с не нужно, Наташенька, ровным счетом  ничего.  Мне
просто  хотелось  вам  помочь.  Вы  -  редкий  человек,  штучная  работа,  я
представлял себе, как вы с вашей нравственной цельностью и чистотой страдали
и мучались,  когда  все  переменилось  и  когда  даже  слепые  котята  стали
понимать, что прежний режим их обманывал. Я понимал,  как  вам  должно  быть
тяжело. И понимал, что наше с вами  сотрудничество  при  вашем-то  характере
лежит на вашей чистой душе  тяжким  грузом.  Мне  хотелось  хоть  чем-нибудь
облегчить вашу жизнь.
   Все не  так,  все  не  так...  Южаков  был  банальным  валютчиком...  Его
исключили вовсе не из-за Наташи... Мащенко велел  ему  взять  ее  на  проект
"Голос"... Получается, что она прожила  совсем  другую  жизнь.  Думала,  что
прожила одну, а на самом деле прожила другую... У нее было  такое  ощущение,
словно она шла по вагонам  поезда  и  вдруг,  перейдя  из  одного  вагона  в
следующий, обнаружила, что каким-то немыслимым образом оказалась  в  поезде,
идущем  в  противоположном  направлении.  И  хода  назад  уже  нет.   Поезда
стремительно расходятся в разные стороны, с каждой секундой расстояние между
ними увеличивается, и ей ничего не остается, как ехать в этом другом поезде,
в другом направлении, потому что в первый поезд, в котором она ехала  долгие
годы и собиралась ехать до самого конца, ей не попасть уже никогда.
   - Как дела у Ирочки? - раздался откуда-то издалека голос Мащенко.
   - Она нам совсем не звонит, мы ничего о ней не знаем.
   Наташа очнулась.
   - У нее все в порядке. В начале июля она начинает сниматься в картине  на
"Мосфильме", а с ноября - в сериале для телевидения, уже контракт подписала.
А не звонит вам, чтобы рану не бередить.
   Его лицо дрогнуло и неожиданно стало как будто мягче.
   - Я ее понимаю. Мы очень к ней привязались за эти годы. Мне жаль, что так
получилось и она решила уйти.
   - Так лучше для всех, Виктор Федорович, - Наташа впервые за весь разговор
позволила себе расслабиться и улыбнуться. - И для вас в первую  очередь.  Вы
же понимали, что Ира страдает рядом с вами.
   - Да. Вы правы, она поступила мудро.
   Они расплатились, вышли на Красную  площадь  и  неторопливо  двинулись  в
сторону Охотного ряда.
   - Где стоит ваша машина? - поинтересовался Мащенко.
   - Я на метро. Не вожу машину.
   - Почему?
   - Не умею. Я к этому не способна. Если  очень  устала  -  беру  такси,  а
вообще-то на метро быстрее при нынешних пробках.
   Виктор Федорович проводил Наташу до входа в  метро  "Площадь  Революции".
Прощаясь, взял ее руку, поднес к губам.
   - Знаете, - неожиданно для самой себя сказала она, - я начинаю  понимать,
почему Ирка вас так любит.
   Наташа не стала дожидаться ответа, повернулась и побежала через вестибюль
к эскалаторам.

   Эпилог, 2001 год

   - Мать, я скоро женюсь. Ты что не слышишь? В третий раз  тебе  говорю.  Я
женюсь на Олесе, ты ее знаешь.
   Наташа с неохотой оторвалась от рукописи, лежащей перед  ней  на  рабочем
столе в кабинете.
   - Я все слышу, Сашенька. Что ты от меня  хочешь?  Чтобы  я  сплясала  или
спела? Я приняла к сведению, что ты собрался жениться. Что еще?
   - Как что? А ругаться? А рвать на себе волосы от  ужаса?  А  рыдать?  Ты,
мать, неправильная какая-то. Я этот разговор все откладывал,  твоих  истерик
боялся, тянул до последнего, а все оказалось  так  просто,  что  даже  и  не
интересно. Ну тебя!
   - Насчет "тянул до последнего" - это любопытно, - заметил  заглянувший  в
открытую дверь кабинета Андрей. - И когда же наступает этот самый  последний
момент?
   - Через неделю, - признался старший сын. - Мы  еще  в  феврале  заявление
подали, чтобы сразу после Пасхи...
   - О Господи, - простонала Наташа. - Ты с ума сошел! У меня все до майских
праздников по часам расписано! Ты что, раньше сказать  не  мог,  обормотище?
Какого числа регистрация?
   - Двадцать четвертого.
   - Час от часу не легче! Двадцать четвертого у меня  весь  день  забит  до
отказа, - в отчаянии сказала она,  листая  ежедневник.  -  И  ничего  нельзя
отменять и переносить, потому что впереди длинные праздники, а вопросы  надо
решать до того, как все разъедутся отдыхать. Сашка, ты меня без ножа режешь!
Ну в кого ты такой урод? Папа у тебя такой  обстоятельный,  все  четко,  все
заранее, все строго по графику. Да и я такая же. А ты откуда взялся? Честное
слово, как будто не я тебя рожала и воспитывала.
   - Ну мать, ну извини, - пробормотал Саша. - Я не думал, что  у  тебя  все
так серьезно. Ну хочешь, я поговорю с Олесиными родителями, объясню, что  ты
страшно занята и сможешь подойти только  вечером,  попозже?  Они  нормальные
люди, не обидятся.
   - Да я и вечером не смогу,  двадцать  четвертого  в  Доме  кино  премьера
фильма, в котором снималась Ира. Она очень просила  меня  прийти,  и  Володя
Ткач, режиссер, тоже просил. Я им обещала.
   Андрей решительно взял юношу за плечо и вывел из кабинета.
   - Работай, Наталья, мы с Сашей сейчас все обсудим и решим, что делать. Ни
о чем не беспокойся.
   Дверь закрылась, наступила тишина.  Как  хорошо,  что  рядом  есть  такой
человек, как Андрей, в любую минуту готовый прийти на помощь! Наташа плотнее
запахнула халат и снова углубилась в рукопись. Роман  захватил  ее  глубиной
чувств и силой страстей.  Этот  Руслан  Нильский  действительно  талантливый
парень! Ушел из журналистики, осел дома и написал роман. И какой роман!  Так
и просится на кинопленку.
   Руслан объявился неожиданно.  Просто  возник  на  пороге  несколько  дней
назад. Долго извинялся за то, что явился без звонка, но  по  старому  номеру
телефона ему никто не ответил, а у Ирины мобильник два дня подряд  выключен.
Он пришел в квартиру на четвертом этаже, и там  ему  сказали,  что  Воронова
давно уже живет двумя этажами ниже.
   - Ирка опять вовремя за телефон не заплатила, - рассмеялась Наташа. - Вот
и отключили за неуплату. Это регулярно случается, она просто органически  не
в состоянии делать все вовремя.
   - Наталья Александровна, я  написал  роман,  -  смущаясь  сказал  Руслан,
вытаскивая из сумки толстенную папку. - Хотел, чтобы Ира  прочитала.  Вы  ей
передадите?
   - Никаких проблем, - пообещала Наташа. - Ну что же вы на  пороге  стоите?
Раздевайтесь, проходите, я вас чаем напою, у меня сегодня пирожки удались.
   Руслан пробыл у Наташи около двух часов.  Говорили  обо  всем:  о  снятом
Наташей сериале, который в сентябре прошлого года довольно успешно прошел по
экранам,  об  Ире  и  двух  ее  новых  работах,   о   самом   Руслане,   его
девочках-близнецах, его уходе из журналистики. И конечно, о Бахтине.  Руслан
рассказал о том,  как  год  назад,  сразу  после  приезда  Иры  в  Кемерово,
отправился к матери выяснять отношения. Ольга Андреевна  переживала  скандал
тяжело.
   - Я предупреждала тебя, сынок, не трогай ты эту историю, - со слезами  на
глазах говорила она. - Я ведь знала про  Мишеньку.  И  знала,  что  если  ты
докопаешься, наша семья будет опозорена.
   - Ты знала? - не верил своим ушам Руслан.
   -  Сначала  только  подозревала  неладное.  Однажды  Миша  приехал  после
выходных, помылся, лег спать, а мне в  сарае  что-то  понадобилось,  я  туда
сунулась и нашла нож. Чужой чей-то, не наш. Ручка деревянная и  вся  мокрая,
как будто мыли ее. В первый-то раз я значения  не  придала,  а  потом  стала
приглядываться к Мише, каким он приезжает после отлучек, и вижу - что-то  не
то с ним. И каждый раз нож мокрый. До отъезда лежит себе в сарае на одном  и
том же месте, потом, как Миша уедет, я проверю - нет ножа,  как  вернется  -
снова проверяю. Рукоять мокрая. А уж когда его  убили,  мне  и  вовсе  тошно
стало.  Дыбейко  Петр  Степанович,  участковый  наш,  про   маньяка   как-то
рассказывал, который по всему  Кузбассу  разъезжает  и  девушек  режет.  Ой,
сыночек, как я боялась, что этот маньяк - наш Миша! Как убили его, я у Петра
каждый месяц спрашивала, не поймали ли этого маньяка, а Петр  мне  отвечает:
как в воду канул. Никого  больше  не  режет,  помер,  не  иначе.  Он  шутил,
конечно, а у меня аж сердце заходилось. Не хотела я, чтобы правда вскрылась.
Не хотела быть матерью зверя. И память Мишенькину поганить не хотелось. А  в
девяностом году я узнала, что Бахтина выпустили и он давно уже на свободе, и
кинулась его искать. Нашла, фамилию свою назвала. Он меня  сразу  принял,  в
кресло усадил, чем, говорит, могу служить? Я ему только один вопрос  задала.
Борис Иванович, говорю, скажите мне, матери, правду, вы ведь Мишу не  просто
так убили? Ну и поделилась с ним своими подозрениями.
   - А он что?
   - Выслушал и молча кивнул. Да, говорит, Ольга Андреевна,  все  правильно.
Не нужно старое ворошить, я срок отбыл, пусть как в уголовном деле написано,
так все и считают. И вам же самой так лучше. Да мне-то  лучше,  говорю,  это
понятно, а вам? Выто зачем на себя вину приняли, почему не рассказали? А  он
говорит, на это есть причина, и мы с вами ее обсуждать не будем.  Боже  мой,
сыночек, в какую же муку ты превратил мою жизнь своими  поисками  правды!  Я
чуть не в петлю лезла. Как представлю себе, что люди будут  говорить,  когда
узнают, что мой сын девять девчонок загубил...
   Ольга Андреевна проплакала все два дня,  которые  Руслан  у  нее  провел.
Семен Семенович ни в чем его не  упрекал,  но  то  и  дело  осуждающе  качал
головой. В Кемерово Руслан вернулся еще более  подавленным,  нагрубил  ни  с
того ни с сего Яне, подал заявление об уходе и впал в глубокую депрессию.  А
потом неожиданно решил попробовать написать книгу. Роман  о  длинной-длинной
жизни нескольких поколений одной семьи в маленьком  провинциальном  городке,
от прадедушек до правнуков, со  своими  конфликтами,  сложными  отношениями,
тайнами, которые все друг от друга скрывают, многолетними поисками истины. И
прежде чем отдавать свой труд издателям, решил показать роман Ирине.
   - Почему именно ей? - удивилась Наташа.
   - Не знаю. Мне так захотелось. Мне почему-то кажется, что она поймет меня
лучше, чем кто бы то ни было.
   - А можно мне прочесть?
   - Пожалуйста. Только пусть Ира  обязательно  тоже  прочитает,  мне  важно
услышать ее мнение.
   Иринка сказала, что читать роман Руслана Нильского -  дело  серьезное,  и
взяться она сможет за него не раньше праздников, потому что в апреле  у  нее
почти каждый день съемки. И Наташа взялась за рукопись...
   Андрей заглянул к ней через час.
   - Ну как роман?
   - Класс! - Наташа подняла вверх большой палец. -  Попытаюсь  пробить  его
экранизацию.  Может,  его  никто  и  не  напечатает,   но   кино   получится
потрясающее. Главная  роль  просто  для  Иринки  написана.  Впрочем,  это  и
понятно, Руслан свою героиню явно с нее писал. Ганелин, если мое руководство
откажется делать этот проект, дашь денег?
   - А сколько надо?
   - Много. Миллиона два долларов, лучше - три.
   - Ну у тебя и запросы! - присвистнул Андрей.  -  А  за  меньше  никак  не
получится?
   - Получится, но плохо. Красивой картинки не будет.  Может  быть,  удастся
договориться, чтобы канал профинансировал проект хотя бы частично,  тогда  с
тебя меньше возьму.
   - Ладно, будем думать, как тебе помочь, - усмехнулся  Андрей.  -  Кстати,
насчет Сашкиной свадьбы мы все решили.
   - Каким образом? Вы ее совсем отменили?
   - Ну, не так радикально. Я полистал твой ежедневник и нашел в  расписании
дыру размером в час. Остальное было делом техники. Короче, ты  в  детали  не
вникай, регистрация твоего сына с рабой  божией  Олесей  состоится  двадцать
четвертого  апреля  в  пятнадцать   часов   тридцать   минут.   Ты   сможешь
поприсутствовать на церемонии в  ЗАГСе,  ровно  в  шестнадцать  ноль-ноль  я
запихиваю тебя  в  машину  и  везу  на  Шаболовку,  где  у  тебя  встреча  в
шестнадцать тридцать. Годится?
   - Ты - организаторский гений, Ганелин, - благодарно произнесла Наташа.  -
Ужинать будешь?
   - Давай чуть попозже, - предложил он. - Почитай еще часок.
   За ужином Андрей хитро улыбался и под самый конец заявил:
   - Ты не отказываешься от своих слов о том, что я - организаторский гений?
   - Пока нет, а что?
   - Тогда слушай, что я придумал. Дети, я имею в виду Сашу и Олесю, получат
от нас с тобой в виде свадебного подарка поездку за границу.
   - Куда - куда? - переспросила  Наташа,  ожидавшая  услышать  что  угодно,
только не это.
   - За границу. Конкретнее - в Париж, это очень романтично, для молодоженов
в самый раз. Они улетят двадцать пятого утром, на другой день после свадьбы.
Я двадцать девятого улетаю в Амстердам, у меня там дел ровно на  один  день.
Вы же двадцать девятого апреля, по свежему  весеннему  утречку,  садитесь  с
Иринкой в самолет и летите куда захотите. Тридцатого у нас  день  нерабочий,
понедельник переносят на субботу, так что после двадцать  восьмого  в  нашей
стране никто работать не будет.
   - То есть как это - куда захотим? - не  поняла  Наташа.  -  Я  что-то  не
соображу, о чем ты? Куда ты нас отправляешь? Зачем?
   - Так ты и не сообразишь, пока я не договорю.  Ты  дальше  слушай.  Вы  с
Иринкой  проводите  пару  дней  там,  где  захотите,  ходите  по  магазином,
покупаете себе всякую ерунду и мелете языками в отсутствии мужчин,  а  потом
мы все вместе встречаемся в Париже, куда числа, например, третьего или  даже
второго прилетает Алешка. Ему целесообразно туда прилететь не раньше, чем  я
там появлюсь после Амстердама, один он не справится, а молодоженам мешать не
стоит. Если ты в принципе согласна, я немедленно начинаю решать оргвопросы.
   - Я согласна,  -  быстро  ответила  Наташа  и  счастливо  рассмеялась.  -
Господи, как же ты здорово придумал! Мы снова будем все вместе, всей  семьей
соберемся, отпразднуем Сашкину женитьбу в узком кругу, отдохнем, порадуемся!
   - Тогда звони Иринке, и решайте, куда вы хотите поехать.
   - Не надо никуда  звонить,  я  и  так  знаю,  куда  она  хочет.  У  нашей
высокорослой толстушки одна, но пламенная мечта - Бавария.
   - Бавария? - удивился Андрей. - Почему? Что там интересного?
   - Ей когда-то сказали, что баварки - рослые  крупные  женщины  с  большим
размером ноги, и именно в Баварии можно купить потрясающую обувь,  одежду  и
белье ее размерчика. Она с этой идеей уже много лет носится.
   - Между  прочим,  это  правда,  -  заметил  Андрей,  что-то  записывая  в
блокноте. - Договорились, отправляю вас в Мюнхен,  поселю  в  отеле  "Четыре
времени года", это сеть  Кемпински,  так  что  вам  должно  понравиться.  Ты
все-таки  позвони  Иринке,  пусть  завтра  с  утра  паспорт  привезет,   две
фотографии и справку об обмене валюты из расчета не меньше ста  долларов  за
сутки пребывания. Запомнила?
   Дни до отъезда были заполнены  настолько  плотно,  что  Наташа  с  трудом
сосредоточилась на процедуре бракосочетания  сына,  одной  половинкой  мозга
обдумывая результаты только что закончившихся переговоров, а другой мысленно
готовясь к  следующей  встрече.  Горячо  расцеловав  сына  и  невестку,  она
помчалась вслед за Андреем к машине, на ходу объясняя Саше, что  если  показ
фильма вечером начнется вовремя, в девятнадцать ноль-ноль, то  закончится  в
двадцать сорок пять, до двадцати двух ей придется потусоваться  на  банкете,
иначе Ирка и Ткач смертельно  обидятся,  после  чего,  если  Андрей  за  ней
приедет на улицу Братьев Васильевых, то примерно  в  половине  одиннадцатого
вечера она сможет присоединиться к свадебному торжеству.
   До вечера двадцать восьмого апреля Наташа крутилась как белка  в  колесе,
едва выкроив полчаса, чтобы собрать сумку к поездке. Она любила  все  делать
загодя, поэтому о том, чтобы собираться вечером накануне отъезда,  не  могло
быть и речи. В суматохе непременно что-нибудь забудешь.  Ира  пришла  к  ней
ночевать, они вызвали такси на половину восьмого утра и улеглись.
   - Натуля, мы с тобой прямо как белые люди, - говорила Ирина на  следующий
день, стоя в очереди к стойке регистрации билетов.  -  Уж  сколько  лет  все
кругом ездят за границу на майские праздники,  я  просто  обзавидовалась.  А
теперь  и  мы  наконец  сподобились.  Погуляем  с  тобой,  всякого   разного
напокупаем для души и тела, красоты посмотрим! А потом  я  вернусь  и  начну
читать Русланов труд. Кстати, ты сама-то его прочла?
   - А как же. Мы с тобой еще поговорим об этом. Я хочу это снимать.
   - Правда? - обрадовалась Ира. - Как хорошо! Он будет рад.
   - И тебя буду снимать, главная роль - твоя, - с улыбкой сообщила  Наташа.
- Если захочешь, конечно.
   - Ты еще спрашиваешь! Да я у тебя бесплатно буду  сниматься.  Помнишь,  я
когда-то тебе обещала?
   - Ну уж таких-то жертв не нужно. Буду платить тебе пару долларов в  день,
чтобы на молоко хватило.
   После паспортного контроля Ира потащила Наташу по магазинам "дьютифри"  и
вдруг замерла, как вкопанная.
   - Смотри,  -  прошептала  она,  показывая  на  моложавую  привлекательную
женщину в яркой одежде, сидящую к ним спиной на длинной скамье возле  выхода
на посадку.
   - Кто это? - тоже невольно понижая голос, спросила Наташа.
   - Лизавета, свекровь моя бывшая.
   - Ну так подойди, поздоровайся с ней, - предложила она.
   - Думаешь?
   - А что тут думать-то? Вы же не чужие и не враги.
   Ира сделала было шаг в сторону скамьи, когда сидящий рядом  с  Елизаветой
Петровной мужчина протянул руку и хозяйским жестом обнял ее  за  плечи.  Это
был совершенно точно не Виктор  Федорович.  Более  того,  мужчина  со  спины
выглядел лет на сорок максимум, об этом  можно  было  судить  по  количеству
седины, но ведь есть люди, которые совсем рано  седеют,  так  что  он  может
оказаться даже моложе...
   - Вот это номер, - зашептала Ира. - Лизавета с чужим мужиком  за  границу
летит. И еще обнимается  с  ним,  бесстыжая!  Пошли  послушаем,  о  чем  они
говорят, а?
   Наташа дернула ее за руку и отвела за колонну.
   -  Ты  что  дурью  маешься?  -  строго  спросила  она.  -  Что   еще   за
подслушивания? Увидела - и иди себе,  ты  с  ее  сыном  развелась,  тебя  их
семейные дела больше не касаются.
   Ира вырвала руку и отступила на шаг.
   - Я все равно пойду и послушаю. Из принципа. Не хочешь - постой здесь.
   - Поступай как знаешь, - сердито ответила Наташа. - Я пойду в  ирландский
бар, выпью кофе. Найдешь меня там.
   Она уселась в баре за стойку, взяла кофе с  пирожным,  достала  сигареты.
Ира появилась минут через десять и залезла на соседний стул.
   - Чего ж так быстро? - насмешливо спросила Наташа. - Надоело чужой  интим
подслушивать?
   - Ну сука, ну сука, - возмущенно заговорила Ира. - Она с этим мужиком уже
лет пять крутит, судя по тому, как они свои зарубежные гулянки обсуждали.  И
после всего этого она посмела упрекать меня в том,  что  я  столько  лет  их
обманывала? Да как у нее язык повернулся! Старая сволочь. Да, я  обманывала.
Но не до такой же степени! А то,  что  она  делает,  как  называется?  Между
прочим,  он  моложе  Лизаветы  лет  на  двадцать.  Они   еще   и   целуются,
представляешь?
   - А тебе завидно, да? - поддела ее Наташа.  -  Я  еще  посмотрю,  что  ты
запоешь, когда тебе будет столько лет, сколько ей. Еще  что-нибудь  полезное
узнала?
   - Да нет, она все про Игоря пела, дескать, как ему хорошо живется  с  тех
пор, как он пошел на повышение. Глядишь, и до генерала дослужится.  Жалуется
только, что сынок жениться не хочет, по девкам гуляет. А так все отлично.
   Ира решительно слезла со стула.
   - Вот сейчас пойду и поздороваюсь с ней. Пусть знает, что я ее застукала.
Может, ей это всю поездку отравит. Пусть боится, что  я  Виктору  Федоровичу
все расскажу.
   - Сядь! - приказала Наташа. - Никуда ты не пойдешь.
   - Это почему?
   - Потому. Не пойдешь. Ничему тебя, Ирка, жизнь не учит. Мы все  совершаем
поступки, за которые нам потом стыдно. Или не стыдно. Но мы не хотим,  чтобы
другие о них знали. И как только появляется этот другой, тот,  кто  знает  о
нас  что-то  постыдное  или  нехорошее,  мы  попадаем  к  нему   в   рабскую
зависимость. Мы начинаем его боят