нно поглядывал на  приглашенных  гостей.  Взгляд
его остановился на ком-то, выносящем из  комнаты  очередную  партию  грязных
тарелок.
   - Слышь, Руслан, сейчас из кухни девица выйдет, желтый костюмчик с черной
отделкой.
   - И что девица? - не понял Руслан, но голову  в  сторону  двери  все-таки
повернул.
   - Присмотрись к ней. Как зовут - не помню. Ее тещина коллега по работе  с
собой привела специально, чтобы помогать. Уже второй раз приходит, в прошлом
году тестю пятьдесят пять лет справляли, так эта девица тоже помогала, чтобы
хозяйке без конца на кухню не бегать. Только костюмчик на ней был другой.
   - Да зачем она мне? - искренне удивился Руслан. - У меня на личном фронте
полный порядок, сам знаешь, с этим проблем нет.
   - А ты все-таки присмотрись, - настойчиво посоветовал Баблоев. - Девушка,
всегда готовая помочь. В голове мысль не шевельнулась? Вот она, смотри.
   Девушка в желтом костюме показалась Руслану очень симпатичной. Ее  он  не
снимал сегодня, это точно. Где же она была, когда  все  приглашенные  дружно
кривлялись перед камерой? Неужели на кухне хлопотала? На бедную родственницу
не похожа, костюмчик сшит явно по фирменным лекалам и стоит  больших  денег.
Прямые темно-русые волосы небрежно сколоты на затылке дешевой  пластмассовой
заколкой, из-под густой челки задорно блестят серые глаза.  Странно,  костюм
дорогой, а в волосах примитивная дешевая заколка. Наверное, все-таки  бедная
родственница, а одежду одолжила у подруги или у соседки, чтобы на юбилее  не
позориться. Руслан подхватил фотоаппарат  и  проскользнул  на  кухню.  Через
минуту там появилась девушка. Не обращая внимания на Руслана,  она  повязала
фартук, включила воду и принялась мыть посуду.
   - Какой замечательный кадр! -  с  улыбкой  произнес  Руслан.  -  Красивая
молодая женщина в дорогом костюме стоит возле раковины и  моет  посуду,  как
прислуга. Контрасты нашего времени. Можно, я вас сниму вот так?
   - Можно, - весело ответила девушка. - Только насчет костюма вы ошиблись.
   - В каком смысле?
   - А он не дорогой. Это самострок. Правда, лекала хорошие, это точно.
   - Да вы что?! - изумился Руслан. - И где такое можно купить? На рынке?
   - Нет, на рынке такое не купите. Я сама сшила.  Я  портниха,  -  пояснила
девушка, не отрываясь от мытья посуды. - А вы  знакомиться  со  мной  пришли
или, правда, фотографировать?
   Руслан слегка опешил от такой  непосредственности,  но  быстро  пришел  в
себя.
   - Если честно, то знакомиться. Меня зовут Руслан. Фамилия - Нильский.
   - Я знаю, вы журналист и фотограф. Тут о вас много говорили.
   - А вас как зовут?
   - Яна.
   - Очень приятно, Яна. Володя сказал,  что  вы  специально  приходите  уже
второй раз, чтобы помогать на кухне. Это правда?
   - Правда, - легко подтвердила она.  -  А  что  вас  удивляет?  В  Европе,
например, в таких случаях просто нанимают  официантов  и  прислугу  на  один
вечер, чтобы все было по-человечески. А то у нас как принято? Хозяйка  зовет
гостей, а сама за столом ни минуточки не сидит, так и  снует  из  комнаты  в
кухню и обратно. И что это за праздник получается? У всех праздник, а у  нее
- каторга. Ни посидеть, ни  поговорить,  ни  покушать,  ни  расслабиться.  А
потом, когда все разойдутся, еще и убирать до середины  ночи.  Все  наелись,
напились и дрыхнут без задних ног, а она с посудой возится.  Мне  совсем  не
обидно, что меня помогать зовут. Когда у меня день рождения, я тоже девчонок
приглашаю, человек пятнадцать, а они  сестренок  приводят,  чтобы  помогали.
Нормально, по-моему.
   Руслан присел на краешек широкого подоконника,  уставленного  горшками  с
кактусами. Через пятнадцать минут вся посуда была перемыта,  а  с  Яной  они
стали чуть ли не друзьями. Девушка оказалась  общительной  и  остроумной,  с
удовольствием болтала, рассказывала о себе, охотно смеялась над его шутками,
легко перешла с Русланом на "ты".  После  того,  как  гости  расправились  с
горячим, Яна снова притащила из комнаты кучу грязной посуды, накрыла стол  к
чаю и опять встала к раковине.
   - Сейчас самый нудный этап, -  сообщила  она  Руслану.  -  Кроме  тарелок
придется мыть еще и противень с утятницей. Зато потом останется самое легкое
- чашки с блюдцами и тарелки из-под торта.
   - А потом?
   - Потом домой.
   - Я тебя провожу? - полуутвердительно спросил он.
   Яна бросила на него короткий взгляд блестящих  серых  глаз  и  с  улыбкой
спросила:
   - А хочешь, я тебя провожу?
   - Хочу, - серьезно ответил Руслан.
   Он  давно  уже  не  был  юным  идиотом,  истолковывающим  слова   девушек
буквально. Яна предложила не просто проводить его до дома, а зайти к нему  и
остаться. И внезапно Руслан понял, что действительно хочет  этого.  Веселая,
добрая девчонка, с легким и отзывчивым  характером,  без  комплексов  и  без
выпендрежа. Таких качеств хватило бы, чтобы его заинтересовать, даже если бы
Яна была откровенной уродиной. А она ведь еще и хорошенькая!

   Ирина

   Уже второй час ночи, а Игоря все еще нет дома. И на работе его  нет,  она
звонила. Хотя у следователей все бывает,  Игорь  ей  рассказывал  про  такие
вещи,  как  следственный  эксперимент  и  следственная  реконструкция.  Если
преступление на самом  деле  было  совершено  ночью,  то  иногда  приходится
проверять показания именно в ночное время, например, чтобы убедиться, мог ли
человек в этом месте при такой освещенности увидеть то, что он якобы увидел.
   Ира не беспокоилась, но и спать не ложилась. В семье Мащенко всегда  было
принято ждать мужа, как бы  поздно  он  ни  пришел.  Лизавета  ждет  Виктора
Федоровича и, говорят,  раньше  тоже  ждала.  И  ей  придется  ждать,  чтобы
соответствовать стандарту.
   Она вылезла из кресла, где  читала,  свернувшись  клубочком,  потянулась,
почувствовала, как заныли затекшие ноги. Сунула подмышку книгу с закладкой и
пошла на кухню. Есть у нее такая дурацкая особенность: если не  ляжет  спать
до полуночи, то к часу ночи в ней просыпается зверский голод. На  кухне  Ира
открыла дверцу холодильника и стала задумчиво изучать его содержимое. Что бы
такое съесть не сильно вредное для талии?  Восемь  килограммов,  безжалостно
уничтоженных при помощи "Гербалайфа", давно  уже  подняли  голову,  ожили  и
стали понемногу возвращаться, несмотря на отчаянные меры,  принимаемые  Ирой
по соблюдению диеты. Она по-прежнему не ела тортов  и  пирожных,  но  каждый
раз,  когда  от  души  наедалась  мясом  с  жареной  картошкой,  весы  нагло
показывали прибавление целого килограмма, который появлялся  всего  за  один
вечер,  зато  изводить  его  приходилось  две  недели,  в  течение   которых
непременно случалось что-нибудь такое, что вело к нарастанию на  фигуре  еще
нескольких сотен граммов. Проблему  с  выпадающими  волосами  ей  так  и  не
удалось  решить  до  конца,  поэтому  теперь  Ира  панически  боялась  любых
таблеток, оптимистично обещающих сжигание жира  и  снижение  веса  всего  за
месяц без всяких диет. Сначала  волосы  стали  падать,  потом  ногти  начнут
ломаться, потом все тело какими-нибудь прыщами обнесет... Нет  уж,  спасибо.
Лучше быть толстой, но холеной, чем худой, лысой и прыщавой.
   Чем бы порадовать  истошно  вопящий  от  голода  организм?  Можно  съесть
йогурт, он низкокалорийный, нулевой жирности,  но  Ира  йогурты  терпеть  не
может. Можно отрезать тоненький кусочек  сыра,  положить  его  на  хрустящий
ржаной хлебец и запить горячим  чаем.  Не  бог  весть  какое  лакомство,  но
все-таки лучше, чем ненавистный йогурт.  Она  заварила  чай,  отрезала  сыр,
достала из пачки пресный хлебец и устроилась за  столом  с  книгой.  В  этой
семье  сопливые  любовные  романы  не   больно-то   почитаешь,   заметят   -
запрезирают, и вообще не поймут, у них менталитет не тот.  Слава  богу,  что
есть книги про любовь, написанные такими авторами, про  которых  даже  самые
надутые индюки слова худого сказать не посмеют. Франсуаза  Саган,  например,
или Хемингуэй, к чтению которого ее пристрастила Наташка  еще  тогда,  когда
Ира исступленно боролась с собственной тягой к алкоголю. А из  отечественных
ей больше всего нравится Виктория Токарева. В данный момент Ира именно ее  и
читает.
   В коридоре послышались тихие шаги, в кухню вошел свекор.
   - Ты почему  не  спишь?  -  в  голосе  Виктора  Федоровича  Ира  услышала
непритворную обеспокоенность. - Ты здорова? Болит что-нибудь? Давай  я  Лизу
разбужу.
   - Нет-нет, все в порядке, - торопливо успокоила его Ира. -  Просто  Игоря
жду. Его еще нет.
   - Иди ложись, - строго произнес свекор.
   - Ну как же можно, Виктор  Федорович?  Я  дождусь  Игоря.  Он,  наверное,
голодный придет, его покормить надо будет.
   - Тебе завтра рано вставать на занятия.
   - Ну и что? Всем вставать, и вам, и Игорю тоже. Я  подожду.  А  вы  идите
спать.
   Свекор тяжело вздохнул, плотно притворил дверь и уселся за стол  напротив
Иры.
   - Он что-нибудь сказал? Предупредил тебя, что задержится?
   - Нет. Но я же понимаю, у него работа.
   - Да, работа, - неопределенно подтвердил Виктор Федорович. - Работа...  А
что ты читаешь?
   Ира с улыбкой закрыла книгу и показала ему обложку.
   - Токареву.
   - Нравится?
   - Очень.
   Свекор замолчал, пристально глядя на нее, и  Ира  вдруг  сообразила,  что
сидит  перед  ним  в  вызывающе  открытой  шелковой  пижаме   с   кружевами,
полупрозрачной и воздушной, с глубоким декольте. Черт возьми,  неудобно  как
получилось! Она была уверена, что все спят и никто ее  в  таком  неглиже  не
увидит. Ладно бы Лизавета, она как-никак женщина, а уж Виктор Федорович...
   - Извините, - пробормотала она смущенно, -  я  пойду  накину  халат.  Она
выскочила из кухни, схватила в  ванной  длинный  зеленый  халат  на  молнии,
натянула его через голову поверх пижамы и снова села за стол.
   - Ну, полегчало?  -  с  улыбкой  спросил  свекор.  -  Ты  прямо  пунцовая
сделалась от смущения.
   - А вы заметили? Я думала, все уже спят, никто меня не увидит.
   - Да брось ты, все свои. На  пляже  ты  в  одном  купальнике  была  и  не
стеснялась. Налей-ка мне чайку, я тоже выпью с тобой за компанию.
   Ира с облегчением перевела дух.  Неловкость  сглажена.  А  все-таки  отец
Игоря - замечательный человек! Все понимает с одного взгляда,  и  так  ловко
умеет снять напряжение, обойти острые углы.  Кстати,  с  чего  это  она  так
разнервничалась из-за какой-то  прозрачной  пижамы?  Подумаешь,  декольте  с
кружевами. Свекор прав, на пляже она обнажалась куда больше,  и  ее  это  ни
капельки не  смущало,  а  тут...  И  вообще,  Виктор  Федорович  считает  ее
приличной женщиной, поэтому апеллирует только к пляжу, а если  бы  он  знал,
какую жизнь его невестка  вела  когда-то,  когда  была  Иркой  Маликовой,  в
скольких постелях перебывала, сколько абортов сделала да еще и у  венеролога
лечилась, он бы не меньше самой Ирины удивился ее внезапному смущению.  "Да,
дорогая, - мысленно сказала она себе, - совсем ты увязла в образе, не только
говорить и вести себя, но и  чувствовать  начала,  как  положено  порядочным
девушкам. Голливуд отдыхает! Ау, Американская киноакадемия, где мой  "Оскар"
за лучшую женскую роль?"
   - У тебя скоро день рождения. Что тебе подарить?
   Да, действительно, почти через месяц, в конце  мая.  Уже  двадцать  шесть
стукнет. Интересно, что будет если она сейчас нарушит все правила приличия и
попросит у свекра  дорогой  подарок,  например,  кольцо  с  бриллиантом  или
машину? Наверное, шок с обмороком и инсультом.
   - Что вы, Виктор Федорович, для меня самый лучший  подарок  -  это  тихое
торжество в кругу семьи. Вы же знаете, как я люблю вас и Елизавету Петровну,
вы стали не просто моей семьей, вы мне родителей заменили.
   - Ну давай тогда  в  ресторане,  что  ли,  отметим,  -  предложил  Виктор
Федорович. - В кругу семьи, но как-то торжественно, нарядно. Закажем дорогие
закуски и напитки, чтобы было ощущение праздника.  А  то  мы  все  твои  дни
рождения отмечаем дома, мне кажется, тебе это скучно.
   Ах, как было  бы  классно  надеть  вечерний  туалет  и  пойти  в  дорогой
ресторан! Все бы оглядывались на нее.  На  столе  красовался  бы  специально
заказанный роскошный букет цветов. Официант  откроет  настоящее  шампанское,
"Дом Периньон", например, по сто  пятьдесят  долларов  за  бутылку.  Подадут
что-нибудь изысканное, устриц, улиток, паштет из голубей. И в  ресторане  не
будет больше никого, как в фильме "Однажды в Америке". Только они вчетвером.
И музыканты будут играть только для них. И она в вечернем платье с  открытой
спиной будет танцевать с Игорем,  одетым  в  смокинг.  А  потом  с  Виктором
Федоровичем, который положит руку на ее обнаженную спину  и  будет  смотреть
так же,  как  смотрел  сегодня,  заметив  ее  легкомысленный  ночной  наряд,
снисходительно и в то же время заинтересованно... Фу  ты,  господи,  что  за
ерунда в голову лезет! Начиталась любовных  романов,  насмотрелась  западных
фильмов и совершенно утратила чувство реальности.
   - Что вы, Виктор Федорович, не нужно. Лучше всего я себя  чувствую  дома,
не люблю показуху. Да и незачем на это тратиться. Лучше скопить  на  отпуск,
чтобы снова всем вместе в Турцию поехать. Ведь правда же,  нам  хорошо  было
прошлым летом? Как в раю!
   Ей показалось, что в  ночную  тишину  вторгся  зудящий  звук  лифта.  Она
настороженно повернула голову в сторону двери.
   - Кажется, лифт едет. Наверное, Игорь.
   Ира заметила, что лицо свекра напряглось  и  даже  слегка  побледнело.  А
он-то чего нервничает? Точно, это Игорь. Лифт остановился  на  их  этаже,  в
замке заскрежетал ключ. Ира вышла в прихожую, обняла мужа, поцеловала.
   - Как ты поздно, бедненький мой. Устал?
   От Игоря пахло спиртным и чужими духами. Ей стало противно, но устраивать
сцену Ира не собиралась.
   - Ты чего не спишь? - недовольно спросил муж.
   - Тебя жду. Думала, может, ты голодный придешь, покормить хотела.
   - Иди спать. Я не голоден.
   Конечно, не голоден. Небось, в ресторане поужинал или у бабы.  Интересно,
это была случайная связь или постоянная любовница? Как  странно,  что  можно
столкнуться лицом к лицу с неверностью мужа и не распсиховаться при  этом...
Противно - да, но не катастрофа. Наверное, это оттого, что сама Ира в  Игоря
даже влюблена никогда не была.  Она  молча  повернулась  и  ушла  на  кухню.
Свекор, видно, все понял, глаза у него были злые и одновременное  смущенные.
Игорь вошел следом за ней.
   - У вас тут что, совет в Филях? - он  пьяно  усмехнулся  и  плюхнулся  за
стол.
   - Ты в таком состоянии  вел  машину?  -  спросил  Виктор  Федорович.  Ира
видела, что ему стоит огромных усилий сохранять спокойствие.
   Видно, тоже не хочет устраивать разборку, только по другим  соображениям.
Ира-то смолчала, потому как ей нет никакого резона обострять отношения.  Она
вошла в семью и собирается здесь оставаться. А свекру, по всей видимости, за
сынка неловко. Даже, можно сказать, стыдно.
   - А в каком я состоянии? В нормальном, - огрызнулся Игорь. - Раз доехал и
машину не угробил, значит, состояние вполне пригодное для вождения.
   - Где ты был? - продолжал допрос Виктор Федорович.
   - Работал. Где мне еще быть...
   - Два часа ночи. Ты мог бы  позвонить  и  предупредить,  что  задержишься
допоздна. Ира волнуется, я тоже не сплю.
   Ира видела, что свекор начинает  понемногу  заводиться.  Ну  вот,  только
семейного скандала ей не хватает для полного  счастья!  Надо  срочно  гасить
тлеющие угли, пока пламя не разгорелось.
   - Все в порядке, Виктор  Федорович,  -  примирительно  произнесла  она  и
положила ладонь  на  плечо  мужа.  -  Поволноваться  иногда  полезно,  тонус
поддерживает, опять же лишние калории  сжигаются.  Игоречек,  если  тебя  не
нужно кормить, иди мойся и ложись спать, завтра вставать рано. Иди, милый, я
скоро приду.
   - Не разговаривай со мной, как с маленьким! - вспыхнул  Игорь.  -  Я  сам
знаю, что мне делать. Тоже мне, защитница нашлась. Если тебе нужно -  иди  и
ложись, а я сам буду решать, чем и когда мне заниматься.
   Ира почувствовала, как глаза наливаются слезами. За  что  он  с  ней  так
обращается? Что плохого она ему сделала? Ни  одного  вопроса  не  задала,  а
могла бы и спросить, где его кормили и поили и чьими духами от него разит.
   - Игорь, ты ведешь себя безобразно. Ты пьян. Убирайся к себе в комнату  и
затихни до утра. И не  смей  шуметь,  мать  разбудишь,  -  в  голосе  свекра
явственно зазвучали  металлические  трубы.  -  Ира  сегодня  будет  спать  в
гостиной.
   Игорь с демонстративным грохотом отодвинул табуретку  и  гордо  удалился.
Ира ощущала, как стекающие по щекам слезы  щекочут  кожу.  Она  неподвижными
глазами  уставилась  на  свою  чашку,  расписанную   веселенькими   зелеными
листиками, и думала о  том,  что  в  супружеских  изменах,  наверное,  самое
унизительное - не то обстоятельство,  что  тебе  предпочли  другую,  а  само
поведение  неверных  супругов.  Они  чувствуют  себя   виноватыми,   поэтому
стараются  выставить  тебя  саму  в  невыгодном  свете,  представить  дурой,
недотепой, уродиной, с которой невозможно не то что жить - даже общаться.
   Стоящий в горле ком, наконец, сглотнулся, можно разговаривать.
   - Почему вы сказали, что я буду спать в гостиной?
   - Потому что уважающий себя человек не должен терпеть подобное обращение.
Я не могу себе представить, как после такой отвратительной сцены ты ляжешь с
моим сыном в одну постель.
   - А я могу представить, - слабо улыбнулась Ира. - Ничего страшного, пойду
и лягу. Не нужно беспокоиться.  В  гостиной  надо  будет  диван  раздвигать,
постель искать. Нашумим, Елизавету Петровну разбудим. Виктор Федорович...
   - Да, Ирочка? Что ты хотела спросить?
   Она хотела  спросить,  через  какое  время  после  женитьбы  Игорь  начал
изменять своей первой жене, но вовремя осеклась. Не  нужно  показывать,  что
она все поняла, иначе непременно  придется  объяснять,  почему  же  она  это
терпит. А что она сможет объяснить? Что ей нравится жить в семье  Мащенко  в
любом качестве, независимо от отношения к ней мужа? Никто этого  не  поймет,
звучит глупо и противоестественно. Что она не может уйти  от  Игоря,  потому
что ей  некуда  возвращаться,  потому  что  в  ее  комнате  живут  Наташкины
родственники, и если Ира вернется в свою коммуналку,  то  вообще  непонятно,
как они там все разместятся? Звучит правдоподобно, но получается, что Ирка -
корыстная щучка, кажется, именно так  Лизавета  называет  тех,  кто  выходит
замуж по меркантильным соображениям, из-за денег, из-за квартиры  или  из-за
прописки.
   Пауза затянулась, и свекор нетерпеливо повторил:
   - Ирочка, ты хотела что-то сказать?
   - Да... я... в общем, я хотела сказать, что не сержусь на  Игоря.  Я  все
понимаю,  у  него  работа  нервная  и  тяжелая,  ему   нужно   хоть   иногда
расслабиться, чтобы все забыть,  все  из  головы  выкинуть.  Честное  слово,
Виктор Федорович, я не сержусь и не обижаюсь. И я не буду ложиться  спать  в
гостиной. Игорь должен знать, что я всегда его правильно пойму  и  не  стану
устраивать скандалы на пустом месте.
   - Не обижаешься, а сама плачешь, - заметил Виктор  Федорович,  протягивая
руку через стол и пальцами вытирая слезы с ее щеки.  -  Ты  это  всепрощение
брось, женщина должна быть гордой и не мириться с оскорбительным поведением.
   - Что вы имеете в виду? Что я должна собрать вещи и уйти от Игоря?  Да  в
конце концов, что он такого особенного сделал? Ну пришел в два часа ночи, ну
выпил. С кем не бывает? Не понимаю я вас, Виктор Федорович.
   - Ну, во-первых, Ирочка, со мной такого ни разу в жизни  не  было.  Я  по
отношению  к  Елизавете  Петровне  ничего  подобного  себе  не  позволял.  А
во-вторых, я совершенно не имею в виду, что ты должна  уйти  от  моего  сына
немедленно. Я только  хочу,  чтобы  ты  знала:  мы  с  Елизаветой  Петровной
осуждаем такое его поведение, и в этом смысле ты всегда можешь  рассчитывать
на нашу поддержку и защиту. И если в како