с мужчиной. Да не волнуйся ты так!
   Это веселый парень, и  у  нас  с  ним  обычное  деловое  соглашение.  Его
пригласили на прием, и ему нужна была  спутница,  в  результате  я  получила
возможность напрямую переговорить с  президентом  и  первой  леди.  Так  или
иначе, но я  попала  на  прием,  и,  когда  президент  с  супругой  обходили
приглашенных, он пожал мне руку и, клянусь Богом,  произнес:  "Мисс  Трэвис,
благодарю вас за то, что смогли прийти. Мне доставляет  удовольствие  видеть
вас в Белом доме. Сегодня вы так и сияете".
   В самом деле, я не помню  дословно  все,  что  он  наговорил,  достаточно
только сказать, что президент обращался со мной не как с незнаком кой  и  уж
совсем не как с обычным репортером! Думаю, даже Барбара Волтерс не смогла бы
встретить более теплого приема.
   Кронкрайт широко зевнул и еще удобнее развалился посреди кровати.
   - Я что, тебе наскучила? - спросила Барри. - Похоже,  ты  не  понял  всей
важности предстоящего интервью с первой леди. Это будет первое  эксклюзивное
интервью, которое она даст, с тех пор как потеряла ребенка.
   В действительности президент уже был в  курсе  моего  проекта  сериала  о
СВДС. Сказал, что его информировала  миссис  Меррит.  Он  считает,  что  это
прекрасная идея, и он якобы уже посоветовал первой леди принять участие.  Он
рекомендовал  как  можно  скорее  привлечь  общественное  внимание  к   этой
вызывающей сердечную боль проблеме, затем пообещал вместе  с  миссис  Меррит
оказывать мне посильное содействие. Я была... Ну хорошо, давай только закину
ногу. Если бы я занялась в такой  позе  сексом,  то  наверняка  испытала  бы
несколько оргазмов.
   Она уселась на уголок кровати, две трети которой  занимал  Кронкрайт,  и,
посмотрев на него, добавила:
   - Единственное, о чем я мечтала, чтобы на том приеме присутствовал Хови и
увидел все сам.

Глава 4

   Телевизор был включен, однако он не прислушивался до  тех  пор,  пока  не
расслышал знакомый голос. Это вынудило его выйти из ванной с мокрой  головой
и  пройти  в  гостиную.  Он  остановился  перед  телевизором  и,   вытираясь
полотенцем, уставился на экран.
   "...Которую, к сожалению, вы и  президент  Меррит  разделили  с  тысячами
других семей".
   Журналистка была ему незнакома.  На  вид  лет  тридцать,  может,  больше,
каштановые волосы рассыпались по плечам. Она говорила о серьезных вещах,  но
тем  не  менее  большие  глаза  и  чувственный  рот  не  могли  не  вызывать
сладострастных фантазий. У нее был характерный  сиплый  голос,  обычный  для
тележурналистов. Слушая их, создавалось впечатление, что все  они  закончили
одну и ту же школу дикции. Внизу экрана высветилось: Барри Трэвис.  Это  имя
ему ни о чем не говорило.
   "Мы с президентом  были  поражены,  узнав,  как  много  на  свете  семей,
переживших подобную трагедию, - говорила Ванесса Меррит. -  В  одной  только
нашей стране эта болезнь ежегодно уносит пять тысяч жизней".
   Грэй Бондюрант узнал это лицо и этот голос. Сразу же бросилось  в  глаза,
что Ванесса Меррит готовилась к интервью. Сложив руки  на  коленях,  она  не
позволяла себе жестикулировать и старалась контролировать выражение лица.
   А ведущая уже дала слово доктору Джорджу Аллану -  семейному  врачу  четы
Меррит, которому пришлось исполнить эту ужасную миссию  -  объявить,  что  в
детской комнате Белого дома умер Роберт Растон Меррит. Доктор Аллан объяснил
журналистке и  всей  телеаудитории,  что  медицина  до  сих  пор  ищет  пути
устранения причин, вызывающих синдром внезапной детской смерти.
   Затем  ведущая  перешла  к  частностям.  "Миссис  Меррит,  все  мы   были
свидетелями ваших с президентом горьких  переживаний  во  время  похорон.  -
Отдельные фрагменты в этот момент воспроизвели на экране. - Прошло  уже  три
месяца со дня того печального события. Без сомнения,  боль,  вызванная  этой
утратой, все еще сильна, но я знаю, с  каким  нетерпением  наши  телезрители
ждут вашего выступления. Итак, чем вы хотели бы поделиться с ними?"
   Ванесса  задумалась.  "Мой  отец  говорит,  что  обрушившееся   несчастье
проявляет в людях новые качества. - Она едва  заметно  улыбнулась.  -  Мы  с
Дэвидом чувствуем, что стали сильнее. И оба вместе, и каждый по отдельности.
Мы с ним прошли испытание на прочность и выжили".
   - Ерунда! - Мужчина швырнул полотенце в  угол  и  схватился  за  пульт  с
одним-единственным желанием переключить телевизор на другой канал,  лишь  бы
ее не слышать.
   И  тем  не  менее  что-то  его  удерживало.  Ванесса  продолжала:  "Мы  с
президентом надеемся, что те, кто испытал такую же трагедию, смогут найти  в
себе силы преодолеть боль и помочь  другим.  Жизнь  продолжается".  Ругаясь,
Бондюрант выключил телевизор.
   Текст интервью, подписанный, запечатанный и  доставленный  Ванессе,  надо
было прочитать и запомнить наизусть.  Видимо,  составитель  Далтон  Нили.  А
может быть, и ее отец - Клет Армбрюстер. А  возможно,  и  сам  президент.  В
конечном счете все сделано с одобрения Спенсера Мартина.
   Как бы они ни репетировали и ни старались перед  началом  интервью,  было
видно, что Ванесса говорила  не  свои  слова.  Она,  конечно,  исправно  все
заучила, но речь ее шла не от сердца. Интересно, понимает ли сама ведущая  с
таким  сексуальным  голосом,  что  ее  обманывают?  Ванесса   смотрела   как
запрограммированная говорящая кукла, в голове которой спрятана микросхема. А
докопаться до истины, понять, что творится у нее внутри, было бы  неприлично
и неблагоразумно.
   Он вдруг ощутил, что ему  стало  тесно  в  четырех  стенах,  и  прошел  в
столовую. Взял из холодильника пиво, вышел  на  веранду.  Огромная  веранда,
метра три в длину, с навесом. Откинувшись в кресле-качалке, он открыл пиво и
одним махом выдул полбанки.
   Сейчас он здорово смахивал на человека, рекламирующего пиво. Фотографии с
его изображением на этом простом фоне способствовали бы  бойкой  продаже  не
одного миллиона банок пива, но он не думал об этом, а может быть,  не  хотел
думать.  Он  знал,  что  оказывает  влияние  на  людей,  однако  никогда  не
задумывался и не анализировал почему. Он  не  был  тщеславен,  а  в  течение
последних лет вообще неделями не видел ни одной  живой  души.  Доведись  ему
поехать в Джексон-Хоул, он мог бы побриться, а мог бы и не делать этого.
   Он был таким, какой есть. Хотите принимайте,  хотите  -  нет.  Он  всегда
придерживался такой позиции, и  это  понимали  все,  с  кем  ему  доводилось
встречаться. Именно по этой причине ему не удалось вписаться в  политическую
и общественную жизнь Вашингтона. Да и не  надо.  Для  того  чтобы  завоевать
президентское доверие, необходимо уметь подчиняться, а Грэй Бондюрант не был
конформистом.
   Он поражал окружающих своим колючим и  холодным,  как  ледник,  взглядом.
Перед ним простирались снежные вершины  горной  гряды  Тентон,  до  которых,
казалось, рукой подать, но на самом деле до них было несколько миль.
   Грей смял  пустую  банку,  словно  обыкновенную  обертку  от  жевательной
резинки. Эх, вернуть бы время минут на десять вспять! И почему он не пошел в
душ чуть позже? Какая причуда судьбы  заставила  его  включить  телевизор  и
выбрать именно этот канал и именно в это время?!
   Лучше бы он никогда не видел этого интервью.
   Теперь его неотступно будет преследовать мысль о  Дэвиде,  Ванессе  и  их
ребенке, который умер в детской Белого дома.
   Что его больше всего раздражало, так это то, что интервью  способно  было
разжечь в нем новый интерес к общественной жизни.  Вот-вот  начнутся  всякие
дискуссии, предложения, будут высказываться различные  точки  зрения.  Затем
эта тема примет массовый размах и охватит всех и повсеместно.
   Дэвид Меррит вышагивал вдоль стола в Овальном  кабинете.  Рукава  рубашки
закатаны по локоть, руки в карманах.
   - Я никогда не слышал ничего подобного. Что это значит?  -  нахмурившись,
спросил он.
   - Его называли синдромом Мюнхгаузена  по  доверенности,  в  честь  одного
немецкого графа, который занимался тем, что причинял себе страдания.
   - Я думал, это называется мазохизмом, - заметил Спенсер Мартин.
   Доктор Джордж Аллан пожал плечами и плеснул себе еще  шотландского  виски
из личной коллекции президента.
   - Это не совсем моя область, и я еще не до конца исследовал проблему.
   - А Барри Трэвис это удалось, - с упреком произнес Меррит.
   Доктор, видимо, смутился:
   - От этой так называемой "по доверенности" можно умереть, если  страдания
причиняют кому-нибудь еще, особенно детям.
   - Как это связано с СВДС? - поинтересовался Меррит. -  Почему  Барри  так
далеко зашла в этом вопросе?
   Доктор Аллан быстро отхлебнул и ответил:
   - Потому что взрослые, страдающие этим расстройством,  иногда  впадают  в
крайности. Они физически ранят своих детей, иногда даже убивают их в попытке
привлечь к себе внимание  и  симпатии  людей.  Некоторые  загадочные  случаи
детских  смертей,  первоначально  приписываемые  СВДС,  в  настоящий  момент
рассматриваются как возможные убийства.
   Ругаясь себе под нос, Меррит сел за стол.
   - И зачем эта Трэвис  в  своей  передаче  использовала  все  эти  ужасные
истории?! Плесни мне чего-нибудь.
   Доктор налил ему виски.
   - Спасибо. - Меррит помолчал, затем взглянул на  Спенсера  и  нахмурился.
Как мог Спенсер думать о чем-то еще  в  то  время,  как  президент  озабочен
обсуждаемой проблемой?!
   - Наверное,  мне  не  надо  было  разрешать  интервьюировать  Ванессу,  -
произнес Меррит.
   - Ну что ты! Чем  навредило  ее  выступление  Перед  камерой?  -  спросил
доктор.
   - Ради Бога, Джордж, кому, как не тебе, знать... - раздраженно  отозвался
Меррит. - Этот чертов сериал...
   - Люди видят, - вмешался вдруг в разговор Спенсер.  Меррит  скользнул  по
нему взглядом, всем своим видом давая понять, что  интересуется  конкретными
именами. - Обслуживающий персонал, сэр. Они видят, как меняется настроение у
первой леди, и очень обеспокоены.
   Президент с упреком посмотрел на доктора.
   - Я не могу контролировать перепады настроения до тех пор, пока она будет
так много пить, - ответил Джордж.
   - Клет скоро совсем достанет меня! Я каждый раз повторяю ему, что  потеря
ребенка не могла не сказаться на ее здоровье. С чего он взял, что  его  дочь
спокойно перенесет такую утрату?
   - Все по-разному реагируют на трагедию. - Доктор старался помочь  ему.  -
Некоторые люди с головой окунаются в работу, стараясь таким образом  отвлечь
себя от постоянных воспоминаний. Некоторые приходят к Богу,  ставят  свечки,
молятся. Некоторые...
   - Понятно, понятно. Все понятно - оборвал его  Меррит.  -  Но  мой  тесть
этого не понимает.
   - Я поговорю с ним, если хочешь, - предложил Спенсер.
   Президент невесело рассмеялся.
   - Спенсер, ты  не  нравишься  Клету.  Если  бы  он  захотел  услышать  об
эмоциональном состоянии своей дочери, то ты был бы последним, кого он принял
бы. Кстати, она тебя тоже не очень любит. - Он повернулся к доктору.  -  Но,
возможно, если поговоришь с ним ты, Джордж, и объяснишь...
   - Я позвоню ему завтра и скажу,  что  вы  просили  меня  доложить  ему  о
состоянии здоровья его дочери.  И  постараюсь  успокоить  его  тем,  что  мы
постоянно следим за ее здоровьем.
   - Спасибо, - улыбнулся Меррит.
   - Нам надо думать не только о Клете, - произнес Спенсер.  -  В  следующем
году состоятся выборы. И этой администрации  необходима  сегодняшняя  первая
леди, нужна Ванесса, и как можно быстрее. В хорошей форме, готовая  к  новой
кампании! - Он повернулся к доктору. - Вы сможете вернуть ее к жизни?
   - Конечно. Другого пути нет.
   - Всегда есть альтернативы. Возражение Спенсера  прозвучало  так,  словно
ветром холодным потянуло.
   - Черт  возьми,  Спенсер,  -  произнес  Меррит,  -  это  звучит,  как  на
похоронах. Не обращай внимания на этого демона тьмы и смерти, Джордж.  -  Он
встал из-за стола и подошел к доктору. - Ванесса в хороших руках, и потому я
не волнуюсь. И спасибо, что объяснил мне про этот самый синдром Мюнхгаузена,
хотя он не имеет никакого отношения к смерти Роберта.
   Глядя на доктора в упор, он добавил:
   - Роберт перестал дышать прямо  в  своей  кроватке.  Причина  неизвестна.
Таково официальное заключение, и ты его разделяешь. Верно?
   - Абсолютно! СВДС. - Доктор Аллан допил виски и, попрощавшись,  вышел  из
кабинета.
   - - Лучше бы он был с нами, -  заметил  Спенсер,  когда  они  остались  с
президентом наедине.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь.
   - А Ванесса?
   - Она всегда была с нами заодно, разве нет?
   - Вначале - да. А сейчас я что-то не очень  уверен...  -  Только  Спенсер
Мартин мог позволить себе делать такие откровенные замечания о первой леди.
   Меррит высоко ценил способности своего главного советника, однако в  этом
вопросе они расходились во мнении.
   - И все-таки. Спенсер, я настаиваю, на своем: народ хотел, чтобы  Ванесса
дала интервью. Она великолепно выглядела и хорошо говорила.
   Спенсер, однако, так и не одобрил этой затеи.
   -  Я  обеспокоен  тем,  что  она  еще  до  интервью  встречалась  с  этой
журналисткой.
   - Я тоже  волновался  поначалу,  -  согласился  Меррит.  -  Новее  прошло
замечательно, как для нее, так и  для  нас.  Как  сказал  Джордж,  от  этого
интервью никакого вреда.
   И президент исподлобья взглянул на Спенсера.
   - Поживем - увидим. - Многозначительно произнес главный советник.
   - Ну хорошо, кто он?
   - О ком вы? - не поднимая глаз, спросила Барри.
   На полу перед ней лежали телефонограммы,  визитки,  открытки,  письма  от
телезрителей, и все - по поводу сериала о СВДС. Она и представить не  могла,
что ее передача вызовет такой общественный резонанс.
   - А ты скрытная, Барри. Решила не распространяться об этом...
   Наконец журналистка подняла голову.
   - О Боже!
   На пороге стояла секретарша отдела новостей с огромной  корзиной  цветов,
из-за которых ее почти не было видно.
   - Куда поставить?
   - Ух ты... - Как всегда,  стол  Барри  был  завален  разными  бумагами  и
представлял собой отнюдь не самое безопасное место. - Думаю, лучше всего  на
пол.
   Опустив корзину, секретарша выпрямилась.
   - Кто бы он ни был, пусть даже  чистый  крокодил  внешне,  выложить  кучу
баксов за цветы  -  это  я  тебе  скажу  не  хухры-мухры!  Он  явно  к  тебе
неравнодушен.
   Барри развернула открытку, вложенную в букет, и заулыбалась.
   - Я бы тоже так подумала, но он женат.
   - Все они женаты, ну и что?!
   Барри протянула женщине открытку. По  мере  того  как  секретарша  читала
написанную от руки записку, глаза ее становились шире и шире. Под конец  она
даже взвизгнула, чем привлекла внимание коллег, находящихся в этом  огромном
помещении.
   Барри взяла открытку и, обращаясь сразу ко всем, произнесла:
   - Это всего-навсего знак признательности со стороны нашего президента; он
превозносит мой талант и  способность  проникать  в  суть  дела,  хвалит  за
великолепный сериал и благодарит за исполненный гражданский долг.
   - Еще одно слово, и меня стошнит, - бросил присутствующий здесь Хови.
   Барри засмеялась и вложила открытку обратно в конверт.  Когда-нибудь  она
покажет ее своим внукам.
   - Ты просто завидуешь и злишься, что я, в  отличие  от  тебя,  знакома  с
Мерритами.
   Собравшиеся стали медленно расходиться,  кто-то  разворчался,  что,  мол,
некоторым везет в этой жизни.
   Оставшись одна, Барри сняла трубку и набрала  номер.  Тихим  голосом  она
спросила:
   - Ты свободен сегодня вечером?
   - Ты серьезно?
   - Холодильник пустой?
   - Нет, есть два бифштекса.
   - Я принесу вина. - Она взглянула на букет. - И цветы. Жди, через полчаса
буду.

Глава 5

   Ты сказала, что будешь через полчаса!
   - Не порти мне настроение, лучше руку подай. - Барри  бережно  держала  в
руках президентский букет, две бутылки вина и бумажный пакет с продуктами.
   - Ты что, обокрала свежую могилу? - спросил Дэйли Уолш, глядя на цветы.
   - Очень остроумно, - язвительно заметила Барри. - На-ка, почитай.
   Он вынул из букета открытку и, прочитав, присвистнул.
   - Впечатляет!
   Она весело улыбнулась.
   - Что и следовало ожидать.
   - Какие у тебя планы?
   - Для начала "обмыть".
   - Прекрасная идея!
   Они  вместе  прошли  на  кухню  -  самое  привлекательное  место  в  этом
исключительно уродливом доме.
   - Ну, как ты? - заботливо спросила она.
   - Как видишь, пока жив.
   Од на ко Тед Уолш, или, как его еще называли друзья, Дэйли, выглядел так,
словно  каждый  вздох  для  него  мог   стать   последним.   У   него   была
прогрессирующая  эмфизема,  вызванная  бессчетным   количеством   выкуренных
сигарет за то долгое время, что он обеспечивал население новостями.
   Закончив среднюю школу, он подрядился на  работу  в  одну  из  ежедневных
газет, отсюда и прозвище.  Работал  он  много  и  на  разных  должностях,  в
результате чего стал шефом отдела новостей на телевидении  города  Ричмонда.
Однако ему пришлось оставить этот пост в связи с болезнью.
   По возрасту ему еще не полагалось социальное обеспечение -  возможно,  он
никогда ничего и не получит, - и потому жил он на скромную пенсию. Мясо  уже
почти разморозилось и лежало на разделочном столе. Пока Барри готовила ужин,
Дейли, плеснув себе вина, наслаждался его букетом.
   Откатив переносной кислородный баллон, чтобы он  не  мешал  Барри,  Дэйли
произнес:
   - У Кронкрайта сегодня будет праздник желудка. От таких костей с мясом  и
потенция повысится!
   - Вряд ли, он бесплоден.
   - О, я совсем забыл! Ты кастрировала даже его. Она  раздраженно  стукнула
крышкой от сковородки по разделочному столу и повернулась к бывшему шефу.
   - Не заводись!
   - Но это правда. Ты открутила яйца всем мужчинам, с которыми встречалась.
Таким способом ты стараешься оттолкнуть их от себя прежде, чем это сделают с
тобой.
   - Я тебя не отвергала.
   - Я не в счет, - с трудом  усмехнувшись,  произнес  Дэйли.  -  Во  всяком
случае, я слишком стар и болен и  поэтому  не  представляю  угрозы.  А  если
серьезно, то тебе не следует тратить свои вечера на встречи со мной. Если ты
считаешь, что я самый лучший на свете мужчина, то мне искренне тебя жаль.
   - Но я люблю тебя, Дэйли. - Она приблизилась и чмокнула его в щеку.
   - Выбрось это из головы. - Он мягко оттолкнул ее. - И смотри не  пережарь
мясо! Я люблю, чтобы с кровью.
   Барри не обращала внимания на его грубость. Их привязанность друг к другу
была взаимной. В свое время они тяжело сближались, но теперь ничто не  могло
разрушить  их  дружбу.  Он  и  достигли  в  общении  такого  уровня,   когда
неодобрение или осуждение равносильно выражению нежности.
   - Я двадцать лет жизни убил на сигареты, -  заметил  Дэйли  после  ужина,
когда  они  пили  кофе  в  спальне.  Он  откинулся  в  кресле,  вставил  две
пластиковые трубочки, подсоединенные  к  переносному  кислородному  баллону,
лежащему у ног.
   Барри,  устроившись  на  диване  поудобнее,  подложила  себе  под  голову
подушку.
   - Недавно я встретилась с человеком, у которого был никотиновый  приступ.
Ты даже представить себе не сможешь, кто это!
   - Ну и кто же?
   - Это секрет.
   - Кому я расскажу? Кроме тебя, ко мне никто и не заходит.
   - Стоит тебе захотеть, и у тебя появилось бы  множество  друзей.  Ты  сам
никого не приглашаешь.
   - Не выношу жалости!
   - Тогда хорошо бы примкнуть к кому-то.
   - Кто захочет проводить время с больными, которые всасывают воздух  через
трубочки?
   - Мы уже говорили об этом, - монотонно произнесла Барри. - Давай не будем
снова поднимать эту тему.
   - Ладно, - проворчал он. - Кто он - этот загадочный курильщик?
   Поколебавшись, она ответила:
   - Наша первая леди.
   От удивления брови его поползли вверх.
   - Она нервничала перед тем, как дать интервью? - спросил он.
   - Нет. Это было в тот день, когда мы встретились с ней за чашкой  кофе  в
ресторане.
   - Ну а теперь, после того как ты поговорила с ней с глазу на глаз,