ть она  легла
в постель с совершенно незнакомым человеком, но стыдиться его  внешности  не
приходилось.
   Лейни, словно воочию, увидела, как он несет ее по  коридору,  увидела  ту
комнату - отчетливо, до мельчайших деталей. В убранстве гостиной преобладали
бежевый  и  коричневый  тона,  а  в  центре,  точно  островок  удовольствий,
красовался оранжевый диванчик. Лейни увидела себя, обессиленно раскинувшуюся
на невероятно  мягких  подушках:  волосы  беспорядочно  разметались,  взгляд
затуманен, груди судорожно вздымаются под обтягивающей блузкой.
   Вновь ощутила во рту вкус бренди. А еще - прикосновение его губ,  жестких
и  уверенных.  Почувствовала  исходящий  от  него  аромат:  он   пользовался
одеколоном с цитрусовым запахом, столь же чистым и мужественным,  как  и  он
сам. Руки его, такие нежные, ласкали  ее  тело,  вызывая  блаженный  трепет.
Увидела, как покорно плетется за ним в спальню, а чуть позже - как он  жадно
пожирает ее глазами, почти обнаженную. И она ведь тогда совсем не испытывала
неловкости, не стыдилась своего тела вопреки всему, чему ее учили. Напротив,
хотела, чтобы он смотрел на нее и восхищался ее красотой.
   Вновь погас свет, и Лейни потянулась к нему, в страхе, что он ее покинет.
Но он не покинул. Подошел к ней, такой сильный, надежный, лег рядом,  крепко
обнял и зашептал  ей  на  ухо  удивительные,  нежные  слова.  А  потом  стал
покрывать ее шею и грудь жаркими поцелуями, пока оба не начали задыхаться.
   Он  нерешительно  опустил  бретельки  ее  бюстгальтера  и,  не   встретив
сопротивления, щелкнул  застежкой.  Освободив  ее  от  этой  детали  одежды,
легонько провел рукой по  ее  теплой  шелковистой  коже.  Скользнул  большим
пальцем по  едва  заметному  желобку  посредине  ее  живота,  и  ладонь  его
двинулась ниже, миновала  пупок  и  наконец  достигла  кромки  ее  крошечных
трусиков. Пальцы его принялись неспешно перебирать кружевную резинку.
   - Д-да, - выдохнула Лейни. Рука мужчины скользнула под бикини и коснулась
пушистого треугольника - преддверия сокровенного. "Боже, как же у тебя здесь
чудесно", - хриплым голосом произнес он.  Лейни  приподняла  бедра,  помогая
снять с себя трусики. На несколько мгновений он крепко  прижал  ее  к  себе,
сердца их забились в унисон. Потом порывисто вскочил, чтобы освободиться  от
собственной одежды. Когда же он вновь привлек ее к себе, Лейни,  ощутив  его
волнующую наготу, испытала чисто животное наслаждение, и с губ  ее  сорвался
тихий стон.
   "Зажги свет", - прошептала она.
   "Ты все еще боишься?"
   "Нет. Я хочу тебя видеть. Хочу увидеть, как мы смотримся вместе".
   И почувствовала, что ему это понравилось. Свет настольной лампы окутал их
каким-то волшебным сиянием, в котором все казалось прекрасным. Ее тело  было
прекрасным... Он тоже был прекрасен - мускулистый, сильный, загорелый. Лейни
с любопытством дотронулась до его груди, плеч, рук. "Ты  мне  нравишься",  -
томно шепнула она.
   "В самом деле?"
   Мужчина взял ее руку, поднес к своим  губам  и  легонько  лизнул  кончики
пальцев. Она едва не задохнулась от  наслаждения,  разливавшегося  по  телу.
Руки его нежно скользили по ее коже. Накрыв ее груди ладонями,  он  принялся
осторожно потирать  большими  пальцами  соски,  пока  Лейни  не  забилась  в
блаженно-мучительных судорогах, прижимаясь к нему... "О, Дик".
   Лейни открыла глаза. Она произнесла его имя вслух. Дик. До сих пор она не
позволяла себе вспоминать его имя. Дик. Почему же теперь его имя не вызывает
в ней отвращения? Почему оно не кажется ей подлым, лживым и ненавистным?
   Лейни тяжело дышала, будто только что завершила  забег  на  милю.  Ей  не
хотелось больше вспоминать, но это был слишком чудесный сон,  чтобы  его  не
досмотреть. Она снова закрыла глаза...
   "О, Дик".
   "У тебя такая красивая  грудь.  Ты  знаешь  это?  Размер,  форма  -  само
совершенство. Лейни, Лейни".
   А потом он поцеловал ее в губы,  страстно  и  в  то  же  время  нежно.  И
целовал, целовал.., горячо, ласково,  с  любовью...  Кончиком  языка,  точно
поддразнивая, провел по ее соскам, снова и  снова  поигрывал  с  ними,  пока
Лейни окончательно не потонула в водовороте блаженства.
   "Ты очень приятная на вкус". Он снова поцеловал ее и крепко,  но  бережно
прижал к себе. Потом уложил на спину,  а  сам  осторожно  устроился  сверху.
Медленно развел ее ноги в стороны и прильнул к ней, твердый и  пульсирующий.
Она не боялась. Она сгорала от желания.
   "Не могу поверить, что небеса послали мне такую  красавицу,  такое  чудо,
как ты".
   Губами он принялся игриво  покусывать  ее  шею,  и  Лейни  с  готовностью
откинула голову назад, отдаваясь его ласкам. Бедрами она легонько сжала  его
затвердевшую плоть и с  восторгом  услышала  его  одобрительное  рычание.  В
жарком, неистовом  поцелуе  он  припал  к  ее  губам,  проникая  языком  все
глубже...
   Лейни ощутила,  как  тело  ее  раскрывается.  Подобно  влажным  лепесткам
цветка, которому  пришло  время  распуститься,  тело  ее,  все  ее  существо
устремилось навстречу ему. Мужчина почувствовал это  -  погладил  ее  бедро,
любовно сжал ягодицы, затем рука его скользнула меж бедер Лейни. Он принялся
ласкать ее кончиками пальцев, пока не довел до полу беспамятства: задыхаясь,
она выкрикивала его имя и прижималась к нему с беззастенчивой страстью.
   Дик коснулся самого ее сокровенного местечка, убеждаясь в ее  готовности.
Пальцы его были  смелыми,  дерзкими,  но  в  то  же  время  нежными.  Такими
нежными...
   Он приник губами к ее уху и вкрадчиво зашептал  такие  чудесные  слова  -
поэтические и чувственные, откровенные и бесстыдные, слова,  заставившие  ее
краснеть и ликовать.
   "Ты уверена, Лейни? Может, все-таки не стоит?"
   Она исступленно металась головой по подушке.
   "Нет. Люби меня, Дик. Скорее... Просто люби меня. Люби..."
   Он стал медленно входить в нее  -  уверенно,  но  неспешно,  точно  желая
продлить острое наслаждение обладанием.
   Но тут он встретил  препятствие  в  виде  ее  девственности  -  и  замер.
Несколько томительных секунд выжидал. Затем поднял голову и стал  пристально
смотреть на Лейни,  пока  та  не  открыла  глаза.  В  его  лице  она  прочла
напряжение и страсть, тень гнева, а еще неподдельное сочувствие  и  глубокое
сожаление.
   "Почему ты не сказала мне, Лейни?"
   Руками она обвила его шею и настойчиво, ритмично прижималась всем  телом,
желая ощутить его внутри себя.
   "Хочу, чтобы ты любил меня. Прошу тебя, Дик".
   "Но..."
   "Дик!" - воскликнула она, изогнувшись дугой и вжавшись в его бедра.
   Сдерживаться он уже не мог. Никакая сила на  земле  не  удержала  бы  его
теперь от обладания Лейни.  Уверенным  движением  он  проник  в  ее  тело  и
окунулся в уютную, обволакивающую теплоту.
   "О Боже. - Сострадание и восторг слились в его  тихом  возгласе.  -  Тебе
больно, Лейни? Я сделал тебе больно?"  "Нет,  -  простонала  она,  плача  от
счастья. - Нет!"
   "У тебя здесь так чудесно, - шепнул он. - Если будет больно,  обязательно
скажи".
   Но он не причинил ей боли. Ни в тот раз, ни позже, когда она умоляла его,
а Дик протестовал, опасаясь, что для нее это будет чересчур. В конце  концов
она умудрилась сделать так, что слова Дика были уже лишними. Снова  и  снова
он обладал ею в ту ночь, и каждый последующий раз, каждый  новый  акт  любви
был лучше предыдущего. Каждый раз она достигала необыкновенной кульминации и
умиротворенно замирала в его нежных объятиях...
   Лейни открыла глаза и перевела дыхание. Господи! Она  вспомнила  все,  до
мельчайших подробностей, вспомнила все свои непристойные жесты и  бесстыдные
слова - она и представить не могла, что способна такое  сказать  и  сделать.
Вспомнила, что  он  говорил  ей,  как  они  занимались  любовью  -  все  это
обрушилось лавиной  обжигающих  воспоминаний.  Лейни  закрыла  лицо  руками,
отгоняя прочь волнительные картины, мелькавшие перед  ее  мысленным  взором.
Она села, потом с трудом встала с дивана. Ее бил озноб - да так сильно,  что
она едва держалась на ногах.
   Лейни кое-как доплелась до ванной и подставила руки под струю воды, потом
умылась. Из зеркала на нее смотрело давно знакомое  лицо,  но  Лейни  знала:
после той ночи она уже никогда не будет прежней.
   Теперь она понимала, почему люди так помешаны на сексе. Понимала  скрытую
подоплеку фривольных шуточек, которые не раз слышала в учительской.
   - Ах, бедняжка, - пожалели ее коллеги, когда она объявила, что беременна.
   - Ты хочешь сказать, что этот мерзавец сделал тебе  ребенка  прямо  перед
тем, как вы расстались?
   Повернувшись к ним спиной, она налила себе чашку кофе и сказала:
   - Не так уж все плохо. Серьезно.
   Если честно, я всегда мечтала о ребенке. Они, казалось,  ее  не  слышали.
Кто-то с иронией изрек:
   - Ну это в духе настоящих мужчин!
   - Да уж. Навешает лапши на уши, из шкуры вон вылезет, чтобы уложить  тебя
в постель; а на другой день - тю-тю, только его  и  видели.  -  Это  изрекла
дама, которая была  разведена,  но  пребывала  в  постоянном  поиске  нового
партнера. Улыбнувшись, она лениво потянулась в кресле. - И все-таки, что  ни
говори, а пока  находишься,  так  сказать,  в  процессе..,  это  очень  даже
неплохо, верно?
   Все дружно расхохотались. Лейни выдавила из себя улыбку.
   ...Теперь она вынуждена была признать: да, верно, это было неплохо.  Даже
очень. Пожалуй, это было самое чудесное, что с ней  когда-либо  случалось  в
жизни. Она и не думала, что это вообще возможно. Но больше этому  не  бывать
никогда. И нечего стыдиться того, что  она  испытала,  ведь  той  ночью  она
зачала своего  малыша.  Лейни  положила  руки  на  живот  и,  погладив  его,
произнесла:
   - Я так тебя люблю.
   Ей вдруг пришло в голову, что она даже не знает фамилии Дика. Впрочем,  и
он не знает ее фамилии. И никогда не узнает, что  у  него  есть  ребенок.  А
собственно, ему-то какая разница? Скорее всего он и думать забыл о той ночи.
Мужчина с такой внешностью и  такими  роскошными  апартаментами  никогда  не
останется без женщины. А возможно, он даже женат.
   При  этой  мысли  Лейни  побледнела,  но,  подумав,  усомнилась  в  таком
предположении. На супружескую спальню та  комната  не  походила.  Да  и  вся
квартира выглядела вопиюще мужской, без намека на присутствие  женщины.  Она
не смогла припомнить ни одной женской вещи в квартире. Нет, не мог  он  быть
женат.
   И ведь она несправедливо обошлась с ним на следующее утро, обвиняя в том,
что он изнасиловал ее. Да, он воспользовался ее смятенным состоянием  -  это
бесспорно. Но он говорил правду,  когда  утверждал,  что  не  сделал  ничего
против ее воли. Она сама вцепилась в него мертвой хваткой, умоляя заняться с
ней любовью.
   Почему же она так себя повела? Был ли он настолько обаятелен? Или же  она
настолько жаждала ласки, что бросилась бы на шею любому? Вряд  ли.  Говорят,
даже под гипнозом человек не может  сделать  того,  чего  подсознательно  не
хочет делать.
   Итак, путем логических рассуждений получается, что  она  отчаянно  хотела
заняться любовью с этим мужчиной и использовала свою  истерику  и  опьянение
лишь как предлог.
   Ни для него, ни для меня  это  ничего  не  значило,  убеждала  она  себя.
Физиологическая реакция, биологический обмен - и только. Средство заполучить
ребенка, о котором и не мечтала. А посему жалеть о случившемся не стоит,  но
и вспоминать тоже незачем. Думай о ребенке как о  нежданном  подарке.  Прими
его, а обо всем прочем забудь.
   Но она не могла.
   Дотронься до меня.
   Пальцы ее перебирали волоски на его груди,  которые,  убывая  по  конусу,
переходили в ровную дорожку вдоль его плоского упругого живота.
   Дотронься до меня. О Боже, Лейни...
   Он был твердым, теплым, полным жизни, готовой прорваться на свободу.
   Ну вот так, лапушка, вот так. И больше никогда не бойся дотрагиваться  до
меня. Дотронься до меня, дотронься, дотронься...

***

   - Я хочу его потрогать.
   - Нет, я!
   - Он шевелится!
   - Не-а.
   - Да говорю, шевелится. Правда, он шевелится, мисс Маклеод?
   Лейни мягко отстранила от своего живота чересчур ретивые ладошки.
   - Да, он шевелится, и, думаю, с него  довольно  ощупываний.  -  С  дюжину
ребятишек сгрудились вокруг Лейни и, наступая на ее черные замшевые туфли, с
хныканьем запротестовали. - Кроме  того,  -  она  повысила  голос,  стараясь
заглушить их возгласы недовольства, - перемена  закончилась  и  нам  пора  в
класс. Не забудьте, что после ленча мы будем готовить подарки к Рождеству.
   - Так нечестно! Я не потрогал малыша! - раздался чей-то жалобный голос, в
то время как Лейни выстраивала детей в две колонны.
   - Может быть, завтра, - рассеянно отозвалась она,  привычно  пересчитывая
своих учеников парами.
   - А я тоже хочу потрогать малыша. Лейни окаменела. Этот голос она  узнала
сразу же, но как... - это осталось для нее  загадкой.  Ведь  с  той  ночи  в
Нью-Йорке прошло уже шесть месяцев...
   Лейни обернулась - улыбаясь, он стоял всего в полуметре от нее и выглядел
до смешного неуместно в школьном дворе. На  нем  было  дорогое  серо-зеленое
шерстяное пальто, причудливо  оттенявшее  его  цвет  лица.  Воротник  пальто
поднят; растрепанные ветром седые волосы обрамляли удивительно обаятельное и
мужественное лицо.
   - Выглядишь просто потрясающе, дорогая, - заметил он.
   И пока Лейни стояла как истукан, не в силах шевельнуться, он  сделал  шаг
вперед, заключил в свои ладони ее холодные щеки и поцеловал ее.

Глава 3

   Поцелуй был теплым, целомудренным  и  бесконечно  нежным.  Когда  мужчина
отстранился, глаза его озорно поблескивали -  он  явно  упивался  изумлением
Лейни. Дети точно с цепи сорвались, принялись хихикать и улюлюкать - ведь их
мисс Маклеод поцеловал мужчина!
   Когда он наконец опустил руки от ее щек, Лейни, отпрянув, воскликнула:
   - Что вы себе...
   - Ну, вижу, вы ее отыскали. - К  ним,  расплываясь  в  улыбке,  торопился
запыхавшийся мистер Харпер. - Она была именно там,  где  я  вам  и  говорил,
верно, мистер Сарджент?
   Сарджент. Дик Сарджент - теперь она знает его фамилию.
   - Верно.
   Отвечая директору, Дик по-прежнему не сводил  жадного  взгляда  с  Лейни.
Потупившись, она обратилась к мистеру Харперу:
   - А зачем мистер Сарджент меня искал?
   Сумеет ли она выпутаться, начисто все отрицая? Может ли вести  себя  так,
будто не узнает и не помнит его? Стоило попытаться.
   - Расслабься, Лейни, - вполголоса посоветовал Дик.
   - Ну.., ну как же, - растерялся мистер  Харпер,  -  конечно  же,  он  вас
искал. Ваш муж пришел ко мне в кабинет и сообщил, что вы с  ним  помирились.
Все мы очень этому рады! Как раз к Рождеству!  -  довольно  хохотнул  он  и,
сложив руки на груди, лучезарно им улыбнулся.
   - Да это же муж мисс Маклеод! - пискнул кто-то из детей.
   - Она не замужем, а иначе была бы "миссис", а не "мисс".
   - Она миссис, глупый, ты что,  ничего  не  знаешь?  И  конечно,  замужем,
потому что ждет ребенка.
   - Ага, моя мама говорит -  чтобы  завести  ребенка,  надо  сначала  выйти
замуж.
   - А вот и нет.
   - А вот и да!
   - Муж? - еле выговорила Лейни, поворачиваясь к директору.
   Мистер Харпер расхохотался:
   - Вижу, вы еще не привыкли, что он снова рядом.
   -  Ничего,  привыкнет,  -  улыбнулся  Дик.  -  Дорогая,  по-моему,   дети
замерзают. Кстати, вроде бы кто-то упомянул о ленче?  И  что  же  сегодня  в
меню?
   - Пицца, - отозвался один из ребятишек.
   - И салат.
   - А мороженого не дадут, - протянул чей-то голосок.
   Дик с улыбкой оглядел тридцать любопытных мордашек.
   - А что вы скажете, если я куплю на всех мороженого?
   Ход был беспроигрышным. Дети  буквально  обезумели  от  восторга.  Смешав
ряды, старательно выстроенные Лейни, они окружили ее, визжа и подпрыгивая от
радости. Она же стояла будто пригвожденная к земле,  чувствуя,  как  все  ее
жизненные устои рушатся, и сознавая, что не в силах этому помешать.
   - Дети, дети, только не бегите, - напутствовал их мистер Харпер, когда те
веселой гурьбой устремились к школе. - Шагом, шагом, прошу вас!
   - Пойдем-ка с  этого  ветра,  Лейни.  Очень  мне  не  хочется,  чтобы  ты
простудилась.
   Она ошеломленно взглянула на Дика, между тем как он взял ее  под  руку  и
эскортировал к  зданию  школы.  Не  будь  она  столь  рассержена,  вероятно,
посмеялась бы над разыгрывающимся фарсом. Но сейчас эмоции подавили разум, и
она, рывком высвободив руку, сердитым тоном произнесла:
   - Не знаю, что у вас на уме, но...
   - Но лучше бы ты мне не перечила, ибо мистер Харпер до смерти рад, что мы
снова вместе. - Несмотря на ослепительную улыбку Дика, от Лейни не  укрылось
напряжение в его голосе.
   Она посмотрела на распахнутую дверь  школы.  Дети  стремительной  змейкой
вбегали внутрь. Директор придерживал для них тяжелую дверь, глупо  улыбаясь.
Лейни хотелось топать ногами, визжать и рвать  на  себе  волосы.  Но  она  с
детских лет научилась скрывать свои чувства. Лейни  была  недовольна  собой,
она и так слишком много себе позволила. А Лейни знала, что нельзя делать  из
себя посмешище, выставляя чувства напоказ, а посему лишь  свирепо  взглянула
на Дика Сарджента.
   - Тебе это с рук не сойдет, - прошипела она.
   Он взял ее ладонь в свою:
   - Уже сошло.
   Ей ничего не  оставалось,  кроме  как  войти  вместе  с  ним  в  школу  и
присоединиться к своему классу, - ведь не устраивать же бурную сцену на виду
у мистера Харпера.
   Остаток дня прошел как по дурному сценарию. Пародия. Комедия,  в  которой
все, кроме нее, знали свои реплики. Лейни отчаянно подыскивала  какие-нибудь
разумные слова, между тем как все  происходящее  казалось  напрочь  лишенным
смысла.
   Напротив нее, за столиком школьной столовой,  битком  набитой  шумными  и
непоседливыми ребятишками, сидел человек, державший  в  своем  доме  дорогое
бренди и владевший  подлинником  работы  Лероя  Неймана  с  его  подписью  и
номерной биркой. Лейни стало еще неуютнее от того, что она прекрасно помнила
эту литографию, которая висела над мраморным камином.
   Дик уплетал пиццу, походившую на кусок резины, и водянистый салат с таким
видом, будто это были кулинарные изыски в  фешенебельном  ресторане,  и  при
этом улыбался, поглядывая на Лейни через  заляпанный  столик  с  пластиковым
покрытием, заваленный подносами и мокрыми приборами. В центре стола,  словно
печальные часовые,  стояли  баночки  с  сахарином,  засорившиеся  солонки  и
раздраконенные дозаторы с бумажными  салфетками.  Однако  Дик,  по-видимому,
чувствовал себя совершенно комфортно.
   Он  часто  дотрагивался  до  нее,  будто  невзначай.  Приносил,  подавал,
предвосхищал любое ее желание, пока она наконец  не  почувствовала,  что  ее
терпение  неумолимо  подходит  к  концу  и  она  готова   взорваться.   Лишь
присутствие других учителей, которые  зачарованно  взирали  на  них,  словно
размечтавшиеся школьницы, удерживало Лейни от решительных действий, а то  бы
она с удовольствием опрокинула ему на колени поднос с едой и  поглядела  бы,
как он тогда бы улыбался.
   - Боже правый, - прошипел кто-то ей на ухо, - ты что, рехнулась?
   - Что? - Лейни  обернулась  и  увидела,  что  к  ней  подошли  две  самые
одержимые охотницы за мужчинами: те пожирали Дика глазами, в то время как он
раздавал ребятишкам мороженое.
   - И ты его отпустила? Пусть даже на время?
   - Детка, да я бы простила такому даже побои, лишь бы он оставался в  моей
постели.
   - Классный мужик. Прямо то, что надо.
   - Какого дьявола ты от него ушла? Да я бы на коленях к такому приползла.
   Терпение Лейни лопнуло. Поверят ли они, если сказать им правду?
   - Вообще-то  я  познакомилась  с  ним  в  застрявшем  лифте,  пребывая  в
истерике.  Он  отнес  меня  в  свою  квартиру,  напоил   бренди   и   сполна
воспользовался ситуацией: раздел меня, уложил в постель и всю ночь занимался
со мной любовью.
   Коллеги посмотрели на нее как на помешанную.
   - И что в этом плохого? - почти одновреме