ой" жизни ты будешь  снимать
мои основные показания. Он был в явном замешательстве.
   - Сначала я была твоей пациенткой, Дин, и лишь затем стала твоим другом и
любовницей. Я думаю, ты всегда будешь смотреть на меня как на пациентку.
   - Это не так, - твердо заявил он.
   Но Кэт знала, что не ошиблась. Дин окутывал ее заботой, не давая  забыть,
что когда-то она была очень слабой. Он до сих пор  обращался  с  ней  крайне
осторожно, даже в постели, когда они занимались  любовью.  Его  сдержанность
действовала  на  нервы  и  раздражала  ее,  она,  скорее,  чувствовала  себя
обманутой, чем любимой, и это значительно уменьшало ее пыл.
   Оберегая  его  чувство,  Кэт  молча  переносила  обиду  и  разочарование,
страстно желая, чтобы с ней обращались как с женщиной, а не как с пациенткой
с  пересаженным  сердцем.  Однако,  зная  Дина,  она  сомневалась,  что  это
когда-нибудь случится.
   В то же время она знала, что такая реакция на его докучливую заботу всего
лишь следствие, - настоящей же причиной было то, что она его не  любила.  Во
всяком случае, не так, как  любят,  когда  хотят  выйти  замуж  за  любимого
человека. Все было бы намного проще, будь она в  него  влюблена.  Иногда  ей
было ужасно жаль, что это не так.
   Кэт всегда старалась щадить его, но  теперь  почувствовала,  что  следует
высказаться более откровенно и прямо.
   - Я не хочу выходить за тебя замуж, Дин. Ты мне очень дорог. Если  бы  не
ты, я бы никогда не выкарабкалась. - Нежно улыбнувшись ему, она добавила:
   - Но я не влюблена в тебя по уши.
   - Я понимаю и не жду ничего иного. Такое годится лишь для подростков.  Мы
уже вышли из возраста глупой романтики. И в то же время нас многое связывает
друг с другом.
   - Связывает, -  повторила  она.  -  Это  меня  тоже  мало  устраивает.  Я
перестала  быть  чьей-то  с  восьмилетнего  возраста,  когда...  умерли  мои
родители.
   - Тем больше оснований, чтобы я заботился о тебе.
   - Я не хочу, чтобы обо мне заботились. Я просто хочу быть Кэт. Новой Кэт.
Здоровой, сильной Кэт. С тех пор, как мне пересадили сердце, я  каждый  день
открываю в себе что-то новое. Я все еще знакомлюсь с этой женщиной,  которая
может подниматься по лестнице, а не на лифте. Которая моет  голову  шампунем
за три минуты, хотя раньше ей на это требовалось полчаса. - Она прижала руки
к груди, где сильно билось ее сердце. - Дин,  время  для  меня  стало  иметь
новое  измерение.  Оно  бесценно.  Я  стремлюсь  как  можно  больше  времени
проводить наедине с собой. Пока я до конца не узнаю эту новую Кэт Дэлани,  я
не хочу ее ни с кем делить.
   - Понятно, - сухо произнес он,  в  его  голосе  слышалась  скорее  обида,
нежели безнадежность. Кэт засмеялась.
   - Перестань дуться. Все равно я тебе не поверю. Если мы не поженимся,  ты
не останешься безутешным. Во мне ты больше  всего  любишь  мою  известность.
Тебе  нравится,  когда  на  нас   обращают   внимание,   нравится   посещать
голливудские премьеры или появляться в "Спаго" в сопровождении телезвезды. -
Она изобразила позу старлетки:  одна  рука  на  бедре,  другая  закинута  за
голову.
   Дин  сконфуженно  засмеялся,  как  бы  подтверждая  ее  правоту.  Но  она
продолжала:
   - Признайся, Дин, если бы я работала продавщицей в супермаркете, стал  бы
ты настаивать, чтобы мы поженились? Она попала в самую точку, и они оба  это
знали.
   - Ты суровая женщина, Кэт Дэлани.
   - Я говорю правду.
   Если бы Дин любил ее иначе, она давно прекратила бы их  отношения,  чтобы
не причинять ему лишнюю боль. А так он сам признавал,  что  любит  ее  ровно
настолько, насколько вообще способен любить.
   Он обнял ее и поцеловал в лоб.
   - Я все-таки люблю тебя, Кэт, хоть и по-своему, и все равно хочу жениться
на тебе, но до поры до времени я оставлю тебя в покое. Идет?
   Они опять ничего не решили, но, по крайней мере, она обеспечила себе  еще
одну передышку.
   - Идет.
   - Ну, вот и хорошо. - Дин плотнее притянул ее к себе. - Пошли спать?
   - Я хотела бы сперва немного поплавать.
   - Пойти с тобой?
   Он не особенно любил плавать, несмотря на то что около дома был роскошный
бассейн, окруженный такими буйными зарослями,  что  ему  позавидовала  бы  и
тропическая лагуна.
   - Нет, ты лучше иди наверх, я скоро буду. Он поднялся по круглой лестнице
на второй этаж. Кэт вышла через двери террасы и пошла по дорожке, выложенной
из каменных плит, через безупречно ухоженный сад  к  бассейну.  Без  всякого
смущения она расстегнула платье и сняла его, затем стянула с  себя  чулки  и
белье и обнаженная опустилась в восхитительно прохладную воду. Вода освежила
ее. Ах, если бы она еще могла  смыть  эту  мучительную  неудовлетворенность,
которая не давала ей покоя вот уже несколько месяцев и  касалась  не  только
Дина, но и всей ее теперешней жизни.
   Кэт проплыла три круга, затем перевернулась на спину, чтобы отдохнуть. Ей
все еще не верилось, что она может плавать, не ловя ртом воздух и не  боясь,
что сердце внезапно перестанет биться. Полтора года назад она ни за  что  не
поверила бы, что способна на такой подвиг. Тогда она была готова к смерти. И
она умерла бы, если бы раньше ее не умер кто-то другой.
   Эта мысль никогда надолго не покидала ее, но, когда бы она ни пришла ей в
голову, это было равносильно встряске. Вот и теперь она заставила  ее  выйти
из бассейна. Дрожа от волнения, Кэт на цыпочках прошла в  пляжную  кабину  и
завернулась в купальное полотенце.
   Но мысль не покидала ее. Чья-то смерть обернулась для нее даром жизни.
   Еще раньше Кэт  категорически  заявила  Дину  и  всей  трансплантационной
бригаде, что ничего не желает знать о своем доноре.
   Кэт редко позволяла себе думать об этом неизвестном  ей  человеке  как  о
личности, о его семье, принесшей огромную жертву ради того, чтобы она  могла
жить. А когда она позволяла себе о нем думать, ее  безотчетное  недовольство
представлялось ей состоящим из непомерного эгоизма и жалости  к  себе.  Одна
жизнь была оборвана, ей же подарили вторую.
   Кэт  опустилась  в  один   из   шезлонгов,   плотно   закрыла   глаза   и
сосредоточилась  на  своих  удачах.  Она  преодолела  трудности  несчастного
детства, пошла за своей мечтой и достигла ее. Она была на  вершине  карьеры,
работала с талантливыми людьми, которые любили ее и восхищались ею. Денег  у
нее было предостаточно, она ни  в  чем  не  нуждалась.  Ее  обожал  и  желал
красивый, образованный и всеми уважаемый кардиолог, богатый, как принц.
   Так откуда это неясное беспокойство, эта досада, которую она не могла  ни
объяснить, ни рассеять? Ее жизнь, так тяжело ей доставшаяся, теперь казалась
лишенной цели и смысла. Ей страстно  хотелось  чего-то,  что  она  не  могла
описать  или  определить,  чего-то  недоступного  и  находящегося   вне   ее
понимания.
   Чего она могла хотеть такого, чего у нее не было? О  чем  еще  могла  она
просить, если ей уже преподнесли самый большой подарок - Жизнь?
   Кэт резко выпрямилась от внезапного озарения, моментально  придавшего  ей
силы.
   Сомнения в себе могли быть хорошим мотиватором, да и  в  самокопании  нет
ничего плохого. Ее самоанализ был просто неверно сформулирован,  нужно  было
придать ему другое направление.
   Вместо того чтобы спрашивать, чего бы еще пожелать, возможно, ей  следует
спросить, что она сама могла бы дать другим.

Глава 10

10 октября 1992 г.

   В ее доме всегда пахло горячей выпечкой. В то утро это были кексы к  чаю.
Золотистые,  посыпанные  сахарной  Пудрой,  они  остывали  на  подставке  на
кухонном  столе  рядом  с  шоколадным  слоеным  тортом  и  двумя  фруктовыми
пирогами.
   На открытых окнах, затянутых сеткой,  трепетали  кружевные  гофрированные
занавески. На холодильнике  на  магнитах  висели  валентинки,  сделанные  из
красно-белой  бумаги;  поздравления  с  Днем  Благодарения   с   отпечатками
маленьких рук; рождественские ангелы, почему-то похожие  на  летучих  мышей.
Все это было изготовлено руками многочисленных внуков.
   В заднюю дверь постучали. Открыв, она взглянула, улыбнулась  и  помахала,
приглашая войти.
   - У всех в округе уже текут слюнки. Запах вашего печенья ударил мне в нос
еще на крыльце моего дома.
   Ее полное лицо раскраснелось от жара плиты. Когда она улыбалась, в  углах
простодушных живых глаз появлялись морщинки.
   - Попробуйте, пока они еще теплые. - Она показала на кексы.
   - Нет. Они для вашего торжества.
   - Ну хоть один. Мне нужно ваше мнение. Только  честно.  -  Она  взяла  со
стола кекс и выжидающе протянула руку.
   Отказываться было невежливо, так что пришлось откусить.
   - Ммм. Очень вкусно, просто тает во рту. Как те, что когда-то  пекла  моя
бабушка.
   - За  все  три  месяца,  что  вы  живете  по  соседству,  вы  никогда  не
рассказывали мне о своей семье и родных. - Отвернувшись, она принялась  мыть
миски и ложки, отмокавшие в раковине.
   - Да рассказывать-то, собственно, и нечего. Отец был военным, и мы  часто
переезжали с  места  на  место.  За  двенадцать  лет  мне  пришлось  сменить
двенадцать школ.
   - Это так тяжело для ребенка. - На ее лице. вместо обычной жизнерадостной
улыбки появилось выражение сострадания.
   -  Зачитываю  королевский  декрет.  Сегодня  никаких  печальных   мыслей!
Объявляю этот день праздником. Это ваш день.
   Она хихикнула, словно девчонка.
   - У меня столько дел, которые надо успеть сделать к сегодняшнему  вечеру.
Фред обещал отпроситься с работы. Сказал, что к  двум  будет  дома.  Дети  с
семьями должны подъехать к пяти.
   - Вам не справиться со всем этим одной. Скажите,  что  надо  делать.  Мне
удалось сегодня взять выходной - специально, чтобы вам помочь.
   - О, этого не стоило делать! - воскликнула она.  -  А  ваш  начальник  не
станет ругаться?
   - Если и так, это будет несправедливо с его стороны. Он в курсе, как  мне
повезло, что моя соседка такая удивительная, непохожая ни на  кого  женщина,
так  что,  хочет  он  того  или  нет,  в  мои  намерения  входит  помочь  ей
отпраздновать вторую годовщину жизни с новым сердцем.
   Она была тронута. Слезы заблестели в ее глазах.
   - Мне выпало такое счастье. Когда подумаю, как близко...
   - Ну что вы! Сегодня никаких слез. Вспомните  королевский  указ.  С  чего
начнем?
   Она вытерла глаза вышитым носовым платочком, затем снова положила  его  в
карман фартука.
   - Ну что ж, можете начать расставлять дополнительные складные кресла, а я
пока полью цветы.
   - Показывайте дорогу.
   Они пришли в гостиную, где обычно собиралась вся семья. Это была уютная и
веселая  комната.  В  одной  стене  имелась  стеклянная  раздвижная   дверь,
открывавшаяся во внутренний дворик. Горшок с бостонским  папоротником  висел
на крючке, вбитом  прямо  в  потолок  возле  большого  окна,  что  позволяло
растению купаться в лучах утреннего солнца.
   - Думаю, за вас этот папоротник поливает Фред. Вы сами ни за что до  него
не дотянетесь.
   - Да что вы, дорогуша, до него совсем не трудно дотянуться.  Я  пользуюсь
стремянкой.
   Минул год с тех пор, как в Мемфисе произошел тот несчастный случай с юным
Уордом. Позади двенадцать  месяцев  тщательного  планирования.  Несмотря  на
многочисленные  тревоги  и  беспокойство,  отсрочка  была  необходима.   Для
намеченных целей подходила только такая методика. Без порядка  и  дисциплины
задуманная миссия была бы сумасшествием.
   Самыми долгими в этом году были  последние  сутки,  начиная  с  полуночи.
Казалось, они тянулись столько же, сколько все предыдущие дни вместе взятые.
Каждая секунда проходила в нетерпеливом ожидании. Теперь это долгое ожидание
почти подошло к концу, через несколько минут все желания будут выполнены.
   "Смотри, любовь моя. Я делаю это ради тебя. Это проявление моей  любви  к
тебе, которую не может победить даже смерть".
   - Стремянка. Как удобно.

Глава 11

Ноябрь 1993 г.

   - Я еще даже не успел нажать на кнопку звонка.
   - Я услышала твою машину. - Кэт отодвинулась от  двери,  молча  приглашая
Дина войти, затем повернулась и прошла впереди него в  гостиную  ее  дома  в
Малибу.
   Три статуэтки "Эмми" красовались на специально сделанной для  них  полке.
Белоснежные стены были украшены вставленными в рамки обложками  киножурналов
с ее изображением. Это была очень личная комната, она навевала тепло и  уют,
несмотря на высокий, как в соборе, потолок и огромные окна. Дом  представлял
собой современное сооружение,  нависшее  над  пропастью  и  соединявшееся  с
пляжем деревянными ступеньками, зигзагом спускавшимися по крутому скалистому
склону.
   Огонь в камине приятно согревал после прохлады хмурого облачного дня. Вид
из окон, выходивших на Тихий  океан,  отличался  однообразием,  горизонт  не
просматривался. Вода отливала  тем  же  тускло-серым  цветом,  что  и  низко
нависшие облака.
   Даже в самую неспокойную погоду Кэт любила окружавший дом  пейзаж.  Океан
никогда не переставал удивлять ее. Когда бы она ни взглянула  на  него,  она
как будто видела его впервые. Его бесконечный ритм наполнял ее благоговением
и трепетом прикосновения  к  тайне,  она  чувствовала  себя  такой  ничтожно
маленькой по сравнению с этим неумолимым движением стихии.
   В последнее время Кэт часто совершала долгие прогулки вдоль  берега.  Она
часами смотрела на волны, взвешивая варианты и ища ответа в волнах прибоя.
   - Хочешь чего-нибудь выпить? - предложила Кэт.
   - Нет, спасибо.
   Она вернулась в глубокое кресло, на котором лежал вязаный шерстяной плед.
На приставном столике рядом  с  ней  стояла  чашка  травяного  чая  и  яркая
настольная лампа, свет от которой падал прямо ей на колени.
   Дин устроился напротив.
   - Что это? - поинтересовался он, указывая на папку в ее руках.
   - Черновики сценариев. Каждый из наших сценаристов предложил свою  версию
судьбы Лоры Мэдисон. Все они очень хороши и очень печальны. Чем позволить ей
погибнуть, я умоляла  их  взять  на  эту  роль  другую  актрису,  чтобы  она
продолжала играть за меня.  -  Кэт  вздохнула  и  запустила  пальцы  в  свои
непокорные кудрявые волосы. - Но они непреклонны в своем решении покончить с
ней тем или иным образом.
   - На свете нет другой актрисы, которая  могла  бы  сыграть  эту  роль,  -
сказал Дин. - Никто не сможет дотянуться до твоего уровня. Даже Мерил  Стрип
не смогла бы справиться. Ты не просто играешь Лору Мэдисон, ты и  есть  Лора
Мэдисон.
   На его липе читались разочарование и  тревога,  незаметные,  однако,  для
тех, кто не знал его так, как она. Кэт  чувствовала  себя  виноватой  в  его
неприятностях, и это ее ужасно беспокоило.
   - Ну вот, - вздохнув, сказал Дин, - твое  решение  уже  стало  достоянием
общественности, не так ли? "Энтертейнменг тудей"  вчера  опубликовала  целую
статью. Ты покидаешь "Переходы", как только истечет срок контракта,  а  это,
насколько я понимаю, случится сразу после Нового Года.
   Кэт, перебирая пальцами бахрому пледа,  молча  кивнула.  Ветер  заставлял
дрожать стеклянные стены, как будто пытался задуть стоявшие на камине свечи.
Когда она подняла голову. Дин смотрел в окно,  и  выражение  его  лица  было
беспокойным, как океанский прибой.
   - В какой мере Билл Уэбстер повлиял на твое решение? Кэт  какое-то  время
продолжала молчать, потом ответила:
   - Канал WWSA принадлежит ему.
   - Я спрашиваю не об этом.
   -  Если  ты  имеешь  в  виду,  что  наши  с  ним  отношения  выходят   за
профессиональные рамки, ты глубоко ошибаешься. У меня есть недостатки,  Дин,
но нет привычки лгать. Если уж на то пошло, я  честна  даже  в  ущерб  себе.
Кроме того, Билл  счастливо  женат  на  такой  же,  как  и  он,  красивой  и
обаятельной женщине.
   Черты его лица оставались напряженными.
   - Отчаянно пытаясь понять,  почему  ты  поворачиваешься  спиной  к  своей
карьере и ко всему, ради чего ты столько лет работала, я  рассматривал  твое
решение со всех возможных точек зрения. Естественно, мне  пришло  в  голову,
что у тебя может быть с ним роман.
   - Не может, - почти вскрикнула она. - У Уэбстера  шестеро  детей.  У  них
была еще одна дочь, она умерла несколько лет назад, их первый  ребенок.  Они
очень переживали ее смерть. Я  же  уже  давно  чувствовала  себя  не  вполне
счастливой. А когда Билл рассказал мне о своей дочери  -  это  было  полгода
назад, - я поняла, что должна начать все сначала. Жизнь слишком  драгоценна,
чтобы терять хотя бы один день. В тот вечер Билл  и  я  очень  откровенно  и
серьезно беседовали, он рассказал мне, как потерял дочь, а я  незаметно  для
самой себя поведала ему о своем детстве. Я  пыталась  передать  ему,  каково
быть сиротой, состоящей на попечении государства, менять одну приемную семью
за другой,  оставаясь  чужой  для  всех.  Это  привело  нас  к  разговору  о
необычайно популярной программе, которую  он  уже  осуществил  в  нескольких
больших городах. Дети,  нуждающиеся  в  приемных  родителях,  появляются  на
телеэкранах во время трансляции новостей.  Он  вынашивает  идею  реализовать
такую программу на своей студии WWSA.  И  вот  тут-то  я  увидела  для  себя
возможность начать новую жизнь. Я не  собиралась  просто  оставить  тебя  за
бортом, Дин. Бессчетное количество раз я  хотела  рассказать  тебе  о  своей
идее, но мне казалось, что ты не сможешь быть объективным. Как и не  сможешь
понять, почему я так хочу, вернее, почему мне так нужно это сделать.
   Кэт мягко улыбнулась и продолжила:
   - Я сама не уверена, что понимаю, почему. Но я чувствую, что  это  именно
то, что мне сейчас необходимо. Я боролась с этим чувством, пыталась уйти  от
него, но оно как будто держит меня на крючке и не отпускает.  Чем  больше  я
думала о том, какой охват зрительской аудитории будет иметь  эта  программа,
тем большее возбуждение испытывала. Я вспомнила все случаи,  когда  меня  не
хотели удочерять из-за возраста, пола или состояния здоровья. Даже мои рыжие
волосы, по-видимому, служили препятствием. Дин, вокруг так много  детишек  с
особыми  проблемами,  не  имеющих  заботливых   родителей.   Мысль   о   них
преследовала меня. Я не могла заснуть, мне казалось, что я  слышу,  как  они
плачут в темноте от одиночества, страха и от того, что их никто не любит.  -
Она печально улыбнулась  Дину.  -  Я  должна  сделать  что-нибудь  для  этих
малышей. Вот и все.
   - Я восхищен твоим филантропическим  настроением,  Кэт.  Если  ты  хочешь
усыновить ребенка или нескольких детей, я полностью "за".
   Кэт откровенно рассмеялась.
   - О, я себе представляю! Дин, спустись  с  небес  на  землю,  хорошо?  Ты
блестящий врач, но тебе недостает  гибкости,  необходимой  для  того,  чтобы
воспитывать детей.
   - Если от этого зависит, будешь ли ты рядом со мной или нет...
   - Не зависит. Поверь мне, если бы я надеялась, что  судья  разрешит  мне,
одинокой женщине с пересаженным сердцем, взять на воспитание ребенка,  я  бы
давно попыталась это сделать. Но речь не идет о том, чтобы я взяла  ребенка.
Программа "Дети Кэт" нацелена на то, чтобы убедить  других  людей  взять  на
воспитание сирот.
   - "Дети Кэт" ?
   - Идея Ненси Уэбстер. Нравится?
   - В этом... что-то есть.
   Кэт явно хотела, чтобы он разделял ее энтузиазм, но  ему  вся  эта  затея
казалась абсурдной.
   - Кэт, ты действительно намерена... так  опуститься?  Бросить  карьеру  и
переехать в Техас?
   - Да, в моей жизни многое изменится, - согласилась она.
   - А ты не могла бы  просто  стать  спонсором  программы,  ее  официальным
представителем? Ведь не обязательно же участвовать во всем лично?
   - Ты предлагаешь мне стать свадебным генералом?
   - Кем-нибудь в этом духе.
   - Но ведь это же  притворство.  Если  я  чему-нибудь  даю  свое  имя,  то
занимаюсь этим всерьез. Нет, это будет проект, в который придется  окунуться
с головой. - Кэт печально посмотрела на него. - Кроме того, я не думаю,  что
для меня это означает "опуститься". Мне кажется, я сделаю не  шаг  назад,  а
несколько шагов вперед, и буду с лихвой вознаграждена. - Она даже встала  от
охватившего ее