хранить было легче  и  чтобы  не  было  соблазна
истратить. На строительство дома собирал. Ему в наследство от деда развалюха
с участком осталась, жить там все равно  нельзя,  но  если  перестроить,  то
можно решить жилищную проблему на долгие годы. Сумма у  соседа  собралась  к
тому моменту приличная, по месту работы ему в обмене отказали и направили на
комиссию исполкома. А там и началось: откуда  деньги?  Украл?  Нет,  говорит
сосед, заработал. Где заработал? Это на каком же  таком  предприятии  платят
такие зарплаты? Ах, частным образом? А разрешение где? А лицензия? А бумажка
об уплате налогов? Ах, нету ничего этого? Ну тогда и  до  свидания,  дорогой
товарищ. Нашелся там один ушлый тип, который быстренько с карандашом в  руке
подсчитал, сколько сосед Руслана  мог  скопить  денег  при  бережном  к  ним
отношении за 10 лет с учетом зарплаты по месту работы и наличия двоих детей.
Получилось у него 834 рубля. Вот столько ему и  обменяли.  Остальные  три  с
лишним тысячи рублей как в воду канули. Да и сам Руслан помнил,  как  сдавал
свои деньги в кассу и при этом писал заявление с просьбой обменять  ему  350
рублей, "накопленных с целью покупки телевизора". На самом деле ни на  какой
телевизор он не копил, просто откладывал потихоньку,  делал  заначки,  да  и
мама периодически присылала понемногу, а тратил он мало. Но  ему  объяснили,
что в заявлении обязательно должно  быть  указано,  с  какой  целью  человек
скопил у себя сумму, даже такую незначительную. Впрочем, для кого как, а для
него,  Руслана  Нильского,  это  были  очень   даже   существенные   деньги.
Материально сам Руслан не пострадал, ему  обменяли  всю  сумму,  но  сколько
нервов было истрачено  на  то,  чтобы  пережить  сначала,  удивление,  потом
недоумение, потом шок от рассказов знакомых и очевидцев, которым отказали  в
обмене купюр. Сколько рабочего времени было потрачено на разговоры об  этом!
А сколько неприятных минут пережили люди, которые зарабатывали свои деньги и
копили их честным путем, но вовсе не стремились  предавать  огласке  уровень
своего благосостояния! Ведь отныне, после сдачи купюр и написания заявления,
огромное количество людей получало доступ к информации о том, у кого сколько
денег. И кто может дать гарантию, что среди этих осведомленных личностей нет
тех, кто, в свою очередь, проинформирует воров и грабителей о  том,  что  по
такому-то адресу у такого-то человека  есть  приличная  сумма,  которую  ему
завтра выдадут в порядке обмена и которую он вряд ли  понесет  в  сберкассу,
потому что тем же указом правительства еще и вклады заморозили. Ох,  сколько
людей тогда покой и сон потеряли! Интересно, а  как  Воронова  справилась  с
этой ситуацией?
   Воронова улыбнулась, подождала, пока уляжется смех в зале.
   - Мне повезло, у меня в тот момент не оказалось таких купюр. Дело в  том,
что я привыкла четко планировать бюджет и все траты на предстоящий месяц.  И
делаю я это сначала на бумаге, а потом  беру  конвертики,  надписываю  их  и
раскладываю деньги. На мясо, на молочные продукты, на  хлеб,  на  овощи,  на
одежду для детей, на транспорт, на подарки, на книги, на билеты в  театры  и
кино и так далее. У меня очень много таких конвертиков. Поэтому  даже  когда
мне зарплату или гонорар выдают в крупных купюрах, я вынуждена их  сразу  же
менять на мелкие.
   - А когда со второго апреля подняли  цены  на  сырокопченую  колбасу,  вы
начали учитывать это в  своем  бюджете?  -  тут  же  отреагировала  какая-то
журналистка.
   -  Нет.  Если  я  теперь  могу  за  полтора  рубля  купить  сто   граммов
сырокопченой колбасы, то мне такая колбаса не нужна.  Лучше  я  куплю  детям
килограмм яблок.
   После этих вопросов пишущий народ расслабился, стало понятно, что  теперь
можно поспрашивать и о личном.
   - Как вы провели утро девятнадцатого августа, когда случился путч?
   - У меня радиоточка, и я всегда оставляю  приемник  на  ночь  включенным,
вместо будильника. Это очень удобно, знаете ли. Будильник  может  сломаться,
или я спросонок прихлопну его и просплю. Радио не ломается и его  невозможно
прихлопнуть, чтобы его выключить, нужно встать с постели и пройти через  всю
комнату, а это гарантия того, что я наверняка проснусь. Утром девятнадцатого
августа, как обычно, в шесть утра сыграли гимн, а потом я услышала сообщение
о том, что Геннадий Янаев подписал указ о принятии  руководства  страной  на
себя. Якобы Горбачев серьезно болен  и  не  может  выполнять  функции  главы
государства. Впрочем, вы этот текст наизусть знаете,  не  буду  повторяться.
Меня охватил ступор. Я лежала в постели и думала: ну вот, все  и  кончилось,
только-только я начала радоваться за своих сыновей, за то, что они  вырастут
свободными и самостоятельно  мыслящими  людьми,  но,  видно,  рано  пташечка
запела. Это был понедельник, сыновья  на  даче  у  моей  подруги,  и  я  все
пыталась сообразить, нужно ли мне срочно ехать за ними, или наоборот,  лучше
оставить их за городом. Честно говоря,  я  плохо  помню,  что  было  дальше,
потому что в стрессовой ситуации я в первую очередь думаю  только  о  детях.
Единственное, что я помню, это то, что позвонила  подруге  и  убедила  ее  в
необходимости срочно ехать за город и там ждать,  как  развернутся  события,
чтобы в случае необходимости своевременно позаботиться о безопасности детей.
За городом находились мои сыновья и ее дочка.
   Руслан внимательно всматривался в Наталью Александровну, пытаясь  уловить
в ней какие-то признаки  того,  что  она  обладает  невероятной  силой,  или
притягательностью,  или  способностью  влиять  на  людей  помимо  их   воли,
парализуя их сопротивление, одним словом, хоть что-нибудь, что объясняло  бы
отношение к ней Ирины. И ничего не находил. На сцене за длинным столом рядом
с ведущим и двумя членами съемочной группы сидела красивая  строгая  женщина
тридцати шести  лет  (Руслан  специально  поинтересовался  ее  возрастом)  в
болотного  цвета  костюме,  с  модно  постриженными  темно-рыжими  волосами.
Мягкая, но немного скуповатая улыбка, которой  она  непременно  сопровождает
каждый свой ответ  журналистам.  Чуть  глуховатый  голос,  спокойная  манера
говорить,  сдержанная  жестикуляция.  Безупречная  вежливость  и  абсолютная
грамотность  речи,  ни  одной  оборванной  на  середине  фразы,  ни   одного
потерянного по дороге  члена  предложения.  Перед  Русланом  и  журналистами
сидела умная и трудолюбивая женщина, но ничего неординарного в ней не  было.
Самая обычная женщина. Но должно же в ней быть что-то такое, что  заставляет
взбалмошную Иру беспрекословно ее слушаться? И не  только  слушаться,  но  и
бояться.
   Руслан знал, что некоторые приглашенные на премьеру  получили  и  второе,
дополнительное приглашение на фуршет. Сейчас, пока  идет  пресс-конференция,
эти избранные уже толкутся в просторном фойе,  жадно  пожирая  бутерброды  и
всякие   маленькие   вкусности   и   запивая   все   это   спиртным.   После
пресс-конференции в эту толпу вольются и журналисты  и,  разумеется,  авторы
фильма во  главе  с  Вороновой.  Интересно,  а  где  Ирина?  Можно  было  бы
потусоваться на  фуршете,  найти  девушку,  поболтать  с  ней  и  попытаться
прояснить то,  что  так  и  осталось  непонятным  Руслану.  Мысль,  конечно,
хорошая, но... Там  может  оказаться  Бахтин.  Возможно,  он  и  не  получил
дополнительного приглашения. А если получил?
   "Ну и ладно, - решил Руслан. - Что мне Бахтин? Бахтин - цель и смысл всей
моей деятельности, и никуда он от меня не убежит. Он же  не  знает  ни  меня
лично, ни моих планов. Только мне знакомиться с ним  никак  нельзя,  услышит
мою фамилию и сразу вспомнит Мишу. Если не дурак, то может и догадаться, что
я - родственник убитого. А он, по идее, не должен быть  совсем  уж  дураком,
если после отсидки сумел так подняться. Ну что ж, придется быть внимательным
и осторожным, чтобы не сложилась ситуация, при которой мне  придется  с  ним
знакомиться. А может, его и вообще там нет..."
   Пресс-конференция закончилась, и люди  из  зрительного  зала  повалили  в
фойе. Руслан минут за десять тщательно "прошерстил"  всю  толпу.  Бахтин  со
своей длинноногой фотомоделью был здесь.  А  вот  Иры  нигде  не  оказалось.
Странно. Почему ее нет?
   - Руслан, - услышал он за спиной голос Вороновой.
   - Добрый вечер, Наталья Александровна, - обернулся он. Воронова стояла  с
бокалом  шампанского  в  одной  руке  и  с  крошечным  пирожным  в   другой,
подтянутая, широкоплечая, в туфлях на небольшом каблуке.  -  Вы  видели  наш
материал? Курьер должен был вчера доставить вам экземпляр газеты.
   - Да, спасибо, - как-то рассеянно ответила она, и  Руслан  вдруг  увидел,
даже не увидел, а скорее почувствовал, что она страшно устала. Нет, лицо  не
было осунувшимся, и морщины вокруг глаз не стали  резче,  и  уголки  губ  не
опустились еще ниже,  но  от  женщины  повеяло  такой  усталостью,  что  ему
показалось: еще мгновение, и она упадет. Вот так просто, упадет и больше  не
встанет. Ему стало страшно.
   - Вы ищете Иру? - неожиданно спросила она.
   Руслан смутился.
   - Как вы догадались?  Я  вообще-то  собрался  сказать,  что  я  здесь  по
работе...
   - Бессмысленно, - равнодушно прервала его Воронова. - Я видела вас в зале
во время пресс-конференции, вы не сделали ни одного снимка. Значит, вы здесь
с другой целью. Может быть, вы и не Ирку ищете, но и не  работаете,  это  уж
точно.
   - Вы правы, я действительно искал Иру. Но что-то я ее не вижу.
   - А ее здесь нет, она в  гостинице,  -  бросила  Воронова  уже  на  ходу,
устремляясь к кому-то, кто издалека махал ей рукой.
   В гостинице? Очень интересно. Почему же ее нет рядом с Вороновой на таком
важном мероприятии? Провинилась, что  ли?  Наверное,  провинилась,  -  решил
Руслан, - и за это была отлучена от праздника.
   Ему удалось поймать частника, и уже через десять  минут  Руслан  Нильский
входил в гостиницу, где остановились Воронова и ее юная  подопечная.  Спроси
его в этот момент кто-нибудь, а зачем, собственно, он идет сюда, он не  смог
бы ответить. Поймав себя на этой мысли, он усмехнулся. Наверное,  Ира  точно
так же не могла ответить на вопрос,  зачем  поехала  к  нему  домой,  просто
поехала - и все.
   Он постучал в дверь знакомого полулюкса, но ответа не услышал.  Осторожно
повернул ручку и толкнул дверь - незаперто. В прихожей темно, дверь в первую
комнату, гостиную, открыта и видно, что там тоже света нет. Может быть,  Ира
сидит в другой комнате, в спальне? Но почему не отвечает?  Заснула?  В  семь
вечера? Мало похоже на активную девушку двадцати одного года от роду. Что бы
это все значило?
   - Ира? - негромко позвал он.
   Никакого ответа. Руслан вошел,  прикрыв  за  собой  дверь,  включил  свет
сначала в прихожей, потом в гостиной, и обнаружил  девушку  скрючившейся  на
мягком диванчике. Когда вспыхнул свет, Ира подняла голову  и  уставилась  на
фотографа малоосмысленным взглядом. Руслану показалось, что она пьяна.
   - Ты чего притащился? - зло спросила она. -  Я  тебя  звала?  Давай  вали
отсюда.
   Он огляделся в поисках бутылки и рюмки, но на журнальном  столике  увидел
только пачку сигарет, зажигалку и пепельницу с тремя окурками.  На  фильтрах
четко видны следы малиновой губной помады.
   - А где выпивка? - как можно беспечнее спросил Руслан.
   - Ты что, приперся сюда, чтобы напиться? Здесь тебе не бар.  Сказала  же:
вали отсюда, - грубо отрезала Ира.
   - Извини, подруга, но мне показалось, что в таком состоянии  люди  обычно
выпивают. А бутылки я  не  вижу.  Вот  и  спрашиваю:  где  она?  От  Натальи
Александровны спрятала?
   - Ни в каком я не в состоянии. И ничего не прятала. Я бы выпила, конечно,
да Наташка, сука, все  деньги  отняла,  только  пять  копеек  на  троллейбус
оставила.
   - Ира, как не стыдно! Такие слова про Наталью Александровну... Нехорошо.
   Он сел рядом с Ирой, заглянул ей в лицо.  Нет,  пожалуй,  она  не  пьяна.
Расстроена, озлоблена - это есть, но не пьяна. Что  же  стряслось?  Воронова
отняла у нее деньги,  значит,  боялась,  что  девчонка  сорвется  и  выпьет.
Оставила  только  мелочь  на  троллейбус...  Так-так-так,  очень  интересная
картинка вырисовывается! Во-первых, какие у Вороновой основания бояться, что
ее воспитанница сорвется?  Ответ:  были  прецеденты.  Девица  злоупотребляла
алкоголем, отсюда и запреты на спиртное, и строгий контроль.  С  этим  ясно.
Во-вторых, зачем Воронова, уходя  из  гостиницы,  оставила  Ире  пятачок  на
троллейбус? Ира должна была куда-то съездить?  Может  быть.  А  обратно  как
добираться? На один пятачок два раза не проедешь.  На  такси  -  денег  нет,
Наталья Александровна отняла. Вывод: Ира должна была ехать не из  гостиницы,
а в гостиницу. Только в  один  конец.  И  откуда  же  она  ехала?  Да  проще
простого!  Из  кинотеатра  "Кузбасс",  оттуда  троллейбус  идет   прямо   до
гостиницы, минут двадцать дорога  занимает.  В  пользу  этого  предположения
говорят и  следы  помады  на  окурках,  Ира  накрасила  губы,  собираясь  на
торжественное мероприятие. А ее оттуда безжалостно выпроводили. Почему?  Что
там произошло? Не иначе, девчонка затеяла ссору со  своей  опекуншей.  Ну  и
характер! В такой день - и скандал устраивать. Но скандал  должен  был  быть
весьма и весьма серьезным, если у  Вороновой  появились  опасения,  что  Ира
может с горя кинуться к рюмке. Да черт побери, что ж такое могло  случиться?
Руслан чувствовал: его фантазии не хватает на то, чтобы придумать повод  для
ситуации с таким финалом.
   - Ну, и что у нас случилось? - тоном доброго дедушки спросил он. - С чего
эта всемирная скорбь?
   - Не твое  дело,  -  огрызнулась  Ира,  протягивая  руку  к  сигаретам  и
зажигалке. - Чего пристал?
   - Тебя жалко. Там такое веселье, народу тьма, закуски всякие, выпивка,  а
ты тут одна как сыч сидишь, надулась и обиду жуешь. Хочешь, вместе вернемся?
Машину поймаем, десять минут - и мы там.
   - Не поеду, - буркнула Ира, с силой выдыхая дым.
   - Да брось ты, в  самом  деле!  Ну  подойдешь  к  Наталье  Александровне,
извинишься за то, что нахамила ей, покаешься, прощения попросишь. Корона  не
свалится.  Зато  удовольствие  получишь.   Там   много   интересных   людей,
познакомишься, почирикаешь с ними.
   Ира отодвинулась к самому краю диванчика, подальше  от  Руслана.  Он  был
уверен, что угадал причину ее плохого настроения и удачно  сблефовал,  делая
вид, что знает о ссоре между ней и Вороновой. Сейчас  Ира  начнет  говорить,
что просить прощения ей не за что, потому что  Наталья  сама  виновата...  и
слово за слово расскажет о конфликте. Но девушка молчала. Она курила,  глядя
в сторону, и через некоторое время Руслан потерял терпение.
   - Ну так как, поедем?
   - Нет, - коротко ответила она.
   К своему удивлению, Руслан не услышал в ее голосе  ни  агрессивности,  ни
грубости. Обычное "нет", произнесенное  обычным  тоном.  Он  решил  проявить
настойчивость, любопытство снедало.
   - Ира, что произошло? Ты можешь мне рассказать?
   - Нет.
   - Почему?
   - Это не твое дело.
   И снова кроткий спокойный тон, ни малейшей враждебности. Чудеса  какие-то
творятся с этой девицей! Но он не отступится, он все  равно  выяснит,  из-за
чего Воронова выгнала Иру из кинотеатра. Не мытьем -  так  катаньем,  но  он
заставит ее разговориться.
   - Хочешь я угадаю, как все получилось?
   - Не хочу.
   - После просмотра, когда перед  пресс-конференцией  объявили  перерыв  на
двадцать минут, чтобы подготовить сцену и микрофоны, ты вышла в фойе  вместе
с теми зрителями, которые получили приглашение на фуршет. И тут же  кинулась
к бармену, разливающему напитки. И может быть, даже успела что-то выпить. За
этим занятием тебя и застукала Воронова. Правильно?
   - Не знаю.
   - А кто же знает, если не ты?
   - Не  знаю.  Уйди,  пожалуйста,  -  тихонько  попросила  она,  и  Руслану
показалось, что она сейчас заплачет.
   - Я не могу оставить тебя в  таком  состоянии.  Расстроенная,  обиженная,
одинокая, да к тому же без денег. Что ж я, по-твоему, совсем бессердечный? -
шутливо сказал он.
   - Тебе меня жалко?
   - Конечно. Ужасно жалко.
   - Тогда уходи. Сделай доброе дело.
   Он бился еще минут  двадцать,  задавая  вопросы  и  пытаясь  вытянуть  из
девушки хоть какие-нибудь ответы  кроме  "нет",  "не  знаю"  и  "уходи",  но
безрезультатно. Она больше не злилась  и  не  огрызалась,  только  монотонно
произносила свои короткие невыразительные реплики. Руслан понял, что на этот
раз проиграл. Ему не удалось ничего узнать и ни в чем разобраться.
   - Я ухожу, если ты так  на  этом  настаиваешь,  -  наконец  произнес  он,
вставая с дивана.
   Она не пошевелилась, даже голову не повернула.
   - Спасибо. Свет выключи, пожалуйста.
   Руслан медленно дошел до порога, щелкнул выключателем и тихо  прикрыл  за
собой дверь гостиничного номера. Неудача не охладила его  сыщицкого  азарта.
Завтра Воронова уедет, она будет представлять  свой  фильм  в  Новокузнецке,
потом в Анжеро-Судженске. Ира уедет вместе с ней. Но это  не  означает,  что
Руслан больше не увидит девушку и не будет иметь возможности  разобраться  в
тайне их отношений. В декабре у него отпуск. Почему бы  ему  не  съездить  в
Москву?
   Но сначала можно попытаться выяснить кое-что о самой  Вороновой.  Наталья
Александровна человек известный, о ней много писали, у нее брали интервью, и
часть этих материалов, если не все, должны быть  у  Лены  Винник,  ведь  она
очень тщательно готовится к каждой встрече со знаменитостью. Да и, помнится,
как раз в тот день, когда она с возмущением говорила Руслану о  голливудских
замашках  Вороновой  и  ее  требовании  непременно  предварительно  показать
публикации журналиста и снимки фотографа, перед ней на  столе  лежала  целая
куча каких-то материалов, которые она собирала в папочку. Наверняка это были
материалы по Вороновой.
   - Гражданка начальник, расскажи мне  про  Воронову,  -  попросил  он  при
удобном случае.
   Лена как раз отнесла очередную свою работу редактору и собиралась  домой,
но Руслан знал, что она не особо торопится, ее муж уехал в  командировку,  и
дома молодую журналистку никто не ждет.
   - С чего вдруг? - удивилась Лена.
   - Так просто, интересно. Снимал человека, фильм смотрел, а толком  ничего
о ней не знаю, кроме возраста и имени.
   - Так уж и ничего, - недоверчиво покачала головой Винник. - Ты  же  с  ее
родственницей ушел, или кем там она ей приходится. Небось  расспрашивал  про
Воронову.
   - Ее не особо расспросишь, - усмехнулся в ответ Руслан. - Поболтать  она,
конечно, мастерица, да все не о том.  Кстати,  Ира  ей  не  родственница,  а
соседка по коммунальной квартире.
   - Вот видишь, ты знаешь даже больше меня. Ладно, слушай, - смилостивилась
журналистка.
   В биографии Вороновой Руслан не усмотрел ничего  особенного.  Родилась  в
Москве в 1955 году, в  1972  закончила  школу,  год  проработала  в  райкоме
комсомола, потом с 1973  по  1978  училась  на  сценарном  отделении  ВГИКа,
специальность по  диплому  -  "литературный  работник  кино  и  телевидения,
кинодраматург". После  института  устроилась  редактором  на  телевидение  с
зарплатой 110 рублей, по ее сценариям сняли две короткометражки, за  которые
она получила в общей сложности две с половиной тысячи рублей, так что  в  те
времена Наталья  Александровна  не  бедствовала.  Еще  была  премия  МВД  за
какой-то фильм о борьбе с пожарами. Первый громкий успех пришел в 1984 году,
когда по телевидению показали  цикл  документальных  фильмов  о  молодежи  и
подростках.  С  того  момента  Воронова  прочно  села  на  документалистику,
сценариев  художественных  фильмов  она  больше  не  писала.  В  1986   году
участвовала в создании фильма о Генсеке, в 1987 написала сценарий для фильма
о следователях Гдляне и Иванове, раскручивавших узбекское хлопковое дело.  В
эти же годы закончила  высшие  режиссерские  курсы.  В  1988  году  сняла  в
качестве режиссера и сценариста свой  первый