольствия.  Это  придавало  их  отношениям  оттенок
легкости и распущенности.
   Его забавляла эта игра - ее  горячность  и  его  отказ.  Они  снова  были
изнурены,  околдованы  этим  дружеским   соединением,   испытывая   огромное
удовольствие; все заботы отодвигались на задний план. Оставалось только одно
- испытывать наслаждения  в  объятиях  друг  друга,  благодатную  усталость,
возродиться к новой жизни, которая начиналась простыми словами:
   - Тебе хорошо?
   - Это чудесно!
   - Ты больше не боишься меня?
   - О, нет!
   - В таком случае, ты норовишь свести меня с  ума  и  заковать  в  кандалы
своим колдовством?
   Покрывая ее всю страстными поцелуями, он вновь повторял, что без  ума  от
нее, что она подарила ему счастье, что никакая другая  женщина  не  занимала
его так, как она. Он пошутил, сказав, что теперь  он  понимает,  почему  все
мужчины завидуют ему и хотели бы  убить  его  за  то,  что  он  владеет  ею,
единственным сокровищем.
   Все им казалось свободным, блестящим и упоительным.
   - Ах! Если бы мы могли всегда жить  на  плывущее  корабле..,  перед  нами
море... - вздохнула Анжелика.
   - Не бойся ничего. Нас и на суше ждет хорошее.
   - Я не знаю. Я мечтаю об этом, но по мере нашего продвижения вперед мечты
эти становятся недостижимыми.
   Временами я начинаю понимать, что  забыла,  каковы  люди.  Раньше  я  это
хорошо знала.
   - Но ты их плохо знала. Тебе только казалось... Она настаивала на своем.
   - Ты видишь себя в прошлом. Но ты не знаешь своих сил сегодня.
   - Я сильна только рядом с тобой, - сказала она, прижавшись к нему.
   - Мы поговорим еще об этом, Я видел тебя  с  пистолетом  в  руке.  Сейчас
Квебек еще далеко, мы свободны, плывем  по  реке.  Мы  сделаем  остановку  в
Тадуссаке, отдохнем  от  плавания.  Мы  вновь  найдем  там  друзей,  заведем
дружеские знакомства. Я надеюсь, что там будет хорошо.
   - Если только нас не встретят там...
   - Нет, Это всего-навсего торговый пост, ферма, часовня. Небольшой поселок
колонистов и индейцев, которые торгуют, молятся, кормятся  скотоводством.  У
них нет причины для вражды. Они  не  знают  и  развлечений.  Мы  им  устроим
праздники и танцы на берегу реки. Что ты на это скажешь?
   -  Если  посмотреть  на  дело  с  этой  стороны,  то  мне  представляется
заманчивой победа над Новой Францией.
   Они  замолчали.  Их  качал  на  волнах  корабль.  Снаружи  сквозь   туман
доносились различные звуки, голоса перекликающихся людей свидетельствовали о
бдительности сторожевых постов. Обстановка, однако,  была  мирной.  Анжелика
закрыла глаза.
   Спала ли она? Она увидела, как бросается сквозь пламя к высокому силуэту,
привязанному к столбу. Пламя льется потоком, его жар ошеломляет и  разлучает
их. Он - колдун, он проклят и сожжен на Гревской площади.
   Видение длится одну секунду, и Анжелика, вскрикнув, пробуждается.
   Он спал рядом с ней, чудом выживший, сильный, безмятежный.
   Боясь разбудить его, Анжелика положила свою руку на его  теплый  кулак  и
почувствовала, как под ее пальцами трепетала жизнь. Виденный только что  сон
совпал с ощущениями, которые она пережила,  когда  ей  пришлось  прыгнуть  в
огонь басков на острове  Монхиган  в  ночь  святого  Иоанна.  Железная  рука
гарпунера Эрнани д'Эстигуарра  заставила  ее  подпрыгнуть  и  перелететь  на
другую сторону через горящую вязанку хвороста.
   - Вот вы и очистились, мадам, - сказал тогда ей великий баск. - Дьявол не
посмеет теперь вредить вам в этом году.  Наклонившись,  он  поцеловал  ее  в
губы.

Глава 9

   Следовавший за ними корабль попался им на глаза к полудню. Он вынырнул из
зеленоватого тумана, который нависал над рекой, впитав в себя зелень  лесов,
заволакивая горизонт.
   Флот де Пейрака, выстроившись полукрутом, держал путь впереди него. Как и
предчувствовал  граф,  это  было  запоздавшее   судно,   которому   пришлось
задержаться в море из-за  неблагоприятных  условий.  Триборддал  крен,  вода
превышала ватерлинию, паруса были изорваны ветром. Когда накатывали  высокие
волны, казалось, что корабль уже утонул. Судно  выдерживало  дистанцию,  как
смертельно раненное животное. Вынужденный  скитаться,  корабль  не  смел  ни
повернуть назад, ни устремиться вперед, где, как он угадывал, этот  странный
флот приготовил  для  пего  сети.  Приходилось  лавировать.  Онорина  громко
выразила то чувство, которое сжимало ее сердечко при виде корабля:
   - Бедный! Бедный корабль, - простонала она взволнованно, - бедное  судно!
Как дать ему понять, что мы не желаем ему плохого?
   Она стояла на мостике рядом с Жоффреем  де  Пейраком.  Он  велел  поднять
паруса и подготовить пушку, время  от  времени  он  передавал  Онорине  свою
подзорную трубу.
   - Ты, конечно, поднимешь флаг? - спросила она взволнованно.
   Иногда обращаясь к нему, как к равному, Онорина называла его на "ты".
   - Нет, мадемуазель. Это ничтожное суденышко.
   Анжелика наблюдала за ними:  за  своим  супругом  и  своей  дочерью.  Она
находила в них большое сходство. Анжелика  не  слышала  слов,  которыми  они
обменивались,  но  она  любовалась  их  очевидным  согласием.  Привязанность
Жоффрея до Пейрака неожиданно подняла на щит  эту  фею  с  рыжими  волосами.
Судьба связала это маленькое существо, обреченное на  несчастье,  с  судьбой
необыкновенного человека, окруженного блестящей и мрачной  легендой.  И  это
очень подходило юной Онорине де Пейрак. Анжелика не сомневалась, что дочь ее
будет держать в руках судьбы Канады и этого гордого города, куда они плывут.
И это будет справедливо.
   Минуту спустя Жоффрей и Онорина исчезли из поля зрения Анжелики, а  затем
она увидела, как они спускаются на полуют. Жоффрей держал ребенка  за  руку.
Бывая на командном посту, он  надевал  на  лицо  темную  медную  маску.  Это
придавало его силуэту свирепость и подчеркивало хрупкость маленькой  фигурки
его спутницы, которая шагала рядом с ним в своем пышном наряде.
   Анжелика услышала, как Пейрак сказал Онорине:
   - Мы пойдем своим курсом до Тадуссака, а тот корабль пусть идет по своему
маршруту.
   - А в Тадуссаке?
   - Там мы познакомимся с ним и узнаем, нет ли на  его  борту  каких-нибудь
опасных персон. Проверим его трюмы.
   - Вы - пират, мсье! - воскликнула Онорина, имитируя интонации Карлона.
   Анжелика не удержалась  от  смеха.  Она  подумала,  что  ничто  не  может
победить любовь, которая их объединяет.
   Ночные часы, которые она провела в объятиях Жоффрея, оставили в сердце ее
чувство блаженства. Ее сердце переполнялось восторгом при  виде  дорогих  ей
существ. Ей уже виделось их  счастливое  благоденствие  в  роскошном  ореоле
светлого сияния, обещание судьбы, которая их щедро одарит.
   Гибнущий  корабль,  плывущий  за  ними,  символизировал  последнюю  дрожь
какого-то врага, который не замедлит попросить  пощады.  Не  потому  ли  так
спокоен Жоффрей, возвращаясь в Новую  Францию  под  своим  законным  титулом
графа Тулузы? Надеется ли он получить полную амнистию от короля Франции?
   Вопреки очевидному, она начала понимать, что сила Жоффрея сегодня больше,
так как он свободен. Его не угнетают теперь законы феодальной  системы,  как
это было когда-то, в бытность его  сеньором  Аквитании.  Что  теряет  король
Франции, восстановив справедливость? Чем может угрожать Жоффрею этот далекий
соперник?
   Однако на следующий  день  направление  ветра  изменилось.  Изменилось  и
настроение Анжелики. На нее нахлынули опасения.
   Не раз все собирались па мостике, чтобы обсудить маршрут  и  изменившуюся
ситуацию. Обсуждалось положение гибнущего  судна.  Стоит  ли  оказывать  ему
помощь? Предполагали, что оно убегало от пиратов. Но разве не лучше было ему
укрыться в бухте Св. Лаврентия и остановиться  там?  Рассматривали  судно  в
подзорную трубу, когда раздался плаксивый голос Адемара:
   - А что, если этот несчастный парусник подобрал на свой борт герцогиню?
   - Какую герцогиню? -  воскликнули  все,  дружно  повернув  головы  в  его
сторону.
   Он не пожелал ответить и  несколько  раз  перекрестился.  Все  поняли,  и
ужасный страх оледенил их сердца. Адемар был из тех людей, которые  обладают
даром предчувствия и предвидения.
   - Что ты говоришь! Ты сошел с ума! - воскликнула Анжелика.  -  Герцогиня!
Она мертва. Сто раз мертва. Она умерла и погребена.
   - Разве можно знать что-нибудь наверняка с подобными типами, -  прошептал
Адемар и снова перекрестился.
   Поискали глазами де Пейрака, чтобы спросить его мнения, но он был далеко,
тогда обратились к Виль д'Эвре.
   - Друзья мои, успокойтесь! Мы все еще находимся во  власти  тех  событий,
которые так взволновали нас недавно. Но мы должны все  забыть,  все  забыть!
Послушайте меня. Мы должны явиться в Квебек, выбросив из  воспоминаний  все,
что произошло в бухте Сен-Лоран. Да, даже вы, Карлон. Вы  должны  забыть.  У
нас нет выбора.
   Он настаивал на этом торжественно, что не было привычным ему, и доказывал
этим, что даже он вовсе не недооценивает того, что скрывается за  драмой,  в
которую  они  оказались  замешанными.  Возможны  осложнения   с   трибуналом
инквизиции.
   - Даже в правовом государстве тяжба с... Сатаной, - сказал  он,  озираясь
по сторонам, - мы все это знаем, какое это деликатное и опасное дело. Я  вам
это говорю, Карлон: молчание и забвение. Вот лучший способ не наткнуться  на
любопытных людей.
   - А если "она" вернулась? - продолжал Адемар, крестясь.
   - "Она" больше не вернется, - отрезал Виль д'Эвре. - И если  ты  еще  раз
позволишь себе подобные намеки, твоя спина познакомится с  моей  тростью,  -
добавил маркиз с угрожающим жестом. - А по приезде в Квебек я велю  заковать
тебя в кандалы или повесить.
   Напуганный до ужаса Адемар убежал.
   - Мсье де Пейрак наилучшим образом уладил эту историю.  Не  будем  больше
говорить о ней, - продолжал маркиз, который любил при случае напомнить,  что
он - губернатор Акадии.
   - Добавлю к этому,  что  мы  прибудем  в  Канаду  целыми  и  невредимыми,
трудности позади. Это чудо, за которое мы должны благодарить бога.
   И если кто-нибудь боится, что демонический дух явится  нас  преследовать,
не будем забывать, что отныне мы находимся на христианской  земле.  Вот  уже
более пятидесяти лет потом  тяжкого  труда  и  кровью  мучеников  миссионеры
очищали регион от языческой скверны. Канада не Акадия.
   - Аминь! - с насмешкой сказал Карлон. - Вы могли бы  читать  проповеди  с
кафедры.
   - Смеетесь, а ведь  именно  я  сделал  большое  дело.  Прочь  восемьдесят
дьявольских легионов! - воскликнул Виль д'Эвре,  потрясая  своей  тростью  с
серебряным наконечником. - Я знаю, о чем говорю. Я вместе с мадам де  Пейрак
отражал безумные атаки... А вы подоспели только к концу, и не вы вели ее  по
широкому пляжу Тидмагоуча, когда эта бесноватая испускала ужасные  вопли.  Я
видел, как вы побледнели. Так что последуйте моему совету. Между нами,  -  я
вам говорю, - между нами все должно остаться. Только так мы  можем  избежать
расследования. Забудьте и улыбнитесь всем. Жизнь прекрасна!
   Он увел Анжелику в сторону, положив руку ей на талию.
   - Не сходите с ума.
   - Но я...
   - Я вас знаю. Я слышу, как бьется ваше сердце. Ах! Уязвимый Стрелец!
   Он слегка коснулся пальцем ее щеки.
   - Люди недооценивают глубокую чувствительность этого огненно