а  он  останется  наблюдать  больную,  и   козырный   туз,
пользовавший Катерину Васильевну, бежал с  быстротою  оленя  и  с  восторгом
освобожденного   узника.   {Вместо:   освобожденного   узника.    -    было:
освобожденного очередного в рекруты, которому сказали: "зайти  в  рекрутское
присутствие", зат<ем>} В самом деле, казус был трудный: нет никакой  болезни
{Вместо: нет никакой болезни - было: никакой болезни  нельзя  доискаться}  в
больной, а  силы  больной  падают  чрезвычайно  быстро,  и  если  так  будет
продолжаться, то она  протянет  ноги  через  две-три  недели.  {Было:  через
неделю} Какая  {Еще  болезнь  смотря  какая}  болезнь  у  нее,  туз  не  мог
доискаться и потом нашел, что у нее прекращение питания  нервной  системы  -
Atrophia nervorum, - бывает ли на свете такая болезнь, я не  знаю,  но  если
бывает, то согласитесь, что это самая плохая штука для медика,  стоящего  на
том, что у него все больные выздоравливают.  {Далее  было:  Когда  консилиум
разошелся и Кирсанов остался у больной,  он  сел  подле  и  заговорил  таким
образом:
     - Первая обязанность медика -  развлечь  пациента.  Позвольте  мне  для
[начала знакомства] вашего развлечения и для начала знакомства  рассказывать
вам анекдоты. В каком роде будет  вам  интереснее  слышать?  [Я  знаю  много
разных:  какие  необыкновенные  приключения]  О  суровых  родителях,  или  о
капризах, или о любви, или  о  необыкновенных  приключениях?  Я  знаю  много
всяких, - говоря это,  он  [смотрев  на  больную],  разумеется,  смотрел  на
больную.
     - Вам  все равно,  какой?  Так  я  расскажу вам тот, который мне самому
нравится. Он был со мною. А надобно вам  сказать,  кто  я.  Я  практикою  не
занимаюсь. Поэтому, если я хочу лечить вас, значит я интересуюсь вами. [Но я
страстно люблю женщину [которая никогда не станет], которую  едва  ли  когда
перестану любить. Значит, я интересуюсь вами не как женщиной, очень  хорошею
девушкою,  а  как  человеком,  который  не]  Поинтересуйтесь  же  и  вы моим
анекдотом.  Теперь я страстно люблю женщину, которую едва ли когда перестану
любить  и  которая  едва  ли  когда  даже узнает, что я люблю ее, - значит я
[очень  несчастен]  [я  очень  хорошо]  многое  могу понимать. Но это еще не
анекдот. Анекдот вот в чем: когда я был студентом первого курса [у меня были
уроки],  я  имел уроки в Петергофе. На пароходе я увидел женщину, в  которую
влюбился.  Я ездил во вторых местах, - чтоб видеть ее вблизи, я  взял  билет
первого  класса. [Я спросил, кто она, мне не сказали этого, я два] На другой
день  я  стоял  с  утра  на  набережной у петергофского парохода и, наконец,
дождался ее - она возвращалась, я, разумеется, взял  билет. На другой день я
стоял  на  петергофской  пристани,  - ее не было в этот день; я стоял другой
день  и  дождался:  она снова ехала в Петергоф. Конечно, я тоже взял  билет.
Когда  я  ехал  с  нею  в пятый раз, она сошла с палубы в каюту. Погода была
хорошая,  в  каюте  никого не было. Через несколько времени я вошел в каюту.
Она сидела и плакала. Как у меня достало смелости - я удивлялся через месяц,
вспоминая;  -  впрочем,  я  всегда  был  смел. Я подошел к ней и сказал: "[Я
живу]  У  меня  в  Петергофе  уроки, стало быть я очень небогатый человек. Я
всегда ездил во вторых местах; с тех пор как я увидел вас, я  беру  билет  в
первое место. Заметили ли вы, чтоб я искал случая познакомиться с вами? Нет,
я  и  теперь  не  заговорил  бы с вами, - но скажите [может быть], не могу я
что-нибудь сделать для вас? Это не признание в любви [вы не бойтесь, я вам],
это  только  признание  в  том,  что  я  человек,  очень  преданный  вам.  К
последующему тексту дата: 24 февр<аля>}
     Расспрашивали, исследовали больную, - больная отвечала очень  спокойно,
с большою готовностью; расспрашивали ее горничную,  {Далее  было:  ее  отца,
расспрашивали} как водится, горничная заливалась слезами и отвечала  на  все
также очень хорошо, {Вместо: очень хорошо - было: с большой  гордостью}  но,
кроме  прекращения  питания  нервов,  Atrophia  nervorum,  никакого  другого
расстройства нельзя было отыскать. Так все  и  согласились,  что  пользующий
врач прав, действительно надобно <признать>  у  больной  Atrophia  nervorum,
вещь, против которой в науке нет еще никаких средств. Один Кирсанов  молчал.
"Какое  же  ваше  мнение?"  стали  допытываться  у  него.  "Я   недостаточно
исследовал больную. Я еще останусь здесь - это случай интересный". Когда все
разошлись, Кирсанов послал {попросил} горничную спросить у больной, может ли
она принять его. "Может". Она встретила его с улыбкою, наполовину  грустною,
наполовину насмешливою. {К последующему тексту помета,  означающая  вставку:
следующая стр<аница>} <л. 49. Верх>

     В самом деле, {а. На самом деле б. Но она}  Катерина  Васильевна  могла
улыбаться {смеяться} над докторами, потому что если б у нее и была  Atrophia
nervorum, то была бы лишь одним из симптомов болезни, а не  самою  болезнью.
Болезнь состояла просто в том, что Катерина Васильевна  отчаянно  тосковала,
{Далее было: за ней как за наследницей} а тоска  произошла  тоже  немудреным
образом. За  девушкою,  {Далее  было:  которая  очень  недурна}  наследницею
громадного состояния, женихи, конечно, увивались сотнями. {Далее было:  чуть
ли не с тех пор, когда еще} Из них один понравился ей, и очень. Его фамилия,
собственно, не нужна, - пусть он будет обозначаться {называться} у нас  хоть
буквою Ж. Отец рано заметил, что дочь начинает  пристальнее  вслушиваться  в
его речи, чем в речи других, и очень благоразумно поспешил предупредить  ее:
"друг мой, Катя, за тобою очень  сильно  ухаживает  Ж.,  {Далее  было:  этот
человек вовсе не будет тебе пара} - но остерегайся его  -  он  очень  дурной
человек: мот и волокита, - он  прокутит  твое  состояние,  будет  оскорблять
тебя, ты с ним была бы так несчастна, что  я  желал  бы  лучше  видеть  тебя
умершею, {мертвою} чем его женою, это было бы легче и для меня, и для тебя".
Катерина Васильевна любила отца и привыкла  очень  уважать  его  мнение,  он
никогда не стеснял ее, она была уверена, что он говорит единственно по любви
к ней, а главное, она была девушка очень мягкого  характера,  -  есть  такие
натуры, может быть самые очаровательные из всех, хотя, конечно, очень  редко
счастливые, у которых вся сила характера постоянно обращается  на  то,  чтоб
{постоянно ~ чтоб вписано.} не огорчать любимых людей. {Вместо: не  огорчать
~ людей - было: стараться не  огорчать  тех,  кого  они}  Эти  люди  кажутся
пассивными, слабыми, - они стараются  не  бороться,  они  говорят:  "как  вы
думаете, так я и сделаю", но  вы  ошиблись,  думая,  что  они  неспособны  к
инициативе, - нет, для них только удобство их не так  дорого,  как  удобство
любимых людей, они только слишком расположены  находить  себе  довольство  и
радость в довольстве и радости других, - кто охотник служить другим, у  того
столько дела, что редко вы увидите занятого чем-нибудь другим", потому редко
имеете вы случай заметить в характере таких людей что-нибудь кроме того, что
они добры, уступчивы и заботливы; {Текст: кто охотник ~ заботливы - вписан.}
но когда обстоятельства повертываются так,  что  или  нужно  им  действовать
независимо, брать инициативу для пользы любимых людей, или  когда  случается
небольшой промежуток времени, в который нечего заботиться о  других  и  есть
свобода подумать о самом себе, тогда вы видите, что и у них  нет  недостатка
ни в отваге, ни  в  твердости  характера.  Катерина  Васильевна  была  таким
человеком. Поэтому, выслушав слова отца, она сказала: "да, Ж. мне  нравится,
но вовсе не настолько, чтоб я стала пренебрегать вашим мнением; я брошу быть
близкою к нему". Это и не было тогда особенною жертвою, - привязанность ее к
Ж. была еще очень слаба. Она стала холодна с ним, и очень  может  быть,  что
все обошлось бы благополучно, но отец,  человек  резкий  и  раздражительный,
пересолил. Раз как-то он сказал колкость Ж., тот давно уже заметил, {понял,}
что старик косится на него, захотел испытать, не от влияния  ли  отца  стала
холодна с ним дочь, и отвечал тоже колкостью; старик в ответ  довольно  ясно
намекнул, что есть пройдохи, {негодяи}  гоняющиеся  за  богатыми  невестами,
которых потом обирают и тиранят. Ж. рассчитал, что теперь ему следует играть
роль жертвы, и перестал являться  к  Полозовым.  Катерина  Васильевна  очень
спокойно {Было начато: хл<аднокровно>} выдержала его удаление, {Далее  было:
была в те} держала себя в те дни как всегда,  да  и  на  самом  <деле>  была
опечалена не так много; {огорчена не слишком} и видя, что дочь не вспоминает
о Ж., Полозов через неделю забыл о нем. {Против фразы: Катерина Васильевна ~
о нем - дата: 25 февр<аля>} Но  Ж.  именно  с  той  поры  начал  настойчивое
волокитство, которое удалось, - он стал  писать  к  Катерине  Васильевне,  -
сначала  по  городской  почте,  потом  через  горничную,  которая   поверила
искренности его отчаяния, - стала ему  <верить>  и  Катерина  Васильевна,  и
любовь начала разгораться  в  ней.  Она  молчала  и  молчала.  Но  страдание
сделалось наконец так сильно, что ее здоровье стало  расстроиваться,  -  она
молчала и об этом, {Далее было: когда заметили} - и долго никто  не  обращал
на это внимания. Когда отец посоветовал ей лечиться, оно уже много ослабело,
а когда  знаменитый  медик  {Далее  было:  [заметил]  убедился  в  характере
болезни} увидел, что не может  справиться  с  болезнью,  опасность  была  уж
близка. Отчего болезнь - отец не мог {Вместо: отец не мог - было: не  могли}
догадаться, потому что со времени истории с Ж. прошло уж с полгода, -  после
того целых три-четыре  <месяца>  {Далее  было:  эта  история  не  двигалась}
Катерина  Васильевна  не  показывала  никакого   вида,   что   эта   история
сколько-нибудь занимает ее, и кому ж пришло бы в голову обращать внимание на
прекращение ухаживаний одного искателя, когда искателей  был  целый  десяток
{Далее было: и Катерина Васильевна долго} и когда уж не  один  искатель  был
{был  отставлен}  без  всяких   дурных   последствий   отставлен   Катериной
Васильевной по совету отца?
     Но если тузы напрасно {напрасно вписано.} искали  причину  болезни,  то
Кирсанову нечего было много разыскивать, {отыскивать,} чтобы видеть,  что  в
больной  {а.  в  молодом  организме  б.  физических  причин}  нет   никакого
физического расстройства, которое могло быть причиною  болезни,  что  упадок
сил происходит от какой-нибудь нравственной причины. Он слышал, что  отец  и
дочь находятся в очень хороших отношениях, - а между тем отец не  знал  этой
причины, - что ж это такое? Во всяком  случае  видно,  что  у  девушки  есть
сильный характер, если она успела скрыть и от отца, с которым так близка,  и
от всех причину своего расстройства и если успела так долго  скрывать  самое
расстройство, -  ведь  ясно  было  из  объяснений  пользующего  медика,  что
расстройство не замечалось никем очень долго. Кирсанов слышал ото всех очень
хорошие отзывы о характере больной, о ее кротости, - но, еще важнее, он  сам
видел, что прислуга очень привязана к ней, - это было еще более важною  {еще
более важною вписано,} рекомендациею в его глазах, но главною  рекомендациею
было впечатление того, как держала себя сама больная - тихо, кротко,  мягко,
{Далее было: ни на кого} терпеливо, - не было в ней заметно  никаких  следов
раздражения  против  кого-нибудь,  против  чего-нибудь,  -  она   безответно
принимала  свою   судьбу   и   твердо   переносила   ее.   Кирсанов   увидел
{заинтересовался} в ней  девушку,  вполне  {вполне  вписано.}  заслуживающую
сочувствия, {симпатии,}  и  нашел,  что  следует  заняться  тем,  нельзя  ли
как-нибудь помочь ей. {Далее начато: Да и} Ему казалось,  что  вмешательство
тут необходимо; конечно, и без него раньше или <позже> разъяснится  дело,  и
тогда отец сделает все, что можно, {нужно} для  спасения  дочери,  -  но  не
будет ли тогда слишком поздно? Если оставить все идти, как шло до сих пор, в
девушке может - должна - явиться чахотка, и тогда уж никакая заботливость  о
ней не поможет. <л. 49 об. Верху>

     - Жаль, что мы с вами никогда не встречались  раньше,  -  начал  он,  -
врачу надобно {Вместо:  врачу  надобно  -  было  начато:  я  хочу  ле<чить>}
пользоваться доверием больного. {Начато: пац<иента>} А впрочем, {Далее было:
я постараюсь при<обрести>} может быть, мне удастся приобрести ваше доверие и
с первого знакомства. Они не понимают вашей болезни. И,  действительно,  тут
нужна небольшая догадливость. У меня есть  предположение.  {догадка.  После:
предположение. - было  начато:  Ваша  горничная  как}  И  это  предположение
таково, что {Далее начато: а. в вашей болезни  в.  кто<-нибудь>  в.  поэтому
помогал} вы одна не могли бы скрыть характера  вашей  болезни.  Нужно,  чтоб
кто-нибудь помогал вам. Кто же? Разумеется,  горничная.  {Далее  начато:  а.
Больная перестала улы<баться> б. Насмешливость из<образилась?>}
     В улыбке больной уж не было насмешливости, а была только одна грусть.
     - Как можно мне было получить доказательства, что я не ошибаюсь в своей
догадке? Разумеется, обратиться к горничной. {Далее начато: Как вы  думаете}
Вероятно, она очень привязана к вам, не захотела бы {не стала бы}  выдавать.
Но ведь я сбил бы, она спуталась бы. {Далее  было:  ведь  это  очень  трудно
скры<ть>} Ведь я стал бы расспрашивать не так, как они: мои вопросы были  бы
гораздо точнее, ближе к делу. Я {А я} узнал  бы  от  нее  все.  А  я  ее  не
расспрашивал и не буду расспрашивать. Почему? А потому, что я  держусь  двух
правил: действовать прямо, совершенно прямо, - следовательно, если мне нужно
что-нибудь узнать о вас, {Далее  было:  то  и  обращаться  к  вам,  а  не  к
кому-нибудь} то не обращаться к человеку, {к людям} который стал бы упрекать
себя в измене вам, когда я вынудил бы его открыть вашу  тайну.  Согласитесь,
ведь это честное правило. А вот другое мое правило: против воли человека  не
следует делать ничего для него;  {Далее  было  начато:  пока  он  в  здравом
рассудке} свобода человека выше всего, выше даже жизни. Этих правил  я  <не>
нарушаю никогда. Следовательно, если вам не угодно будет довериться  мне,  я
не буду употреблять других средств удостовериться в вашей болезни. Если  вы,
доверившись мне, скажете, что вам не угодно выздоравливать, я вам не помешаю
делать над собою, что вам угодно, - напротив, если {если  вы  убедите  меня}
причины, по которым поступаете, покажутся мне основательны, я готов помогать
вам - почему ж не помочь, если в деле замешан интерес, который для вас  выше
жизни? Теперь я вам скажу, в чем ваша болезнь, по моему мнению.
     Кирсанов наклонился к уху больной и сказал шепотом: - вы хотите умереть
и перестали кушать. Больная вспыхнула. {Далее было начато: Не говорите "да",
не нужно, к чему? Это было бы}
     - Я не прошу вас отвечать мне - к чему? {Далее  было:  Этого  было  бы,
может быть, достаточно} Теперь я это знаю. Но чего я еще не  могу  узнать  -
это причину вашей решимости. Об этом могу я спросить у вас?
     Больная покраснела.
     - Вам тяжело было бы отвечать? В таком случае я не смею спрашивать.  Но
я могу просить вас рассказать {рассказать что-нибудь} вам о себе  самом  то,
что может послужить к увеличению доверия  между  нами?  Да?  Благодарю  вас.
Такое решение во всяком случае показывает, что вы очень несчастны. И у  меня
есть большое страдание. Я страстно люблю {влюблен в} женщину,  которая  даже
не знает и никогда не должна узнать,  что  я  люблю  ее.  {Далее  начато:  Я
понимаю} Я это говорю для того,  чтобы  показать,  что  я  понимаю  по  себе
возможность страданий, при которых принимаются такие решения, как ваше.
     Больная смотрела на Кирсанова с сочувствием. Значит, {Значит  вписано.}
дело было ясно.
     - Быть может, у вас и у меня причина страданья  -  одинаковое  чувство?
{Вместо: причина ~ чувство? - было: одна причина страданья?}
     Больная вздохнула и покраснела.
     - Прошу же вас верить, {помнить,} что никогда, не только  против  вашей
воли, но без положительного вашего  согласия  я  не  сделаю  ничего.  Верьте
этому. {Далее было: Это, конечно, не для вас} Это не  то  что  привилегия  в
вашу пользу, по особому уважению моему к вам, - нет, это мое общее  правило.
Теперь, прошу вас, скажите мне, отчего ж это чувство делает вас  несчастной?
Вы не хотите отвечать? {Далее было: Но вы видите [я все],  я  теперь}  Но  я
все-таки не отступлю от своего правила.  Теперь  я  почти  наверное  мог  бы
узнать от вашего батюшки то, что, мне кажется, нужно знать, - вероятно, ведь
он имеет же какое-нибудь понятие о том, с кем вы знакомы,  вероятно  даже  и
прямо знает, кого вы любите.
     - Нет, - сказала больная, - он ничего не знает.  Если  б  он  знал,  он
догадался бы о моей болезни. А он не догадывается.
     - Да? В таком случае моя решимость не расспрашивать вашего батюшку  без
вашей воли дает мне мало выигрыша над вами, но самый ваш ответ уж  дает  мне
новую,  почти  несомненную  догадку,  -  ваш  батюшка  не  знает  этого,   -
следовательно, он не одобрил  бы  вашего  чувства  к  нему,  иначе  ведь  вы
попробовали бы сказать ему о нем прежде, чем  принимать  последнее  решение.
Да?
     Больная потупила глаза.
     - Теперь {Далее было: я скажу вам еще} несколько  слов.  Я  не  говорил
вам, что я никогда не лгу, - я лгу, но  только  когда  лгать  -  благородно.
{честно.} Я тоже не скажу вам, что я никогда не хитрю, - нет,  я  хитрю,  но
только когда это честно. {благородно.} Вот, например, теперь  -  посмотрите,
как я хитро говорил с вами, - ведь я выведал из вас уж очень много, {Вместо:
уж очень много, - было: более половины,} хотя вы не хотели  сказать  мне  ни
слова, {Вместо: хотя ~ ни слова, - было: хотя не слышал от вас} кроме  того,
что один раз сказали "нет", - видите, какой  я  хитрый.  Но  зато  ведь  моя
хитрость с вами все-таки честна. Это такой случай, который  дает  мне  право
хитрить с вами, - но лгать перед вами он еще не дает мне права, и поэтому  я
не могу солгать. Другой на моем месте, чтоб более войти в ваше доверие, стал
бы говорить, что, вероятно, ваше чувство хорошо и что {что  отец}  если  ваш
батюшка внушил вам убеждение, что он не одобряет его, то ваш батюшка неправ,
- это почти всякий на моем месте сказал бы  вам,  хотя  никто  не  думал  бы
этого. А я не скажу, потому что не имею права  лгать.  {Далее  было  начато:
Нет, я не} Ваш батюшка -  человек  очень  богатый,  о  богатых  людях  много
говорят в городе, поэтому и я знаю  его  характер.  Его  называют  человеком
умным, рассказывают, что он любит вас, - правда это, что он любит вас?
     - Правда. {Далее было начато: Видите ли, он человек опытный, вы -  нет,
следовательно, если вы с ним расходитесь во мнении о каком-нибудь}
     - Я это знал. Смотрите же, что из этого выходит. Если он, который любит
вас, не одобрил бы, по вашему мнению, вашего чувства, значит он  не  мог  бы
иметь выгодного мнения о человеке, которого  вы  любите,  -  другие  причины
несогласия не могли бы остановить вас от разговора с ним о вашем чувстве,  -
если б дело было только в  бедности  любимого  вами  человека,  вы  все-таки
попробовали бы убедить вашего батюшку. {Далее было: на  согласие.}  Смотрите
{Слушайте} ж, что я должен заключить из этого. Ваш батюшка, как  все  знают,
человек опытный {умный} в жизни, знающий людей; вы неопытны; если  он  и  вы
расходитесь во мнении  о  каком-нибудь  человеке,  вся  вероятность  на  той
стороне, что ошибаетесь вы, а не ваш батюшка; эти мои слова как будто  плохо
могут внушить вам охоту довериться мне, - так?
     - О, нет.
     - Я человек хитрый: нет, я вижу дальше - вы можете сердиться на меня за
них, вы можете почувствовать ко мне нелюбовь из-за них, но вы  скажете:  "он
говорит честно, он не притворяется,  он  не  лжет",  значит  я  очень  много
выигрываю в вашем доверии тем, что говорю слова,  которые  дру