го дома, Руслан то
и дело вспоминал рассказы Бэллы Львовны о том, кто из  знаменитостей  в  нем
жил, но никакого душевного трепета не испытывал. История  всегда  оставалась
для него закрытой книгой, он и в школе-то этот предмет не  любил,  ему  было
неинтересно. Самым любопытным фактом из всего  сказанного  пожилой  женщиной
оказалось  то,  что  под  пешеходным  Арбатом   находятся   широкопрофильные
транспортные артерии, ведущие к зданию Штаба Министерства  обороны.  Идя  по
улице, Руслан все время ловил себя на мысли о  том,  что  внизу,  прямо  под
ногами, находится еще одна улица. Какая  она?  Ездит  ли  по  ней  транспорт
сейчас, вот в эту самую минуту? Или  все  это  построили  только  на  случай
войны?
   До назначенного времени он успел не  только  прогуляться  по  Арбату,  но
основательно изучить "Дом книги" на проспекте  Калинина,  и  даже  дойти  до
здания Верховного суда СССР  на  улице  Воровского.  Здесь  вершится  высшая
справедливость, здесь выносятся окончательные судебные решения, которые  уже
никуда обжаловать нельзя. Здесь сидят самые умные и самые  грамотные  судьи,
которые могут разобраться в самом сложном и  запутанном  деле.  Может  быть,
когда-нибудь здесь вынесут решение о том, что Михаила Нильского убили не  из
хулиганских побуждений, все было куда серьезнее, и  убийца  получил  слишком
мягкое наказание. Будет новый суд, и новый приговор, и подонок Бахтин  снова
окажется за решеткой. Интересно, что будет  с  Верховным  судом  СССР  после
вчерашнего договора? Его вообще ликвидируют? Или только  вывеску  сменят?  И
где тогда будет находиться то место, где восседают самые справедливые  судьи
страны?
   Ровно в половине второго Руслан снова звонил в дверь  знакомой  квартиры.
На этот раз ему долго не открывали, и он забеспокоился, уж не ушла ли  Бэлла
Львовна, забыв о его приходе? Старая она, небось, память уже не та,  сказала
- и забыла через пять минут. Он уже собрался еще раз нажать  кнопку  звонка,
когда щелкнул замок.
   - Вы все-таки не позвонили, - с упреком произнесла Бэлла  Львовна.  -  Вы
что, не умеете пользоваться телефоном?
   - Простите, - пробормотал Руслан, - я думал, если мы договорились...
   - Молодой человек,  я  еще  не  в  маразме  и  прекрасно  помню,  как  мы
договорились. Я сказала вам,  чтобы  вы  пришли  после  половины  второго  и
предварительно позвонили. Не ровно в половине второго, а после  этого  часа.
Мальчики только что пришли из  школы,  я  кормлю  их  обедом.  Вам  придется
подождать.
   - Конечно, я подожду, - покорно согласился Руслан.
   Бэлла Львовна проводила его в свою комнату,  где  Руслан  минут  двадцать
убивал время при помощи пролистывания журналов "Огонек", кипа которых лежала
на тяжелом дубовом столе, покрытом  красивой  темной  скатертью.  Он  слышал
доносящиеся  из-за  стены  звонкие  мальчишеские  голоса   сыновей   Натальи
Вороновой,  потом  Откуда-то  из  прихожей  зазвучал  неторопливый   говорок
старухи. Наконец Бэлла Львовна вернулась, держа в руках раскрытый блокнот.
   - Я дозвонилась до Наташи, она обещала дать вам интервью, но по телефону.
Минут через пять вы можете  ей  перезвонить  вот  по  этому  номеру,  -  она
выдернула из блокнота листок и протянула Руслану,  -  она  ответит  на  ваши
вопросы. Кроме того, она  попробует  договориться  с  другими  людьми.  Если
сумеет, конечно.
   Через несколько минут  Руслан  набирал  номер  телефона,  по  которому  в
настоящий момент можно было поговорить с Вороновой.
   - Наталья Александровна, это Руслан Нильский из Кемерова, -  бодро  начал
он. - Вы меня помните?
   - Я вас слушаю, Руслан.
   Ни удивления, ни радости в голосе Вороновой он не  услышал.  Одно  только
равнодушие  и  легкое  раздражение  замотанного  и  издерганного   человека,
которого отвлекают на какую-то ерунду. Впрочем, удивляться Вороновой нечего,
ведь Бэлла Львовна ей  уже  сказала,  что  приехал  журналист  из  Кемерова,
который раньше был фотографом. Да и радоваться его звонку нет причин. Кто он
ей?
   Воронова несколькими внятными  фразами  ответила  на  его  вопрос,  делая
паузы, чтобы он успел записать, и Руслан понял, что интервью по телефону  ей
приходилось давать не один раз. Потом она  назвала  несколько  громких  имен
политиков и деятелей кино и продиктовала  их  телефоны  и  время,  когда  им
удобно было бы поговорить с  журналистом.  Весь  разговор  занял  не  больше
десяти минут.
   Спускаясь по лестнице, Руслан  одновременно  радовался  и  недоумевал.  С
одной стороны, здорово, что так получилось с редакционным заданием! Если  он
сумеет дозвониться до всех этих деятелей, которых назвала ему  Воронова,  то
такой материал подавать не стыдно,  одни  имена  чего  стоят.  Но  с  другой
стороны, где же хваленое московское гостеприимство? Мало того, что  Воронова
не пригласила его зайти как-нибудь вечерком, когда Ира будет дома.  Так  эта
старая грымза соседка даже чаю выпить не предложила. У них в Сибири люди так
себя не ведут. В его родном городе Камышове, например,  даже  и  представить
себе невозможно, чтобы человек пришел в дом, пусть и в первый раз, и его  не
позвали к столу и  не  налили  стакан  чаю.  А  уж  если  тебя  с  человеком
познакомили, если ты был у него дома, то просто-таки долг  чести  пригласить
его к себе. Ира не постеснялась напроситься к Руслану в гости, когда ей было
скучно в чужом городе, что  ж,  вполне  понятно.  Но  теперь  и  сам  Руслан
находится в чужом  городе,  где  у  него  нет  знакомых,  и  он  определенно
рассчитывал на приглашение в дом Вороновой, коль уж пришлось  объявиться.  А
приглашения не последовало. Руслан Нильский и  прежде  не  очень-то  жаловал
жителей столицы, хотя лично знал очень немногих,  а  уж  теперь-то  и  вовсе
решил, что москвичи - народ высокомерный и недружелюбный.
   К восьми вечера телефонный  обзвон  знаменитостей  был  закончен,  Руслан
быстро переписал текст,  приглаживая  корявые  фразы  и  готовя  материал  к
подаче. Из редакции должны позвонить между половиной девятого и  девятью,  а
потом он поведет ротвейлера на вечернюю часовую прогулку.
   Он достал  бумажку,  которую  дал  ему  накануне  Андрей  Константинович.
Редакционное задание он выполнил, пора и своими  делами  заняться.  Итак,  с
кого начнем?
   Судя по номерам телефонов, один из знакомых  Андрея  Константиновича  жил
где-то неподалеку, первые три цифры были такими же, как и в номере  телефона
квартиры, где находился Руслан. Напротив номера четким почерком гендиректора
было написано: Анна Моисеевна.
   - Алло, - пропел в трубке  нежный  голосок,  и  сердце  Руслана  радостно
забилось. Обладательница такого восхитительного голоса должна  быть  юной  и
прелестной. Как романтично было бы встречаться с ней каждое  утро  и  каждый
вечер и подолгу не спеша прогуливаться. Вместе с собаками, конечно.
   - Анна Моисеевна?
   - Минутку.
   Голосок куда-то отстранился и крикнул в невидимое пространство:
   - Тетя Аня, это тебя!
   Через несколько секунд Руслан услышал:
   - Слушаю!
   Этот  голос  был  совсем  другим,  тоже  звонким  и  уверенным,  но  явно
принадлежащим женщине постарше. Руслан приуныл.
   - Анна Моисеевна, я от Андрея Константиновича, - начал он.
   - Дада, Андрюша мне говорил о вас. Какие проблемы?
   - Знаете, меня что-то собака беспокоит, -  Руслан  приготовился  выдавать
заранее придуманную легенду. - По-моему, у нее что-то с желудком.
   - Отказывается от еды?
   - Ну... так... Аппетит не очень хороший.
   - Понос есть?
   - Кажется, нет, но вообще мне не очень нравится...
   - Что вам конкретно не нравится? - деловито спрашивала Анна Моисеевна.  -
Собака странно себя ведет?
   - Нет, ведет она себя хорошо. Мне  не  нравится...  ну,  что  она  делает
по-большому.
   - Ах, стул! - догадалась собеседница.
   - Вот-вот, стул. Он какого-то не такого цвета и  вообще...  Знаете,  я  в
собаках ничего не понимаю, у меня  их  никогда  не  было,  а  собака  чужая,
породистая, я волнуюсь. И ветеринаров я в Москве никаких не знаю,  -  солгал
Руслан, глядя  на  приклеенную  к  дверце  холодильника  бумажку  с  номером
телефона ветеринара.
   - Понятно. Какая порода?
   - Ротвейлер.
   - Молодая?
   - Три года.
   - Воспитанная?
   - А какое это имеет значение? - удивился Руслан.
   - Дорогой мой, не хотите же вы, чтобы я  приехала  к  вам  смотреть,  чем
какает ваша собака. Привозите ее, вместе погуляем, я посмотрю. Поэтому  я  и
спрашиваю, воспитанная у вас собака или нет. Она вас слушается?
   - Вроде, да.
   - На чужих собак бросается?
   - Пока не замечал. Я ее на "строгом" ошейнике вожу.
   - Хорошо, приезжайте. Я живу на Новобасманной, буду гулять  с  десяти  до
одиннадцати. Найдете меня.
   - А как я вас узнаю?
   - Дорогой мой, на Новобасманной улице вечером гуляет только одна  старуха
с двумя большими овчарками. Не ошибетесь.
   И здесь старуха!  Вместо  Ирины  или  хотя  бы  Вороновой  -  сердитая  и
негостеприимная соседка, вместо девушки с  чудесным  мелодичным  голоском  -
какая-то старая перечница. Правда, по  голосу  этого  не  скажешь.  Впрочем,
долой романтические устремления, с девушками он  и  дома  нагуляется,  слава
богу, недостатка в подружках у него нет. Здесь Руслан  занят  делом,  а  для
этого дела старушки вполне подходят, они любят посудачить о чужих делах.
   Дождавшись звонка из  редакции  и  продиктовав  тексты  взятых  интервью,
Руслан взял Дельту и отправился на встречу  с  Анной  Моисеевной.  За  время
длительных утренних  и  вечерних  прогулок  он  неплохо  изучил  окрестности
Комсомольской площади и уже знал, что Новобасманная улица  находится  совсем
недалеко, за Казанским вокзалом.  Анну  Моисеевну  он  увидел  почти  сразу,
вернее, сначала он увидел двух мощных овчарок, а уже потом невысокую  полную
женщину лет шестидесяти с лишним в куртке-пуховике, делавшим ее  похожей  на
надувной мячик. Руслана поразило, что оба поводка немолодая женщина  держала
в одной руке.
   - Как вы их удерживаете? - с восхищением спросил он. - Они  у  вас  такие
здоровенные.
   - Они у меня воспитанные, - с достоинством ответила Анна Моисеевна.  -  И
умеют гулять так, чтобы не создавать мне проблем. Я могла бы их  спустить  с
поводка, они никуда  не  убегут,  но  народ,  знаете  ли,  боится.  Начинают
шарахаться, жаться к стенам, собак это нервирует. А вы свою, я смотрю,  даже
в наморднике водите. Что, были неприятности?
   - Не знаю, хозяева велели надевать намордник - я и надеваю.
   Они обсудили проблемы собачьего воспитания, кормления  и  лечения,  пока,
наконец, Дельта не соизволила  присесть  для  осуществления  своих  интимных
серьезных дел.
   - Ничего особенного, - Анна Моисеевна взглянула  на  результаты  собачьей
деятельности, - цвет нормальный. Напрасно вы переполошились.
   - Мне показалось, что оно должно быть темнее...
   - Глупости, - решительно отрезала  женщина,  -  цвет  в  пределах  нормы,
бывает темнее, бывает светлее, в зависимости от того, чем вы ее кормите. Как
же вас угораздило остаться один на один с незнакомой  собакой,  да  еще  без
всякого опыта?
   Руслан поведал ей историю о том, как редакция кемеровской вечерней газеты
поручила ему написать развернутый материал о Наталье  Вороновой,  и  как  он
искал себе пристанище в Москве, и чем все это кончилось.
   - А как вы с Андрюшей познакомились? - спросила Анна Моисеевна,  выслушав
эту полуложь-полуправду.
   - С Андреем Константиновичем? Воронова говорила  в  своих  интервью,  что
фирма Андрея Константиновича спонсировала два  ее  фильма.  Вот  я  и  решил
побеседовать с ним, спросить, почему они давали деньги  на  съемки.  Это  же
интересно читателям.
   - Действительно, интересно, - почему-то усмехнулась Анна Моисеевна.  -  И
что Андрюша вам ответил?
   А в самом деле, что он ответил? Да ничего. Он сказал, что семья Вороновых
- его близкие друзья, и  все.  Но  это  же  не  объяснение!  У  гендиректора
"Центромедпрепарата" наверняка есть еще друзья, и немало, так что же, он  им
всем безвозмездно дает деньги на всякие проекты? Быть того не может.  Руслан
не особенно нажимал на Андрея Константиновича, потому что понимал:  Воронова
- его любовница, поэтому он и дал ей деньги, но сам гендиректор ни за что  в
этом не признается.
   - Он сказал, что Наталья Александровна и ее муж - его близкие друзья.
   - И вы считаете, что это достаточное основание для того, чтобы  доставать
из собственного кармана и отдавать безвозвратно такие огромные деньги?
   Ах, Анна Моисеевна, да вы ясновидящая, что ли? Не успел  Руслан  подумать
об этом, а она уже вслух произносит.
   - Честно говоря, мне это тоже не  показалось  убедительным,  -  признался
Руслан. - Но Андрей Константинович больше никаких объяснений не привел.
   - Да какие уж тут объяснения, - вздохнула женщина. - Любит он ее. Вот уже
сколько лет любит, но безответно.
   То есть как  это  безответно?  Выходит,  он  так  и  не  стал  любовником
Вороновой? Не может быть. Сейчас не  девятнадцатый  век,  чтобы  вздыхать  и
утешаться зрелищем чужого счастья. Современный мужчина так себя не ведет,  в
этом Руслан Нильский был уверен на двести процентов. Что-то тут не так.
   - А Наталья Александровна что же? - затаив  дыхание,  спросил  он.  -  Не
отвечает ему взаимностью?
   - Увы, мой дорогой, увы... Она любит мужа и  на  других  мужчин  даже  не
смотрит. Можете мне поверить, я точно знаю. Я ведь Наташу  знаю  с  детства,
она училась в одном классе с моей племянницей Инной. И на даче у  нас  летом
жили, и вообще всегда вместе, с первого класса.  И  до  сих  пор  Инночка  -
Наташина лучшая подруга. А Андрюша, в свою очередь, учился в мединституте  с
Инночкиным мужем Гришей. Поэтому и Наташа, и Андрюша у  меня  все  время  на
глазах, и я вам совершенно ответственно  заявляю:  Андрюша  до  сих  пор  ее
любит, а она никогда его не поощряла.  Он  для  нее  готов  на  все.  Вы  не
поверите... Ладно, я вам скажу, но это не для печати, хорошо?
   - Конечно, - быстро ответил Руслан.
   - Андрюша  был  прекрасным  хирургом-полостником,  он  очень  любил  свою
работу, и его ценили, хвалили, к нему больные в очередь выстраивались. А  он
вбил себе в голову, что должен помочь Наташе. Как только  разрешили  частный
бизнес, тут же ринулся деньги зарабатывать, чтобы  она  могла  снимать  свое
кино. Как мы его отговаривали! Ведь он хирург от бога, пусть бы лечил людей,
возвращал  им  здоровье,  ведь  у  него  образование   медицинское,   а   не
экономическое и не финансовое, прогорит он в этом  своем  бизнесе,  до  беды
дело дойдет.  А  он  уперся  -  и  ни  в  какую.  Наташа,  говорит,  человек
творческий, к финансовому делу не приспособленный, она сама себе  помочь  не
может, так и пропадет талант, никем не замеченный и не оцененный.  В  общем,
она для Андрюши - единственный свет в окошке, никаких радостей ему  в  жизни
не надо, лишь бы Наташе было хорошо. Совсем помешался. Скажу вам откровенно,
мой дорогой, я этого не одобряла никогда. Он ведь  даже  жениться  не  может
из-за этой любви! Так и живет до сих пор с родителями, а ведь ему уже  сорок
один, считай, пятый десяток пошел.
   Вот это поворот! То-то Андрей Константинович так разозлился, когда Руслан
задал ему вполне невинный вопрос о  том,  почему  он  ушел  из  практической
медицины в бизнес. Начал нести какую-то нравоучительную белиберду о том, что
существуют всего две причины,  и  что  спрашивать  об  этом  бессмысленно  и
бестактно... Прямо в краску Руслана вогнал. А дело, оказывается, вон в чем!
   - А как сама Наталья Александровна к этому отнеслась?
   - К чему? К тому, что Андрюша ради нее кинулся головой рисковать и деньги
зарабатывать? Она и не знала ничего. Ну что  вы  хотите,  -  Анна  Моисеевна
снова усмехнулась, - это же Андрюша. Это надо понимать. Он ей не  сказал  ни
слова, и Инночке с Гришей запретил рассказывать. Сначала, говорит, попробую,
если получится - тогда скажу, а если не получится  -  зачем  раньше  времени
человека обнадеживать? Знаете, есть множество историй  о  том,  как  человек
собирался поступать в институт, а с  ним  за  компанию  пришел  товарищ  или
подруга, которому было все равно, где учиться. Так вот,  первый  человек  на
экзаменах проваливался, а второй, случайный, которому все равно,  с  блеском
поступает. Особенно много таких историй про театральные  вузы  рассказывают.
Так вот с Андрюшей получилось в точности то же самое. Он рванул в бизнес  не
потому, что хотел ездить на "мерседесе" и  иметь  виллу  на  Канарах,  и  не
потому, что ему это  хоть  капельку  интересно,  а  из-за  любви  к  Наташе.
Наверное, бог все-таки есть, он все видит, он Андрюшин порыв  оценил  и  дал
ему  встать  на  ноги  и  развернуться.  Ведь  сколько   этих   новоявленных
бизнесменов прогорело - не перечесть! А  Андрюше  хоть  бы  что,  процветает
вовсю.
   - И все-таки я не понимаю, - Руслан упрямо возвращал  разговор  в  нужное
ему русло, - как же Наталья Александровна могла взять у  него  деньги,  если
она его совсем не любит? Андрея Константиновича я понимаю, но ее -  нет,  не
могу.
   - Дорогой мой, вы еще многого не понимаете. Сколько вам лет?
   - Двадцать один, а что?
   - Подумать только! Вы ровесник Ирочки, а если вас сравнить,  то  кажется,
что она лет на десять моложе вас. Впрочем, это неважно, вы  не  знаете,  кто
такая Ирочка.
   - Вы говорите о соседке Вороновой? - догадался Руслан.
   - А вы с ней знакомы? - удивилась Анна Моисеевна. - Ах да, я  забыла,  вы
же мне рассказывали, как Наташа приезжала  в  Кемерово  и  как  ваша  газета
делала  с  ней  интервью.  И  Ирочка  там  была.  Да,  поразительно,  просто
поразительно!  Вы  такой   взрослый,   самостоятельный,   вас   посылают   в
командировку в другой город... А Иринка у нас - сущее  дитя,  ни  на  минуту
нельзя ее без присмотра оставить, непременно что-нибудь  выкинет.  Так  вот,
дорогой мой, по поводу того, почему Наташа приняла эти деньги... Есть  такое
понятие: напрасная жертва. Задумывались над этим когда-нибудь?
   - Пока не приходилось.
   - Ничего, все впереди, - оптимистично обнадежила его Анна Моисеевна. -  А
теперь представьте себе: приходит Андрюша к Наташе и говорит ей, что  бросил
свою любимую хирургию и своих любимых больных и пошел  заниматься  делом,  к
которому у него душа не лежит, которое ему  глубоко  противно  и  совсем  не
интересно, но которое дало ему возможность  заработать  деньги,  на  которые
Наташа может снимать свое собственное кино. И  если  Наташа  этих  денег  не
возьмет,  получится,  что  он  напрасно  приносил   эту   жертву,   напрасно
отказывался от любимой работы и  напрасно  мучился,  истязал  себя,  боялся,
ночами не спал, занимаясь постылым делом. Может человек, имеющий сердце,  на
это не откликнуться?
   - Не может, - согласился Руслан. - А как  муж  Натальи  Александровны  ко
всему этому отнесся?
   - Плохо, дорогой мой. Плохо он к этому отнесся. Он же прекрасно знает  об
Андрюшиных чувствах, Андрюша не актер, у  него  все  на  лице  написано,  он
скрыть своей любви не может. Конечно, Вадику это не может  нравиться,  а  уж
когда Андрюша деньги дал... Хорошо, что Вадик не в Москве живет. Пока  время
отпуска подошло, он уже подостыл немножко.  Но  скандал  все  равно  был.  Я
надеюсь, вы не собираетесь обо всем этом писать  в  своей  статье?  -  вдруг
спохватилась Анна Моисеевна. - Я вас очень прошу, не нужно.  Я  по-старчески
разболталась с вами,  наговорила  лишнего.  Имейте  в  виду,  если  вы  меня
обманете и напечатаете, я скажу, что ничего подобного не  говорила,  что  вы
все это сами выдумали. До суда дойду, но неприятности я вам гарантирую.
   О, спохватилась! Раньше надо было думать. Вообще-то Руслан и не собирался
обо  всем  этом  писать,  интимные  подробности  жизни  Вороновой  его   как
журналиста мало интересовали. Для яркой статьи  ему  нужно,  чтобы  Воронова
оказалась  замешана  в  чем-нибудь   криминальном   или   хотя   бы   просто
неблаговидном, а тут сплошные слюни и