ь
какое-то время на практике.
   Игорь в глубине души обрадовался, ведь на практике можно работать  всюду,
в том числе и там, где будет Вера. Он никак не мог  определиться  и  понять,
чего хочет: жениться на Вере и увезти ее в Москву, жениться и остаться с ней
здесь,  в  Сибири,  или  не  жениться,  но  все  равно  быть  рядом  с  ней.
Единственное, что он знал точно, так это то, что он не хочет расставаться  с
ней. Сама Вера о свадьбе вообще не заговаривала,  не  пыталась  переехать  к
нему в городскую квартиру или залучить на постоянное проживание  в  домик  к
тете Шуре. Она радостно и нежно отдавалась ему, когда предоставлялась  такая
возможность, но если  и  думала  об  их  общем  будущем,  то  вслух  это  не
обсуждала.
   До апреля, когда заседает комиссия по распределению, Игорь так  ничего  и
не решил. Виктор Федорович, конечно, обеспечил запрос на Игоря из Москвы, из
следственного управления, но по телефону предупредил:
   - Знаешь, сын, новый  министр  -  человек  непредсказуемый.  Сейчас  идет
активное перетряхивание кадров, многих увольняют за  различные  провинности,
так что вакансий в следственных подразделениях,  конечно,  много,  но  я  не
уверен, что в  практических  органах  сегодня  благоприятная  атмосфера  для
работы.
   - Я понимаю, папа, - быстро ответил Игорь, хотя на самом деле  ничего  не
понял и связи  между  массовыми  увольнениями  и  благоприятной  для  работы
атмосферой не уловил.  -  Наверное,  мне  лучше  остаться  здесь.  Временно,
конечно, пока в Москве все не утрясется. Как ты считаешь?
   Ну вот, как отец скажет, так и будет. Скажет: "Возвращайся  домой",  -  и
Игорь помчится уговаривать Веру выйти за него замуж. Скажет: "Оставайся  там
и поработай какое-то время", -  побежит  в  деканат  и  попросит,  чтобы  на
пришедший из Москвы запрос внимания не обращали, а его  распределили  в  тот
райцентр Кемеровской области, куда уедет Вера.
   - Тебе решать, сын, - сказал Виктор Федорович.
   - Но тебе же виднее, как лучше.
   - Я бы остался. Но ты решай, как считаешь нужным.
   - Тогда я останусь. Ты плохого не посоветуешь.
   - Приятно слышать такое от  собственного  сына,  -  почему-то  усмехнулся
отец.
   От того, чтобы  сделать  Вере  предложение,  Игоря  постоянно  удерживала
опасливая мысль: а вдруг она такая же, как Светлана? А вдруг выйдет за  него
только для того, чтобы выбраться из Сибирской  провинции  и  превратиться  в
законную москвичку?  И  хотя  в  поведении  зеленоглазой  девушки  ничто  не
свидетельствовало о корыстных намерениях, он все равно  боялся,  слишком  уж
сильным оказался удар, нанесенный его первой любовью. Он больше не  тосковал
по Свете, но помнил о ней. Помнил всегда,  почти  каждую  минуту,  переживая
гамму самых разнообразных чувств, от нежности и насмешливого снисхождения до
горькой обиды и ненависти.
   Игорь получил, как и просил, распределение в Кемеровскую область, поближе
к тому месту, где будет жить и работать Вера. Райцентр находился  на  севере
области и был куда ближе к Томску, чем к Кемерово, потому, собственно,  Вера
и поехала учиться в Томск, а не в свой областной центр, тем паче в  Кемерово
жить пришлось бы в общежитии, а в Томске у нее тетка, да и домой на каникулы
и праздники ездить куда удобнее и дешевле.
   Ему дали комнату в общежитии техникума, пообещали  со  временем  выделить
квартиру, когда построят новый дом, и велели завтра же приступать к  работе.
Начала первого рабочего дня Игорь Мащенко ждал с радостным волнением. Он был
уверен, что грамотных следователей и толковых оперативников здесь нет и быть
не может по определению, откуда они возьмутся в такой  глухой  провинции?  И
вот придет он, молодой специалист  с  высшим  университетским  образованием,
вооруженный глубокой теоретической подготовкой и всесторонними  знаниями  во
всех отраслях права, наведет порядок, раскроет все серьезные преступления  и
вообще покажет им всем, как надо работать.
   И  вот  28  июля  1984  года  Игорь  переступил  порог  районного  отдела
внутренних дел.
   - Работать будешь с Ушаковым, это наш самый опытный сотрудник,  -  сказал
ему начальник отдела. - Наберешься у него умаразума, постажируешься с годик,
потом Ушаков на пенсию пойдет, у него как раз в мае срок,  начнешь  работать
самостоятельно. Шагай в восьмой кабинет.
   Павел Иннокентьевич  Ушаков  оказался  немолодым,  тучным  и  морщинистым
мужиком с лицом, испещренным красными  прожилками.  "Алкаш,  голову  даю  на
отсечение, - брезгливо подумал Игорь, знакомясь со следователем. - Ему  лишь
бы выпить да в баньке попариться. Тем более на  пенсию  скоро.  Наверняка  в
делах полный завал. И это у них  самый  опытный  сотрудник.  Каковы  же  все
остальные?!"
   - Работы у нас немного, - гудел между тем Ушаков своим неожиданно звучным
и приятным голосом, - воруют по мелочи, хулиганят по пьяному  делу,  бытовой
мордобой случается, не без того. Расхитители государственной  собственности,
конечно, у нас водятся, и на комбинатах, и на заводах, и в совхозах, но  эти
дела у нас  сразу  область  забирает.  Так  что  растратами  и  присвоениями
заниматься не придется.
   - А как у вас с раскрываемостью? - солидно спросил Игорь.
   - А что раскрываемость? - Ушаков довольно хохотнул.  -  Раскрываемость  у
нас девяносто три процента. Приезжих здесь мало, делать им тут нечего, а  со
своими разобраться - труд невелик.
   Фраза прозвучала для Игоря полной загадкой. В чем разница между приезжими
и своими? Однако если раскрываемость всего девяносто три  процента,  значит,
есть и нераскрытые преступления. Интересно, какие?
   - Ну я ж тебе объясняю: приезжие, - нетерпеливо мотнул головой Ушаков.  -
Воруют, опять же, драки с местными устраивают, девок наших портят - и ищи их
потом, когда никто толком и не знает, откуда они приехали и как их зовут.  А
ты, небось, в бой рвешься, собираешься раскрыть громкое убийство и  показать
мне, старому пню, небо в алмазах? Чего  покраснелто?  Угадал  я?  Тоже  труд
невелик - угадывать. Вас таких  я  знаешь  сколько  перевидал?  Каждый  год,
считай, молодого следователя присылают, и все из университетов. И каждый год
одна и та же песня: Павел Иннокентьевич, ты его  обучи  работе  -  и  можешь
спокойно на пенсию отправляться.  А  года  не  проходит  -  и  этот  молодой
сбегает, то устраивает себе перевод в  большой  город,  к  магазинам,  стало
быть, поближе, то женится и к жене уезжает, то еще что придумывает, и  снова
я тут в гордом одиночестве остаюсь. Я знаешь сколько  сверх  положенного  за
этим столом пересидел? Мне срок службы уже два раза продлевали,  а  третьего
раза не будет - не положено. Так что как ни крути, а в мае все равно уходить
придется. Давно бы уже рыбку ловил на Томи да грядки обихаживал, если  б  не
такие, как ты. Только совесть не позволяет, да и  начальство  упрашивает.  В
общем, так, молодой специалист Мащенко: по сложным преступлениям работать ты
здесь не научишься, такая вещь у нас редко бывает, а чтобы научиться -  надо
дел пятьдесят закончить, не меньше, только тогда можешь считать, что у  тебя
рука набита и глаз наметан. А вот по части краж, хулиганки и групповых  драк
станешь мастером, асом. Имей в виду, групповуха в любом преступлении  -  это
самое сложное, это высший пилотаж.
   - Почему? - удивился Игорь.
   - Да потому, молодой специалист Мащенко, что каждый  участник  группового
преступления  дает  разные  показания.  А  тебе  надо,  чтобы  все   сошлось
одинводин, иначе из суда дело завернут на дослед. А  дослед  -  это  брак  в
твоей  работе.  Вот  представь  себе  групповую  драку,  в  которой   одному
потерпевшему нанесены  тяжкие  телесные  повреждения,  или  он,  не  приведи
господи, скончался, а двумтрем другим ребро сломали, челюсть  повредили  или
просто рыло начистили. Дрались, к  примеру,  восемь  человек,  по  четыре  с
каждой стороны. И вот тебе нужно разобраться, кто кого ударил,  как  ударил,
чем, в какую  часть  тела  противника.  Кто  нанес  тот  удар,  от  которого
потерпевший отдал Богу душу. Кто именно то треклятое ребро сломал, кто своим
кулачищем в челюсть заехал. Да они сами,  драчуны  эти,  не  помнят,  пьяные
были, в общей куче руками махали,  а  ты  должен  разобраться.  Короче,  сам
увидишь, на собственном опыте учиться будешь.
   - Неужели у вас совсем  убийств  не  бывает?  -  недоверчиво  переспросил
Игорь.
   - Ну почему, бывают. Но не так часто, как тебе хотелось бы.  Ты  ведь  об
убийстве мечтаешь, о загадочном и жутком, весь район в шоке - а ты пришел  и
раскрыл. Так? Выбрось  из  головы.  Убийство  -  дело  грязное  и  муторное,
удовольствия не получишь. Но если тебе повезет  -  научу,  как  и  что  надо
делать. А  пока  вот  тебе  материалы,  изучай  и  напиши  по  каждому  план
неотложных следственных действий. Это твой первый урок будет.
   Игорь с воодушевлением принялся за работу, но уже к концу  дня  скис.  Ну
что это за преступления? Курицу украли, корову совхозную угнали, картошку на
чужом поле выкопали. Избитая женщина обратилась в  больницу  за  медицинской
помощью, утверждает, что ее ударил неизвестный, в то время  как  все  соседи
слышали, а некоторые и видели, как ее бил родной муж.  Неужели  только  этим
ему и придется заниматься?
   Увидев его разочарованную физиономию, Ушаков усмехнулся.
   - Скучно? Ничего, привыкнешь. А чтобы подсластить пилюлю, я тебе страшную
историю расскажу. Правда, к нашему району она отношения не имеет. Пока, - он
особо подчеркнул это слово. - И  бог  даст,  нас  не  коснется.  Но  я  тебе
рассказываю, чтобы ты знал, что загадочные преступления не только  в  Москве
случаются.
   Игорь, раскрыв рот от напряжения, слушал о том, что в Кузбассе  объявился
маньяк, который насилует и убивает молодых девушек.  Малолеток  не  трогает,
взрослыми  женщинами  тоже  не  интересуется,  нападает  на  тех,  кому   от
шестнадцати до двадцати. Режет их ножом,  мучает,  истязает.  Свою  страшную
охоту устраивает не только в Кемеровской области, но и в  соседних.  За  два
года на его счету девять жертв. И поймать не могут,  даже  не  представляют,
кто он и откуда.
   Вечером Игорь сел в  автобус  и  поехал  к  Вере,  она  жила  в  двадцати
километрах от райцентра, где работали и Игорь, и она  сама.  "Зачем  я  сюда
приехал? - в отчаянии думал он. - Куда меня занесло? Какой же я  дурак,  что
послушался отца, надо было возвращаться  в  Москву,  там  жизнь  кипит,  там
настоящая работа, интересные дела, а здесь я протухну быстрее, чем молоко на
солнце скисает. И ничему не  научусь.  И  вообще...  Комната  эта  жуткая  в
общежитии, обшарпанная, с тараканами и клопами. Улицы,  где  столько  грязи,
что  хорошие  "шузы"  не  наденешь,  впору  в   кирзовых   сапогах   ходить.
Единственное средство передвижения - раздолбанные автобусы, которые ломаются
через каждый километр, или попутка. Что я здесь делаю?  Сейчас  сидел  бы  в
Москве в своей комнате на диване, слушал бы  "Рикки  и  Повери",  книжку  бы
почитал, мама вкусно накормила бы. А тут? Нет, надо отсюда выбираться во что
бы то ни стало. Завтра же позвоню папе и попрошу, чтобы он все устроил.  Вот
только Вера... Как же я ее брошу? Ну ничего, женюсь на ней, в конце  концов,
и увезу с собой."
   И в тот же вечер он сделал девушке предложение. Ее зеленые глаза смотрели
на него чуть удивленно, и Игорь  прочитал  в  них  отказ  раньше,  чем  Вера
сказала это вслух.
   - Но почему? Разве ты меня не любишь?
   - Люблю. Очень люблю.
   - Тогда почему?
   Она помолчала, собираясь с мыслями.
   - Ты все еще помнишь о ней.  Ты  все  время  о  ней  думаешь,  -  наконец
произнесла Вера.
   - О ком?
   - О Светлане.
   - Да с чего ты взяла? Я и думать о ней забыл.
   - Неправда, Игорь. Я же вижу, я чувствую. Она все время  здесь,  с  нами,
между нами. Ты меня с ней сравниваешь. И ты ее вспоминаешь. Я так не хочу.
   - Верочка, солнышко, но я же живой человек, а не манкурт какой-нибудь,  я
не могу стереть свою память. Я помню всю свою жизнь, у  меня  пока  еще  нет
склероза. В детском саду я был влюблен в свою воспитательницу, так  ты  и  к
ней будешь меня ревновать?
   Вера грустно посмотрела на него.
   - Не надо так, Игорь, ты прекрасно понимаешь, о чем  я  говорю.  Она  еще
живет в тебе. Я не хочу быть женой человека, в котором живет другая женщина.
Может быть, со временем это у тебя пройдет.
   - И тогда ты выйдешь за меня замуж?
   - Выйду. Но только тогда, не раньше.
   - Договорились.
   Игорь повеселел. Если Вера отказывается стать его женой,  значит,  у  нее
нет никаких корыстных планов относительно переезда в  Москву  и  прописки  в
просторной профессорской  квартире.  Конечно,  насчет  Светланы  она  права,
только Игорю даже в голову не приходило, что все это так заметно. Но  отныне
все будет подругому, он проследит за своим поведением и  постарается,  чтобы
ревнивые мысли больше не посещали его чудесную зеленоглазую Верочку.
   Спустя две недели, в понедельник, Игорь, придя утром в отдел,  заметил  в
дежурной части необычную суету, но значения ей не придал. Однако в кабинете,
где он сидел вместе с Ушаковым,  его  ждала  неожиданность.  Вместо  тучного
Павла Иннокентьевича за его столом восседал  совершенно  незнакомый  мужчина
лет тридцати пяти в форме майора милиции.
   - Проходите, - сухо сказал майор, увидев застывшего на пороге Игоря. - Вы
ведь Мащенко?
   - Да, - подтвердил Игорь. - А где Павел Иннокентьевич?
   - В больнице. Увезли еще в субботу. Тяжелейший инфаркт.
   - Я не знал...
   - А вы вообще пока еще мало  что  знаете,  -  так  же  сухо  оборвал  его
незнакомый майор. - У вас в районе ЧП, на рассвете в субботу обнаружен  труп
неизвестного мужчины. И поскольку Ушаков попал в больницу,  а  вам  доверять
такое серьезное дело пока  рано,  меня  прислали  из  АнжероСудженска  вести
следствие. Фамилия моя - Дюжин, зовут Сергеем Васильевичем. Вопросы  ко  мне
есть?
   Игорь надеялся, что новый следователь будет привлекать его к  работе,  но
все вышло совсем не так.  Оказалось,  что  за  время,  прошедшее  с  момента
обнаружения трупа, и до утра понедельника преступление как таковое было  уже
раскрыто, найден виновный, который признался в совершении убийства на  почве
личной неприязни. Потерпевший грубо приставал к  нему  и  угрожал  ножом,  и
виновный,  некто  Бахтин,  находясь  в   состоянии   сильного   алкогольного
опьянения, выхватил у хулигана нож и всадил тому прямо в  сердце.  Попадание
было точным, Бахтин, по его собственным словам, служил когдато  в  десантных
войсках. Свидетелей происшествия нет, все случилось  в  лесу.  Тело  убитого
лежало рядом с его автомашиной марки "ВАЗ2106", и  по  заключению  судебного
медика, осматривавшего труп на месте обнаружения, смерть наступила  примерно
34 августа, то есть за неделю до того, как  убитого  нашли  грибники.  Самое
пикантное состояло в том,  что  убийцей  оказался  директор  вычислительного
центра одного из Кемеровских НИИ, в прошлом прекрасно зарекомендовавший себя
на комсомольской работе.
   - Ты же понимаешь, они своих просто  так  не  отдают,  -  слабым  голосом
говорил  Игорю  Павел  Иннокентьевич,  когда  молодой  человек  примчался  в
больницу, где, кстати, работала Вера. - Как только выяснили,  что  за  птица
этот Бахтин, сразу подсуетились, чтобы его дружка на подмогу прислать.
   - А что, разве следователь Дюжин знаком с преступником? - удивился Игорь.
- Это же основание для отвода следователя, Дюжин не может вести это дело.
   - Ну я в переносном смысле, не в прямом.  Дюжин-то  в  органах  без  году
неделя, он погоны только месяца два как надел.  Сейчас  знаешь  как  принято
делать? Берут из комсомольских и  партийных  органов  тех,  кто  когда-то  в
незапамятные времена получал высшее образование, и к нам  направляют.  Якобы
наши ряды усиливать идейно выдержанными борцами за светлое будущее.  У  кого
образование юридическое - того  в  следователи  определяют,  у  кого  другое
какое-нибудь - на другие должности ставят.  Эту  феньку  наш  новый  министр
придумал, пусть ему икнется лишний раз. Вот Дюжин как раз из таких. Закончил
хрен знает когда что-то юридическое, ни дня  по  специальности  не  работал,
идейно руководил строительством коммунизма. Теперь вот следователем сделали.
А куда ему убийства-то раскрывать? Он еще  меньше  умеет,  чем  ты,  молодой
специалист Мащенко. У тебя хоть опыта и нет, но  зато  знания  пока  еще  не
выветрились, а он уже давно все позабыл, чему его учили.
   - Так зачем же его прислали? - недоумевал Игорь. - Неужели  никого  более
опытного не нашлось?
   - Я же тебе о том и толкую, - Ушаков болезненно поморщился, -  глупый  ты
еще, не понимаешь. Оба они, и Бахтин, и Дюжин, из комсомола  пришли.  Может,
они и не задушевные друзья, но наверняка в одной  баньке  парились  и  одних
девок... ну, это самое. Они друг за друга  горой,  своих  не  сдают.  Теперь
Дюжин этот будет убийцу изо всех сил тянуть и от срока спасать, какое-нибудь
сильное душевное волнение, вызванное неправомерными действиями потерпевшего,
придумает или неизлечимую болезнь подследственного.  Вот  посмотришь.  Дюжин
тебя к делу не подпустит, костьми ляжет, ты это имей в виду и лишний раз  не
нарывайся. Сиди себе тихонечко, оформляй бумажки на мелких воришек и  пьяную
бытовуху. А в это дело не лезь, они тебе шею свернут, если что не по  ихнему
выйдет. С нашей партией и комсомолом шутки плохи.
   Павел Иннокентьевич откинулся на подушку и устало прикрыл глаза.
   - Может, вам принести что-нибудь? - заботливо спросил  Игорь,  зная,  что
его наставник - человек одинокий, вдовец, дети живут далеко, и ухаживать  за
ним в больнице некому. - Минералку там, печенье, чай?
   - Не нужно ничего, сынок,  -  Ушаков  впервые  так  назвал  Игоря.  -  Ты
думаешь, я почему тебе все это сказал? Думаешь, я смелый такой? Ничего я  не
смелый, я такой же, как все. Все знаю, все понимаю и молчу. Помру я,  сынок.
Сегодня к вечеру. В крайнем случае - завтра утром. Так что мне теперь ничего
не страшно, хоть раз в жизни скажу то, что думаю.
   - Да вы что, Павел Иннокентьевич,  -  как  можно  убедительнее  заговорил
Игорь, - зачем вы так говорите? Вы поправитесь, я с врачом разговаривал,  он
сказал, что вы будете в полном порядке.
   - Врет он, - вздохнул старый следователь. - Или ты врешь. А я знаю точно.
   Совершенно удрученный, Игорь вышел из палаты и  отправился  искать  Веру.
Девушка подтвердила его худшие опасения.
   - Его бы в хорошую кардиологию положить, препараты нужные ввести, приборы
подключить. А так... - она развела руками. - Делаем, что  можем,  но  у  нас
обычная районная больница, лекарств нужных нет, оборудования нет.  А  Ушаков
действительно плох. Боюсь, до утра не дотянет, потому его в отдельный бокс и
положили.
   Павел Иннокентьевич умер на следующий день в пять часов утра.
   К концу августа  следствие  по  делу  об  убийстве  гражданина  Нильского
гражданином Бахтиным было закончено и передано в  суд.  Бахтин  был  признан
виновным, и ему определили меру наказания в виде лишения  свободы  сроком  8
лет с отбыванием в исправительно-трудовом учреждении усиленного режима.
   Игорь искренне горевал по своему наставнику,  регулярно  вместе  с  Верой
ходил на местное кладбище ухаживать за  могилой,  и  каждый  раз,  стоя  над
скорбным холмиком, мысленно  разговаривал  с  Павлом  Иннокентьевичем:  "Все
получилось не  так,  как  вы  говорили.  Ему  дали  восемь  лет,  и  никаких
смягчающих обстоятельств. Как же так вышло? Неужели вы были неправы?"
   Этот вопрос мучил Игоря несколько месяцев, но постепенно, за повседневной
суетой, оформлением документов,  ведением  уголовных  дел  и  подготовкой  к
свадьбе с Верой, отступил и забылся.

   * * *

   - Вы ведь знаете, что произошло на самом деле. Я не ошибаюсь?
   - Нет, не ошибаетесь.
   - Пожалуйста, прошу вас... Мне необходимо это знать. Это очень важно  для
меня.
   - Вот именно, для вас. Но не для меня. И не для него.
   - Люди должны