его,
кроме того, что нужно будет тебе выслушать. Твой Д. Л."
     Вера Павловна бог знает сколько раз цаловала эту записку. {Далее  было:
Говорите, я обязана слушать. Но}
     - Зачем же вы  не  отдавали  мне  ее?  У  вас,  может  быть,  есть  еще
что-нибудь от него?
     - Нет, больше ничего нет, потому  что  больше  ничего  не  было  нужно.
Почему не отдавал? Пока не было надобности в ней, зачем же было отдавать ее?
     - Боже мой, да для доставленья мне удовольствия иметь  несколько  строк
от него после нашей разлуки.
     - Через несколько времени вы увидите причину. {Далее  было  начато:  а.
конечно, что б. в  отношении  этой  записки  в.  не  так  драгоценна  в  том
отношении, чтоб стоила хлопот} Так я могу теперь говорить?
     - Да, я обязана слушать. {Далее было: а. Пожалуйста, б. Но положим}
     - Он не замечал того, что должен был заметить; это произвело {принесло}
дурные последствия, но он не виноват, что не замечал, - что ж  делать?  -  я
хочу сказать: пусть он не замечал, - это все равно, он все-таки  должен  был
на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному - просто  как  делу
случайности, которой нельзя желать, которой незачем ждать, но которая  может
случиться, - ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случаи могут в нем
представиться; как мог он оставлять вас в таком состоянии мыслей, что, когда
произошло это, вы не были приготовлены?  {Далее  было:  Знаете,  отчего  это
было? От эгоизма - он мог бы не отдавать себе отчета, как  не  отдавал  себе
отчета в этом; он не удовлетворялся чем-нибудь} это уж  прямо  дурная  вещь,
положим, он делал  бессознательно,  не  по  расчету,  -  но  ведь  натура  и
сказывается в том, что делается бессознательно, {Далее было: не по  расчету,
без} само собою, приготовить вас к этому не соответствовало его выгодам,  он
этим ослаблял ваше сопротивление {вашу борьбу} чувству, которое было  бы  не
согласно с его интересами, - в  вас  возникло  такое  сильное  чувство,  что
сильнейшее ваше  сопротивление  осталось  напрасно,  -  но  ведь  это  опять
случайность, что представилось  с  первого  же  раза  именно  такое  сильное
чувство, - именно такого  сильного  чувства  могло  вовсе  не  представиться
никогда; {Далее было; повстречайся вам} будь чувство внушено вам  человеком,
менее заслуживающим его, хотя все-таки достойным, чувство было бы слабее,  -
и вы тогда при сохранении полной силы к сопротивлению могли бы  одолеть  это
чувство. {Далее было: Но [такое] подобное чувство, которое может} Но  {Далее
было: конечно более чем редки случаи такого сильного} такое сильное чувство,
против  которого  всякое  сопротивление  бесполезно,  -  редкое  исключение,
гораздо больше шансы  такого  чувства,  которое  можно  одолеть,  если  сила
сопротивления совершенно не ослаблена. Вот он для этих-то вероятных шансов и
не хотел ослаблять его. Как вам это  нравится?  {Далее  было:  пусть  ты  бы
страдал}
     - Это неправда, Рахметов, он не скрывал от меня своего  образа  мыслей.
Его убеждения так же хорошо известны мне, как вам.
     - Конечно, Вера Павловна. {Далее было начато:  Но  значит  это  не  то,
когда вы все так} Скрывать - это было бы уж слишком. Мешать развитию  в  вас
убеждений, которые  соответствуют  его  собственным  убеждениям,  для  этого
притворяться думающим не то, что думаешь, - это было бы уж прямо  бесчестным
делом. Я вовсе не хотел этого сказать. Он человек очень хороший, - как же не
хороший? {Далее было начато: Если бонне был человеком очень хорошим,  тогда}
Я сколько вам угодно буду хвалить  его.  Он  очень  благородный  человек.  Я
только говорю, что он кое-что просмотрел и что это кое-что было очень важно.
Из-за чего вы мучились? Он говорил мне - да тут нечего и говорить, это  было
ясно само по себе  -  из-за  того,  чтоб  не  огорчать  его.  Как  же  могла
оставаться в вас эта мысль, что это огорчит его? Ей не следовало оставаться.
Какое тут огорчение? Это глупо. Что за ревности такие?
     - Вы не признаете ревности, Рахметов?
     - В развитом {порядочном} человеке ей не следует быть.  Это  искаженное
чувство, это фальшивое чувство.
     - Но, Рахметов, если не признавать ревности, из этого выходят  страшные
последствия.
     - Для того, кто имеет ее, они страшны, - для того, кто не имеет  ее,  в
них нет ничего не только страшного, даже важного.
     - Но вы проповедуете безнравственность, Рахметов.
     - Вам так кажется, после четырех лет жизни с ним? Вот в  этом-то  он  и
виноват. {Далее было: Разве безнравственность то, что мы понимаем вещи в  их
естественном  виде? Скажите, был ли кто-нибудь в претензии на то, если  б
мы подружились с вами, - если б, например, я стал довольно  часто  ездить  с
вами в оперу?} Скажите, сколько раз в день вы обедаете?
     - Один.
     - Был бы кто-нибудь в претензии на то, что  вы  стали  бы  обедать  два
раза? Вероятно, нет. Отчего же вы этого  не  делаете?  Вы  боитесь  огорчить
кого-нибудь? Вероятно, просто потому, что это вам не нужно, что этого вам не
хочется. А ведь обед - ведь это  приятно.  {Далее  начато:  Только}  Но  вам
довольно одного. А если б вам пришла фантазия или болезненная охота  обедать
по два раза - удержало бы вас от этого опасение огорчить  кого-нибудь?  Нет,
если б кто-нибудь огорчался этим или запрещал бы вам это, вы стали бы только
скрываться - стали бы только кушать блюда  {дурные  блюда}  в  плохом  виде,
{Далее начато: [и без удобства, извиняясь за] без  салфеток,  у  плиты  }
кушать кое-как, пачкали б руки от торопливого хватания  кушанья,  пачкали  б
ваше платье оттого, что прятали бы его в карманы, - только. Вопрос тут вовсе
не  о  нравственности  или  безнравственности,  а  просто  о  {Далее   было:
контрабанде и} только, {Так в рукописи.} хорошая ли  вещь  контрабанда.  Что
мне не нужно, того я не стану делать, хотя бы это никого  не  огорчало;  что
мне нужно, я сделаю, {Вместо: нужно, я сделаю - было: хочется, то я  сделаю,
хотя бы} не останавливаясь тем, что это кому {Так  в  рукописи.}  неприятно.
Вот вам и все. Конечно, бывают  исключения,  -  но  ведь  вы  знаете  жизнь,
знаете, что этих исключений очень мало и что те люди,  которые  удерживаются
чувством долга, - только люди {люди только} благородные, для  которых  всего
менее нужно беречь фальшь из опасения, {Вместо: для которых  ~  опасения,  -
было: а. которые не стали бы дурно б.  которые  всего  <менее>  нуждаются  в
фальши в. для которых всего менее нужна фальшь,  чтоб}  чтоб  они  не  стали
безнравственны. Фальшь никого не удерживает от поступка, она только ведет  к
тому, что и поступки становятся фальшивы. Разве вам не известно это?
     - Конечно, известно.  {Далее  начато:  а.  О  чем  мы  б.  О  какой  же
безнравственности}
     - Где ж вы после этого отыщете нравственную пользу в поддержке  понятия
о ревности? {Далее было: - Но, Рахметов, назовите это  не  ревностью  -  все
равно, ведь, наконец, больно ж, если вы любите кого-нибудь, а он  не  [любит
вас] отвечает вам любовью.
     - Это другое дело. Может быть, я хотел бы теперь играть  в  [преферанс]
пикет, а вы не хотите, мне очень огорчительно это. Что ж  это,  ревность  во
мне? И почему вы не хотите? Просто потому, что не хотите, а не потому,  чтоб
кто-нибудь стал ревновать? Нет, или потому, что вы вообще не хотите играть в
преферанс, или потому, что не хотите играть со мною.
     - Но я могу не хотеть играть с вами потому, что играю в пикет с другим.
     - Тогда ваше чувство и будет ревность.
     - Что ж, вы}
     - Боже мой, да ведь это я все знаю.
     - И все-таки мучились бог знает сколько месяцев? И  из-за  чего?  Из-за
каких  пустяков  какие   тяжелые   {тяжелые   вписано.}   мученья,   сколько
расстройства для всех, - очень спокойно могли бы вы все трое  {вы  все  трое
вписано.} жить по-прежнему, как жили за год, - или как-нибудь  переместиться
на одну квартиру, или  разъехаться  на  три  квартиры  -  или  как  там  вам
вздумалось, - и по-прежнему пить чай втроем, и ездить в оперу  втроем,  -  к
чему этот шум? К чему эти катастрофы? И все оттого,  что  у  вас  оставалось
понятие:  "я  убиваю  его",  чего  вовсе  не  было  бы  тогда;   и   теперь,
действительно, всем троим было <бы> много приятней.
     - Нет, Рахметов, вы говорите ужасные вещи.
     - Опять ужасные вещи? {Далее было: Да ведь это делается на каждом  шагу
- посмотрите} Для меня ужасны - шум  из-за  пустяков  и  неприятности  из-за
вздора. Вот что ужасно, и во всем этом он виноват.
     - Но вы говорите то, что  говорят  проповедники  безнравственности.  Вы
проповедуете то, что было во времена Регентства.
     - Вера Павловна,  времена  Регентства  вовсе  не  были  безнравственнее
других. Раньше было гораздо больше безнравственности, чем при  регенте:  при
Людовике XIV - больше, при Людовике XIII - еще больше, и чем  дальше  назад,
тем все больше и больше, - а ближе к нашему времени, тем все меньше,  а  чем
дальше будет идти время, тем все  меньше  будет  ее  оставаться,  и  отчего?
оттого,  что  положение  женщины  улучшается,  она   больше   сознает   свое
достоинство и лучше сохраняет его.  Дело  в  том,  чтоб  развивать  в  людях
чувство  человеческого  достоинства,  а  не  в   том,   чтобы   поддерживать
предрассудки. Разве вы этого не знаете? Дело в том, чтобы  не  было  обмана;
дело в том, чтоб не было вертопрашества, - то и другое зависит от того, чтоб
человек был развит, - развивайте человека, не забивайте ему голову  вздором,
вздор ничему не помогает.
     - Итак, по вашему мнению, вся наша история - глупая мелодрама?  {глупый
фарс}
     - Да, только с трагическим содержанием, - в том,  что  вместо  простых,
обыкновенных разговоров самого спокойного  содержания  вышла  раздирательная
мелодрама, виноват Дмитрий Сергеевич. Ну, да он довольно поплатился за  нее.
Мир его памяти - выпейте еще рюмку за его  память  и  ложитесь  спать,  -  я
достиг своей цели: теперь уж три часа, -  если  вас  не  будить,  вы  теперь
проспите долго; {если ~ долго; вписано.} я и сказал Маше, чтоб она не будила
вас раньше половины одиннадцатого, так что завтра вы едва  успеете  напиться
чаю, как уж вам пора будет на железную дорогу, -  ведь  если  и  не  успеете
уложить всех вещей, не беда, скоро вам привезут их, да и воротитесь скоро, -
а ведь теперь вам будет тяжело с Машею: ведь вы не должны же показывать, что
вы совершенно спокойны, - еще хуже было бы с Мерцаловой, -  я  зайду  к  ней
рано завтра и скажу, чтоб она не приезжала сюда,  потому  что  вы  долго  не
спали и не надо вас будить, а ехала бы прямо на железную дорогу, -  кажется,
устроить таким образом будет всего легче для вас.
     - А какой же и вы добрый, Рахметов! {Далее  было:  Это  еще  не  велико
достоинство, Вера Павловна.}

     - Ну, скажи же теперь, проницательный читатель, зачем выведен Рахметов,
который теперь ушел и уж больше не явится в моем рассказе? {Далее начато: а.
Как б. Какая художественная потребность в. Ты знаешь, что ему не скрыться от
тебя} Ты уже знаешь от меня, что это фигура, не принявшая никакого участия в
действии. {Вместо: Ты уже ~ в действии. - было: а. Ты знаешь уж от меня, что
эта фигура, стоя совершенно  неподвижно,  не  имевшая  никакого  участия  б.
Начато: Ты знаешь, что теперь спросят от тебя}
     - Неправда, - говорит самодовольно проницательный читатель, -  Рахметов
принес записку, от которой...
     - Уж очень ты плох {Плох  ты,  как  я}  в  знании  художественности,  о
которой столько толкуешь; после этого, по-твоему, и Маша действующее лицо  в
романе? Ведь она в самом начале его  принесла  письмо,  от  которого  {Далее
было: произошла сцена, заставившая }  пришла  в  ужас  Вера  Павловна?  И
Рахель действующее лицо, потому что купила вещи и дала деньги,  без  которых
Вера Павловна ведь не могла бы уехать? И Матрена  действующее  лицо,  потому
что сходила купить вина, без  которого  Марья  Алексеевна  не  пришла  бы  в
умиление,  помнишь,  после  возвращения  с  Конногвардейского  бульвара?   И
профессор N действующее  лицо,  потому  что  рекомендовал  Веру  Павловну  в
гувернантки  г-же  Б.,  без  чего  не   вышло   бы   сцены   возвращения   с
Конногвардейского  бульвара?  Может   быть,   и   Конногвардейский   бульвар
действующее лицо, потому что без него ведь не было сцены свидания на  нем  и
возвращения с него?  Плох,  плох  ты,  братец  мой,  в  художественности-то.
Говори, объясни, {Далее было: Действующие лица в романе только появляются  -
какие  ж  это  действующие  лица?}  какие  же  действующие   лица?   {Вместо
вписанного: Плох ~ лица? -  начато:  Плох,  плох  ты,  брат  -  ты  ведь}  И
Гороховая улица действующее лицо, потому что ведь без нее не было бы  {Далее
было: и стоящих на ней домов, в том числе} и дома Сторешникова, - значит,  и
всего романа не было бы? {Далее было: а. и приказчик в погр<ебе> б. дверь  в
погребе} Ну, положим, что все это, по-твоему, действующие лица, так  ведь  о
них же и было сказано по пяти слов или того меньше, потому  что  действие-то
их такое, которое больше пяти  слов  не  стоит,  -  а  посмотри-ко,  сколько
страниц отдано Рахметову? {Далее начато: а. Вера Павловна  -  самое  главное
действующее лицо, а б. что ж это такое? в. Да Рахметов не только}
     - А, теперь знаю, - говорит проницательный читатель: - Рахметов выведен
затем, чтоб произнести приговор о Вере Павловне и Лопухове, - он  нужен  для
разговора с Верою Павловною.
     - Все-таки ты плох, государь мой, - как раз наоборот понимаешь дело,  -
разве нужно было выводить особенного человека затем, {только затем,} чтоб он
сказал свое мнение о действующих лицах? Это, может быть, делают твои великие
художники, - я не знаю, {Далее начато: я что-то давно бросил читать} -  а  у
меня  все-таки  побольше  смысла  в  голове  и  побольше  понимания  условий
художественности. Я так не сделаю, чтоб родить на свет божий дармоеда только
затем, чтоб он говорил. {Далее было: а. и вот почему б.  я  думаю  вот  как}
Нет, государь, поэтому вовсе не было нужно Рахметова. Сколько раз сама  Вера
Павловна, Кирсанов, Лопухов выражали мнение о своих отношениях и  действиях?
Ведь они люди не глупые, {Далее было: и рассудительные} они могут рассудить,
что хорошо, что нет, - и неужели ты думаешь, что сама Вера  Павловна,  когда
на досуге стала бы припоминать все, что наделала в этот  день  суматохи,  не
осудила бы свою забывчивость {Вместо: сама ~ забывчивость - было: самой Вере
Павловне не пришло бы в голову, когда успокоилась бы и могла бы рассудить на
досуге, стала бы припоминать все, что  наделала  в  этот  день  суматохи,  и
осудила бы свои действия точно так же,  как  осудила  свою  забывчивость}  о
мастерской точно так же, как осудил ее Рахметов? И неужели ты  думаешь,  что
Лопухов сам не думал о своих отношениях к  Вере  Павловне  всего  того,  что
говорил Вере Павловне Рахметов? {В рукописи ошибочно: Лопухов.} Он  все  это
думал, государь мой, {Далее было:  и  через  несколько  страниц  ты  увидишь
доказательства тому} - порядочные люди сами думают о себе все то, что  может
кто бы то ни было другой сказать в осуждение {в порицание} им, потому-то они
и порядочные люди, - ведь это только ты, государь мой,  это  знаешь.  {Далее
было: Так видишь ли, проще всего мне было бы в  этом  случае,  если  уж  мне
[непременно] казалось непременно нужно б высказать порицание поступков  Веры
Павловны и Лопухова, проще я мог  обойтись}  <л.  40  об.>  Очень  плох  ты,
государь мой, по части художественных соображений,  {Далее  было:  да  и  по
части здравого смысла тоже} я тебе скажу больше: неужели ты  полагаешь,  что
Рахметов, разговаривая с Верою Павловною, действовал независимо от Лопухова?
Нет, государь мой, он был в этом случае только орудием Лопухова и сам  очень
хорошо знал, что он тут только орудие Лопухова, - и Вера Павловна догадалась
об этом через день или через два, - и в  ту  самую  минуту  догадалась,  как
только Рахметов раскрыл рот, если б не была  так  взволнована.  Вот  как  на
самом-то деле были вещи, - неужели ты и этого-то не понял? Конечно,  Лопухов
во второй записке говорил совершенно справедливо, что ни  он  Рахметову,  ни
Рахметов ему ни слова не говорил о том, каково  будет  содержание  разговора
Рахметова с Верою Павловною, да ведь  Лопухов  хорошо  знал,  какой  человек
Рахметов, и что Рахметов думает о каком деле, и как Рахметов будет  говорить
в каком случае; ведь порядочные люди очень хорошо понимают друг друга, и  не
объяснившись между собою: Лопухов мог  бы  вперед  чуть  не  слово  в  слово
написать все, что будет  говорить  Рахметов  с  Верою  Павловною,  -  именно
потому-то {затем} он и поручил именно Рахметову быть посредником. Видишь ли,
я еще дальше посвящу тебя в  психологические  тайны:  Лопухов  очень  хорошо
знал, что  все,  что  теперь  думает  про  себя  он,  Лопухов,  будет  через
<несколько> времени думать о нем и сама Вера Павловна, как только пройдет ее
первая горячка восторженной благодарности; так вот видишь ли,  {Далее  было:
по его теории эгоизма} следовательно, в окончательной развязке он ничего  не
проигрывает оттого, что посылает к ней Рахметова, который будет ругать  его,
- все равно она и сама ведь дошла бы очень скоро  до  такого  же  мнения,  -
напротив, он от этого  выигрывает  в  ее  уважении:  ведь  она  очень  скоро
сообразит, что он предвидел содержание разговора Рахметова с нею  и  нарочно
устроил этот разговор, - вот она  и  подумает:  "ах,  какой  он  благородный
человек - не отвиливал от появления в моем уме тех мыслей о нем, которые  не
могли уж не явиться раньше или позже, а напротив, позаботился, чтоб они были
вызваны в моем уме как можно поскорее, именно в этот день  суматохи,  потому
что в этот день мне были полезны, - ведь хотя я и  сердилась  на  Рахметова,
что он бранил его, а ведь  я  понимала,  что  Рахметов  в  сущности  говорит
правду, - а я тогда очень была подавляема слишком тяжелой признательностью к
его великодушию, - вот он позаботился  поскорее  облегчить  мне  это  иго  и
послал Рахметова снять его - благородный человек!" Видишь,  государь,  какие
хитрецы благородные-то люди, - не такие, как ты, - видишь, государь мой, как
играет в них эгоизм-то, - не так, как в тебе, государь мой,  {Далее  начато:
а. потому  что  свое  наслаждение  б.  чтобы  тебя  считать}  -  потому  что
удовольствие-то они находят не в том, в чем ты, государь мой, - они,  видишь
ли, высшее наслаждение свое находят в том, чтоб люди, которых  они  уважают,
думали о них как о благородных людях, и для  этого,  государь  мой,  они  по
своему эгоизму хлопочут и придумывают всякие штуки так же  усердно,  как  ты
для своих целей; только цели-то у тебя и у них  разные,  потому  и  штуки-то
придумываются неодинаковые тобою и ими: ты  придумываешь  пошлые  и  гадкие,
{Далее было: штуки, а они} вредные  для  других  штуки,  а  они  придумывают
честные, полезные для других штуки. {Далее было: [Плохо]. [А ты этого]  Плох
ты, государь мой, и по части здравого смысла, что ничего этого не понял}
     - Так видишь, государь мой, зачем же после этого те мысли {Далее  было:
которые были в голове у Лопухова и у} о Вере Павловне, которые скоро были бы
сами собою в голове Веры Павловны, и те мысли о Лопухове, которые тогда  уже
были в голове Лопухова и скоро были бы сами собою в  голове  Веры  Павловны,
сообщил я тебе не как их мысли, а сообщил тебе разговор  Рахметова  с  Верой
Павловной? Понимаешь ли ты теперь, что {Далее было: Рахметов говорил с Верою
Павловною} если сообщается тебе этот разговор, то его, {Далее было: важность
тут} значит, нужно {Далее было: именно то, чтобы Рахметов  говорил  с  Верою
Павловною} сообщить тебе не только те  мысли,  которые  составляли  сущность
разговора, но именно разговор? Зачем  же  нужно  сообщать  именно  разговор?
Затем, {После: Затем - следует: мой}  что  он  разговор  Рахметова  с  Верою
Павловною, - понимаешь ли ты теперь? Все нет еще? Хорош, однако, ты, -  пл