х  приобретения  подобного  рода  участков
действуют весьма строгие законы. Более того,  федеральное  правительство
тщательно следит за их соблюдением.
   - Да, я хорошо об этом знаю, - с серьезным видом заверил Эмори.
   - Чрезвычайно важно, чтобы наши с вами дела не входили в противоречие
с вашими обязанностями в том банковском учреждении, где вы работаете,  -
сказал воротила, сидевший рядом с Эмори.
   Да за кого эти задницы его  принимают?  Эмори  Ломакс  знает  правила
игры; он  играет  в  нее  уже  многие  годы.  Хотя  и-возмущенный  явной
недооценкой его умственных способностей, он тем  не  менее  сохранил  на
лице подобострастное выражение.
   - Конечно. Это было ясно с самого начала.
   -  Еще  важнее  не  допустить  никаких  неэтичных  или,  избави  Бог,
аморальных...
   - Все, все! - вскинув вверх руки, прервал его Эмори. - Вам не  о  чем
беспокоиться.
   Понизив голос, он наклонился над красной  пластмассовой  тарелкой,  в
которой недавно лежала его порция ребрышек.
   - Мне вовсе не потребовалось совращать эту женщину.  Анна...  Как  бы
это  выразиться  поделикатнее?  Раз  она  лишена  возможности  нормально
говорить, она нашла другой способ общения. Это понятно?
   - Вы хотите сказать, что вступили с ней в связь?
   Эмори был уже по горло сыт подобными высокопарными выражениями.
   - Нет, я хочу сказать, что уже пару лет ее трахаю. Практически с того
самого дня, когда стал вести их счета. Правда,  люди  говорили,  что  ее
имеет старик, и, насколько я знаю,  они  были  правы.  Но  она  призывно
смотрела на меня, и я подумал - черт  возьми,  а  почему  бы  и  нет?  Я
холост. Она красотка. И... - Он еще сильнее нагнулся вперед.  -  Знаете,
что лучше всего? Она не может говорить. Так что я спрашиваю вас -  разве
это не идеальная любовница?
   Все заулыбались, даже на лице чопорного Коннота появилась улыбка.
   - Ждите дальнейшего развития событий, джентльмены, - добавил Эмори. -
Скоро дело будет в шляпе.
   На этом встреча закончилась. Эмори  оставил  на  столе  сумму  денег,
которой должно было хватить на четыре порции  ребрышек,  восемь  бутылок
пива и скудные чаевые. Похлопывая гостей по плечам, он  проводил  их  до
двери, уверяя в том, что держит ситуацию под контролем,  и  одновременно
пытаясь придумать, как же все-таки выполнить свои хвастливые обещания.
   Эмори был так занят этой дилеммой, что совсем не обратил внимания  на
мужчину, который сидел спиной к нему в соседней кабинке.

Глава 36

   Когда родные и друзья хвалили ее фотографии, Анна не придавала  этому
значения, считая, что  ей  просто  льстят.  А  вот  мнение  Пита  Нолена
игнорировать нельзя. Он профессионал, способный отличить хорошую  работу
от плохой. Он прекрасно понял, что она хотела сказать той фотографией  с
деревенским домом. Конечно, Джек...
   Анна не дала себе закончить эту мысль, поскольку воспоминания о Джеке
вызывали у нее печаль, а она не хотела, чтобы сейчас что-то омрачало  ее
радость. Поразительно, но у нее есть фанат! Анна никак не могла прийти в
себя от восторга.  К  несчастью,  ей  не  с  кем  было  поделиться  этой
новостью, не с кем разделить свое торжество.
   Приехав домой, Анна немедленно зарядила фотоаппарат пленкой,  собрала
оборудование,  вывела  Дэвида  наружу  и  заставила  его  позировать  на
качелях.
   Однако жара была настолько угнетающей,  а  атмосфера  -  душной,  что
казалось, будто воздух  прилипает  к  коже.  Дэвид  хныкал  и  не  желал
слушаться. Довольно скоро  Анна  поняла,  что  не  сможет  противостоять
погоде, и сдалась.
   Входя в дом,  она  увидела,  что  на  горизонте  показались  грозовые
облака, и подумала о том, как восхитительно, что сейчас пойдет дождь.
   Она приготовила Дэвиду на обед сандвич с жареным  сыром  и  разрешила
ему устроить пикник на полу в гостиной - поглощая пищу, мальчик  смотрел
видеофильм про динозавров.
   Сама же Анна поднялась в спальню, чтобы хоть немного побыть одной.
   После смерти  Дина  она  заново  ее  отделала,  чтобы  обстановка  не
напоминала ей о тех днях и ночах, когда ее муж в ожидании  смерти  лежал
здесь в постели.
   Сейчас  в  комнате,  окрашенной  в   оранжево-желтые   тона,   царила
умиротворяющая  атмосфера.  На  стенах  висели  младенческие  фотографии
Дэвида в серебряных рамках, а  также  пара  фотопортретов,  изображавших
Анну с Дином, и один - Делрея  с  Мэри.  В  углу  на  полке  выстроились
любимые книги Анны. Пространство между кроватью и окном,  перед  которым
стояло кресло-качалка, заполнял большой ковер. Все аккуратно расставлено
по своим местам.
   В общем, простая и скромная, даже целомудренная обстановка.  Чересчур
целомудренная.
   Иногда по ночам на Анну  обрушивалось  щемящее  одиночество.  Она  не
могла спать одна.  Ей  хотелось,  чтобы  кто-то  лежал  рядом,  хотелось
ощущать его дыхание на своей коже, чувствовать тепло его тела.
   В другие ночи ее  желания  приобретали  более  чувственный  характер.
После месячных, когда Анна всегда была немного  возбуждена,  ей  снились
эротические сны, в которых она предавалась безудержному сексу с каким-то
безликим мужчиной.
   Порой она просыпалась, испытывая оргазм, но чаще ее  сон  прерывался,
когда до этого  оставалось  всего  несколько  мгновений,  и  тогда  Анна
беспокойно ворочалась до утра. В такие ночи она крепко прижимала к  себе
подушку и зажимала ее между ног.
   Да, ей недоставало секса.
   Встретив Джека Сойера, она  поняла,  насколько  сильно  ей  этого  не
хватало.
   Отбросив подобные мысли в сторону, Анна подошла к туалетному столику,
села на табурет и посмотрела на себя в зеркало. Увиденное ее ужаснуло. В
зеркале отразилась женщина, которая обрекла себя на добровольную немоту.
   После смерти Дина у нее просто не хватило  духу  продолжать  занятия.
Конечно, она зря их бросила. Все, чему она научилась, теперь,  вероятно,
утрачено, и, может быть, безвозвратно. Но попытаться все же стоит.
   Сегодняшняя сцена в управлении шерифа была неприятной и унизительной,
но в то же время полезной. Она  заставила  Анну  понять,  что  если  она
действительно   хочет    управлять    ранчо,    вести    переговоры    с
лесопромышленниками, давать отпор разным охотникам до чужих земель вроде
Эмори Ломакса,  продавать  свои  фотографии  и  вообще  если  она  хочет
одержать верх над невежеством  и  предрассудками  людей,  которые  из-за
глухоты относятся к ней свысока, - надо заново научиться говорить.
   Анна понимала, какая трудная задача перед  ней  стоит,  и  осознавала
свои ограниченные возможности.  Она  никогда  не  сможет  вести  беседу,
полагаясь исключительно на речь, но это  отнюдь  не  означает,  что  она
должна все время хранить молчание.
   Слишком долго она допускала, что за нее разговаривает кто-то другой -
даже ее маленький сын. Больше  этого  не  будет.  Она  должна  научиться
говорить сама. Просто обязана.
   Слегка приоткрыв рот, Анна напрягла голосовые связки - в  первый  раз
за шесть лет. Почувствовав вибрацию, она  поняла,  что  издала  какой-то
звук.
   Заколебавшись, она  напомнила  себе,  что  тысячи  глухих  полагаются
исключительно на язык жестов, не считая нужным  учиться  говорить,  -  и
ничего, живут себе полноценной жизнью.
   Но в свое время они с родителями решили, что Анна будет сочетать язык
жестов с чтением по губам и речью. Инструкторы по обучению глухонемых  и
частные преподаватели взяли  на  себя  труд  научить  ее  разговаривать.
Следуя инструкциям терпеливых учителей, она  вот  так  же,  как  сейчас,
провела перед зеркалом многие часы.
   Она упорно занималась и достигла немалых успехов. Но потом умер  Дин,
и переполнявшая Анну жалость к себе заставила ее забыть все  те  навыки,
которые она с  таким  трудом  приобрела.  Эгоистическое  желание  Делрея
видеть  ее  в  полной  изоляции  от  общества   послужило   ей   хорошим
оправданием.
   Теперь Анна это понимала. Она поступила как последний трус.
   Для того чтобы это признать, нужно большое мужество.
   Но еще большее мужество необходимо, чтобы побороть свой страх,  когда
ты ставишь перед собой непосильную задачу.
   Глубоко вздохнув, Анна заставила себя сесть прямо.
   Начнем с основ, мысленно сказала она. С двугубных взрывных  согласных
звуков - п и б. Первый произносится глухо, второй озвучивается.
   П. Как  передать  голосом  звук  n?  Надо  опустить  ниже  челюсть  и
выдохнуть, сжав губы. Вот так.  Она  посмотрела  в  зеркало.  Вроде  все
правильно. Она проделала это во второй раз, держа пальцы возле губ.  Да,
ощущение такое, как надо. Только правильно ли это звучит?
   Теперь б. Этот звук требует того же  движения  губ,  но  одновременно
надо напрячь голосовые связки.
   "Сосредоточься, Анна. Тебе это по силам. Ты раньше уже это делала".
   Положив руку на горло, она сначала просто напрягла голосовые  связки,
затем попробовала соединить  это  действие  с  движением  губ.  Кажется,
получается слишком сильный выдох. Она повторила звук, поднеся  пальцы  к
губам. Похоже, на этот раз правильно.
   Рука  как  будто  налилась  свинцом.  Внезапно  почувствовав  ужасную
усталость,  Анна  опустила  ее  вниз.  Конечно,  дело  не  в  физическом
переутомлении. Все это нервы. Тем не менее  она  сейчас  не  может  даже
шелохнуться.
   Глядя на свое  отражение  в  зеркале,  Анна  увидела,  что  ее  глаза
наливаются слезами. Может быть, она только обманывает себя? Смогут ли ее
когда-нибудь понять и не  будут  ли  люди,  с  которыми  она  попытается
заговорить, со смущением и жалостью отводить глаза в сторону?
   Или, что еще хуже, не будет ли смущаться ее сын?
   Дэвид не стеснялся ее глухоты, потому что не знал ничего другого.  Но
что произойдет, когда осенью он пойдет в детский сад? Из-за  нее  другие
дети будут над ним смеяться, будут называть ее манекеном.
   Сначала он, вероятно, будет ее защищать. Но придет  время,  когда  он
станет ее стыдиться и желать, чтобы его мама была такая же,  как  и  все
остальные.
   Так или иначе ее глухота обязательно повлияет  на  его  развитие.  Он
станет или самоуверенным хулиганом, всегда готовым к драке,  или  робким
интровертом.  Несомненно,  это  радикально  изменит  его  личность.  Как
печально, что ее замечательный, славный мальчик может  пострадать  из-за
ее трусости.
   Этого нельзя допустить. Если не для себя, то хотя бы ради Дэвида  она
должна вновь научиться говорить.
   Исполненная  решимости,  Анна  нетерпеливо  вытерла  слезы  и   снова
посмотрела в зеркало. Поднеся пальцы к губам, она попыталась  произнести
еще один звук. На этот раз более трудный. Дж.
   Как в слове "Джек".

Глава 37

   - Мистер Ломакс, как хорошо, что вы вернулись, тут...
   - Потом, миссис Пресли. Это мне? - Проходя в свой кабинет, он смахнул
с ее стола несколько розовых листочков.
   - Да, сэр, но тут...
   - Я сказал - потом. Принесите мне, пожалуйста, алка-зельцер.
   От барбекю у него болел желудок.  От  пива  раскалывалась  голова.  А
после застройщиков болела задница.
   Отобедав, они попросили его отвезти их  на  ранчо  Корбетта.  Полчаса
туда, полчаса на осмотр окрестностей, полчаса обратно. Эмори вздохнул  с
облегчением только тогда, когда помахал рукой вслед их сверхсовременному
частному  самолету,  увозившему   воротил   в   Хьюстон.   Они   улетали
умиротворенные, считая, что дело в шляпе.
   Эмори нутром чувствовал, что все обстоит как раз наоборот.
   Вернувшись с обеда на  час  позже  обычного  и  удостоившись  за  это
хмурого взгляда со стороны президента, он хотел  побыстрее  оказаться  в
тишине и прохладе своего кабинета.
   Надо обдумать следующий ход.
   Отправив секретаршу за алка-зельцером, Эмори прошел в  кабинет,  снял
пропотевший пиджак и повесил его на крючок за дверью. Кожаное  кресло  с
высокой спинкой было повернуто к окну. Ломакс развернул его к себе.
   - Привет, Эмори!
   Словно чертик из табакерки, с кресла вскочил ковбой, схватил Эмори за
галстук и, мгновенно поменявшись с ним местами,  толкнул  в  еще  теплое
кресло.
   Прежде чем Эмори успел сообразить, что происходит, работник  с  фермы
Корбетта пригвоздил его к месту  зловещего  вида  ножом.  Острый  кончик
этого ножа упирался прямо в горло жертвы. Эмори  в  ужасе  схватился  за
ручки кресла.
   - Как вам понравился обед? - вежливо спросил ковбой. - На мой взгляд,
соус был чересчур пресным, а огурцы чересчур солеными, но остальное выше
всех похвал. Я лично съел сандвич с отбивной. Как я заметил, вы с вашими
шикарными друзьями ели ребрышки.
   Дверь открылась.
   - Мистер Ломакс...
   - Вызовите охранника!
   - Да, сэр.
   - Минуточку!
   К изумлению Эмори, миссис Пресли, державшая в одной руке  упаковку  с
алка-зельцером,  а  в  другой  стакан  воды,  услышав   приказ   ковбоя,
немедленно остановилась.
   - У меня к вам просьба, миссис Пресли...  вас,  кажется,  так  зовут,
мэм?  Вместе  с  охранником  позовите  сюда  кого-нибудь  из  банковских
служащих. Я уверен, им будет  интересно  послушать,  что  мистер  Ломакс
говорит  об  одном  из   их   уважаемых   клиентов.   Вы   тоже   можете
поприсутствовать. Да зовите всех! Всем, кто работает с Эмори,  покажется
любопытным то, что я расскажу.
   Эмори нервно засмеялся:
   - Черт побери, старый сукин сын! Когда ты приехал? - Собрав все  свое
мужество, он отодвинул в сторону нож и хлопнул ковбоя по плечу. - Миссис
Пресли, этот негодяй, который до смерти вас напугал, -  мой  товарищ  по
студенческому братству. Э...
   - Джек.
   Эмори захихикал, пытаясь избавиться от страха.
   -  Джек  всегда  откалывал  такие  штучки,   когда   мы   учились   в
университете.
   Если не обращать внимания на то, что он не смог вспомнить имя  Джека,
все это звучало убедительно.
   Университетский диплом висел на стене кабинета, а Эмори  неоднократно
потчевал миссис Пресли невероятными  рассказами  о  жизни  студенческого
братства, что, правда, было абсолютной ложью, поскольку Эмори никогда не
приглашали в это братство вступить.
   К его огромному облегчению, ковбой спрятал нож.
   - Надеюсь, я не слишком сильно вас напугал, мэм? Я не мог  удержаться
от того, чтобы немного пошутить со старым товарищем. - Его  рука  тяжело
опустилась на плечо содрогнувшегося Эмори.
   Секретарша робко улыбнулась:
   - Как насчет... - Она протянула пакетик с алка-зельцером.
   - Уже не нужно. Но все равно спасибо.
   Со все еще неуверенным видом она вышла из кабинета и закрыла за собой
дверь.
   Субъект по имени Джек, к сожалению, остался.
   Он снова вынул нож из чехла и сел на край стола прямо перед Эмори,  у
которого во рту так пересохло, что он едва мог пошевелить губами. Тем не
менее ему удалось прошипеть:
   - Вы псих?
   - Если бы я был психом, то уже разрезал бы вас пополам. От этого меня
удерживают только остатки здравого смысла. Вы должны быть мне благодарны
за это, Эмори. Могу я называть вас Эмори? Конечно, могу - мы ведь  члены
одного братства.
   - Сейчас же выйдите из моего кабинета, или я...
   - Видите ли, Эмори, вы  не  в  том  положении,  чтобы  мне  угрожать.
Откровенно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы вы вызвали  охранника  и
устроили сцену, потому что тогда я смогу всем пересказать тот  разговор,
который сегодня подслушал за обедом. Я сидел прямо за вами  в  следующей
кабинке и слышал каждое ваше лживое слово.
   Глядя в неумолимые глаза Джека, Эмори не сомневался, что тот выполнит
свою угрозу.
   - Подумайте об этом, Эмори. Представьте себе, что  будет,  если  ваша
болтовня о несуществующей любовной связи  с  миссис  Корбетт  дойдет  до
президента банка. Или  хотя  бы  до  других  сотрудников  -  а  особенно
сотрудниц. Ну как? Понимаете, к чему это приведет, Эмори?
   Эмори  нисколько  не  сомневался,  что  подобное   развитие   событий
закончится полной катастрофой. В банке ему тогда больше не  работать.  А
он не может оставить эту работу до тех пор, пока его  услуги  "Ист-парк"
не будут оплачены. Он и так истратил кучу денег на выпивку для  воротил,
которые, конечно, ему никто не вернет.
   - Все это только слова. - Он заставил себя засмеяться,  но  смех  его
звучал словно скрип наждачной бумаги. - Кто вам поверит?
   - О, я уверен, что большинство женщин поверит. Анна Корбетт наверняка
не  единственная  женщина,  которую  коробит  ваш   сексизм   и   пошлые
заигрывания.
   - Вы блефуете, ковбой. Если бы это было серьезно, то вы не  стали  бы
ловить меня в кабинете. Вы бы поймали меня где-нибудь в вестибюле, чтобы
все могли вас слышать.
   - Я этого не  делаю  только  потому,  что  не  хочу  огорчать  миссис
Корбетт, связывая ее имя с вашим.
   - А, так вы уже сошлись с  глухонемой  вдовой!  Ну  что  ж,  давайте,
выставляйте себя на посмешище. - Он презрительно фыркнул. - Вы разве  не
слышали то, что я говорил о ее отношениях с Делреем? Вы хотите быть  его
преемником? Старик много лет ее трахал.
   Глаза ковбоя сузились, и Эмори решил, что зря  зашел  так  далеко.  В
конце концов, кто этот парень и откуда?
   Эмори  о  нем  ничего  не   известно.   Глупо   провоцировать   типа,
поигрывающего здоровенным ножом, которым он, возможно, отправил  на  тот
свет уже несколько человек. Не будет  ничего  удивительного,  если  этот
Джек или как его там сейчас же разрежет Эмори на мелкие кусочки.
   Слава Богу, что он не связал Эмори со своим сегодняшним арестом. Если
бы он это сделал, Эмори наверняка бы уже был мертв.  Он  пришел  сюда  с
единственной целью - защитить честь Анны Корбетт. Может  быть,  все-таки
есть в жизни счастье?
   Несколько мгновений Джек  смотрел  очень  сурово,  затем  взгляд  его
смягчился.
   - Я собираюсь пропустить это замечание мимо ушей, Эмори, так  как  вы
не стоите того, чтобы убивать вас за такую чепуху. Тем не менее дам  вам
один  совет.  Поменьше  болтайте.  Мужчины  обычно  говорят  о  женщинах
подобные вещи только тем, кому полностью доверяют.
   - Я был среди друзей. Вы один подслушивали.
   - Гм, это верно. Тем более вы не могли себе представить, что  я  могу
оказаться где-нибудь поблизости.  Вы-то  ведь  думали,  что  я  сижу  за
решеткой, правда?
   О черт! Воротничок рубашки внезапно показался Эмори чересчур жестким.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите.
   - Ах, Эмори, Эмори! - покачав головой, сказал  Джек.  -  Ваша  подлая
схемка не сработала. В  управлении  шерифа  нет  против  меня  абсолютно
никаких улик, а после допроса там поняли, что у меня не было  и  мотивов
вредить Корбетту. Я потребовал, чтобы они или предъявили мне  обвинение,
или отпустили. - Он развел руками. - Так что нет нужды  говорить...  Да,
но самое забавное, - продолжал  он,  -  это  то,  что  рассказал  Джесси
Гарсия.
   Проклятие!
   - После обеда я ему  позвонил  и  представился.  Пока  мы  сидели  за
бутылкой текилы, он обратил внимание на мои ботинки и  сказал,  что  его
любимый мексиканский дядюшка  был  сапожником.  Эти  башмаки,  случайно,
делал не Хулио из Чиуауа? - Джек усмехнулся. - Конечно,  оказалось,  что
именно он.
   Эмори скривился.
   - Вы думаете, я в это поверю?
   - Да нет, я соврал, - признался Джек. - Но все дело в том, что Гарсия
поверил. Безусловно, он был немного пьян и  пустился  в  воспоминания  о
дядюшке Хулио, который умер этой зимой. Он рассказывал мне одну  историю
за другой, а я слушал. Пожалуй, для текилы было все-таки  немного  рано,
но так или иначе я стал ему другом на всю жизнь.
   А Эмори проиграл.
   Словно прочитав его мысли, ковбой улыбнулся  -  совсем  не  любезной,
скорее угрожающей улыбкой.
   - Если Гарсия на вас укажет...
   - Он этого не сделает.
   - Если нужно будет или выдать вас, или сесть в тюрьму? Или  если  ему
придется выбирать между вами и мной - как  вы  думаете,  кого  он  сдаст
полиции? - Джек похлопал его по груди кончиком ножа. - Вас,  Эмори.  Вас
он сдаст. И охнуть не  успеете.  А  тогда  сколько  времени  вы  сможете
продолжать деловое сотрудничество с вашими партнерами? Они моментально с
вами расстанутся. Они это четко сказали там в кафе.
   Из всех угроз эта и