ллу Львовну: как она в ее возрасте  и  с  ее-то
болячками перенесет длительный перелет, смену часовых поясов и климата.  Сны
ей снились цветные, яркие, неспокойные, но утром, несмотря ни на что, Наташа
чувствовала себя вполне отдохнувшей и бодрой. Она все еще не  избавилась  от
привычки в первые же после пробуждения секунды перечислять  в  уме  домашние
дела, которые необходимо переделать прямо с утра, и после переезда к  Андрею
не уставала наслаждаться ежеутренним внезапным озарением,  пониманием  того,
что теперь ее все это беспокоит гораздо меньше. Когда в  квартире  живут  не
шесть человек, а только трое, то и грязи, и стирки, и  готовки  в  два  раза
меньше. И каждое  утро,  с  наслаждением  потягиваясь  в  мягкой  просторной
кровати и с нежностью глядя на  уютно  сопящего  Андрея,  Наташа  вспоминала
слова из популярного фильма "Москва слезам не  верит":  в  сорок  лет  жизнь
только начинается. Правда, у Наташи эта самая жизнь началась чуть  позже,  в
сорок три года, но сути это не меняет.

   Ирина

   В мае по телевидению прошел показ сериала, а в  июне  на  фильм  "Соседи"
напала  пресса.  Картину  ругали,  на  чем  свет  стоит,  обзывали   дешевым
"хозяйственным" мылом, намекая на его коммунально-бытовую  тематику.  Многие
резко критиковали режиссера и сценариста  Наталью  Воронову,  обвиняя  ее  в
излишней самонадеянности, мол, если ты хороший документалист и публицист, то
это вовсе не означает, что тебе и художественные фильмы по плечу. На десяток
резко  отрицательных  рецензий  приходились   одна-две   более   или   менее
положительные.  Ира  страшно  расстраивалась,  переживала  и   каждый   день
созванивалась с Наташей.
   - Ну что ты так  страдаешь,  -  успокаивала  ее  Наташа.  -  Это  же  все
политика, игрища. Ни один нормальный режиссер никогда не интересуется, что о
его работе думают журналисты. Вот хоть у кого спроси - никто этих  статей  в
газетах не читает.
   - Но они же ругают сериал! - негодовала Ира.
   - Ну и что? Хоть в одной статье написано, что актриса Ирина Савенич плохо
сыграла?
   - Нет. То есть я не знаю, может, где-то  и  написано,  но  я  не  читала.
Актеров вообще-то во всех статьях хвалят, а фильм в целом ругают.
   - Вот  видишь,  актеров  хвалят.  Диалоги  хвалят,  это  я  сама  читала.
Оператора хвалят. Кстати, знаешь ли ты,  что  у  нашего  сериала  высочайший
рейтинг? Его вся страна смотрела, на другие каналы не  переключалась.  А  ты
говоришь - ругают.
   - Так ведь ругают же, - не унималась Ирина. -  Актеры  хорошие,  сценарий
хороший, оператор хороший, а ругают. Почему?
   - Ирка, ты как маленькая, честное слово! - смеялась  в  ответ  Наташа.  -
Потому что сериал. Сериал по определению не может быть хорошим. Хорошее кино
- это Феллини, Спилберг, Тарковский, Форман, Коппола. А сериал  -  это  мыло
для  домохозяек,  его  нельзя  хвалить,  а  то  можно  репутацию   потерять.
Понимаешь, Ируська, есть четкая градация, что и кого хвалить можно и  нужно,
а кого ни в коем случае нельзя. В точности как  при  советской  власти,  там
тоже  была  такая  градация:  книги  Брежнева  -  это  гениально,  а   книги
Солженицына - злобная клевета на  строй.  Разница  только  в  том,  что  при
советской власти эту градацию придумывал идеологической отдел ЦК  партии,  а
сегодня ее устанавливает неизвестно кто, маленькая тусовка деятелей культуры
вкупе с журналистами, с которыми их связывает личная дружба. Поверь мне,  ко
всем этим статьям нельзя относиться серьезно.
   Но Ира тем не менее относилась к  ним  серьезно  и  обижалась  на  каждое
резкое слово, сказанное в адрес сериала или лично Натальи Вороновой. Ее саму
критика не коснулась, авторы критических статей либо вообще не  называли  ее
имени, либо одной фразой отмечали несомненную удачу начинающей актрисы Ирины
Савенич. Пару раз Иру даже узнали на улице и попросили  автограф.  Оба  раза
это были молоденькие девушки, лет по семнадцать, и Ира  таяла  от  восторга,
ловя их восхищенные  взгляды.  Она  добилась  своего,  она  стала  актрисой,
снялась в кино, ее узнают на улице.  Пусть  совсем  редко,  всего  два  раза
попросили автограф, но это ведь только начало. Ей по силам любая  цель.  Она
может гордиться собой. Все в ее жизни складывается так, как ей хочется, если
не считать одного... Но об этом  лучше  не  думать,  все  равно  это  нельзя
изменить. И ей достаточно просто видеть Виктора Федоровича, говорить с  ним,
жить с ним под одной крышей и знать, что он  рядом.  И  иногда,  редко-редко
ловить его взгляд, предназначенный ей одной, взгляд, в котором  и  тепло,  и
нежность, и грусть, и память о принадлежащей им двоим тайне.
   В июле поток критических статей  поутих,  все  чаще  стали  появляться  и
положительные рецензии, но Наташу это вообще ни  капельки  не  интересовало.
Алешка, младший сын, сдавал экзамены в институт,  Наташка  безумно  боялась,
что  в  случае  провала  его  заберут  в   армию,   а   ведь   Алеша   такой
неприспособленный, не умеет, в отличие от старшего брата, постоять за себя и
непременно станет жертвой дедовщины. Кроме  того,  за  два  года  службы  он
напрочь забудет все, чему его учили в школе,  и  тогда  с  мечтой  о  высшем
образовании придется распрощаться. Все  ее  мысли  крутились  только  вокруг
этого, и любые попытки Ирины обсудить с ней очередную  статью  наталкивались
на полную отчужденность.
   Работы не было, никто не рвался приглашать ее сниматься, и Ира почти  все
время сидела дома, готовила еду, смотрела телевизор,  штудировала  прессу  и
читала книги. Однажды в воскресенье Игорь ни с того ни с сего  предложил  ей
съездить на книжную ярмарку в спорткомплексе "Олимпийский".  Оказалось,  ему
нужна какая-то  специальная  книга  про  автомобиль,  который  он  собирался
покупать вместо своего белого "форда". Ира с радостью согласилась  составить
ему компанию, все-таки развлечение, да и  книжечек  можно  прикупить,  а  то
совершенно неизвестно, сколько еще ей предстоит сидеть  без  работы.  Может,
год, а то и  два.  Если  Наташка  соберется  снимать  еще  что-нибудь,  она,
конечно, Иру позовет, а вот про других режиссеров ничего сказать нельзя.
   В выходной день народу на ярмарке уйма - не протолкнешься. Зато книжек  -
на любой  вкус.  Вцепившись  в  руку  идущего  впереди  мужа,  Ира  медленно
продвигалась вдоль прилавков, жадно шаря глазами по ярким обложкам. Вот  это
бы купить, и еще вот это, и вот эту книгу тоже хочется. Ладно, пусть сначала
Игорь найдет то, что ему нужно, а потом уж она собой займется.
   Совсем рядом в толпе мелькнуло  знакомое  лицо.  Ой,  да  это  же  Вадим,
Наташкин бывший муж.
   - Вадим! - крикнула Ира, поднимая над головой свободную руку. - Вадим!
   Тот услышал, закрутил головой, встретился глазами с Ирой и подошел. С ним
была симпатичная тетка, крохотного росточка, брюнетка  с  зелеными  глазами.
Наверное, жена, он же говорил, что женился. Интересно посмотреть, на кого он
Наташку променял. Вадим пожал руку Игорю,  с  которым  познакомился  еще  на
свадьбе, радостно чмокнул Иру в щеку и представил свою спутницу.
   - Это, Вера, моя жена.
   - Очень приятно, - церемонно кивнула головой зеленоглазая, но по ее  лицу
было отчетливо видно, что ей  совсем  не  приятно.  Более  того,  ей  ужасно
неприятно.
   - Ириша, ты  такая  молодец!  -  возбужденно  заговорил  Вадим.  -  Мы  с
удовольствием посмотрели Наташин сериал, она тоже молодец, просто умница.  Я
так вами обеими горжусь. Я вчера разговаривал  с  Натальей,  мы  теперь  все
время на связи, пока Алешка  поступает.  Когда  у  него  следующий  экзамен?
Кажется, завтра?
   - Завтра, - подтвердила Ира. - Наташка прямо из-под себя  выпрыгивает  от
волнения.
   - Я тоже переживаю, - кивнул Вадим. -  Завтра  вечером  позвоню  Наталье,
узнаю, как Алешка сдал.
   Они распрощались и влились в плотные потоки  покупателей,  двигающиеся  в
разные стороны. Прошло некоторое время, прежде чем Ира заметила,  что  Игорь
чем-то не то разозлен, не то раздосадован.
   - Ты чего такой хмурый? - весело спросила она. - Устал от давки?  Хочешь,
выйдем на улицу?
   - Пошли.
   Игорь резко дернул ее за руку и потащил в сторону выхода.  На  улице  они
отошли в сторонку, вытащили сигареты.
   - Ты знаешь, кто это был? - неожиданно спросил  Игорь,  сделав  несколько
глубоких затяжек.
   - Где был? - не поняла Ира.
   - Ну та женщина, с Вадимом.
   - Так это его жена, он же сказал.
   - Ага, это сейчас она его жена. А раньше это была моя жена.

   Руслан

   Утро выдалось хмурым и дождливым, но это не испортило им настроения.  Яна
проснулась первой и принялась тормошить жениха.
   - Русик, немедленно вставай! Мы  опоздали!  Боже  мой,  мы  с  тобой  все
проспали, уже двенадцать часов!
   Перепуганный Руслан открыл глаза и рывком сел на  постели.  Как  же  так?
Ведь в одиннадцать они должны быть в  ЗАГСе,  там  свидетели  ждут,  друзья,
родственники. Неужели они с Яной так переволновались накануне,  что  слишком
поздно уснули и все проспали? И в суете предсвадебных хлопот забыли  завести
будильник.
   Руслан посмотрел  на  часы  и  с  облегчением  вздохнул.  Всего  половина
восьмого. В эти пасмурные дни, когда солнце надежно скрыто тяжелыми плотными
облаками, с ходу и не отличишь раннее утро от полудня. Невеста  в  очередной
раз его разыграла.
   - Янка! Опять? - с упреком сказал он.
   - Не опять, а снова. А что, ты поверил? Испугался?
   - Испугался, - признался Руслан.
   - Ну ничего, зато быстро проснулся, а то раскачивался бы еще целый час.
   Это верно, вставал он по утрам тяжело, с трудом, по миллиметру выдергивая
себя из сна, то и дело сдавая завоеванные позиции и проваливаясь в дремоту.
   - Как ты думаешь, Русик, твоя мама приедет? - спросила Яна за завтраком.
   - Надеюсь. Но что-то слабо верится. Во всяком случае, когда  я  вчера  ей
звонил, она сослалась на нездоровье и заранее извинилась.
   - Она на тебя  так  сильно  рассердилась?  -  в  голосе  девушки  звучало
искреннее сочувствие.
   - Сильно, - кивнул Руслан.
   На самом деле словосочетание "сильно рассердилась"  не  передавало  сути.
Ольга Андреевна была в ярости. И  хотя  со  времени  той  поездки  домой  на
майские праздники, когда Руслан представил матери Яну,  прошло  больше  двух
месяцев, он до сих пор не мог без содрогания вспоминать разговор с матерью и
последовавший за этим скандал.
   - Мамуля, а что тебе нужно было  от  Бахтина?  -  спросил  тогда  Руслан.
Спросил как будто между прочим, совершенно спокойным тоном. В тот момент все
четверо - мама с Семеном Семеновичем и он с Яной - сидели на веранде и  пили
чай.
   Ольга Андреевна вздрогнула, быстро поставила чашку на блюдце,  расплескав
чай.
   - Я не понимаю, о чем ты, - ответила она, пряча глаза.
   - Восемь лет назад, в  девяностом  году,  ты  искала  его.  Записала  его
служебный адрес и телефон. Ты хотела с ним встретиться? Зачем?
   - Ничего я не хотела. Откуда ты это взял?
   - Вот отсюда.
   Он вытащил из нагрудного кармана рубашки записку и положил на стол  перед
матерью.
   - Это название фирмы Бахтина и его телефоны. И почерк твой. Ты можешь это
как-нибудь объяснить?
   - Я не буду ничего тебе объяснять, - Ольга Андреевна уже пришла в себя от
неожиданности, и ей даже почти удалось взять себя в руки. -  Откуда  у  тебя
эта бумажка?
   - Тетя Соня отдала  вместе  со  всеми  твоими  вещами.  Мама,  ну  пойми,
бессмысленно же отпираться, все и так ясно.
   - Что тебе ясно? Если тебе все ясно, тогда не спрашивай.
   Мать сильно нервничала, это было видно не только  Руслану,  но  и  Семену
Семеновичу, который успокаивающим жестом погладил Ольгу Андреевну по руке  и
встал.
   - Яночка, пойдем в дом, - сказал он примирительно, -  у  матери  с  сыном
семейный разговор, не будем им мешать.
   Янка, верный товарищ, нагнулась к Руслану, сделала вид, что целует его  в
щеку, и шепнула:
   - Мне остаться?
   - Не нужно, - тихо ответил он. - Мы сами разберемся.
   - Мама, нам пора  объясниться,  -  решительно  начал  Руслан,  когда  они
остались одни. - Я уже много лет пытаюсь выяснить правду о смерти  Мишки.  И
ровно столько же лет ты этого не одобряешь и меня в этом  не  поддерживаешь.
Ты говоришь, что никакая правда не сможет вернуть  нам  Мишку,  и  не  нужно
тратить силы на ее поиски. Ну хорошо, я готов понять твои аргументы, я готов
смириться с тем, что моя мать не желает разобраться в убийстве  собственного
сына. И вдруг я узнаю, что за моей спиной ты пыталась встретиться с убийцей.
А может быть, не только пыталась, но и встретилась. И ни  слова  не  сказала
мне об этом. Согласись, это выглядит странным.
   - Мне все равно, как это выглядит. Ты нашел свою правду?
   - Пока нет. А ты? Ты ее случайно не нашла? О чем ты говорила с  Бахтиным?
Что он тебе сказал?
   - Я с ним не встречалась.
   - Тогда зачем эти телефоны? - он в сердцах ткнул  пальцем  в  лежащую  на
столе записку. - Что все это означает?
   Ольга Андреевна побелела,  судорожно  сжала  в  пальцах  чайную  ложечку,
которой нервно постукивала по столу.
   - Я запрещаю тебе разговаривать со мной в таком тоне! Ты слишком  увлекся
образом Шерлока Холмса и забыл, что  перед  тобой  мать,  а  не  посторонняя
женщина. Много лет я тебе твержу, чтобы ты прекратил свои поиски, потому что
они ни к чему  не  приведут.  Я  тебя  умоляла,  заклинала,  уговаривала.  Я
плакала. Только что на колени перед тобой не становилась. Но ты  продолжаешь
делать по-своему. Ты не слышишь моих слов и  не  уважаешь  мои  чувства.  Ты
вообще забываешь о том, что я - твоя мать и ты должен со мной считаться.
   - Я ничего не забываю, мама, я помню о том, что  ты  -  мать,  у  которой
отняли сына, а потом еще и оболгали его, выставили пьяницей и  хулиганом.  И
все эти годы я не понимал твоего равнодушия.  Почему  ты  так  против  того,
чтобы я узнал правду? Почему ты пытаешься выгородить Бахтина?
   - Я никого не выгораживаю, я защищаю свой душевный  покой.  Я  не  желаю,
чтобы ты копался в этом деле, я не желаю  вспоминать  о  смерти  Мишеньки  и
говорить об этом. Можешь ты хотя бы это понять?
   - Могу. Тогда зачем ты искала Бахтина? Зачем, мама? О чем  ты  собиралась
говорить с ним, если не о Мише? О погоде? О политике?
   Мать молчала, глядя через открытое окно на распускавшуюся в  саду  нежную
зелень. Руслан подсознательно чувствовал, что  надо  остановиться,  свернуть
разговор и вывести его снова в мирную колею. Но остановиться уже не мог. Его
глубоко задевала мысль о том, что мать тайком от него встречалась с  убийцей
брата. Ладно, пусть она не одобряет и не поддерживает его поиски истины, это
ее дело. Но действовать за  спиной  сына  -  это  уж  слишком.  Выходит,  ее
нежелание узнать правду - всего лишь  показуха.  На  самом  деле  она  хочет
что-то скрыть. От кого? От него, от своего сына Руслана?
   - Я уже давно подозревал, что ты  пытаешься  от  меня  что-то  скрыть,  -
продолжал он. - Кому  может  помешать  правда  об  убийстве?  Только  одному
человеку - Бахтину. И тот факт, что ты не желаешь  этой  правды,  говорит  о
том, что ты хочешь защитить убийцу. Никакого другого объяснения нет. Что вас
связывает? Давнее знакомство? Любовь? Общий  ребенок?  У  Мишки  был  другой
отец, Колотырин. Значит, остаюсь я.
   - Это не так, - едва слышно прошептала Ольга Андреевна.
   - Мама, как я могу  тебе  верить?  Ты  все  время  обманываешь  меня,  ты
встречаешься с Бахтиным и скрываешь это. Вспомни, мне было четырнадцать лет,
когда я нашел Колотырина. Всего четырнадцать.  Неужели  ты  думаешь,  что  я
сейчас, в двадцать восемь, не смогу выяснить, от кого ты меня родила?  И  не
делаю я этого по одной-единственной причине. Я подозреваю, что  мой  отец  -
Бахтин, но пока я не закончу свое расследование, я не хочу подходить к  нему
слишком близко, чтобы он раньше времени не встревожился. Но, может  быть,  я
напрасно беспокоюсь? Может быть, ты еще восемь лет назад предупредила его, и
он уже восемь лет отлично знает,  что  я  под  него  копаю?  Предупрежден  -
значит, вооружен, не так ли? Я столько лет бьюсь над тайной  убийства  моего
брата,  а  Бахтин,   оказывается,   давным-давно   в   курсе   и   принимает
соответствующие меры к тому, чтобы я ничего не узнал. Подкупает  свидетелей,
обрубает концы, все как положено. Мама, а  тебе  не  кажется,  что  ты  меня
предала? Меня, своего сына, которого ты вырастила, ты  продала  с  потрохами
давнему случайному любовнику. Почему? Почему он оказался  для  тебя  дороже?
Потому что у него денег больше?
   -  Остановись,  Руслан,  -  громко  и  предупреждающе  произнесла   Ольга
Андреевна, - ты говоришь страшные вещи.
   - Не останавливай меня. Тебе нужны  были  деньги,  поэтому  ты  разыскала
Бахтина и предупредила его, да? Сколько он тебе заплатил за эту  информацию?
За сколько ты продала своего сына?
   Ольга Андреевна вскочила, опрокинув стул.
   - Не смей! - закричала она. - Замолчи немедленно! Не смей  так  говорить!
Ты чудовище! В тебе нет ничего человеческого!  В  твоей  душе  одни  грязные
мысли и черные подозрения! Убирайся с глаз моих,  чтобы  я  тебя  больше  не
видела!
   На крик прибежали испуганные Семен  Семенович  и  Яна.  Девушка  схватила
Руслана за руку и по  ступенькам  силой  стащила  с  крыльца  в  сад.  Семен
Семенович  хлопотал  над  рыдающей  Ольгой  Андреевной,  капал  в   мензурку
валокордин и что-то негромко говорил ей. Руслан был уверен, что к утру  мать
остынет, но когда на следующий день Ольга  Андреевна  не  произнесла  в  его
адрес ни слова и даже взглядом не удостоила, он понял,  что  дело  плохо.  С
Яной мать была приветливой и любезной, но сына  для  нее  словно  вообще  не
существовало. В тот же день Руслан с Яной уехали из Камышова.
   Сразу  же  после  майских  праздников  они  подали  заявление   в   ЗАГС,
регистрацию брака им назначили на конец июля,  о  чем  Руслан,  конечно  же,
поставил мать в известность. Ольга Андреевна  говорила  с  ним  по  телефону
сухо, сдержанно поздравила и положила трубку. Точно таким же деревянно-сухим
тоном она разговаривала с ним и на протяжении последующих двух  месяцев.  За
несколько дней до свадьбы Руслан позвонил матери, пригласил на торжество, но
Ольга Андреевна ничего не обещала, уклончиво заявив,  что  не  очень  хорошо
себя чувствует. Накануне  он  позвонил  снова,  и  снова  услышал  такой  же
холодный голос и такой же невыразительный ответ. За два с лишним месяца мать
так и не простила его. Руслан ни минуты не сомневался в том, что  интуитивно
угадал истинное положение вещей. Потому мать и взбесилась. Конечно,  ошибкой
было говорить с ней так резко и откровенно, мать все-таки. Но  по  сути  он,
безусловно, прав. Бахтин был предупрежден, именно поэтому Руслану не удалось
найти ни одного свидетеля, который рассказал бы что-нибудь существенное.  Ну
ничего, есть еще  списки  убитых  и  пропавших  без  вести,  если,  конечно,
проинформированный матерью Бахтин заранее  не  побеспокоился  о  том,  чтобы
карточка  с  именем  его  первой  жертвы  не  была   изъята   из   картотеки
информационного центра. Если же так, то...  Что  ж,  и  тут  есть  поле  для
поиска. Узнать полный перечень сотрудников информационного центра областного
управления внутренних дел, работавших там с 1990 по 1997 год, и  постараться
выяснить, не был ли кто из  них  знаком  с  Бахтиным.  Возможности  выяснить
правду всегда есть, руки опускать рано. Жаль  только,  что  Янка  переживает
из-за матери. Расстроилась ужасно, узнав, что Ольга Андреевна, скорее всего,
не приедет на свадьбу.
   - Нехорошо это, когда семейная жизнь начинается с конфликта с родителями,
- огорченно повторяла девушка. - Русик, тебе надо помириться с мамой.
   - Но я-то что могу сделать? - разводил руками Руслан. -  Я  ей  регулярно
звоню, делаю вид, что ничего не произошло, никакой ссоры не было, а  она  не
хочет со мной разговаривать. Что ты мне предлагаешь? Чтобы я в ноги  упал  и
голову пеплом посыпал?
   - Что-то вроде этого.