, - нервно огрызнулся он. - В конце концов, ты больше
не работаешь в полиции, а это существенно меняет дело. Откуда я знаю, как ты
используешь то, что узнаешь от меня?
   - Ты же меня знаешь, - повторила Лоретта спокойно. - Твои  секреты  умрут
вместе со мной, передавать их кому-то третьему я не собираюсь. Что  касается
твоих опасений, то они вполне законны... Но, думаю,  ты  будешь  чувствовать
себя спокойнее, если я  скажу,  что  работаю  над  делом  об  убийстве  Люта
Петтиджона.
   - Ух ты! - Он уставился на нее во все глаза. - Это правда, Лоретта?
   - Как бог свят.
   Волнуясь, Харви сделал большой глоток из стакана, который поставил  перед
ним официант.
   - А кто еще об этом знает?
   - Почти никто. И ты тоже должен молчать, понимаешь? Ни словечка ни единой
живой душе...
   - Можешь на меня положиться, - отозвался Харви сдавленным шепотом.  -  На
кого ты работаешь?
   - Я не имею права тебе этого сказать.
   - Насколько я знаю, полиция пока никого не задержала. Скажи  хотя  бы,  у
них есть подозреваемый? Лоретта покачала головой:
   - Извини, Харви, я не могу это обсуждать. Даже если бы я что-то  знала  и
сказала тебе, я бы обманула доверие моего заказчика.
   - Да нет, Лоретта, ты не волнуйся!  Можешь  ничего  не  говорить,  я  все
отлично понимаю... - Голос его прозвучал почти разочарованно,  но  на  самом
деле никакого разочарования Харви не испытывал. В нем уже  проснулась  жажда
приключений, до которых он был большой охотник. Кроме того,  причастность  к
секретным операциям и тайным расследованиям согревала  ему  душу  и  приятно
тешила  самолюбие,  уязвленное  тем,  что  в  большинстве  компаний  его  не
принимали всерьез.  Лоретта  прекрасно  это  понимала,  но,  хотя  ей  порой
становилось стыдно, что она так беззастенчиво играет на этих его  слабостях,
желание помочь Хэммонду и  хотя  бы  частично  реабилитировать  себя  в  его
глазах, пересилило.
   - Мне нужна любая информация, какую ты только сможешь добыть,  о  докторе
Кэрти. Полное имя - Юджин Э. Кэрти. У меня  также  есть  номер  ее  карточки
социального страхования, номер водительской лицензии  и  так  далее.  Доктор
Кэрти - психоаналитик, у нее своя практика в Чарлстоне.
   - Женщина-психоаналитик? Она лечила Петтиджона или была  его  любовницей?
Или и то, и другое вместе?
   - Этого я не могу тебе сказать.
   - Но, Лоретта... - жалобно протянул Харви.
   - Я просто не знаю, клянусь, - торжественно проговорила она. - Все, что у
меня есть, это сведения, которые я сумела добыть  -  отчеты  о  доходах  для
налоговой службы, кредитные карточки, движение денег на счетах. Насколько  я
могу судить, здесь все в порядке. У  мисс  Кэрти  собственный  большой  дом,
никаких крупных долгов, ничего  такого...  Она  ни  с  кем  не  судится.  За
последние пять лет она даже не заработала ни одного штрафа за не  правильную
парковку.  Ее  университетские  характеристики  и  сведения  о   последующей
профессиональной деятельности производят  самое  благоприятное  впечатление.
Мисс Кэрти была отличной студенткой, и уже на последнем курсе  ее  несколько
раз приглашали на работу  в  самые  престижные  клиники  и  профессиональные
объединения врачей-психотерапевтов, но она  предпочла  основать  собственную
практику.
   - Но ведь это требует очень больших денег. Должно быть,  она  из  богатой
семьи.
   - Юджин Кэрти действительно унаследовала солидную сумму от своих приемных
родителей. Ее приемный  отец,  доктор  Марион  Кэрти,  был  самым  известным
практикующим психотерапевтом в Нашвилле, а приемная мать -  Синтия  Кэрти  -
сначала была школьной  учительницей,  но  впоследствии  стала  домохозяйкой.
Своих детей у них не было. Оба погибли много  лет  назад  в  авиакатастрофе,
когда направлялись в Юту на лыжный курорт.
   - Может быть, катастрофа  была  подстроена?  -  с  заговорщическим  видом
вставил Харви, и Лоретта постаралась спрятать улыбку за стаканом с  содовой.
Кажется, он уже вполне проникся духом расследования.
   - Нет, этого не было.
   - Гм-м... - в задумчивости протянул Харви. - Похоже, ты и без меня узнала
порядочно. Лоретта отрицательно покачала головой:
   - Мне по-прежнему ничего не известно о ее детстве и юности. Дело  в  том,
что супруги Кэрти удочерили Юджин, когда ей уже исполнилось пятнадцать.
   - Что ты говоришь?! - удивился  Харви.  -  Ведь  она  была  почти  совсем
взрослой! Таких обычно не...
   - Это-то и странно. И, похоже, с этого момента наша  Юджин  Кэрти  начала
новую жизнь. Все, что было с ней  раньше,  равно  как  и  обстоятельства  ее
удочерения, остается тайной за семью печатями. Именно поэтому я и обратилась
за помощью к тебе.
   - Гм-м... - снова хмыкнул Харви и отпил глоток.
   - Я узнала, что в старших  классах  Юджин  училась  в  частной  школе,  -
добавила Лоретта. - Я позвонила туда и  переговорила  со  всеми,  начиная  с
учителей и кончая  председателем  попечительского  совета  школы.  Все  они,
конечно, были очень вежливы и любезны, но ни один из них не проболтался. Они
не захотели прислать мне ни личного дела Кэрти, ни хотя бы списка тех, с кем
она  заканчивала  школу.  Разумеется,  я  понимаю,  что  таким  образом  они
оберегают частную жизнь Юджин или репутацию ее приемных родителей, но мне от
этого не легче. Мне удалось выяснить только, что Марион и Синтия Кэрти  были
достойными людьми  и  пользовались  заслуженным  уважением.  Перед  тем  как
оставить работу, Синтия Кэрти даже получила титул "Учитель года". Пациенты и
коллеги доктора Мариона искренне оплакивали его,  когда  он  погиб.  Он  был
также псаломщиком в нашвилльской церкви, а Синтия... В общем, ты уловил  мою
мысль, - неожиданно закончила Лоретта. -  Мне  не  удалось  собрать  никаких
сведений относительно детства и ранней юности доктора Юджин Кэрти. А у  меня
такое чувство, что именно в  этой  информации  и  таится  ответ  на  главный
вопрос...
   - ..Кто  убил  Люта  Петтиджона?  -  с  волнением  спросил  Харви,  снова
поправляя сползшие на кончик носа очки. - Но что я могу сделать?
   - Ты должен забраться в базы данных социальной службы, приютов и  полиции
и выяснить все, что только возможно, о детских годах Юджин.
   Харви снова издал театральный стон.
   - Я так и знал, что именно этого ты от меня потребуешь!
   - Возможно, там ничего особенного нет, Харви. Я просто хотела, чтобы тына
всякий случай заглянул в эти записи.
   - Одного этого больше чем достаточно, чтобы  меня  с  треском  выгнали  с
работы. Ты ведь знаешь, как строго охраняют свои секреты социальные  службы,
- возразил он. - В особенности если дело касается  тайны  усыновления.  Туда
лучше и не соваться.
   - Ты не попадешься, - уверенно возразила Лоретта. - Ведь ты же не обычный
хакер-любитель,  ты  -  настоящий  компьютерный  гений.  Кстати,  мне  нужны
сведения и из Теннесси тоже. Даже в первую очередь из Теннесси, ведь  именно
оттуда Юджин родом.
   - Забудь об этом!
   Перегнувшись через стол, Лоретта потрепала его по руке.
   - Я знаю, что ты сможешь сделать это и не попасться!
   - Если Служба охраны детства  что-то  пронюхает,  у  меня  будут  крупные
неприятности.
   - Я уверена в тебе, Харви.
   Харви яростно кусал губы, но Лоретта видела, что он  попался.  Охваченный
азартом, Харви рвался в бой, хотя задача, которую она перед  ним  поставила,
действительно была сложной и небезопасной.
   - Хорошо, я согласен попробовать, - сказал он наконец. - И еще: не торопи
меня. Это тонкая работа, которая не терпит спешки, понятно?
   - Как скажешь. - Лоретта опустила глаза, чтобы скрыть их довольный блеск.
- Тебе виднее, как действовать, и все же постарайся долго не  копаться...  -
Она залпом допила содовую. - Кстати, пока будешь заниматься делом...
   - Что еще? - Харви в притворном ужасе закатил глаза.
   - Проверь заодно кое-что лично для меня...

***

   - Алло, это Смайлоу.
   - Ну, говори же, - поторопила его Стефи. - У  моего  сотового  не  вечные
аккумуляторы.
   - У моего тоже. Мне только что звонили из Центральной  криминалистической
лаборатории.
   - Есть новости?
   - Да.
   - Хорошие?
   - Для всех, кроме мисс Кэрти.
   - Ну-ка, расскажи.
   - Помнишь непонятную частицу, которую Мэдисон снял с пиджака Петтиджона?
   - Кажется, ты что-то говорил, но я...
   - Это гвоздика.
   - В смысле?
   - Пряность.
   - Понятно... - протянула Стефи, хотя ей было ничего не понятно.
   - А теперь скажи мне, когда ты в последний раз видела гвоздику.
   - Кажется, на пасху. Мама готовила ветчину с гвоздичным соусом.
   - А я видел вчера, когда побывал в доме у мисс Кэрти. У  нее  в  прихожей
стоит большая ваза со свежими апельсинами, которые  сплошь  утыканы  почками
гвоздики.
   - Есть! - вырвалось у Стефи. - Теперь она попалась.
   - Нет еще, но мы, похоже, действительно напали на что-то конкретное.
   - А что насчет волоса?
   - Волос человеческий, но Петтиджону он не принадлежит.  К  сожалению,  мы
пока не можем установить, принадлежит ли он мисс Кэрти.
   - Вот именно - пока... Смайлоу негромко рассмеялся.
   - Ладно, Стефи, спокойной ночи.
   - Постой-постой, разве ты не собираешься сообщить новости Хэммонду?
   - А ты?
   - Ладно, до завтра, Рори, - сказала Стефи после небольшой паузы.

***

   Хэммонд с самого начала не собирался отвечать на  настойчивые  телефонные
звонки  и  передумал  за  считанные  мгновения  до   того,   как   включился
автоответчик. Но едва он поднес трубку к уху, как тотчас же пожалел об этом.
   - Я уж начал думать, что тебя нет дома. - В устах Престона Кросса простая
констатация факта легко превращалась в упрек,  и  сейчас  был  именно  такой
случай.
   - Я был в душе, - солгал Хэммонд. - Что ты хотел?
   - Я только что отвез твою  матушку  в  бридж-клуб  и  теперь  возвращаюсь
домой, - сказал Престон. - Мне не хотелось, чтобы она  садилась  за  руль  в
такой дождь.
   Хэммонд машинально кивнул. Со стороны брак его родителей  мог  показаться
бесконечно старомодным - так четко были расписаны в нем роли  и  обязанности
супругов. Сколько он себя помнил, все решения отец  принимал  единолично,  а
мать только исполняла его волю. Слепая покорность, с которой  она  следовала
каждому слову Престона, никогда не была по душе  Хэммонду.  Порой  ему  даже
казалось,   что   подобный   порядок   вещей   унижает   мать,   лишает   ее
индивидуальности, однако сама Амелия, похоже,  была  вполне  довольна  своим
положением. Именно поэтому Хэммонд  никогда  не  высказывал  своих  сомнений
открыто, боясь рассердить отца и огорчить мать, к тому же  в  данном  случае
его мнение мало что значило. Ни Престон, ни Амелия просто не стали бы ничего
менять в своем браке, который благополучно просуществовал больше сорока лет.
   - Как продвигается расследование, сын?
   -  Отлично,  -  озадаченно  ответил  Хэммонд,  не  совсем  понимая,   чем
объясняется этот внезапный интерес. Престон усмехнулся.
   - Не мог бы ты рассказать поподробнее?
   - Зачем тебе?
   - Так, любопытно стало. Сегодня я играл в гольф  с  твоим  боссом,  и  он
упомянул, что Смайлоу уже дважды допрашивал  эту..,  как  бишь  ее?  Ну,  ту
женщину, которую он подозревает  в  убийстве.  Как  я  понял,  оба  раза  ты
присутствовал при допросе...
   Услышав эти слова, сказанные небрежным тоном, Хэммонд машинально  кивнул.
Ему все стало ясно. Престон не просто любопытствовал - он хотел быть уверен,
что его сын справляется с порученным делом.
   - Мне не хотелось бы обсуждать это по сотовому телефону, - сказал  он.  -
Ведь ты звонишь из машины, не так ли?
   - Не глупи. Я просто хочу знать,  как  твои  дела.  Стараясь  изгнать  из
своего  голоса  извиняющиеся  нотки,  Хэммонд  начал  коротко  пересказывать
содержание обоих допросов.
   - Ее адвокат...
   - Фрэнк Перкинс - отличный юрист, - перебил Престон Кросс. - Тебе нелегко
придется.
   Хэммонд только хмыкнул. Похоже, отец был осведомлен  о  деталях  не  хуже
его, так что, делясь с ним информацией, которая формально являлась служебной
и не подлежала разглашению, он не  совершал  преступления.  Не  больше,  чем
Монро Мейсон, с которым его отец был дружен со школьной скамьи и который  за
сегодняшней  партией  в  гольф,  несомненно,  посвятил   Престона   во   все
подробности расследования.
   Сам Хэммонд вряд ли мог что-то к этому добавить, даже если б захотел.
   - Перкинс считает, что у нас нет против мисс Кэрти ничего конкретного,  -
закончил он.
   - А как твое мнение?
   Прежде чем ответить на этот вопрос, Хэммонд надолго задумался, зная,  что
то, что он скажет сейчас, может бумерангом вернуться к нему.  К  тому  же  в
отличие от Юджин он никогда не был особенно умелым лжецом. Его способна была
смутить малейшая не правда, а ведь  его  совесть  уже  отягощали  целых  два
чудовищных обмана - обмана, которые он совершил, когда скрыл истину.
   Впрочем, к своему удивлению, Хэммонд обнаружил, что отцу он может лгать с
относительной легкостью.
   - Смайлоу удалось поймать  мисс  Кэрти  на  лжи,  но  Перкинсу,  как  мне
кажется, будет довольно легко отбиться, если дело попадет к судье.
   - Как именно?
   - Все дело в том, что обвинение.., в лице Смайлоу и моем, пока не  сумело
добыть ни одной бесспорной улики, указывающей на причастность мисс  Кэрти  к
убийству Петтиджона.
   - Но почему тогда эта мисс Кэрти  выдумала  целую  историю  вместо  того,
чтобы прямо ответить, где она была в субботу вечером?
   - Мейсон, я вижу, ничего не забыл, - вздохнул Хэммонд.
   - Но разве стала бы она лгать, если бы ей было нечего скрывать?
   - Ну а если у нее было свидание? Если она солгала просто для того,  чтобы
не втягивать своего любовника в это сомнительное дело? - желчно  осведомился
Хэммонд. - Об этом вы с Мейсоном не подумали?
   - Что ж, это возможно... - задумчиво проговорил Престон.  -  Но  в  любом
случае ложь остается ложью, и я рад, что  Смайлоу  удалось  разоблачить  эту
дамочку. Я знаю, сын, ты  его  недолюбливаешь,  но  даже  ты  не  можешь  не
признать, что Смайлоу - отличный детектив.
   - Спорить с тобой я, во всяком случае, не собираюсь.
   - А тебе известно, что он к тому же дипломированный  юрист?  Услышав  эти
слова, Хэммонд внутренне собрался. Он достаточно хорошо изучил своего отца и
знал его тактику. Это последнее замечание Престона  можно  было  сравнить  с
коротким джебом <Джеб - короткий, прямой удар в боксе.> в  лицо,  призванным
не  столько  поразить  противника,   сколько   отвлечь   его   внимание   от
зубодробительного апперкота, после которого легко  можно  было  оказаться  в
нокдауне. И удар не заставил себя ждать.
   - Надеюсь, - добавил Престон, - Смайлоу не планирует  в  ближайшее  время
перевестись из полиции в прокуратуру, потому что в этом  случае  ты,  сынок,
можешь остаться без работы.
   Хэммонд крепко сжал зубы, борясь с соблазном послать отца куда подальше.
   - Я говорил твоей матери...
   - Ты обсуждал это дело с мамой?
   - Почему бы нет?
   - Потому что... Потому что это нечестно.
   - По отношению к кому?
   - По отношению ко всем, кого это касается. К полиции,  к  прокуратуре,  к
подозреваемой, к самому Смайлоу, наконец... Что, если эта женщина ни  в  чем
не виновата? Ее репутация может оказаться погубленной ни за что ни про  что,
а если разразится скандал, отвечать придется Смайлоу...
   Ему было плевать на Смайлоу, но из  тактических  соображений  он  все  же
упомянул о нем, чтобы отец ничего не заподозрил.
   - Не пойму, почему ты так расстраиваешься...
   - Надеюсь, - отчеканил Хэммонд, - мама не станет распространяться об этом
в бридж-клубе и делиться с партнершами подробностями расследования?
   - По-моему, ты принимаешь это слишком близко к сердцу.  Хэммонд  подумал,
что его отец, возможно, прав, однако он ничего не мог с собой поделать.  Чем
дольше  продолжался  этот  идиотский  телефонный  разговор,  тем  больше  он
раздражался и тем  сильнее  нервничал.  Меньше  всего  ему  хотелось,  чтобы
Престон контролировал каждый  его  шаг.  Судебный  процесс  такого  масштаба
требовал от любого участвующего в нем юриста предельной сосредоточенности  и
максимального напряжения сил. Хэммонд хорошо знал, что,  когда  работаешь  с
полной отдачей, часы кажутся днями, а недели тянутся, как месяцы, но с  этим
он вполне способен был справиться. Больше того,  от  такой  работы  он  даже
получал удовольствие. Но неизмеримо труднее ему было справиться  с  потоками
критики, на которую его  отец  никогда  не  скупился.  Это  было  не  просто
неприятно, как неприятен любой удар по самолюбию, - это  было  даже  опасно,
так как могло подорвать его уверенность в правильности выбранной  тактики  и
заставить мучительно обдумывать каждый следующий шаг.
   - Послушай,  па,  я  знаю,  что  делаю,  -  сказал  он  как  можно  более
миролюбиво.
   - Я никогда не сомневался в твоей компетентности и профессиональной...
   - Черта с два! - не выдержал  Хэммонд.  -  Ты  подвергаешь  сомнению  мою
компетентность каждый раз, когда беседуешь с Мейсоном и  выуживаешь  у  него
подробности, которые тебе знать не  положено.  Почему  тебе  не  приходит  в
голову, что, если бы Мейсон не был доволен моей работой, он  никогда  бы  не
поручил мне вести это дело? И уж конечно, он бы не считал меня  своим  самым
вероятным преемником...
   - Все, что ты говоришь, верно, - невозмутимо заявил Престон. - Тем больше
у меня оснований беспокоиться, как бы ты не допустил какой-нибудь ошибки.
   - С чего ты взял, что я должен совершить ошибку?
   -  Насколько  мне  известно,  эта  мисс  Кэрти  -  очень  привлекательная
женщина...
   Этого Хэммонд не ожидал. Выпад был настолько  неожиданным,  что  он  даже
пошатнулся. Престон Кросс прекрасно умел выбирать самые незащищенные места.
   - > Это... - процедил Хэммонд сквозь зубы, - ..это  самая  оскорбительная
вещь из всех, что ты мне только что наговорил.
   - Послушай, Хэммонд, я...
   - Нет, это ты послушай!.. Я исполню свой долг, чего бы это ни стоило,  и,
если будет необходим смертный приговор, я  без  колебаний  его  потребую.  И
точно так же я потребую обвинительного приговора для тебя,  когда  вскроются
все твои неблаговидные дела.
   - По-моему, ты блефуешь, парень, - сказал Престон после небольшой паузы.
   - Ты так думаешь? - фыркнул Хэммонд.
   - Тогда сделай это. Отдай меня под суд, только не забудь сначала  уяснить
себе мотивы...
   - Какие?
   - Обыкновенные. Прежде чем предъявить мне обвинение, убедись, что у  тебя
в  руках  -  настоящие,  серьезные  улики,  а  не   мелочная   зависть   или
недовольство. Не стоит тратить свое и мое время и ставить  себя  в  неловкое
положение только из-за того, что ты за что-то на меня обижен, потому что  по
этой "статье" меня никогда не приговорят. Пытаясь досадить мне, ты  сделаешь
хуже прежде всего себе.
   Хэммонд с такой силой сжал трубку, что у него заныли пальцы.
   - До свидания, папа, - твердо сказал он и дал отбой.

***

   Несмотря на дождь, Юджин все-таки  решила  немного  пробежаться  и  сразу
обнаружила, что ливень ей нисколько  не  мешает.  Напротив,  она  с  меньшим
отчаянием думала о том хаосе, в который погрузилась вся ее остальная  жизнь.
Из-за поездки в полицию ей пришлось перенести несколько лечебных сеансов  на
более поздний час, что было  не  просто  тяжело  физически,  но  и  означало
существенную умственную и эмоциональную перегрузку. Но  бег  трусцой  быстро
избавил ее от внутреннего напряжения и дал отдых усталому мозгу.
   Шлепая кроссовками по лужам, Юджин  размышляла  о  своих  пациентах.  Что
будет с ее практикой, думала она, когда станет известно, что ее  подозревают
в убийстве Петтиджона? Как поведут себя ее больные? Изменит ли это их мнение
о ней?
   Разумеется, изменит, ответила она себе. Довольно  глупо  было  надеяться,
что все останется как прежде. Вряд ли ее  пациенты  отнесутся  равнодушно  к
тому, что их лечащий врач оказался в самом  центре  скандала,  связанного  с
расследованием убийства. Пожалуй, нужно уже завтра  направить