у?
     - Наверное, нет.
     Тейт печально улыбнулся:
     - Так что в конце концов выходит, задницу на всеобщее обозрение выставляю все-таки я.
     - Только не жди, что я буду ее целовать, когда считаю, что ты не прав.
     Оба рассмеялись. Джек первым стал опять серьезным и подозвал официанта, чтобы тот убрал тарелки и добавил им кофе.
     - Тейт, если уж мы устраняем старые недоразумения...
     - То?
     - У меня такое впечатление, что вы с Кэрол сейчас ладите лучше.
     Тейт внимательно посмотрел на брата:
     - Пожалуй.
     - Что ж, это... это хорошо. Если приносит тебе счастье. - Джек теребил пустой пакетик из-под сахара.
     - А с какой стати я должен ждать из-за этого неприятностей?
     Джек откашлялся и неловко заерзал на стуле.
     - Даже не знаю, тут есть что-то... - Он провел рукой по редеющим волосам. - Нет, ты решишь, что я совсем спятил.
     - Проверь, решу или нет.
     - Что-то тут непонятно.
     - То есть?
     - Да не знаю даже. Черт возьми, это ты с ней спишь. И если уж ничего не замечаешь, значит, мне точно мерещится. - Он помолчал, ожидая в ответ подтверждения или опровержения, но не получил ни того, ни другого. - Ты видел, как вчера вечером она разговаривала с тем телевизионщиком?
     - Каким телевизионщиком?
     - Который был оператором, когда снимались коммерческие ролики на ранчо.
     - Его зовут Вэн Лавджой. Он освещает мою кампанию для "Кей-Текс".
     - Ага. - Джек развел руками и издал сухой смешок. - Просто странно, что Кэрол нашла необходимым побеседовать с ним во время вчерашнего сборища, вот и все. Потихоньку потянулась за ним сразу, как только он сошел с подиума. А ведь это не совсем ее тип. ( Тейт поднял голову.) Я имею в виду... - забормотал Джек, - что он не... Черт, ты сам понимаешь.
     - Да, я сам понимаю. - Голос Тейта был совершенно спокоен.
     - Ну, мне, наверное, пора подняться и растолкать Фэнси с Дороти-Рей. Эдди хочет, чтобы к половине двенадцатого все собрались в вестибюле, готовые к отъезду. - Уже на ходу он ласково хлопнул брата по плечу. - По-моему, завтрак удался.
     - По-моему, тоже.

***

     Тейт невидящими глазами смотрел куда-то за окно. Значит, вчера вечером Кэрол разговаривала с Вэном Лавджоем? Зачем?
     Он не сказал брату, что она уже беседовала однажды с этим оператором. Стало быть, вопреки ее пространному объяснению, которое он тогда от нее услышал, тот разговор на тротуаре около "Адольфуса" был не так уж невинен.
     В тот раз она самым очевидным образом лгала. Он это понимал, но потом поцеловал ее, она поцеловала его, и за этим он совсем забыл, с чего началась размолвка. У них все шло так замечательно. И надо же было набежать этой тучке сомнения.
     Раньше постель никогда не приносила им столько радости и удовлетворения. Да, их секс и прежде был не менее пылким. И изощренным. Но теперь создавалось ощущение, что изощренным сексом с ним занималась настоящая леди, а это было еще лучше. Отныне она не форсировала предварительные игры. Не бросала грязных словечек. Не вскрикивала, изображая полное удовлетворение, а лишь прерывисто дышала, и, на его взгляд, это было гораздо эротичнее. К тому же он мог поклясться, что все ее оргазмы были непритворными. В ее объятиях он ощущал какую-то новизну, подобие тайны, будто их любовь была чуть ли не запретной. Как ни банально это звучит, но каждый раз для него был словно бы первым. Он неизменно обнаруживал в ней нечто ранее ему неизвестное.
     Ее никогда не отличала стыдливость, она без тени смущения то и дело разгуливала в голом виде. Однако в последнее время она предпочитала разжигать его с помощью пикантного нижнего белья, а не демонстрацией обнаженных прелестей. Вчера утром, когда они занимались любовью на диване в гостиной, она настояла, чтобы сначала он задернул занавески. Ему пришло в голову, что ее щепетильность объяснялась нежеланием показывать уже почти неразличимые шрамы на руках.
     Такая почти девическая скромность восхищала его. Она соблазняла своей сдержанностью. Ему еще не привелось увидеть при свете дня то, что его руки и губы ласкали в темноте. И будь он неладен, если он не желал ее из-за этого еще сильнее.
     Вчера он весь день неотвязно думал о ней. Участвовал ли он в дебатах, произносил ли зажигательную речь, его постоянно томило вожделение. Когда бы они ни встретились глазами, их взгляды выражали лишь нетерпение и желание скорее опять очутиться в постели.
     У него появилась привычка подсознательно следить за тем, где она находится, и изобретать предлоги, чтобы оказаться рядом и прикоснуться к ней. Но, может быть, она водит его за нос? Может быть, ее застенчивость - только трюк, чтобы его оплести? Откуда у нее этот необъяснимый интерес к какому-то оператору?
     С одной стороны, Тейту хотелось незамедлительно получить ответы на все вопросы. Но если ради этого пришлось бы пожертвовать миром в семье и радостями постели, он был готов на неопределенный срок отложить разгадку всех секретов.

41

     Зинния Ратледж стояла и рассматривала развешанные на стене фотографии в рамках. Из-за этих снимков ей и нравился весь офис, она могла бы часами вот так на них глядеть, чего она, конечно, никогда не делала. Фотографии вызывали у нее дорогие, но в то же время горькие воспоминания.
     Звук открывающейся двери заставил ее обернуться.
     - Здравствуйте, Зи, я вас напугала?
     Зи торопливо сморгнула стоявшие в глазах слезы и взяла себя в руки:
     - Здравствуй, Кэрол. Ты действительно застала меня врасплох. Я ведь ждала Тейта. - Они собирались встретиться у него в офисе и пообедать наедине, только он и она.
     - Поэтому он и послал меня сюда. Боюсь, я принесла плохие новости.
     - Он не сможет приехать, - догадалась Зи, не скрывая разочарования.
     - К сожалению, не сможет.
     - Надеюсь, все в порядке?
     - Почти. В хьюстонском отделении полиции проходят дебаты по вопросам труда.
     - Знаю. Об этом сообщали все газеты.
     - Так вот, сегодня утром выяснилось, что ситуация близка к переломной. Час назад Эдди решил, что Тейту следует туда отправиться и выступить с заявлением. Если верить последнему опросу, Тейт сокращает разрыв и теперь отстает от Деккера всего на пять пунктов. Весы колеблются, и в Хьюстоне Тейту представилась прекрасная возможность изложить кое-какие свои идеи не только по вопросам рабочей силы и менеджмента, но и насчет законодательного обеспечения. Они летят частным самолетом и вернутся через несколько часов, так что обед отменяется.
     - Тейт любит летать не меньше своего отца, - заметила Зи с горькой улыбкой. - Перелет будет ему в радость.
     - Смогу ли я хоть немного заменить его сегодня?
     Робкое предложение вывело Зи из задумчивости.
     - Ты приглашаешь меня вместе пообедать?
     - Что в этом такого ужасного?
     Зи оглядела невестку и не нашла в ее облике практически ничего, к чему можно было бы придраться. После выздоровления Кэрол почему-то стала намного утонченнее. Одевалась она по-прежнему эффектно, но теперь делала упор больше на элегантность, нежели на соблазнительность.
     Броскость, которой Кэрол так любила раньше злоупотреблять, всегда вызывала у Зи отталкивающее чувство, и она была рада, что в этом отношении невестка изменилась. Но пусть и безукоризненно одетая, стоящая перед ней женщина внушала ей сейчас такое же отвращение, как и в первую их встречу.
     - Боюсь, я должна отказаться.
     - Почему?
     - Ты никогда не понимала, когда надо перестать на чем-то настаивать, Кэрол. - Зи взяла свою сумочку.
     - Почему вы не хотите со мной пообедать?
     Эйвери встала в дверях, не дав свекрови с достоинством удалиться.
     - Я настроилась на обед с Тейтом, - сказала Зи. - Я понимаю, почему он отменил нашу встречу, но все равно разочарована и не собираюсь этого скрывать. В последнее время мы так редко бываем с ним наедине.
     - Это-то и выводит вас из себя, правда?
     Миниатюрная фигурка Зи подобралась от напряжения. Если Кэрол хочет открытого столкновения, она не станет уклоняться.
     - На что ты намекаешь?
     - Для вас невыносимо, что Тейт проводит со мной больше времени, чем с вами. Вы ревнуете: ведь наши отношения день ото дня становятся прочнее.
     Зи рассмеялась негромко и презрительно:
     - Ах, как бы тебе самой хотелось в это верить, а, Кэрол? Тебе спокойнее воображать, будто я просто-напросто ревную, а сама ведь знаешь, что я с самого начала была против вашего брака.
     - Вот как?
     - Не притворяйся. Тейт ведь знает, и я уверена, что вы это между собой обсуждали.
     - Конечно. Да если бы и не обсуждали, я все равно не могла не понять, как вы меня не любите. Не слишком-то хорошо вы скрывали свои чувства, Зи.
     Зи улыбнулась, но скорее печально.
     - Ты бы диву далась, знай ты, насколько я в действительности научилась прятать свои мысли и чувства. Я теперь специалист по этой части. - Заметив во взгляде Кэрол насмешку, Зи насторожилась и закончила ледяным тоном:
     - Ты пытаешься как-то подправить ваши с Тейтом отношения. Нельсон в восторге. Я - нет.
     - Почему же? Я знаю, что вы желаете Тейту счастья.
     - Именно. Но, угодив тебе в когти, он никогда не будет счастливым. Послушай, Кэрол, мне прекрасно известно, что вся твоя любовь и забота - сплошное притворство. Они насквозь фальшивы, как и ты сама.
     Со злорадным удовлетворением Зи заметила, как побледнело лицо Кэрол под тщательно наложенным макияжем. Ее голос прозвучал глухо:
     - Фальшивы? Как это понимать?
     - Вскоре после того как вы поженились, и я начала чувствовать, что у вас не все в порядке, я наняла частного сыщика. Гадко, что и говорить. Ничего унизительнее мне не приходилось переживать ни до, ни после, но я пошла на это ради своего сына. Сыщик оказался на редкость гнусной личностью, но дело свое знал блестяще. Ты наверняка сообразила, что он составил на тебя полное досье, раскопав, чем ты занималась до прихода в фирму "Ратледж и Ратледж".
     Зи прямо чувствовала, как у нее поднимается давление и внутри у нее все будто плавится, подогреваемое ненавистью к женщине, которая с холодной расчетливостью агента КГБ пустила пыль в глаза всем мужчинам из семейства Ратледжей и влюбила в себя Тейта.
     - Мне вряд ли стоит подробно распространяться о всей той мерзости, которая там собрана, верно? Одному Богу известно, что еще осталось за пределами этого досье. Но могу тебя заверить, что оно среди прочего сжато излагает историю твоей карьеры в качестве танцовщицы стриптиза. Наряду с описанием достижений на других поприщах, - добавила она, брезгливо пожав плечами. - Сценические псевдонимы ты себе выбирала звучные, но, на мой взгляд, не слишком оригинальные. Детектив прекратил свои разыскания прежде, чем выяснил имя, которое ты получила при рождении, но оно никому не интересно.
     Казалось, Кэрол сейчас стошнит. Она сглотнула так громко, что звук разнесся по всему офису, к счастью, пустовавшему: секретарша Тейта вышла пообедать.
     - Кто-нибудь еще знает об этом... этом досье? Тейт знает?
     - Нет, - ответила Зи, - хотя я много раз испытывала искушение показать ему папку, в последний раз - когда я поняла, что он опять в тебя влюблен.
     - Разве? - тихо выдохнула Кэрол.
     - К моему большому смятению, похоже на то. Во всяком случае, он тобой очарован. Возможно, вопреки доводам своего рассудка. Он увлекся той Кэрол, что заново родилась после катастрофы. Наверное, в следующий раз ты назовешься Фениксом: ты ведь восстала из пепла.
     Склонив голову набок, Зи какое-то мгновение созерцала свою собеседницу.
     - Ты необыкновенно умная молодая женщина. Твое превращение из второразрядной стриптизерши в очаровательную леди и возможную жену сенатора просто поразительно. Сколько всего нужно было спланировать, изучить, как над собой поработать! Ты даже сочинила себе испанскую фамилию. Очень выигрышно звучит для жены техасского политика. Но уж совсем потрясающе, что ты чуть ли не сама уверовала во все эти перемены. Я была даже готова решить, что ты и впрямь не притворяешься, но вовремя вспомнила, какой ты была с Тейтом и Мэнди утром перед катастрофой, и сравнила с тобой теперешней. - Зи покачала головой. - Никому не дано так стремительно меняться, будь человек хоть семи пядей во лбу.
     - Откуда вы знаете, может быть, я так изменилась из-за любви к Тейту? Я стараюсь стать такой, какая ему нужна.
     Скользнув по ней взглядом, Зи отстранила ее и взялась за дверную ручку:
     - Я знаю одно: ты не та, за кого себя нам выдаешь.
     - И когда вы думаете меня разоблачить?
     - Никогда.
     Кэрол вздрогнула от изумления.
     - Пока Тейт доволен и счастлив, я не буду его разочаровывать. Папка останется нашим секретом. Но только попробуй опять начать его мучить, Кэрол, и я тебя уничтожу.
     - Этим вы уничтожите и самого Тейта.
     - Я не собираюсь устраивать публичного разоблачения. Достаточно будет показать досье Тейту. Он не допустит, чтобы его дочь растила шлюха, пусть и перевоспитавшаяся. Для меня это тоже невыносимо, но выбора нет. Нам очень редко предоставляется возможность по-настоящему выбирать.
     На лице Кэрол появилось выражение предельного отчаяния. Она схватила Зи за руку:
     - Не рассказывайте ничего Тейту. Пожалуйста, Зи. Это его убьет.
     - Только поэтому я и смогла так долго продержаться, - ответила Зи, высвободив руку. - Но ты уж поверь мне, Кэрол, если мне придется выбирать, причинить ли ему временное страдание или постоянно видеть его несчастным, я любой ценой постараюсь предотвратить последнее.
     На пороге она добавила:
     - Я уверена, что ты станешь искать досье. Не затрудняй себя попытками его уничтожить. Существует дубликат в сейфе, который могу открыть только я сама или, в случае моей смерти, Тейт.

***

     Эйвери отперла входную дверь своим ключом и вошла:
     - Мона! Мэнди!
     Обнаружив их на кухне, она обняла девочку, прижавшись к ее личику холодной щекой. Всю дорогу из Сан-Антонио она вела машину с опущенными оконными стеклами. После выбившей ее из колеи беседы с Зи она вся горела. К тому же прохладный воздух прогонял тошноту, которая одолевала ее при мысли о грязной истории Кэрол Наварро.
     - Вкусный супчик, моя хорошая?
     - Угу, - ответила Мэнди, отправив в рот ложку куриной лапши.
     - Я не ждала никого к обеду, миссис Ратледж, но могу быстро что-нибудь приготовить.
     - Спасибо, Мона, не надо. - Эйвери повела плечами, сбросив пальто, и села к столу. - Я не хочу есть. Чашечку чая я бы еще выпила, если это вас не очень затруднит.
     Она нервно ломала пальцы, пока экономка не поставила перед ней дымящуюся чашку с ароматным чаем.
     - Вы хорошо себя чувствуете, миссис Ратледж? У вас так горят щеки.
     - Все в порядке. Немного озябла.
     - Надеюсь, это не грипп. Его вокруг столько - легко заразиться.
     - Все в порядке, - повторила она со слабой улыбкой. - Допивай сок, Мэнди, и я почитаю тебе перед сном.
     Она старалась отвечать на болтовню Мэнди, которая явно продолжала делать успехи, но мысли ее постоянно возвращались к Зи и собранным той скандальным сведениям о Кэрол.
     - Все?
     Она похвалила Мэнди, которая гордо протянула ей две пустые тарелки, допила чай и повела девочку в спальню. Там она помогла ей расшнуровать ботиночки, уложила в кроватку, укрыла стеганым одеялом и устроилась рядом, взяв большую книжку с картинками. В детстве такую книжку ей читал отец. Она была полна изумительных иллюстраций: златокудрых красавиц выручали из беды мужественные герои, преодолевавшие невообразимые препятствия. Самые ранние и дорогие воспоминания были связаны для нее с этим чтением. Она лежала под одеялом или сидела у отца на коленях, а его голос постепенно ее убаюкивал.
     Это были драгоценные, долгожданные минуты: отец был дома и занимался с ней. В сказках, которые он читал, отцы-короли обязательно обожали своих дочерей-принцесс. И добро неизменно торжествовало над злом. Конечно. Недаром сказка - это то, что существует лишь в слове, лишь рассказывается. Они парят над реальностью, в которой отцы порой месяцами не дают о себе знать, а зло берет верх слишком часто.
     Когда Мэнди заснула, Эйвери выскользнула из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. Мона после обеда всегда уходила на пару часов к себе, чтобы посмотреть сериал и отдохнуть, перед тем как готовить ужин.
     Больше в доме никого не было, но к тому крылу, где жили Зи с Нельсоном, Эйвери кралась на цыпочках. Она не задумывалась о правомерности своего поступка. При других обстоятельствах о столь чудовищном вторжении невозможно было и помыслить. Но те обстоятельства, которые имелись налицо, сделали его необходимым.
     Она легко определила, где находится их спальня. Очень уютная комната. Шторы были задернуты, чтобы не пропускать чересчур яркий свет осеннего дня. В воздухе ощущалось легкое цветочное благоухание, которое ассоциировалось у нее с Зи.
     Стала бы она держать столь шокирующую документацию в изящном бюро в стиле королевы Анны? А почему бы и нет? Оно казалось вне подозрений, как юная монахиня. Кому придет в голову туда лезть? Нельсон занимался делами фирмы за массивным столом в кабинете на первом этаже. С какой стати ему копаться в бюро супруги?
     Эйвери взяла с туалетного столика пилочку для ногтей и поддела ей миниатюрный золотой замок на выдвижном ящике. Она даже не пыталась скрыть следы преступления. Зи ведь ожидала, что она постарается проверить ее слова.
     Замок был не самый надежный. Через несколько секунд Эйвери выдвинула ящик. В нем оказалось несколько плоских коробочек с почтовыми принадлежностями, помеченными инициалами Зи, альбом марок, записная книжка и две Библии в черном переплете - одна с оттиснутым золотом именем Джека, другая - с именем Тента.
     В глубине ящика лежала картонная папка. Эйвери вынула ее и расстегнула металлический зажим.

***

     Пять минут спустя она вышла из комнаты бледная и дрожащая. Ее всю трясло как в лихорадке и мутило. Безобидный чай бунтовал у нее в желудке. Она кинулась к себе и заперлась. Облокотившись спиной о дверь, она вбирала в себя освежающие потоки воздуха из окна.
     Тейт. Ох, Тейт. Если только ему доведется заглянуть в эту папку...
     Надо принять душ. Скорее. Немедленно.
     Она сбросила туфли, стянула свитер, распахнула шкаф. И вскрикнула.
     Отшатнувшись, она обеими руками зажала рот, из которого продолжали вылетать нечленораздельные звуки. От движения открывающейся двери предвыборная афиша Тейта закачалась на красном шнуре, точно тело на виселице.
     Посередине лба Тейта красной краской было намалевано отверстие от пули. Краска стекала по его лицу, чудовищно контрастируя с его улыбкой. Через всю афишу шли слова: "В день выборов!"
     Эйвери кинулась в ванную, и ее стошнило.

42

     - Это было кошмарно. Так мерзко.
     Эйвери сидела, почти уткнувшись в стакан с бренди, который налил ей Айриш, уверяя, что это ее успокоит. Первый же с трудом давшийся глоток едва не воспламенил ее внутренности, но она все сжимала стакан в руке, потому что ей надо было за что-то держаться.
     - Вся эта дерьмовая история - мерзость от начала и до конца, - объявил в ответ воинственный хозяин. - Я всегда так считал. Разве я тебя не предупреждал? Не предупреждал я тебя, а?
     - Ну, предупреждал. Чего заладил?
     - А к тебе кто обращался? - накинулся Айриш на Вэна, который под сурдинку потягивал кое-что, несколько отличавшееся содержимым от обычной сигареты. Впрочем, Айриш был слишком расстроен, чтобы это заметить.
     - Эйвери ко мне обратилась. Позвонила и сказала, чтобы я во все лопатки чесал сюда, ну, я и чесанул.
     - Я спрашиваю, кого тут интересует твое мнение?
     - Да прекратите вы оба! - выкрикнула Эйвери. - И потом, Вэн, брось ты эту дрянь, Христа ради! Меня тошнит от ее запаха.
     Она провела пальцами по губам, будто боялась, что ее снова вывернет.
     - Афиша меня просто в ужас привела. Он действительно собирается это сделать. Я знала, всегда знала, но теперь...
     Она поставила стакан на столик для кофе и поднялась, растирая себе руки. Даже