народом собрались,
ждем,  кто  научит -  вот  и  рады  слушать большевиков!..  Да  и  они  муки
принимают, вот за ими и не идешь, боишься... Зато объявить - боже сохрани!..
     - Эх,  братцы!  -  вырвалось у  басовитого.  -  Коль и нас загубила эта
война,  и  в  деревне землицы не хватает -  надо муку принять и другим грозы
наделать.  Чтобы детям да внукам,  может,  вольготнее зажилось бы! Хоть и не
след  при  Еремейке  признаваться,   а  скажу:  знаю,  супротив  кого  война
надобна...
     - Никола истину речет!  - поддержал его первый голос. - Время пришло не
об  устройстве думать...  Нету  беде-войне конца-краю.  Нужно ту  беду-войну
истребить.  Так  уж  тут думки ли  думать про хозяйство свое да  про удобное
житье какое... Все понимаем, ничего теперь не забудем, научены, что показать
богатеям, дай только войну кончить...
     - А как? - зазвенел дискант.
     - Что ты "как да как"!  На каке,  что на коняке...  Хвост трубой, а сам
глупой!.. - возмутился голос.
     В отдалении раздалась команда.
     - Взводный  разъезд  собирает!   Пошли,  братцы,  пока  не  осерчал!  -
предложил бас. Солдаты зашевелились, и звук шагов по земле постепенно затих.
     Соколов не  мог  сомкнуть глаз.  Впервые так  ясно  и  четко услышал он
мнение  народа  о  войне,   о  готовности  сказать  свое  слово,   добиваясь
справедливости.
     Впервые  армия  предстала перед  Алексеем  не  как  хорошо  слаженный и
заведенный механизм,  подчиняющийся царю-часовщику,  а  как  народ  в  самом
доподлинном смысле этого слова.  Он знал, что в кавалерийской дивизии служил
всякий люд.  Были  тут  и  крестьяне,  и  рабочие,  и  городская беднота,  и
ремесленники,  и конторщики, и приказчики. И все же армия, ее солдаты были в
основном крестьянской массой. Все они - бедняки и мужики побогаче, общинники
и  хуторяне,  старики и  молодежь -  все  думали о  своей  полоске земли,  о
крестьянских бедах и разорении.
     Здесь,  под ясным звездным небом Белой Руси,  Соколов хорошо понял, что
народ, армия хотят и думают только об одном: о мире, а на войну смотрят, как
на  тяжелый  крест,   который  они  давно  устали  нести.  Крестьянство,  по
мобилизационным планам империи организованное в дивизии,  полки,  батальоны,
роты,  эскадроны и взводы,  -  и это понял Алексей - уже на грани взрыва. Но
оно  еще  не  знает толком,  в  какую форму выльется его  недовольство.  Его
основное чаяние -  мир,  мир во что бы то ни стало. И оно его добьется, коль
скоро к его организованной уставами силище прикладывается целеустремленность
и разум большевиков.
     "Где будет твое место,  когда под самодержавием разверзнется пропасть?!
- спросил внутренний голос  Алексея.  -  На  какой стороне пропасти встанешь
ты?"
     И немедленно пришел ответ, лишенный малейших сомнений:
     - Я встану на стороне народа!


                       88. Могилев, октябрь 1916 года

     В  один из  дней темного петроградского октября полковник Соколов снова
получил приказ выехать на неделю в  Ставку,  а  затем на передовую с группой
союзнических военных агентов. Он отправился на фронт.
     Господам  иностранным  военным   атташе,   прибывшим  в   сопровождении
Генерального штаба  полковника  Соколова  из  Петрограда  в  Ставку,  отвели
удобные номера в гостинице "Бристоль".
     На  пороге  гостиницы  Алексей  столкнулся с  щуплым  седым  генералом,
который  остановился  прямо  у  него  на  пути  и  загородил  собою  дорогу.
"Сослуживцев не  узнаешь!"  -  грозно  сказал  генерал,  и  Алексей радостно
воскликнул: "Николай Степанович!.. Батюшин!" Коллеги обнялись, затем Батюшин
энергично потащил Соколова за собой. Алексей не стал отказываться. Он помнил
совместную работу с Батюшиным до войны, ценил его как разведчика.
     Приятели  бросили  шинели  на  вешалку  и  присели  к  столу.   Батюшин
спохватился, сходил к своему чемодану и достал коньяк.
     - Закусывать после  обеда  грешно,  -  убежденно сказал  он,  отчего-то
решив, что Соколов пообедал, и налил прямо в стаканы.
     Чокнулись "со свиданьицем", выпили. Батюшин сразу же налил еще.
     - Ты чем-то расстроен,  Николай Степанович?  -  спросил Соколов, уловив
состояние старого соратника.  Батюшин отвел глаза,  крякнул и  выпил до  дна
свой стакан. Потом достал еще бутылку и снова налил.
     - Не  скрою от  тебя,  Алексей Алексеевич,  что прибыл я  сюда по очень
деликатному делу и  никак не могу найти концы,  чтобы связать их воедино!  А
говорю я  тебе обо всем этом только потому,  что очень хотел заполучить тебя
на  службу в  свою комиссию,  как  хорошо знающего германскую и  австрийскую
разведки,  так сказать,  на собственной шкуре...  Но Беляев тебя не отдал...
Если сам захочешь ко мне в  комиссию по расследованию германского шпионства,
то подай рапорт -  я  добьюсь,  чтобы тебя перевели...  А щас,  -  махнул он
рукой, - хоть излить душу старому товарищу...
     Батюшин выпил еще полстакана, но не хмелел.
     - Плохо у нас,  Алеша, там... - показал он рукой наверх. - А еще хуже -
внизу...  Солдаты бунтуют,  целые полки устраивают братание,  стреляют своих
офицеров...  Уже не  сдаются,  как бывало раньше,  в  плен,  а  готовятся ко
всеобщему возмущению...
     Генерал пригубил еще и начал чуть заплетать языком.
     - Ну  ладно,  семь бед -  один ответ!  Скажу тебе еще один секрет...  В
Ставке кое-кого надо повесить!..  Полковник Мартынов,  начальник Московского
охранного отделения,  доложил в  департамент полиции копию перехваченного на
Московском почтамте письма  без  подписи.  Конверт  на  конспиративный адрес
одного из "общественных" деятелей -  Коновалова или Терещенко -  и по своему
содержанию   совершенно   исключительный!   Директор   департамента  полиции
Васильев,  которому Мартынов лично привез из Москвы копию письма,  дал ее на
расследование  мне,  коль  скоро  дело  касается  армии...  Смысл  письма  в
следующем:   сообщается   для   сведения   лидерам   московской  организации
прогрессивного блока или  связанным с  ними лицам,  что удалось окончательно
уговорить Старика,  который долго не соглашался,  опасаясь большого пролития
крови,  но наконец под влиянием наших доводов сдался и  обещал содействие...
Из  фраз  письма  довольно  явственно  выступает,  что  узкий  круг  лидеров
прогрессивного блока предпринимает активные шаги в смысле личных переговоров
с  командующими наших  армий на  фронтах,  включая и  великого князя Николая
Николаевича...  Васильев заявил мне,  что департамент полиции в  Москве меры
принял...  А все,  что касается армии -  наше дело,  и умыл руки. Как же мне
теперь действовать?  Писать представления и  доклады?  Ведь Старик,  как мне
сказал  начальник  департамента  полиции,   есть  не   кто  иной,   как  сам
генерал-адъютант Алексеев!..  Вот куда уходит измена не  корнями,  но кроной
своего  ядовитого древа!..  -  вспыхнул  Батюшин.  -  Мы  излавливаем мелких
германских коммерсантов-шпионов  и  гоним  их  в  Сибирь,  а  большая гадюка
греется на груди государя!  Ведь любой мой документ попадает в руки Старика!
Хоть стреляйся...
     Соколов сидел ошарашенный.  Он многое слышал о германском шпионстве,  о
котором трубили все  газеты  и  кричали все  сторонники "войны до  победного
конца".  Полковник считал все эти разговоры большим преувеличением, желанием
списать  на  "шпионаж" неудачи  бездарных генералов.  Но  заговор  армейской
верхушки здесь,  в Ставке верховного главнокомандующего, направленный против
царя -  держателя верховной власти,  -  такое он слышал впервые.  "Поистине,
далеко зашли дела в России за время моего отсутствия!" - подумал Алексей.
     Батюшин вдруг  захотел спать  или  прикидывался сильно  усталым,  чтобы
остаться одному.  Алексей обещал с  ним еще встретиться и отправился к себе.
Ему  сделалось до  омерзения противно в  этом гадючьем гнезде,  каким в  его
глазах стала выглядеть Ставка.
     На  следующий день вся его группа выехала на  Северо-Западный фронт,  в
Минск,  к  Эверту,  а  затем,  не заезжая в Могилев,  вернулась в Петроград.
Короткого пребывания на  фронте  Алексею оказалось достаточно,  чтобы  снова
увидеть Петроград другими глазами.

     Петроград,  Петербург,  Санкт-Питер-бурх... Октябрь 1916 года уже нес в
себе эмбрионы Октября 17-го. То были не заговоры великих князей, генералов в
Ставке или гвардейских полковников в  гостиных,  не "гр-ромовые" речи мнимых
прогрессистов в  Государственной думе,  не  сотрясения  воздуха  на  съездах
союзов земств, военно-промышленных комитетов или иных организаций буржуазии.
Это не была и  мышиная возня блоков и  групп,  подбиравшихся в  свалке между
собой к пирогу власти.
     Петроград конца 16-го  года  мощно раздвинул широкие натруженные плечи,
встал  стеной  забастовок,  матросских  волнений  в  Кронштадте,  ощетинился
штыками запасных батальонов, готовых присоединиться к восставшим рабочим.
     Часы на колокольне святых апостолов Петра и Павла уныло отзванивали над
Петропавловской крепостью  последние  недели  и  дни  императорской  России.
История готовилась начать энергичную поступь к новому веку.
                             Конец второй книги



            Егор Иванов.
            Честь и долг

        "Егор Иванов, (Синицын Игорь Елисеевич). Трилогия "Вместе с Россией""


--------------------
Егор Иванов
(Синицын Игорь Елисеевич)
Трилогия "Вместе с Россией"
Книга 3
Честь и долг
Роман-хроника
---------------------------------------------------------------------
Книга: Егор Иванов. "Честь и долг". Роман-хроника
Издательство "Молодая гвардия", Москва, 1987
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 июня 2002 года
---------------------------------------------------------------------
--------------------


                                  Книга 3

                                Честь и долг

                               Роман-хроника


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: Егор Иванов. "Честь и долг". Роман-хроника
     Издательство "Молодая гвардия", Москва, 1987
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 июня 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     Роман  является третьей,  завершающей частью  трилогии о  трудном  пути
полковника  Генерального штаба  царской  армии  Алексея  Соколова  и  других
представителей прогрессивной части  офицерства в  Красную Армию,  на  службу
революционному народу.  Сюжетную канву  романа  составляет антидинастический
заговор буржуазии, рвущейся к политической власти, в свою очередь, сметенной
с  исторической арены  волной  революции.  Вторую сюжетную линию  составляют
интриги У.Черчилля и  других  империалистических политиков против России,  и
особенно против  Советской России,  соперничество и  борьба разведок воюющих
держав. В книге широко использованы документы, свидетельства современников и
малоизвестные исторические материалы.

     Рецензент доктор исторических наук А.Ф.Смирнов


     Содержание:

     Пролог
     1. Могилев, ноябрь 1916 года
     2. Лондон, ноябрь 1916 года
     3. Могилев, ноябрь 1916 года
     4. Цюрих, конец октября 1916 года
     5. Могилев, начало декабря 1916 года
     6. Москва, начало декабря 1916 года
     7. Петроград, начало декабря 1916 года
     8. Москва, начало декабря 1916 года
     9. Петроград, начало декабря 1916 года
     10. Петроград, начало декабря 1916 года
     11. Петроград, начало декабря 1916 года
     12. Петроград, середина декабря 1916 года
     13. Северный фронт, мыза Олай, декабрь 1916 года
     14. Лондон, середина декабря 1916 года
     15. Петроград, декабрь 1916 года
     16. Северный фронт, мыза Олай, декабрь 1916 года
     17. Петроград, декабрь 1916 года
     18. Северный фронт, мыза Олай, декабрь 1916 года
     19. Петроград, декабрь 1916 года
     20. Лондон, середина декабря 1916 года
     21. Петроград, декабрь 1916 года
     22. Царское Село, 31 декабря 1916 года
     23. Петроград, январь 1917 года
     24. Могилев, январь 1917 года
     25. Цюрих, 9(22) января 1917 года
     26. Петроград, начало января 1917 года
     27. Царское Село, начало января 1917 года
     28. Петроград, январь 1917 года
     29. Могилев, январь 1917 года
     30. Царское Село, начало января 1917 года
     31. Поезд Могилев - Петроград, январь 1917 года
     32. Петроград, январь 1917 года
     33. Петроград, январь 1917 года
     34. Петроград, конец января 1917 года
     35. Петроград, конец января 1917 года
     36. Петроград, конец января 1917 года
     37. Москва, начало февраля 1917 года
     38. Москва, начало февраля 1917 года
     39. Петроград, февраль 1917 года
     40. Петроград, вторая половина февраля 1917 года
     41. Петроград, 18-20 февраля 1917 года
     42. Петроград, 20 февраля 1917 года
     43. Петроград, 21-23 февраля 1917 года
     44. Петроград, 24 февраля 1917 года
     45. Петроград, 25 февраля 1917 года
     46. Царское Село, 25 февраля 1917 года
     47. Могилев, 25 февраля 1917 года
     48. Петроград, 26 февраля 1917 года
     49. Могилев, 26 февраля 1917 года
     50. Петроград, 27 февраля 1917 года
     51. Могилев, 27 февраля 1917 года
     52. Петроград, 28 февраля 1917 года
     53. Петроград, 1 марта 1917 года
     54. Могилев - Псков, 1 марта 1917 года
     55. Могилев - Псков, 2 марта 1917 года
     56. Псков, 2 марта 1917 года
     57. Петроград, 2 марта 1917 года
     58. Псков, 2 марта 1917 года
     59. Петроград, 3 марта 1917 года
     60. Петроград, начало марта 1917 года
     61. Северный фронт, начало марта 1917 года
     62. Минск, начало марта 1917 года
     63. Цюрих - Засниц, март - апрель 1917 года
     64. Минск, конец марта 1917 года
     65. Треллеборг - Стокгольм, март - апрель 1917 года
     66. Мальме - Стокгольм, начало апреля 1917 года
     67. Выборг - Петроград, 3 апреля 1917 года
     68. Петроград, 3 апреля 1917 года
     69. Петроград, 4 апреля 1917 года
     70. Могилев, апрель 1917 года
     71. Петроград, апрель 1917 года
     72. Петроград, 15 апреля 1917 года
     73. Петроград, 20-21 апреля 1917 года
     74. Петроград, 20-21 апреля 1917 года
     75. Петроград, май 1917 года
     76. Петроград, июнь 1917 года
     77. Петроград - Минск, июнь 1917 года
     78. Западный фронт, июнь 1917 года
     79. Западный фронт, июнь 1917 года
     80. Петроград, конец июля 1917 года
     81. Петроград, конец июля 1917 года
     82. Минск - Могилев, начало августа 1917 года
     83. Минск, конец августа 1917 года
     84. Петроград, 28 августа 1917 года
     85. Петроград, сентябрь 1917 года
     86. Петроград, 10 октября 1917 года
     87. Петроград, 20 октября 1917 года
     88. Петроград, 24 октября 1917 года
     89. Петроград, 25 октября 1917 года
     90. Петроград, 9 ноября 1917 года
     91. Минск, 9 ноября 1917 года
     92. Петроград, 15 ноября 1917 года
     93. Лондон, начало декабря 1917 года
     94. Версаль, декабрь 1917 года
     95. Бад-Крейцнах, декабрь 1917 года
     96. Брест-Литовск, декабрь 1917 года
     97. Брест-Литовск, январь - февраль 1918 года
     98. Могилев, февраль 1918 года
     99. Петроград, 22 февраля 1918 года
     Вместо эпилога


                                   Пролог

     Два с половиной года -  от августа 1914-го до января 1917-го бушует над
миром  пламя  империалистической  войны.   На   тысячекилометровых  фронтах,
разделивших Европу и  Азию,  сгорают миллионы человеческих жизней.  Миллионы
людей расстреливают друг друга пулями,  шрапнелью,  гранатами,  огнеметами и
душат отравляющими газами.
     Вместе с дымом пожарищ и облаками пыли, поднятой взрывами, рассеивается
у  миллионов  вера  в  богов,  идолов,  императоров и  королей,  надежда  на
справедливость,   уверенность  в  незыблемости  того  порядка,   за  который
переливчатые дудки и свистки унтер-офицеров зовут на смерть.
     С  каждым  выстрелом,  с  каждой каплей крови,  падающей на  пронзенную
железом землю,  в сейфы банков льются реки фунтов, марок, франков, долларов,
рублей империалов... Поток денег стремится на счета тех, кто затеял, разжег,
поддерживает этот пожар ради своей нынешней и будущей выгоды.
     Стрекочут,  словно огромные стальные саранчуки, пулеметы, перечеркивают
небо трассы пуль и снарядов, под огромными грушами воздушных шаров и в утлых
аэропланчиках болтаются пилоты, корректируя огонь так, чтобы убить как можно
больше людей...
     Но если бы был такой аэростат,  из корзины которого можно объять взором
весь Старый Свет,  Ближний и Средний Восток, океаны, полные хищных субмарин,
- то величественная и жуткая панорама открылась бы с высоты.  Стали бы видны
разломы,  волны от которых очень скоро вызовут настоящий тектонический сдвиг
в жизни народов.
     В  тучах,  собирающихся над  континентами,  копится энергия грандиозной
очищающей грозы.  Первые ее  молнии в  феврале 1917-го  потрясут устои всего
"цивилизованного"   и   "нецивилизованного"   общества   и   сбросят   оковы
самодержавия в России.
     Самый мощный ее разряд в  десятки миллионов человековоль в  ноябре того
же  года  разделит  всю  историю  человечества  на  две  части  -   начнется
социалистическая эра.
     Очаги священного огня  революции вспыхнут сначала в  столице Российской
империи -  Петрограде, затем - по всей России и перекинутся на Европу, Азию,
Африку,  Америку.  Огонь революции загорится в  сердцах всех  справедливых и
честных людей во всем мире...
     Этот планетарный разлом подготовила и  направила на  благо человечества
партия большевиков во главе с Лениным.


                        1. Могилев, ноябрь 1916 года

     Генерального штаба  полковник Алексей  Алексеевич Соколов  следовал  из
Петрограда  в  Ставку  для  представления  верховному  главнокомандующему по
случаю нового назначения. Боевому разведчику смертельно надоели командировки
с   иностранными  корреспондентами  и   союзническими  военными  агентами  в
действующую  армию,   куда   его   постоянно   направлял  бывший   начальник
Генерального  штаба,   а  теперь  военный  министр  Беляев.  Тем  более  что
полковнику Соколову по выслуге лет уже давно подошла очередь принимать полк,
с  чем связывалось и производство в генералы.  Однако Соколов,  пробыв много
лет вне строевой службы,  из  коих два года в  тылу неприятеля и  в  военной
австрийской тюрьме,  считал,  что  не  накопил  достаточного опыта  военного
руководства в условиях нынешней войны.  Взять на себя прямую ответственность
за жизнь нескольких тысяч солдат он пока не хотел и  просил использовать его
в штабной работе на театре военных действий.
     Ходатайство полковника было удовлетворено. Верховный главнокомандующий,
по  общему мнению офицерского корпуса,  не  много  утруждающий себя  прямыми
обязанностями вождя  армии  и  флота,  все  же  не  выпустил  из  своих  рук
назначений в  строй  и  штабы.  Хорошо  помня  Соколова,  царь  назначил его
помощником генерал-квартирмейстера штаба Западного фронта.
     В силу всех этих причин поезд мчал Алексея Алексеевича через ноябрьскую
мглу из Питера на юг,  в  Могилев.  В  столице и  империи много говорилось о
расстройстве путей сообщения,  однако пассажирские поезда,  как ни  странно,
продолжали следовать строго по расписанию.  Точно в  8 часов 15 минут вечера
экспресс прибыл к платформе Могилевского вокзала.
     Знакомый  поручик  фельдъегерской службы  Александров любезно  доставил
Соколова на  казенном автомобиле в  Ставку,  расположенную в  центре города.
Через полчаса полковник вышел из мотора у дома губернского правления, откуда
гражданская администрация давно была выселена в  какой-то  частный особняк и
где   размещалось   управление   генерал-квартирмейстера  штаба   верховного
главнокомандующего.  Это самое центральное,  самое главное место Ставки,  по
сути дела, ее мозг - ведь в этом двухэтажном доме живут и работают начальник