я?
   - Все очень интересно.
   - Как дипломатично.
   Он подумал, стоит ли предупредить ее  что  один  из  ее  коллег  оказался
нечист на руку, но потом решил не поднимать этот вопрос. Хватит с  нее  пока
одного его заявления. Он ведь так или иначе обвинил ее в убийстве.
   - Ваши мысли где-то далеко, Кассиди, - тихо сказала она.
   - Я думаю о том, что сказал  прошлой  ночью  Гленн.  -  Он  заметил,  как
содрогнулась Клэр при одном лишь имени детектива, но продолжал. - Ему  вдруг
пришла в голову мысль, что Ясмин, возможно, была любовницей Джексона Уайлда.
   - Что? - Чашка в ее руках дернулась, звякнув о блюдце Клэр отставила  ее.
- Ваш друг теряет чувство реальности, Кассиди. А если и вы думаете  так  же,
как он, то это в полной мере относится и к вам.
   - Но, если вдуматься, его предположение не так уж бессмысленно.
   Клэр смерила его скептическим взглядом.
   - Вы когда-нибудь думаете, прежде чем выдать подобную чушь?
   Хоть бы прислушались к тому, что только что сказали Клэр оказалась  права
сейчас, когда он вслух высказал версию Гленна, она и в самом  деле  казалась
нелепой, но Кассиди упрямо защищал ее, хотя бы для очистки совести.
   Да и потом, никогда не знаешь наверняка,  куда  может  завести  кажущийся
тупик.
   - В "черном списке" Ясмин преобладают мужчины. Она сама  мне  сказала  об
этом.
   - И что, это автоматически  наводит  на  мысль  о  ее  любовной  связи  с
Джексоном Уайлдом? - возразила Клэр - Он был таким же врагом  Ясмин,  как  и
моим.
   - На первый взгляд все это так.
   - Вы думаете, они поддерживали тайную связь?
   - Возможно.
   - Нелепо Как бы  то  ни  было,  в  ночь,  когда  был  убит  Уайлд,  Ясмин
находилась в Нью-Йорке.
   - Вы уверены?
   - Я встречала ее в аэропорту на следующее утро.
   - Вполне возможно, она ловко все обставила.
   - Вы опять хватаетесь за соломинку, Кассиди.
   - У нее сейчас есть любовник?
   - Я не понимаю, зачем вам.
   - Итак?
   - Да, есть, - огрызнулась Клэр - Кто он? Как его зовут?
   - Не знаю.
   - Лжете, черт возьми.
   - Клянусь, не знаю.
   Он пристально посмотрел ей в глаза и решил, что Клэр говорит правду.
   - К чему такая секретность? Он что, женат?
   - Единственное, что я могу сказать, это то, что  она  очень  привязана  к
нему, - уклончиво ответила Клэр. - И потому  можете  послать  к  черту  свои
идиотские домыслы о ее связи с  Джексоном  Уайлдом.  Они  даже  ни  разу  не
встречались.
   - Вы в этом тоже уверены?
   - Абсолютно. Ясмин сказала бы мне.
   - Это верно. Она, в отличие от вас, не лжет и  не  играет  в  секреты.  -
Кассиди подошел к ней ближе. -  Может  быть,  у  вас  была  тайная  связь  с
Уайлдом? - Черты лица Клэр исказились от гнева. Она сделала попытку  встать,
но  он,  положив   руку   ей   на   плечо,   заставил   сидеть.   -   Хорошо
разрекламированная ненависть друг к другу, возможно, была вам обоим на руку.
Может, вы вместе и состряпали сценарий этой свары.
   - Кому принадлежит эта идея - вам или детективу Гленну?
   Игнорируя ее вопрос, он продолжал.
   - Вы подсказали Уайлду хорошую идею для его крестового  похода,  принесли
ему популярность, чуть ли не славу национального героя.
   - И это в  обмен  на  бесплатную  рекламу  "Французского  шелка",  я  так
полагаю?
   - Именно. Вы как-то признались мне,  что  его  проповеди  вашему  бизнесу
ничуть не мешали, скорее даже наоборот.
   - Тогда зачем же мне понадобилось его убивать, ведь я  тем  самым  лишала
себя такого блага?
   - Может быть, вы обнаружили, что были не единственной, кто был  связан  с
ним подобным образом. Может, у него был целый легион женщин - на любой вкус,
на любой грех - Да вы больны.
   - А может, ваша любовная связь уже  потеряла  остроту,  приелась.  Может,
ваше "пожертвование" было очередной платой шантажисту за молчание? Может, вы
условились о встрече с ним в  Нью-Орлеане,  чтобы  оговорить  порядок  ваших
платежей? Только вы решили не упускать случая и покончить с  Уайлдом  раз  и
навсегда.
   Клэр все-таки удалось встать.  Она  попыталась  обойти  Кассили,  но  тот
преградил ей путь.
   -  Где  вы  встречались  с  Джексоном  Уайлдом?  Запрокинув  голову,  она
посмотрела ему прямо в глаза:
   - Я уже говорила вам. Я виделась с ним  всего  лишь  раз,  во  время  его
проповеди в Домском соборе.
   - И скрыли это. А положив руки вам  на  плечи  и  обещая  бессмертие,  не
прошептал ли он вам на ухо номер своей комнаты в отеле?  -  Кассиди  мертвой
хваткой вцепился ей в руку. - У вас была целая коллекция материалов  о  нем,
Клэр, которую вы собирали годами. Он даже пукнуть не мог так,  чтобы  вы  не
узнали об этом. Вы же следили за каждым его шагом, каждым жестом.
   - Я уже объясняла вам, откуда эта коллекция.
   - Это не объяснение.
   - Но я действительно не была его любовницей.
   - Вы же больше ни с кем не спите.
   - Откуда вы знаете?
   Ее вопрос  прозвучал  как  удар  скрестившихся  шпаг.  Воздух,  казалось,
накалился от возбуждения и долго сдерживаемой страсти.
   В конце концов Клэр произнесла:
   - Извините  меня,  мистер  Кассиди.  -  Она  обошла  его  и  скрылась  за
решетчатой дверью.

Глава 17

   Ариэль сломалась во время проповеди на стадионе в Канзас-Сити.
   В течение получаса она удерживала аудиторию  в  чрезвычайном  напряжении.
Вся в белом, в луче одинокого  прожектора,  который  выхватывал  ее  хрупкую
фигурку из темноты  арены  стадиона,  с  воздетыми  к  небу  руками,  копной
светящихся, словно нимб, волос, она искусно  создавала  образ  оскорбленного
ангела.
   В  какой-то  момент  голос  ее  возвысился  в  отчаянной   мольбе,   тело
содрогнулось, словно в лихорадке, и она повалилась на землю.  Поначалу  Джош
подумал, что на этот раз Ариэль превзошла самое себя в артистизме.  Мысленно
он даже поздравил ее с такой драматической игрой. Слушатели буквально в один
голос ахнули, когда фигурка проповедницы скрылась  в  белом  облаке  платья,
которое медленно опустилось на землю, словно купол парашюта.
   Но прошло несколько секунд, а Ариэль все не двигалась, и Джош встал из-за
рояля. Чем ближе он подходил к ней, тем быстрее становился его  шаг.  Трудно
было понять с первого взгляда - то ли падавший луч света стер все  краски  с
ее лица, то ли мертвенная бледность означала нечто  худшее.  Джош  склонился
над Ариэль, в волнении выкрикивая ее имя. Когда же он попытался усадить  ее,
она, словно тряпичная кукла, обмякла в его руках, голова свесилась набок.  И
это уже не было игрой.
   - Она  без  сознания!  Кто-нибудь,  позвоните  911!  Немедленно  вызовите
неотложную помощь! Ариэль! Ариэль! - Джош потрепал ее по щекам.  Женщина  не
реагировала. Он попытался нащупать пульс на неимоверно исхудавшем  запястье.
Пульс чувствовался, но  был  крайне  слабым.  -  Отойдите  назад,  дайте  ей
воздуха,  -  приказал  он  столпившимся  вокруг  зрителям,   с   готовностью
предлагавшим помощь.
   Собравшиеся на стадионе разом оказались на  ногах,  подняв  такой  шум  и
грохот, что Джош даже не  слышал  собственных  мыслей.  Некоторые  молились,
другие плакали, кто-то просто тупо глазел по сторонам. Джош попросил  одного
из организаторов программы распорядиться, чтобы все расходились.
   - Шоу окончено.
   Все попытки привести Ариэль в чувство были напрасны. Она  не  реагировала
ни на что, пока не подоспели реаниматоры.
   - Что случилось? - пробормотала она, постепенно приходя в себя.
   - Ты упала в обморок, - объяснил Джош. - Приехала "Скорая  помощь",  тебя
отвезут в больницу.
   - "Скорая помощь"? - Она сделала слабую попытку вырваться из рук  врачей,
когда ее клали на  носилки.  Пока  ее  везли  к  машине,  она  протестовала,
заявляя, что все нормально и нет необходимости тащить ее в больницу.
   - У вас есть предположения, отчего это могло произойти? -  спросил  Джоша
один из врачей. - Она не страдает диабетом?
   - Насколько я знаю, нет. Думаю, она просто крайне измучена и истощена. Ее
рвет после каждой еды.
   Врач  измерил  Ариэль  кровяное  давление  и  связался  по   телефону   с
реанимационным отделением больницы Сан-Люк. Там посоветовали срочно  сделать
внутривенное вливание, но и это не помогало - на подъезде к больнице  Ариэль
все еще  была  на  грани  смерти.  Лицо  сохраняло  мертвенную  маску,  губы
приобрели известковый цвет, глаза глубоко запали. Ее немедленно поместили  в
реанимацию, куда Джошу входить запретили.
   Впрочем, его  вскоре  отвлекли  сотни  дел  и  обязанностей.  Видеозапись
обморока Ариэль была передана в программе новостей. Репортеры,  фотографы  и
просто сочувствующие горожане  стекались  к  больнице  такими  толпами,  что
пришлось выставить полицейские  кордоны.  Не  имевшему  ни  малейшего  опыта
публичных выступлений Джошу выпала миссия выдать экспромт перед  нацеленными
на него камерами и микрофонами:
   - Миссис Уайлд подорвала свои силы в тщетных попытках добиться правосудия
над убийцей моего отца. Доктора заверяют меня в том, что есть все  основания
для оптимизма. Как только у меня будут известия о состоянии ее  здоровья,  я
тут же сообщу вам. Пожалуйста, молитесь за нее.
   Сидя за чашкой кофе в ожидании информации о  состоянии  здоровья  мачехи,
Джош пытался проанализировать свои чувства. Всего лишь несколько дней  назад
он был так зол на Ариэль, что готов был убить ее. И вот теперь  боялся,  что
она может не выжить. А что, если она больше не сможет тащить на себе всю эту
уайлдовскую махину? Что, если придется распустить  министерство?  Что  тогда
делать ему, Джошу?
   Вероятно, он сможет найти работу в каком-нибудь оркестре и будет  обречен
до конца своих дней играть в барах и дискотеках. Он мог бы гастролировать по
курортным местам, выступая в гостиницах и ресторанах. Эта  перспектива  была
настолько отвратительна, что, на миг представив ее, Джош опустился на колени
и взмолился: "О боже!"
   Он ненавидел тот балаган, в который превратилось министерство  его  отца,
но в то же время ему безумно нравилось быть на  виду.  В  этом  Ариэль  была
права. Презирая лицемерие проводимых шоу,  Джош  не  мог  не  признать,  что
именно благодаря им он ежевечерне выходил на сцену, садился к роялю. Это был
не только стабильный заработок, но и роскошь, о которой мог  только  мечтать
музыкант. Его аудитория была преданна и отзывчива. Играя для людей, слыша их
аплодисменты, он обретал уверенность в себе, и ничто более  не  принесло  бы
ему этого чувства. Он блаженствовал, упиваясь  своей  известностью,  славой,
хотя они и были не более чем символичны. А без этого он бы просто  умер.  Во
всяком случае, желал бы умереть.
   Так что же ему делать,  если  вместе  с  Ариэль  оборвется  и  его  пусть
иллюзорный, но успех в искусстве?
   - Мистер Уайлд?
   - Да? -  Доктор  была  молода  и  привлекательна  и  походила  скорее  на
воспитательницу детского сада, нежели  на  работника  реанимационной  службы
большой городской больницы.
   - Как она? Она поправится?
   -  У  миссис  Уайлд  начал  развиваться  процесс   расстройства   системы
пищеварения - булимия, но, думаю, мы  вовремя  вмешались.  По-видимому,  она
раньше была вполне здорова, пока не начала это самоистязание. При надлежащем
уходе и правильной диете  процесс  можно  остановить.  Я  не  думаю,  что  в
дальнейшем возникнет угроза ее здоровью и здоровью ребенка.
   Джош оцепенел и тупо уставился на нее.
   - Ребенка?
   - Да, - с улыбкой ответила доктор. - Ваша мачеха беременна.

***

   Клэр Луиз Лоран были неведомы муки ревности. В детстве поводов для  этого
не возникало - никто другой не покушался на любовь и внимание матери.
   С детских лет в ней развилось совершенно здоровое чувство самоуважения  и
собственного достоинства, что было удивительно при том  воспитании,  которое
она получила. Клэр никогда не испытывала внутренних конфликтов и  не  желала
походить на  кого-то  другого.  Стремясь  к  самосовершенствованию,  она  не
примеряла к себе чужую внешность, чужое достоинство и богатство.
   Так что когда доселе незнакомое ей  чувство  ревности  вдруг  захлестнуло
сознание, Клэр была ошеломлена, и ей стало невыносимо  стыдно.  Особенно  от
того, что объектом ревности явилась Ясмин.
   - Нет, это просто божественно, - с благоговением  произнес  Леон,  словно
увидел в объективе фотокамеры настоящее чудо.
   - Ты, безусловно, лучшая фотомодель, дорогая. Всегда  была  и  останешься
ею. Второй Ясмин не будет никогда.
   - Ты-то понимаешь это, сладкий мой.
   - Ясмин говорила с Леоном не оборачиваясь, соблазнительно виляя задом.
   Облака, которые еще вчера угрожали пролиться дождем, рассеялись, и,  хотя
на горизонте до сих пор маячили темные контуры грозовых туч,  над  Роузшэрон
сияло солнце, и съемочная группа собралась у кабины старого душа на лужайке.
Было довольно жарко, а влажность не отступала Клэр винила в своем настроении
именно эту нескончаемую, расплавляющую и тело и мозги  жару,  но  в  глубине
души знала, что причина совсем в другом Ясмин до самого  последнего  момента
скрывала свой замысел предстоящей съемки.
   - Я хочу надеть вот  это.  -  Она  извлекла  откуда-то  белую  пижаму  из
прозрачного батиста.
   - А я ее обыскалась, - заметила Клэр.
   - Я ее спрятала. - Этот пижамный комплект  из  белых  панталон  и  легкой
кофточки совсем не  походил  на  те  модели,  которые  обычно  выбирала  для
демонстрации Ясмин. Она предпочитала более изысканные.
   - Не простовато для тебя?
   - Нет. Увидишь, как я собираюсь это преподнести, - промурлыкала  Ясмин  с
хитрой ухмылкой.
   - И как же?
   - Встретимся у старого душа, и я тебе все покажу. Что ж, теперь ее секрет
ясен, уныло думала Клэр, наблюдая за тем, как Ясмин выстреливала  серию  поз
под нескончаемый треск фотокамеры, с которой носился Леон, в  то  время  как
его ассистент ловко подавал ему другие камеры и объективы, менял  освещение.
Ясмин  сняла  пижамный  верх,  высоко  закатала  панталоны,  которые  плотно
облегали ягодицы и выгодно  подчеркивали  ложбинку  между  ними,  и  приняла
первую позу - стоя под душем спиной к камере. Затем включила  кран,  и  вода
заструилась, искорками  рассыпаясь  по  ее  черным  волосам,  гибким  рукам,
которыми она, как балерина, выделывала чудеса, создавая все  новые  и  новые
позы.  Вода   мягкими   ручейками   стекала   по   ее   шелковистой   спине.
Импровизированные шортики к этому времени уже намокли и липли к  ее  упругим
ягодицам. Тончайшая ткань обволакивала все изгибы и выпуклости, и они словно
лоснились, волнуя и возбуждая Ясмин  искусно  управляла  своим  телом.  Оно,
словно отлаженный механизм, чутко реагировало на  ее  команды.  Клэр  хотела
было  возразить  против  откровенной  сексуальности  сцены,   как   накануне
возражала против  выделявшихся  под  тканью  сосков.  Но  сегодня  мотив  ее
протеста был  совсем  иным.  Несомненно,  Ясмин  являла  собой  произведение
искусства.  Такое  совершенство  форм   просто   невозможно   было   назвать
непристойным Образ, который она создавала, был эротичен, да, но это не  была
порнография. Это  был  триумф  чувственности,  а  не  пропаганда  морального
упадка. И было бы несправедливым исключать такую  модель  из  каталога,  тем
более что картинку, представляющую саму пижаму, задумано было дать  тут  же,
рядом с фотографией  сцены  под  душем.  Правда,  не  всякая  женщина  могла
предстать в этой пижаме столь фантастично, но одна лишь ассоциация с образом
Ясмин обеспечила бы продажу огромной партии Клэр, вне всякого сомнения, тоже
присоединилась бы к восторженным  аплодисментам,  которыми  Ясмин  наградили
зрители и участники съемки, если бы не Кассиди, глазевший на  Ясмин  подобно
ошалевшему сексуально озабоченному подростку. Клэр зажглась гневом.  Она  то
нервничала, то становилась рассеянной. Она ревновала. Из-за  него,  Кассиди,
произошел этот неожиданный, непростительный, какой-то  подростковый  всплеск
негодования. Ей следовало заставить его покинуть съемочную площадку.  Но  он
мог бы задать справедливый вопрос "почему", и в ответ на ее замечание о том,
что он всем мешает, она услышала  бы  лишь  всеобщие  заверения  в  обратном
Ясмин, несомненно, была великолепна, но никогда раньше  Клэр  не  испытывала
такого чувства по отношению  к  ней.  Ясмин  воплощала  дикую,  необузданную
сексуальность, и Клэр этот образ казался забавным и  привлекательным.  Речь,
конечно же, шла не о зависти. Ведь Ясмин  -  просто  фотомодель,  позирующая
перед камерой. Она находилась в своей стихии и вовсе не пыталась  соблазнить
Кассиди.
   - Тебе нравится, Клэр? - бросила Ясмин через плечо.
   - Да, - безучастно произнесла Клэр.
   - Очень мило.
   Ясмин опустила руки и обернулась. Она даже не потрудилась  прикрыть  свою
обнаженную грудь.
   - Мило? Я вовсе не к этому стремилась.
   - А к чему же ты стремилась?
   - Это должно быть захватывающим, возбуждающим зрелищем.  Может,  хотя  бы
благодаря этому распродадутся эти чертовы пижамы,  которые,  честно  говоря,
самые безликие из того, что ты когда-либо создавала. В них нет ни стиля,  ни
класса, ничего. Я лишь пытаюсь внести хоть какую-то изюминку в  эту  модель,
которая иначе обречена стать нашей самой грандиозной неудачей.
   Ясмин выпалила это с такой неприязнью, что примолк даже Леон. Напряженная
тишина воцарилась на съемочной площадке. Стычки  между  подругами  бывали  и
раньше, но такой яростной - никогда У Клэр  так  сдавило  грудь,  что  стало
трудно дышать, тем не  менее  она  повернулась  к  Леону  и  ровным  голосом
спросила:
   - Ты все снял, что хотел?
   - Думаю, да. Если только ты считаешь, что нужно сделать еще  что-то...  -
Он вдруг заговорил тихим голоском,  с  несвойственным  ему  подобострастием,
словно боялся спровоцировать новый взрыв эмоций.
   - Я вполне доверяю тебе, Леон.
   - В таком случае мы закончили.
   - Хорошо. Спасибо всем. На сегодня все. Увидимся за ужином.
   Клэр повернулась и быстрым шагом направилась к дому, желая лишь одного  -
оказаться в прохладном уединении своей комнаты, где она попробует справиться
с нахлынувшими на нее  чувствами.  Уже  почти  у  самой  веранды  ее  догнал
Кассиди.
   - Зачем вы это сделали? - Волосы его взмокли  от  пота.  Выглядел  он  не
менее разгоряченным и взбудораженным, чем она.
   - У меня нет настроения терпеть очередной ваш допрос, Кассиди.
   - Просто ответьте мне.  Почему  вы  позволили  Ясмин  унизить  вас  перед
всеми?
   - Ясмин унизила лишь себя. А теперь - дайте  мне  пройти.  -  Ей  удалось
проскользнуть мимо него и подняться  по  ступенькам,  прежде  чем  он  вновь
преградил ей путь.
   - Вчера вы неодобрительно отозвались о сосках,  проступавших  под  тканью
сорочки, а сегодня, когда Ясмин выглядела едва ли более одетой, чем если  бы
на ней вообще ничего не было, вы сделали вид, будто не  заметили  этого.  Не
понимаю.
   - А вам и не надо ничего понимать.
   - Почему одна поза вам нравится, а другая нет?
   - Потому что существует очень  тонкое  различие  между  чувственностью  и
явным провоцированием похоти. Мне нужны такие снимки, которые бы волновали и
будили воображение, но ни в коем случае не были пошлыми.
   - Вы же по своему опыту знаете, что все это чисто субъективно.
   - Все равно. Я первый судья своим творениям,  да  и  к  тому  же  у  меня
превосходный вкус, - самоуверенно заявила она. - И я доверяю ему в том,  что
касается качества съемки.
   - А вам понравилось, как позировала Ясмин?
   - Я же сказала, что да. Разве вы не слышали?
   - Но это прозвучало вовсе не так, как если бы вы в самом деле так думали.
Все это почувствовали, и Ясмин - в первую очередь.
   - Моя работа состоит не в том, чтобы тешить самолюбие Ясмин.
   - Но ваша работа сводится к тому, чтобы продать товар, а эта  съемка  как
раз поможет реализовать те злополучные пижамы. Она откинула со  лба  упавшую
прядь волос.
   - Вы что-то хотите мне доказать, Кассиди?
   - Чувственность Ясмин вдруг стала вам неприятна. Почему?
   - А вы нашли ее чувственной? Впрочем, зачем я  спрашиваю  об