аралась взять себя в руки, вытерла слезы, убрала со стола, вымыла
посуду. И села на диван. Пробовала читать - строчки плыли  перед  глазами  и
разбегались в разные стороны. Включила телевизор - и  не  поняла  ничего  из
того, что ей пытались показать и рассказать. То и дело подступали рыдания, и
Наташа  давала  волю  слезам,  потом  тихонько  прокрадывалась   в   ванную,
умывалась, с  тоской  смотрела  на  покрасневшие  глаза  и  опухшее  лицо  и
возвращалась к себе.
   В одиннадцать вечера Вадима еще не было. В двенадцать тоже. Наташа  легла
в постель, но свет не выключала, лежала с  открытыми  глазами  и  ждала.  Но
Вадим не вернулся.
   Не пришел  и  на  следующий  день.  С  самого  утра  перепуганная  Наташа
помчалась на рынок,  на  стояке  увидела  машину  Вадима,  в  торговом  зале
издалека отыскала глазами мужа,  стоящего  за  прилавком,  и  с  облегчением
вздохнула. Слава богу, ничего не случилось, он жив и здоров. К Вадиму она не
подошла. Зачем? Если бы он хотел с ней о чем-то поговорить, он  вернулся  бы
ночевать. Раз не вернулся, значит, разговаривать с ней пока не хочет. Или не
может.
   Вадим появился только через два дня. Он был сух, сосредоточен и  деловит.
Извинился за то, что пропал и не позвонил. Собрал  вещи.  Быстро  обсудил  с
Наташей все вопросы. Временно он поживет у товарища, пока будет  подыскивать
себе жилье. Он на многое не претендует, ему вполне подойдет и  квартирка  на
окраине, тем более что есть машина. Попробует найти что-нибудь за те деньги,
которые уже есть. Если  это  окажется  невозможным,  он  готов  вернуться  к
обсуждению вопроса о том, чтобы одолжить  деньги  у  Бэллы  Львовны.  Именно
одолжить, но ни в коем случае не взять безвозмездно. И  он  очень  надеется,
что Наташа не станет препятствовать его встречам с сыновьями.
   Слово "развод" не было произнесено ни разу, но  оба  понимали,  что  речь
идет именно о нем.

   Игорь

   Прохладный ветерок залетал в открытое окно, чуть приподнимал легкую штору
и тут же стыдливо убегал. День был жарким, город  еще  не  успел  остыть,  и
Вика,  поначалу  прикрывшаяся  было  простыней,  снова  лежала   обнаженной,
предоставив Игорю возможность любоваться своим совершенным  юным  телом.  Не
так давно, примерно месяца два назад, Вика еще жила  в  загородном  коттедже
Жорика, и очередной приезд Игоря пришелся как раз на тот момент, когда Жорик
подумывал о переселении подружки назад в Москву.  Девушка  ему  понравилась,
через пару недель Игорь выяснил, что Жорик  с  ней  расстался,  стало  быть,
можно действовать с  чистой  совестью.  Главным,  в  глазах  Игоря  Мащенко,
достоинством красавицы  Вики  было  то,  что  она  категорически  не  хотела
выходить замуж. Девушка даже не скрывала от Игоря, что он в ее жизни - всего
лишь   переходный   этап,   заполненная   приятным    и    необременительным
времяпровождением  пауза  между  предыдущим   перспективным   любовником   и
следующим, который непременно появится, нужно только  подождать.  Вика  всех
мужчин делила на три категории, к первой относились те, кого можно  было  бы
рассматривать в качестве мужа - сказочно богатые  и  холостые  либо  готовые
развестись, во вторую категорию входили те, у кого  денег  было  достаточно,
чтобы обеспечить ей приятную жизнь  в  качестве  любовницы-содержанки,  а  к
третьей она причисляла приятных симпатичных мужиков, которых можно пустить к
себе в  постель,  но  на  материальную  поддержку  которых  рассчитывать  не
приходится. Жора Грек относился, несомненно, ко второй категории, а Игорь  -
всего лишь к третьей.
   Вика сладко потянулась в постели, включила бра над головой  и  посмотрела
на стоящий у изголовья будильник.
   - Сколько там натикало? - спросил Игорь, не поворачиваясь.
   - Половина первого. Тебе пора?
   - Еще целый час есть. Я обещал подъехать к двум, жену привезти со съемок.
   - Они что, ночью снимают? - удивилась Вика.
   - Ну да, ночная Москва им нужна. Моя жена около двух освободится,  а  вся
группа будет до рассвета работать. У них поточный метод, все ночные сцены на
улице за один раз снимают. Как стемнело - так и начали.
   - Не понимаю, - раздраженно сказала девушка,  выключая  свет,  -  неужели
твоя супружница не может сама до дома доехать? Почему ее  обязательно  нужно
встречать? Тоже мне, барыня!
   - У нее нет машины.
   - Так купи ей тачку, пусть сама разъезжает, куда ей нужно.  Почему  мы  с
тобой должны зависеть от графика ее съемок?
   - Умолкни, - грубо ответил Игорь. - Не твое дело.
   Он не собирался объяснять молоденькой Вике,  что  Ирина  отказывается  от
машины, за которую заплатили бы, разумеется,  родители  Игоря.  Ей  хотелось
заработать деньги самой, и вот теперь такая возможность  предоставилась,  ее
пригласили сниматься в двадцатисерийном фильме для  телевидения,  и,  по  ее
подсчетам, гонорара за съемки должно будет хватить  на  недорогую  иномарку.
Съемочных дней у Ирины в этом фильме достаточно, но поскольку она не звезда,
а всего лишь недавняя выпускница ВГИКа, почти год сидевшая  без  работы,  то
платят ей не так уж много. Конечно, Ирка - баба не капризная, она без всяких
обид взяла бы такси и доехала до дома, но  предки  этого  не  понимают.  Еще
утром, узнав, что невестка будет работать до середины ночи, стали требовать,
чтобы Игорь непременно сам поехал за ней. Не собачиться же с ними...  И  без
того отец давно уже косо смотрит на  него,  догадывается,  что  Игорь  снова
начал шляться и изменять жене. Мать молчит пока, но ее сурово поджатые  губы
говорят о том, что и она в курсе. Только Ирка, святая  душа,  ни  о  чем  не
догадывается, порхает,  щебечет,  планы  строит.  Доверчивая  она  -  просто
удивительно! Никогда ни о ком плохо не подумает, пока ее буквально мордой  в
правду не ткнешь.
   Вика будто мысли его прочла, тут же спросила:
   - А на такси она не может доехать? Все-таки это эгоизм: заставлять мужа в
два часа ночи  везти  ее  со  съемок.  Она-то  после  сегодняшнего,  небось,
отсыпаться будет до обеда, а тебе завтра рано на работу вставать.
   - На себя посмотри, - Игорь даже не старался быть вежливым. - Если  я  от
тебя прихожу в два часа ночи - это, по-твоему, нормально,  а  если  жену  со
съемок привезу - уже эгоизм?
   - Сравнил, - фыркнула девушка. - Ради меня можно и пострадать, если бы  я
не была лучше твоей жены, ты бы сейчас здесь не лежал и не урчал,  как  кот,
обожравшийся сметаной. Кстати, она не догадывается?
   - Она - нет. Предки догадываются, но пока молчат.
   Вика села в постели, зябко передернула красивыми голыми плечами, натянула
простыню.
   - А что будет, когда они перестанут молчать?
   - Что будет, что будет... Начнут  мораль  читать,  плешь  проедать.  Жену
против  меня  будут  настраивать.  Я  -  такой   ужасный,   безнравственный,
чудовищный, а она - святая. Они в ней души не чают. Ирочка то, Ирочка  се...
Как будто она им родная дочь, а я -  пришлый  зятек,  к  тому  же  не  очень
удачный.
   - Слушай, а чего ты с ними не разъедешься? - спросила Вика. - Живешь  как
под колпаком у Мюллера, за каждый шаг отчитываешься. Я давно  заметила,  ты,
когда домой спешишь, все больше о предках  своих  говоришь,  что,  мол,  они
ругаться будут. Жена у тебя и вправду святая, если ничего не замечает,  тебе
с ней одной легко было бы. Зачем же мучится?
   - Не хочет она разъезжаться, - нехотя объяснил Игорь.
   - Кто не хочет? Твоя мама?
   - Да нет, мама как раз не против, предки сколько раз предлагали разменять
квартиру, а жена ни в какую не соглашается.
   - Не может быть! Почему? Каждая нормальная женщина хочет  разъехаться  со
свекровью и жить своим домом. Я, например, даже с родными родителями жить не
могу.
   Игорь снова замолчал. Не пересказывать же молоденькой благополучной Вике,
выросшей с мамой и папой, историю Ирины и  все  эти  разговоры  о  разъезде,
неоднократно возникавшие и заканчивавшиеся неизменно  одним  и  тем  же:  ее
слезами.
   - Пожалуйста, Елизавета Петровна, Виктор Федорович, не надо,  -  говорила
она. - Я нашла свою семью, мне так хорошо с вами, я вас так  люблю.  Вы  мне
родителей заменили, мне всю жизнь так этого не хватало.
   Мать  таяла,  отец  снисходительно  улыбался,  и  тема  размена  квартиры
временно забывалась, снова всплывая только  тогда,  когда  Игорь  безобразно
напивался, громко хамил жене, а потом Ирка просила у его родителей  прощения
за шум и беспокойство. Ей было неловко за  него,  она  его  стеснялась,  как
будто такое поведение мужа - исключительно ее  собственная  вина.  Нет,  она
точно святая.
   Но Вика всего этого не поймет. Да и не нужно ей об этом  знать,  это  его
внутрисемейное дело, к которому временная (а он ни минуты не сомневался, что
роман  с  Викой  скоро  закончится)  любовница  не  должна  иметь   никакого
отношения.
   - Сделай мне кофе, - попросил он, - а то за рулем усну.
   Вика сползла с кровати, накинула  изящный  пеньюар,  пару  раз  взмахнула
щеткой, приглаживая растрепавшиеся волосы.
   - Тебе сюда принести?
   - Не нужно, я, пожалуй, тоже встану.
   Он прошел в ванную, быстро принял душ, натянул  светлые  легкие  брюки  и
рубашку с короткими рукавами. Все равно на работе приходится переодеваться в
форму, так что можно позволить  себе  ходить  без  пиджака  и  галстука.  Он
пригладил расческой влажные после душа волосы и удобно уселся в кресле рядом
с низким широким столиком.  Вика  принесла  кофе  и  бутерброды.  Прозрачный
пеньюар распахивался при каждом движении, выставляя на обозрение ее  точеные
формы, и Игорь любовался девушкой, не скрывая удовольствия.
   - Ты красивая просто до ужаса, - восхищенно констатировал он.
   - А твоя жена? Как у нее в смысле внешности?
   Вика Ирину ни разу не видела, в тот день, когда Игорь познакомился с  ней
у Жоры Грека, жена была на съемках и поехать с ним за город не смогла.
   - Тоже красивая.
   - Красивее меня? - недоверчиво прищурилась Вика.
   Игорь задумчиво оглядел девушку, что-то прикидывая.
   - Пожалуй, да. Вас нельзя сравнивать, вы совершенно разные. Ты -  тонкая,
стройная, хрупкая блондинка...
   - А она - маленькая и толстая?
   - Ну что ты, у нее рост метр восемьдесят. Как у манекенщицы.
   - А фигура?
   - Отличная у нее фигура. Только она крупная, статная. И  брюнетка.  Я  же
говорю, вы принадлежите к  разным  типам.  И  в  своем  типе  вы  обе  самые
красивые. Удовлетворена?
   Вика села по другую сторону столика,  поднесла  к  губам  чашку,  сделала
маленький глоточек и сморщилась.
   - Горько. Что-то я с сахаром не угадала. Придется добавить.
   Она  бросила  в  свою  чашку  еще  кусочек  сахару,  размешала  маленькой
ложечкой, снова попробовала.
   - Вот так лучше. Слушай,  а  почему  ты  ей  изменяешь,  если  она  такая
красавица?
   - Красота тут не при чем, - усмехнулся Игорь. - Это инстинкт.
   - Кобелиный?
   - Можно и так назвать, если хочешь. У любого мужика в генах сидит желание
перетрахать как можно большее количество женщин.
   - Так уж и у любого? - не поверила Вика.
   - Точно тебе говорю, на генном уровне - у  любого.  Просто  многие  умеют
этот генетический зов не слышать, а если и слышат, то умеют с ним  бороться.
Моральные соображения, религиозные, страх заразиться чем-нибудь и все такое.
А многие мужики слышат и действуют. Вот я как раз из таких.
   - Да то, что ты кобель, за версту видно, - засмеялась девушка. - Только я
не пойму, при чем тут гены.
   - В древние времена  детская  смертность  была  очень  высокой,  и  чтобы
обеспечить расширенное воспроизводство племени, каждый  мужчина  должен  был
постараться осеменить как можно большее количество женщин. Вот оттуда и  все
наши беды.
   - Сам придумал или вычитал где?
   - Вычитал, конечно. Разве я похож на  человека,  который  способен  такое
придумать? Мое дело скромное - допросы, очные ставки, обыски, постановления,
заключения. А это - наука, - насмешливо произнес он. - Кстати, и твоя личная
жизнь этой наукой объясняется.
   - Это как же? - заинтересовалась Вика. - Ну-ка расскажи.
   - А очень просто. Ты ищешь богатого мужа, то есть такого, который  сможет
обеспечить нормальное существование твоего потомства. Ты ведь вполне  можешь
сама заработать  столько  денег,  сколько  нужно,  чтобы  дать  своим  детям
достойное образование, кормить их натуральными продуктами, а не  синтетикой,
поселить  их  в  экологическом  чистом  месте  и   организовать   в   случае
необходимости квалифицированную медицинскую помощь. Но ты  стремишься  найти
мужа, который тебе и твоим детям все это даст.  А  почему?  Потому,  что  на
генном уровне ты чувствуешь: жена должна быть хорошей матерью, сидеть дома и
заниматься детьми, а не мотаться по командировкам и не торчать  до  ночи  на
переговорах. Это тоже первобытный инстинкт.
   - Фу, глупость какая, - Вика наморщила носик и отставила пустую чашку.  -
Если бы все было так, как ты говоришь, то тебя бы здесь не было. Вместо тебя
сидел бы богатенький Буратино.
   - Так он и сядет вместо меня, как только ты его найдешь.  А  то,  что  ты
временно позволяешь мне его замещать, говорит только  о  силе  инстинкта:  в
древние времена женщина без мужчины не выживала. Пусть хоть какой, но  чтобы
был. На всякий случай, для безопасности.
   - Слушай, ты жуткий циник, - чуть удивленно протянула она. - Мы  с  тобой
уже месяц общаемся, а я не догадывалась, какой ты.
   - Я не циник, я просто мыслю трезво и объективно. Все,  Викуся,  -  Игорь
встал с кресла и направился в прихожую, - мне пора ехать.
   - Когда увидимся? - спросила девушка, целуя его в дверях.
   - Я позвоню.
   До места съемок Игорь по пустым улицам  доехал  за  двадцать  минут.  Еще
издалека он увидел огромные длинные машины и  толпу  людей.  Правда,  вблизи
оказалось, что это не совсем толпа,  просто  большое  количество  работников
съемочной группы суетилось на крохотном пятачке. Игорю никогда даже в голову
не приходило, что кино снимают такой многочисленной командой. Ему  казалось,
что на  съемочной  площадке  находятся  режиссер,  оператор,  звукооператор,
два-три осветителя, гример, костюмер и актеры. Человек  десять,  максимум  -
пятнадцать. А их тут не меньше пятидесяти.
   Он припарковал машину и подошел к месту действия. Где же Ирка? что-то  ее
не видно. Неужели раньше освободилась и уже уехала? Он взглянул на часы:  да
нет, не опоздал, приехал вовремя, как и обещал, сейчас пять минут третьего.
   - Простите, - обратился он к пробегавшей мимо девице лет двадцати, больше
похожей на лохматого мальчишку, - я ищу Ирину Савенич. Она здесь?
   - Она на гриме, - бросила на ходу девочка-мальчик. - Вон в том автобусе.
   Игорь посмотрел в указанном направлении и увидел автобус, ничем внешне не
отличающийся  от  обычного  междугороднего  "Икаруса".  Когда-то  на   таких
автобусах он ездил от аэровокзала на Ленинградском проспекте  до  аэропорта.
Вместе со Светкой... Тогда он был еще юным и глупым и доверчиво полагал, что
если девушка ложится с тобой в постель, то это навсегда.  И  что  если  тебя
любит красивая девушка, то это нормально, потому что отчего же ей не  любить
Игоря, такого умного и замечательного? Светка преподнесла ему горький  урок,
болезненный, но полезный. Красивые женщины  не  могут  по-настоящему  любить
мужчину,  они  могут  любить  только  самих  себя,  собственную  красоту   и
собственное благополучие. И каждый мужчина, вступающий в близкие отношения с
красивой  женщиной,  должен  твердо  помнить,  что  его  безжалостно  и   не
задумываясь променяют на другого,  более  перспективного.  Поэтому  красивых
женщин нельзя любить, вкладывая всю  душу,  отдавая  всего  себя.  Их  можно
только использовать, так же, как они используют мужчин.
   Он подошел к автобусу поближе и заглянул внутрь через окно. Ирка сидела в
замызганном линялом халатике, а парень-гример уродовал ее  роскошные  кудри,
превращая их в некую нелепую лохматость.  Игорь  постучал  в  стекло  ребром
монетки, Ира скосила глаза в  его  сторону,  улыбнулась  и  помахала  рукой,
приглашая его войти.
   - Привет, Игоречек. Мне один эпизод  остался,  крохотный  совсем,  сейчас
снимем - и все.
   - И что ты будешь делать в  таком  виде?  -  скептически  поинтересовался
Игорь.
   - Буду возле помойки своего возлюбленного догонять, - со смехом  сообщила
Ира. - Мы поссорились, он ушел, хлопнув дверью, а я  бегу  за  ним  и  прошу
прощения. Весь пробег уже  сняли,  остался  только  эпизод,  когда  я  возле
мусорных баков его догоняю, бросаюсь на шею, и  мы  страстно  целуемся.  Там
пока свет ставят, а мне грим поправляют.
   В автобус заглянул усатый толстый  мужик  с  переговорным  устройством  в
руке.
   - Ира, мы готовы.
   - Сейчас, полсекунды, - неожиданно хриплым голосом бросил парень-гример.
   - Давай, все ждут, - строго произнес усатый и исчез в темноте.  Обещанные
гримером полсекунды в действительности оказались пятью минутами. Наконец Ира
вышла из автобуса. Игорь с интересом наблюдал за процессом съемок. Надо  же,
как много всего нужно делать, прежде чем актеры начнут играть!  Оказывается,
оператор и режиссер выстраивают кадр буквально по сантиметру, размечая,  где
какой актер должен остановиться. Процесс "вымеривания" при помощи линейки  и
сантиметра длился долго, Ира и ее партнер по сцене  терпеливо  стояли  возле
наполненных доверху мусорных контейнеров и считали шаги. Игорь все никак  не
мог   разглядеть   лицо   молодого   человека,    игравшего    рассерженного
возлюбленного, актер стоял к нему спиной, а Ирка -  лицом.  Почему-то  Игорь
был уверен, что парень окажется неказистым  и  некрасивым,  ведь  какой  еще
может быть возлюбленный у такой девицы с неприбранными волосами и  в  жутком
халате, какую изображает его жена.
   - Работаем! - раздался уверенный женский голос. - Репетиция.
   Ира отошла от партнера на несколько шагов, актер повернулся к ней спиной,
и Игорь мысленно ахнул. Евгений Калугин, звезда экрана,  знаменитый  артист,
играет в театре, снялся в  бесчисленном  количестве  фильмов,  любимец  всей
страны. И его жена снимается вместе с ним?  Отчего-то  Игорю  казалось,  что
телевизионный сериал - заведомо дешевое "мыло",  в  котором  снимают  только
дешевых никому не известных актеров. Но Ирка-то какова! Ни разу ни словом не
обмолвилась, что снимается с самим Калугиным. Почему?  В  Игоре  моментально
проснулся следователь, знающий по профессиональному опыту, что если  человек
не афиширует знакомство с кем-либо, это почти всегда означает попытку что-то
скрыть. Уж не роман ли у его жены с этим актеришкой? Ирка сказала,  что  они
будут страстно целоваться. И не настаивала на том, чтобы Игорь заехал за ней
ночью. Более того, усиленно отказывалась, говорила, что  возьмет  такси  или
попросит кого-нибудь  подвезти,  и  сдалась  только  после  того,  как  мать
устроила чуть  ли  не  скандал.  Наверняка  хотела,  чтобы  домой  ее  отвез
Калугин... Ну-ка, Ну-ка, посмотрим, как вы целоваться будете, голубки!
   Поцелуй показался  Игорь  чересчур  страстным  и  откровенным.  Его  даже
передернуло. И зачем Ирка к нему так прижимается? А он, сволочь,  прямо-таки
мнет ее спину, проще говоря - лапает. Ну и ну! И сколько же  раз  это  будет
повторяться? Сказали -  репетиция.  А  потом  еще  съемка.  Кажется,  делают
несколько дублей. Черт знает что!
   - Женя, все хорошо, только стоять нужно на полшага  ближе  к  мусорке,  -
раздался все тот же командный женский голос. - И больше страсти  в  поцелуе,
ты же рассержен, зол, вы только что поссорились, из тебя адреналин  прет,  и
все это ты выплескиваешь, когда обнимаешь ее и целуешь. Хорошо?
   - Я понял, Наталья.
   - Ира, держись свободнее, ты очень зажата, как будто его боишься.  Он  же
твой любовник. Чего тебе бояться?
   - Так я же боюсь, что он сейчас убежит и не простит меня. Я нервничаю.
   - Не нужно. Ты должна стараться  сделать  так,  чтобы  он  тебя  простил.
Понимаешь, что я имею в виду? Больше нежности, больше близости.
   - Хорошо, Наталья Александров