ьезное. Граф начинает
          медленно и довольно протяжно говорить.

Я  сейчас  получил  письмо  от князя Михайлы Семеныча,  которое и имею честь
предъявить вам!  (Подносит держимое им в руке письмо к глазам своим и читает
его.) "Любезный граф!  Поздравляю вас кавалером ордена брильянтовых знаков и
с  пожалованием вам аренды в пять тысяч рублей серебром и вместе с тем спешу
вас  уведомить,  что  на  ваше  место назначен тайный советник Яков Васильич
Карга-Короваев!"

                              Занавес падает.


                                 ПРИМЕЧАНИЯ

                                  ХИЩНИКИ

     Впервые  комедия опубликована в  измененном по  цензурным условиям виде
под названием "Подкопы" в журнале "Гражданин", 1873, NoNo 7-10 (11 февраля -
5 марта).
     20 августа 1872 года А.Ф.Писемский писал Н.С.Лескову: "...пьеса моя еще
окончательно мною не отделана и не раньше может быть окончена вполне,  как к
половине сентября,  а потом я сам думаю приехать в Петербург к 22 сентября и
привезу  пьесу  с  собой..."  Отвечая на  это  письмо,  Н.С.Лесков  известил
Писемского,  что "добрые слухи" о его новой пьесе уже проникли в печать*.  С
рукописью  своей  только  что  законченной комедии  А.Ф.Писемский приехал  в
Петербург в  конце  сентября 1872  года  и  выступил с  чтением ее  в  кругу
избранных слушателей у  А.А.Краевского.  Пьеса произвела сильное впечатление
на присутствовавшего среди приглашенных А.В.Никитенко, в дневнике которого 5
октября появилась следующая запись: "Комедия эта лучшее произведение его. Не
знаю только, как он сладит с цензурою. Он хочет напечатать ее в "Гражданине"
князя Мещерского.  Писемский превосходно читает,  и  мне  кажется,  что  кто
слышал  его  комедию из  его  уст,  тому  не  следует идти  в  театр  на  ее
представление:  она,  наверное, будет сыграна там гораздо хуже, чем в чтении
автора"**.
     ______________
     * А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 248, 695.
     ** А.В.Никитенко. Дневник, т. III, M., 1956, стр. 254.

     Судьба  рукописи крайне  тревожила автора.  Комедия  была  включена под
заглавием "Подкопы" в издававшийся В.П.Мещерским "Сборник Гражданина" (книга
вторая),  но не вышла в  свет по обстоятельствам,  не зависевшим от редакции
сборника.   "Пьесу  мою  прихлопнула  цензура:   ее   вырезали  из  сборника
Мещерского.  На  меня это  страшно подействовало!.."*  -  уведомил Писемский
Лескова. Он обращался к Краевскому, Никитенко, Гончарову с просьбой выяснить
причины цензурного запрета.  И.А.Гончаров в  письме от  4  декабря 1872 года
сообщил Писемскому:  "Я спрашивал о причине задержки и получил в ответ,  что
единственная причина -  это  щекотливость высшей  администрации,  которую Вы
затронули в живой картине интриг и взаимного подшибательства"**.
     ______________
     * А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 250.
     ** А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 698.

     Интересные подробности записал 6  декабря А.В.Никитенко:  "Был  у  меня
Писемский.  Комедии его не  пропускает цензура.  Он  объяснялся с  Тимашевым
(министром внутренних дел.  -  С.Е.), который объявил ему, что комедия может
пройти,  если  он  спустит  действующих лиц  пониже,  то  есть  директоров и
товарищей  министров  оставит  в  покое.  Он  тоже  объяснялся с  Лонгиновым
(начальником Главного управления по делам печати.  - С.Е.), но тщетно. Когда
Писемский спросил у  него:  "Как же и  о  чем писать?",  -  тот отвечал ему:
"Лучше вовсе не писать". Автор обещал, однако, исправить свою пьесу, то есть
не ставить действующих лиц в  разряд высших чиновников,  а просто отделаться
общими характерами"*.
     ______________
     * А.В.Никитенко. Дневник, т. III, 1956, стр. 262.

     В  то же время в  газете "С.-Петербургские ведомости" от 1 декабря 1872
года  (No  330)  было  опубликовано объявление о  выходе  из  печати второго
сборника "Гражданина" с  извещением о  том,  что "по причинам,  редакциею не
предусмотренным,   комедия  А.Писемского  "Подкопы"  возвращена  автору.  По
получении от автора, она будет доставлена г.г. подписчикам особо".
     А.Ф.Писемскому пришлось немедленно приступить к  переработке "Подкопов"
в направлении,  более приемлемом для цензуры.  Позднее,  уже после того, как
комедия в переработанном виде появилась в газете "Гражданин", автор в письме
к А.В.Никитенко от 16 марта 1873 года утверждал, что существенных изменений,
вызванных соображениями цензурного характера, "пьеса не потерпела нисколько:
я всего только и сделал,  что в перечне действующих лиц уничтожил титулы;  в
самом же  тексте не  произошло никаких перемен за  исключением тех немногих,
которые я  сам  сделал чисто уже  в  видах художественного улучшения"*.  Это
заявление,  однако,  наполовину не соответствовало действительности,  будучи
рассчитано на  возможное содействие А.В.Никитенко в  качестве  рецензента по
присуждению Уваровской премии за  лучшие драматические сочинения:  Писемский
решил представить "Подкопы" на  соискание премии и  старался рассеять всякие
сомнения в "цензурности" своего произведения.
     ______________
     * А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 252.

     В  Центральном государственном архиве  литературы и  искусства  (ЦГАЛИ)
хранится авторизованная копия  первых  двух  действий первоначального текста
этой комедии,  частично также третьего и четвертого действий;  текста пятого
действия  в  рукописи  недостает.  Листы  с  первоначальной редакцией  пьесы
(датированной 1872 годом) во  многих местах заклеены написанными на бумажных
полосах позднейшими авторскими исправлениями.  После произведенной расклейки
оказалось  возможным  сличить   первую   (доцензурную)  редакцию  комедии  с
редакцией, приближенной к требованиям цензуры.
     В  результате  переработки  писатель,   несомненно,   достиг  известных
"художественных улучшений"  в  литературном и  сценическом отношениях:  были
устранены  некоторые  длинноты,   выразительнее  стали   отдельные  диалоги,
последовательнее  получились   характеристики  персонажей   (в   особенности
Вуланда).  Все же  в  большинстве случаев изменение текста свидетельствует о
явном снижении уровня изображаемой в пьесе социальной среды;  автор вовсе не
ограничился тем, что "уничтожил титулы" в перечне действующих лиц, он должен
был  поневоле  согласиться с  необходимостью спустить  их  вообще  "пониже",
оставив в покое "директоров и товарищей министров".
     Так,  в тексте комедии опущена бывшая в первоначальной редакции ремарка
после списка действующих лиц:  "Действие происходит в  Петербурге".  Далее в
рукописном тексте комедии упоминались "чиновники департамента", то есть тоже
петербургские департаментские чиновники одного из министерств.  Упоминался и
вновь  назначенный "товарищ министра",  занимавший ранее должность директора
департамента.   В   печатном  издании  пьесы  товарищ  министра  не   совсем
вразумительно именуется просто "товарищем" и  лишь в  списке действующих лиц
назван товарищем "главного начальника ведомства".
     Если  директор  министерского  департамента  в   рукописи  носил  титул
"высокопревосходительства" (а  не  просто "превосходительства"),  то товарищ
министра  представлялся  уже  совсем  "высокопоставленной  особой",  которая
"будет иметь личный доклад к государю". Особа "государя" не раз фигурировала
за  кулисами обличаемых в  пьесе  темных бюрократических махинаций:  к  нему
собирается пойти с  жалобой директор Вуланд,  к  нему хочет ехать с повинной
граф  Зыров,  на  его  же  мнение ссылается близкий ко  двору  князь Михайло
Семеныч. Жену нового товарища министра князь встретил "во дворце на бале" (а
не на "бале у австрийского посла").
     Понятно,  что,  наученный горьким опытом,  автор  тщательно вымарал все
упоминания о государе и дворце.  Он постарался также приглушить сатирическое
звучание строк, осмеивающих придворное окружение: "...если мальчика отдали в
пажеский  корпус,   то   он   будет   непременно  свитский  генерал,   потом
генерал-адъютант и  потом министр,  член государственного совета,  а  если в
училище правоведения поступит, то будет министром по гражданской части".
     Остросатирические  характеристики   представителей  высшей   бюрократии
автором  смягчались,  устранялись наиболее резкие  черты  в  обрисованной им
картине  ожесточенной борьбы  чиновничьих честолюбий,  "Интриг  и  взаимного
подшибательства".
     Главный    герой,    карьерист    Анташевский   (ранее    именовавшийся
Вандашевским),  в рукописной редакции комедии был очерчен несколько полнее и
в более отрицательном виде:  подчеркивалась вся "низость его характера".  По
происхождению из разночинцев,  мелкий чиновник,  он сумел войти в  доверие к
графу,  "главному начальнику ведомства" (то  есть министру),  служил у  него
секретарем,  "жил только что не  в  конуре,  питался на четвертаковый обед",
стараясь прослыть честным тружеником.  В  то  же время он сошелся с  богатой
женщиной из светского общества,  которая его "приютила,  приголубила и почти
содержала",  бросила для  него  своего мужа,  рассорилась со  своей матерью,
братьями и  "все  состояние почти  прожила для  него".  У  нее  на  квартире
Андашевский берет  "трепещущими от  радости руками" взятку акциями в  триста
тысяч  и  "относит  их  к  своей  подруге" на  сохранение до  завтра.  Потом
назначенный товарищем министра,  он  "после 15 лет привязанности" расходится
со своей возлюбленной:  "...чтож такое в  подобных отношениях значит высокая
особа  или  нет!"  -  замечает  по  этому  случаю  жена  директора  Вуланда.
Андашевский женится теперь  на  дочери  графа,  своего начальника,  типичной
авантюристке,  которую нисколько не  смущают разговоры о  том,  что ее  муж,
"породнившись с папа,  будет позволять себе всевозможные злоупотребления". В
своем супруге она находит сходство не с кем другим,  как с Сперанским, таким
же плебеем,  на которого тоже клеветали,  завидовали его возвышению, а между
тем "он стоит теперь уже на  памятниках".  Сам же Андашевский,  ставши зятем
министра, метит поступить уже "на место папеньки".
     В  образе графа  Зырова первоначально резче  обозначался контраст между
его положением как главы ведомства и его поведением,  моральными качествами,
вкусами:  "подмазанной  и  подвитой,  в  розовом  галстучке,  в  коротеньком
пиджаке,  словом, до неприличия молодо одетый, но, впрочем, с гордой осанкой
и  с  явной привычкой повелевать" -  таков этот молодящийся сановник.  Целое
состояние он  растратил на  "французских актрис и  балетных фигуранток".  По
словам дочери,  он  прожил и  ее  деньги,  доставшиеся ей  по  наследству от
матери, и не дал в том "никакого отчета". Андашевский уверяет, что на службе
он  двадцать лет  работал за  графа и  что  теперь семидесятилетнему старику
"трудно...  становится заниматься: толкуешь, толкуешь ему - едва вразумишь".
У "сумасшедшего старика" к тому же крутой характер.  "Деспот,  каких мир,  я
думаю, не представлял", - возмущается Андашевский.
     Внесценическим  персонажем  пьесы  является  "его  сиятельство",  князь
Михайло Семеныч, занимающий самый высокий пост в правительственной иерархии;
от него,  облеченного властью,  зависят назначения и увольнения министров. В
доцензурной   редакции   пьесы   его   рекомендовали  "единственным  у   нас
государственным человеком" (позже рукой автора исправлено: "это единственный
у  нас человек с  государственным взглядом на  вещи").  По обыкновению таких
высоких лиц,  он жалуется на "безлюдье", на то, что некем заменить выжившего
из  ума  старика:  способных людей "один,  два  да  и  обчелся".  Подходящим
кандидатом  на  административный  пост  он  считает  только  Каргу-Короваева
(фамилия совсем в стиле Салтыкова).
     Полнейшая  беспринципность  "единственного  государственного  человека"
сказывается    в    том,     кому    он    покровительствует:    смотрителем
Крестовоздвиженской богадельни  он  устраивает  бывшего  управляющего своими
именьями   Варнуху   (иначе   Кувыркина,   по   первоначальному   варианту),
собственноручно избивавшего рабочих  на  заводе  и  получившего за  это  чин
генерал-майора.  Должность  директора департамента доверяют  племяннику "его
сиятельства",   камергеру   Мямлину   -   "идиоту",   "жулику",   "негодяю",
"прощелыге",   делающему  карьеру  "по   милости  великосветских  тетушек  и
сестриц".   Обрисовка   Мямлина   в   первой   редакции   пьесы   отличалась
гротескностью,  даже  шаржированностью:  ходит  он,  "вихляя толстым задом",
"лицо у  него перекашивается,  и  он  начинает мычать почти как  бык";  это,
говорит Мямлин,  "пляска св.  Витта, болезнь, которою, наконец, страдал царь
Навуходоносор";  при этих словах он "сильно мычит". Впрочем, "передергиванье
на  лице" у  него прекратится,  как  только ему "дадут Владимира" (имеется в
виду орден св. Владимира - С.Е.).
     Писемский рисовал действующих лиц прямо с натуры.  Читатели и тем более
цензоры  искали  в  "Подкопах" намеков на  определенных лиц,  представителей
правящей верхушки и столичного светского общества.  Замаскировать черты этих
"подлинников" (жизненных прототипов) было в интересах автора,  стремившегося
протащить  свою  пьесу  через  цензурный  "шлагбаум".   Этим,   может  быть,
объясняются  произведенные  в  авторской  рукописи  замены  имен  и  фамилий
действующих персонажей (Зуров  -  Хмуров -  Зыров;  Марья  Петровна -  Марья
Сергеевна; Ольга Михайловна Батаева - Ольга Петровна Басаева и др.).
     Но  и   без  намеков  на  "личности"  пьеса  полностью  сохранила  свое
злободневное   значение.   Получился   резкий   драматический   памфлет   на
продажность,  карьеризм,  произвол и  бездарность царской администрации,  на
"египетскую проказу" взяточничества, спекуляций акциями, алчности, моральной
распущенности, маразма аристократических верхов.
     Трудно  было  рассчитывать,   чтобы  пьеса  с   такой  разоблачительной
тематикой могла  быть  в  то  время  отмечена академической премией,  о  чем
хлопотал писатель (между прочим,  по совету И.А.Гончарова) после напечатания
"Подкопов" в  1873  году.  А.В.Никитенко,  вопреки своему  прежнему мнению о
"лучшем произведении" Писемского,  дал о  пьесе уклончивый отзыв;  он  отдал
предпочтение  драме  "Ваал"  того  же  автора,   которая  все-таки  тоже  не
удостоилась Уваровской премии.
     Безуспешными  остались  и   настойчивые  попытки   добиться  разрешения
поставить "Подкопы" на сцене.
     Н.С.Лесков вспоминал,  что  Писемский "совсем расстроился от  множества
неудач,  которые встретил при хлопотах об устройстве этой пьесы.  С  ней все
шло как будто заклятое,  -  и  даже самое заглавие ей  долго не  давалось"*.
Действительно,  на  титульном листе рукописи ЦГАЛИ набросаны один за  другим
следующие варианты заглавий:  "Большие замыслы",  "Бескровная битва", "Битва
гражданская",  "Подкопы".  Удачнейший вариант  -  "Хищники"  -  в  цензурном
отношении оказался наименее приемлемым; по выражению Писемского, он вынужден
был "обеститулить" свою пьесу**.
     ______________
     * "Петербургская газета", 1885. No 264.
     ** А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 250.

     В  1880  году,   незадолго  до  смерти,   писатель  вновь  обратился  с
ходатайством о снятии с "Подкопов" запрещения театральной цензуры, адресуясь
на  этот  раз  к  начальнику Главного управления по  делам печати Н.С.Абазе.
Началась  длительная переписка.  Аба-за,  получив  благоприятный для  автора
отзыв   цензора  драматических  сочинений  П.И.Фридберга,   запросил  мнение
директора департамента государственной полиции  барона  И.О.Велио,  который,
проявив  неожиданный либерализм,  тоже  признал  "возможным  комедию  эту  к
представлению допустить". Однако товарищ министра внутренних дел М.С.Каханов
не согласился с  бароном Велио,  наложив на его отношении резолюцию:  "Ответ
неудовлетворительный".  Писемского,  несмотря на все старания его и  близких
ему,  опять постигла неудача.  Комедия "Подкопы", по его словам, "едва, едва
пропущенная цензурой для  печати",  так и  осталась "совершенно воспрещенной
для постановки на сцену"*.
     ______________
     * А.Ф.Писемский. Письма, М.-Л., 1936, стр. 391, 812, 813.

     Только в  1905 году было получено разрешение на  постановку "Хищников".
Комедия была поставлена под этим названием в  Петербурге в октябре 1905 года
и имела успех.
     Текст  комедии,  уже  набранный для  второго сборника "Гражданина",  но
вырезанный цензурой и уничтоженный полицией в конце 1872 года в количестве 3
тысяч экземпляров,  до сих пор не разыскан. Первоначальная (наиболее острая)
редакция  комедии  дошла  до  нас  лишь  в  отрывках.  В  настоящем  издании
печатается  промежуточная редакция,  хотя  и  смягченная автором,  но  более
соответствовавшая его  замыслу,  чем  текст,  публиковавшийся при его жизни.
Печатается  комедия   по   изданию  А.Ф.Маркса   (1911),   с   проверкой  по
сохранившейся части автографа.

     Стр. 320. Благ„рствоеать - хвастать, привирать (франц. blaguer).

                                                               С.Ф.Елеонский



                      Алексей Феофилактович Писемский

                               Русские лгуны

                                   Очерки


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: А.Ф.Писемский. Собр. соч. в 9 томах. Том 7
     Издательство "Правда" биб-ка "Огонек", Москва, 1959
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июля 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     {1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.


     Содержание

     I. Конкурент
     II. Богатые лгуны и бедный
     III. Кавалер ордена Пур-ле-мерит
     IV. Друг царствующего дома
     V. Блестящий лгун
     VI. Сентименталы
     VII. История о петухе
     VIII. Красавец


     Люди,  названные мною в заголовке,  вероятно, знакомы читателю. Когда я
встречался  с  ними  в  жизни,  они  производили  на  мен"  скуку,  тоску  и
озлобление;  но теперь, отодвинутые от меня временем и обстоятельствами, они
стали дороги моему сердцу.  В  них я  вижу столько национального,  близкого,
родного мне... Начав с простейших элементов, мне, вероятно, придется перейти
и к гораздо более высшим типам.  Поле мое,  таким образом,  широко. Я только
робею за  свои силы,  чтобы все эти фигуры отлить из  достойного металла,  с
искусством и точностью,  достойными самого предмета, и в этом случае наперед
прошу читателя обращать внимание не столько на тех добрых людей, про которых
мне придется рассказывать, как на те мотивы, на которые они лгали.
     Выдумывая,  всякий человек,  разумеется, старается выдумать и приписать
себе самое лучшее,  и это лучшее,  по большей части,  берет из того, что и в
обществе считается за лучшее.  Лгуны времен Екатерины лгали совсем по другой
моде,  чем лгут в  наше время.  Прислушиваясь со вниманием к  тем темам,  на
которые  известная  страна  в  известную эпоху  лжет  и  фантазирует,  почти
безошибочно  можно  определить  степень  умственного,  нравственного и  даже
политического развития этой  страны.  В  этом  смысле  мы  придаем некоторое
значение и нашему груду. Начинаем:


                                     I

                                 КОНКУРЕНТ

     Помнит  ли  читатель одного из  моих  действующих лиц,  Антона Федотыча
Ступицына?*  Я  позволю  себе  другой  раз  говорить печатно  об  этом  лице
единственно потому,  что,  начав  слово  о  вралях,  решительно нет  никакой
возможности пройти молчанием Антона Федотыча.  В прежнем рассказе моем я его
представил в период полного падения, когда его никто уже не слушал, когда он
лгал о  самых обыкновенных вещах;  но для него существовало и  другое время:
состояние его тогда было далеко еще не в таком расстроенном виде; носимый им
довольно странный чин "штык-юнкера в  отставке" вовсе,