на,
обдумывая свое положение. В конце концов она пришла к заключению, что,  если
ей удастся удерживать Бобби на порядочном расстоянии,  никто  и  никогда  не
сможет связать ее с Петтиджоном. Пока Хэммонд уверен в ее невиновности,  то,
где она провела ночь с субботы на воскресенье, останется их тайной  хотя  бы
уже потому, что истина была невыгодна ему самому.
   Но ведь Хэммонд - специальный помощник окружного прокурора,  и  он  будет
вести это дело, напомнила она себе. До  каких  пор  он  сможет  пренебрегать
своими служебными обязанностями?
   Очевидно, до тех пор, пока будет уверен в ее невиновности. Но если у него
появится хотя бы тень сомнения, тогда...
   О том, что случится тогда, Юджин размышлять не стала. "Буду  отвечать  на
вопросы, пока он не убедится в моей невиновности,  а  там  видно  будет",  -
решила она.
   - С моей стороны это было глупо, мистер Смайлоу, - сказала  Юджин.  -  Но
мне почему-то показалось, что история с поездкой в Хилтон-Хед будет  звучать
гораздо убедительнее. В конце концов, я  уже  не  маленькая  девочка,  чтобы
любить карнавалы и ярмарки.
   - Но зачем вам понадобилось убеждать нас в чем-то? Фрэнк  Перкинс  поднял
руку, но Юджин опередила его.
   - Я не привыкла, чтобы меня допрашивали в полиции, -  сказала  она.  -  Я
нервничала, как, наверное, нервничает каждый, кто попадает в  этот  кабинет.
Вы должны меня понять.
   - Я вас понимаю, доктор Кэрти, -  сказал  Смайлоу  с  кривой  улыбкой.  -
Поверьте, у меня не было ни малейшего намерения запугивать вас, но и вы меня
поймите: с моей точки зрения, вы вели себя намного спокойнее, чем  любой  из
тех, кого я когда-либо допрашивал. И я, и мисс Манделл, и мистер Кросс -  мы
все отметили, как хорошо вы владеете собой.  Редко  кто  способен  держаться
столь невозмутимо, когда его обвиняют в убийстве.
   Не зная, как расценивать эти слова - как оскорбление или как  комплимент,
- Юджин промолчала. Интересно, промелькнуло  у  нее  в  голове,  что  сказал
Хэммонд по поводу этого ее "странного спокойствия"? У  кого,  у  кого,  а  у
него-то было что сказать...
   - Знаете, мисс, вы - настоящая мошенница!..
   - Прошу прощения,  как  вы  сказали  ?..  Притворяясь  оскорбленной,  она
запустила обе руки ему в волосы, и попыталась оторвать его голову  от  своей
шеи, но он не поддался.
   - Просто ты попал на женщину, которая умеет прекрасно  владеть  собой,  -
проговорила она, оставляя свои попытки. Его щетина слегка кольнула ее грудь.
   - Когда я спасал тебя от  морских  пехотинцев,  я  подумал:  "Вот  крутая
телка".
   -  То  "мошенница",  то  "крутая  телка"...  Уж  не  знаю,   что   звучит
оскорбительнее.
   - ..Но в постели, - продолжал он, не слушая ее, -  твое  поведение  никак
нельзя назвать сдержанным.
   - Трудно сдерживаться, когда...
   - Когда что?
   - Когда...
   Его язык коснулся ее соска, и она снова потеряла всякое самообладание.
   - Вы были на ярмарке одна?
   - Что? - Вопрос Смайлоу так резко вернул ее к  действительности,  что  на
мгновение Юджин растерялась и, не совладав  с  собой,  бросила  на  Хэммонда
быстрый взгляд. Его глаза полыхнули в ответ таким жаром, словно он  все  это
время читал ее мысли и испытывал то же, что и она. Вновь испытывал...
   И, глядя на вздувшуюся, пульсирующую вену  у  него  на  виске,  Юджин  со
стыдом и растерянностью осознала, что всего минуту  назад  она  была  опасно
близка к самому настоящему оргазму.
   - Что вы сказали? - снова повернулась она к Смайлоу, и детектив  повторил
свой вопрос.
   - Да-да, - поспешно кивнула Юджин. - Я была на ярмарке одна.
   - И оставались одна на протяжении всего вечера? - уточнил Смайлоу.
   Смотреть в его немигающие глаза и лгать было невероятно  трудно,  но  она
снова кивнула.
   - Вы не встретили никого из друзей? Ни  с  кем  не  познакомились?  Может
быть, вы позволили кому-то поухаживать за вами?
   Юджин  быстро  сглотнула.  Это  было  уже  очень  "горячо".   Почему   он
спрашивает?
   - Нет, я была одна, - повторила она снова, борясь с подступающей паникой.
   - У меня нет сомнений, что вы  уехали  с  ярмарки  тоже  одна,  -  сказал
Смайлоу с плохо скрытой издевкой. - Позвольте узнать, во сколько это было?
   - Когда аттракционы стали закрываться.  Сколько  времени  тогда  было,  я
просто не помню - не обратила внимания.
   - И куда вы отправились потом?
   - Вопрос не  относится  к  существу  дела,  -  вмешался  долго  молчавший
Перкинс. - И  вообще,  детектив,  результаты  этой,  с  позволения  сказать,
беседы, а по сути -  самого  настоящего  допроса,  не  могут  иметь  никакой
юридической силы. У вас нет никаких оснований  требовать  от  моей  клиентки
отчета  о  том,  где  она  была,  что  делала,  с  кем  встречалась  или  не
встречалась. Мисс Кэрти имеет право вообще не отвечать на  ваши  вопросы,  к
тому же вы пока не доказали, что она побывала в номере Петтиджона  или  хотя
бы возле него. Она же объяснила, что даже не  была  с  ним  знакома!  -  Тут
адвокат даже привстал на стуле  от  возмущения.  -  Совершенно  недопустимо,
чтобы человек с такой безупречной репутацией  и  занимающий  столь  заметное
положение в обществе, как доктор Кэрти,  подвергался  этому  возмутительному
допросу на том лишь основании, что какой-то приезжий из Мейкона  утверждает,
будто видел ее в коридоре, хотя вы сами заявили, что он в это время не чаял,
как добраться  до  туалета!  Скажите,  Смайлоу,  вы  действительно  считаете
человека, страдающего  острым  кишечным  расстройством,  способным  замечать
что-либо вокруг себя? Может ли он быть достаточно надежным свидетелем, чтобы
на  основании  его  показаний  обвинять  мою  клиентку  в  таком   серьезном
преступлении, как убийство? Если  да,  -  тут  голос  адвоката  зазвенел  от
возмущения, - то я  могу  сказать  вам  только  одно:  вы  опустили  планку,
опускать которую нельзя ни в коем случае. Этак вы далеко пойдете,  детектив!
Подумайте об этом на досуге, потому что мы  немедленно  уходим.  И  зарубите
себе на носу: в следующий раз моя клиентка и  пальцем  не  пошевелит,  чтобы
помочь полиции, которая только и делает, что оскорбляет ее, вторгается в  ее
частную жизнь и мешает нормальной работе с пациентами. И он знаком предложил
Юджин встать.
   - Блестящая речь, Фрэнк, но мы еще не закончили, - отозвался  Смайлоу.  -
Моим помощникам удалось уличить мисс Кэрти еще в одной  лжи,  которая  имеет
отношение к такому важному вопросу, как орудие убийства.
   - Может  иметь,  детектив,  -  машинально  поправил  его  адвокат,  мигом
насторожившись. - Выбирайте выражения, когда говорите о  подобных  вещах.  Я
уже сейчас могу подать иск на полицейское управление по обвинению в клевете.
   - Не волнуйтесь, адвокат, в данном случае даже вам  не  подкопаться...  -
Смайлоу довольно хмыкнул и повернулся к Юджин:
   - Доктор Кэрти, вчера вы заявили, что не храните огнестрельное оружие.
   - Я подтверждаю это, - кивнула она.
   -  Тогда  ознакомьтесь.  -  И  Смайлоу  достал   из   папки   стандартную
регистрационную форму, которую Юджин тотчас же узнала. Бегло  проглядев  ее,
она передала документ адвокату.
   - Я купила этот револьвер для самообороны, - сказала она спокойно. -  Как
следует из даты, это было много лет назад. Но сейчас револьвера у меня нет.
   - Что же с ним случилось?
   - Юджин?.. - Фрэнк Перкинс наклонился вперед, вопросительно глядя на нее.
   - Я отвечу, - кивнула она и снова повернулась к  Смайлоу.  -  Как  я  уже
сказала, револьвер был приобретен мною для самозащиты несколько  лет  назад,
но,  если  не  считать  нескольких  уроков  стрельбы,  я  ни  разу   им   не
воспользовалась. Он всегда лежал в кобуре под  сиденьем  моей  машины,  и  в
конце концов я совершенно о нем забыла. Я не вспомнила о револьвере и тогда,
когда продала старый автомобиль  и  купила  новый.  Только  через  несколько
недель я  спохватилась  и  позвонила  в  фирму,  которая  приобрела  у  меня
подержанную машину.  Менеджер  пообещал  навести  справки,  но,  как  вскоре
выяснилось, ни его сотрудники, ни покупатель ничего о револьвере  не  знали.
Очевидно, кто-то, кто чистил салон или ремонтировал мою старую машину  перед
продажей, наткнулся на него и решил присвоить. Как бы там ни было, револьвер
пропал.
   - Ваш револьвер был того же калибра, что и тот, из  которого  стреляли  в
Люта Петтиджона?
   - Да, это был стандартный револьвер калибра 38 мм, мистер Смайлоу. Он  не
отличался от серийных образцов даже улучшенной отделкой.
   Детектив улыбнулся холодной улыбкой, которая уже прочно ассоциировалась с
ним в сознании Юджин.
   - Понятно. - Он с озабоченным видом  потер  лоб.  -  Но  вот  что  у  нас
получается,  мисс  Кэрти...  Мы  нашли  доказательство  того,  что  когда-то
револьвер у вас был, а вашу историю о том, как вы его потеряли,  подтвердить
практически  невозможно.  Вас  видели  неподалеку  от  места   преступления.
Несколько ранее вы солгали, когда рассказывали,  как  и  где  провели  вечер
субботы. Никакого алиби  у  вас  нет...  -  Он  слегка  приподнял  плечи.  -
Попробуйте взглянуть на эти факты с моей точки зрения, мисс Кэрти.  Лично  у
меня появилось такое ощущение, что здесь слишком много совпадений.
   - На что вы намекаете, детектив?
   - На то, что вы и есть тот убийца, которого мы ищем. Юджин  открыла  рот,
чтобы возразить, но обнаружила, что лишилась дара речи. Вместо нее заговорил
Перкинс:
   - Вы готовы предъявить мисс Кэрти официальное обвинение, детектив?
   Смайлоу несколько мгновений пристально смотрел на Юджин.
   - Пока нет.
   - Тогда мы уходим немедленно.
   Адвокат больше ничего не добавил  и  не  позволил  сделать  этого  Юджин.
Впрочем, она и не собиралась ничего говорить - она была слишком  напугана  и
прилагала все силы, чтобы не показать этого.
   Важной составляющей ее работы психоаналитика было умение читать выражения
лиц людей и разбираться в языке тела. Это помогало понять, что  тревожит  ее
пациентов, так как зачастую они говорили одно, а думали совершенно другое.
   Но  в  мысли  Смайлоу  Юджин  проникнуть  не  могла.  Его  лицо  казалось
высеченным из самого холодного мрамора, ничто в нем не дрогнуло даже  тогда,
когда, глядя ей прямо в глаза, он обвинил ее  в  убийстве.  Только  человек,
обладающий стопроцентной уверенностью в том, что он говорит  и  делает,  мог
быть столь твердым и бесстрастным.
   Что касалось Стефи Манделл, то она, напротив,  готова  была  пуститься  в
пляс или захлопать в ладоши от радости. Судя  по  всему,  она  считала,  что
ситуация  изменилась  окончательно  и  бесповоротно  и  что   доктор   Кэрти
проиграла.
   Но все это было не так важно для Юджин, как реакция Хэммонда, и со смесью
тревоги и страха она повернулась к двери и посмотрела на него.
   Хэммонд стоял, прислонившись к стене. Руки его  были  сложены  на  груди,
одна бровь опустилась, вторая - та, что была изогнута  больше,  -  наоборот,
слегка   приподнялась,   словно   выражая   веселое   недоумение.   Обычному
неподготовленному человеку могло даже показаться, что Хэммонд  действительно
спокоен и даже немного скучает,  но  одна  его  "закрытая"  поза  подсказала
Юджин, что он напряжен до предела. Чуть опущенные веки и напряженная челюсть
выдавали бурю эмоций,  каждую  секунду  готовых  вырваться  на  поверхность.
Пульсирующая на виске жилка говорила об усилиях, которые он прилагал,  чтобы
этого не случилось.
   И на одну секунду Юджин с ужасом подумала о том, что будет,  если  он  не
выдержит?

Глава 20

   Любой директор по подбору актеров, не колеблясь,  взял  бы  его  на  роль
придурка. Начать с того, что у него была самая подходящая для подобной  роли
фамилия, дававшая немало поводов для обидных прозвищ и насмешек.  Звали  его
Харви Дубб. Дубовая Голова, Дубовые Мозги, Дал Дуба,  Дубина  Стоеросовая  -
сначала одноклассники, а потом и коллеги по работе изощрялись  в  остроумии,
стараясь придумать кличку посмешнее.
   Внешностью он тоже не подкачал и  вполне  соответствовал  существующим  в
обществе представлениям о том, как должен выглядеть типичный недоумок. Харви
носил очки с очень толстыми линзами, какие обычно  носят  больные-дауны.  Он
был бледным, тощим, и из носа у него постоянно текло. Он каждый день надевал
галстук-бабочку. Зимой  он  носил  свитера  из  пестрой  шерсти  и  твидовые
пиджаки, летом же их сменяли  рубашки  с  короткими  рукавами  и  полотняные
костюмы.
   Единственным его достоинством, которое, кстати, тоже в  какой-то  степени
соответствовало стереотипу, - было то, что  он  был  настоящим  компьютерным
гением. Те же самые люди, которые вовсю потешались над ним,  звонили  именно
Харви, как только их компьютерные системы давали сбой  или  останавливались.
"Позвоните Дуббу! Привезите его сюда немедленно!" - этот сигнал бедствия был
известен всем, кто имел дело со сложными компьютерными сетями.
   Во вторник вечером Харви  Дубб  вошел  в  "Тенистую  пещеру"  и,  неловко
складывая мокрый зонт, близоруко всмотрелся в дымную полутьму.  Он  выглядел
таким  беспомощным,  что  Лоретта  Бут,  которая  ждала  Харви  в  одном  из
полукабинетов, даже прониклась к нему сочувствием и симпатией. В жизни Харви
был несговорчивым, упрямым и  порой  даже  грубоватым.  Здесь,  в  "Тенистой
пещере", его появление было совершенно неуместным. Очевидно, он  и  сам  это
чувствовал. Но его хмурое лицо разгладилось, лишь только он заметил Лоретту.
   - Я уж думал, что записал неверный адрес, - промолвил  Харви,  неуверенно
приближаясь к ней. - Какое ужасное место! Даже  название  навевает  мысли  о
кладбище, не говоря уже о...
   - Спасибо, что пришел, - торопливо перебила его Лоретта. - Я  очень  рада
тебя видеть.
   И прежде чем Харви ретировался, что он, похоже, уже  готов  был  сделать,
она схватила его за руку и чуть не силой усадила за столик рядом с собой.
   - Добро пожаловать в мой кабинет,  Харви,  -  улыбнулась  она  как  можно
приветливее.
   Все еще боязливо оглядываясь, Харви пристроил  под  столом  свой  зонт  и
поправил на переносице очки. Теперь, когда его глаза привыкли  к  темноте  и
плотной дымовой завесе, он разглядел посетителей в соседних  кабинках  и  за
столиками и вздрогнул.
   - Как ты не боишься ходить сюда одна? -  спросил  он,  понижая  голос  до
шепота. - Ведь здесь бывают, наверное, только самые отъявленные подонки.
   - Я бываю здесь каждый день.
   - Я не то хотел сказать, - смутился Харви. - Я имел в виду, не  "подонки"
в смысле "негодяи", а подонки общества...
   - Все равно спасибо за  комплимент,  -  невозмутимо  сказала  Лоретта.  -
Можешь не извиняться, я не обиделась. Расслабься, Харви. По-моему,  тебе  не
помешает выпить. Что ты будешь?.. - И она сделала знак официанту.
   Харви положил тонкие руки на край стола. Его  пальцы  то  сплетались,  то
расплетались в каком-то сложном танце.
   - Спасибо, но я вообще-то не собирался  задерживаться  здесь  надолго,  к
тому же у меня аллергия на табачный дым. Впрочем, немного виски я бы выпил.
   Она  заказала  ему  виски  с  лимоном  и  содовую  для  себя.  Перехватив
потрясенный взгляд Харви, Лоретта пояснила:
   - Я в "завязке", так что можешь закрыть рот.
   - Вот как? А я слышал, что ты.., что ты, наоборот...
   - Мое возвращение к общечеловеческим ценностям произошло недавно.
   - Что ж, я рад за тебя.
   - Нечему тут радоваться, Харви. Я чувствую себя довольно хреново.
   Ее откровенность заставила Харви улыбнуться.
   - Я вижу, ты не изменилась и по-прежнему говоришь, что думаешь, -  сказал
он. - Признаться, мне тебя не хватало. А как ты? Скучаешь по прежней службе?
   - Иногда. Во всяком случае - не  о  людях.  Работы  -  вот  чего  мне  не
хватает.
   - Но ты, кажется, была частным детективом.
   - Да. Я и сейчас иногда подрабатываю... - Лоретта слегка заколебалась.  -
Именно поэтому я и попросила тебя встретиться со мной.
   Харви застонал в голос.
   - Я так и знал! - воскликнул он. - Я так и сказал себе: "Харви,  старина,
ты очень пожалеешь, что согласился встретиться с нею".
   - Но любопытство, я вижу, победило, - констатировала Лоретта.
   - Умоляю, только не проси меня ни о каком одолжении! Я все равно не могу!
   - Только не надо строить из себя чистое, непорочное создание, - с упреком
сказала Лоретта. - Ведь мы, кажется, достаточно хорошо знаем друг друга?
   Официально Харви Дубб числился служащим архивной службы  округа,  но  его
компьютерные таланты помогали ему проникать в любые  базы  данных  города  и
штата. Он обладал таким количеством важной информации, что время от  времени
к нему обращались люди, готовые  щедро  платить  за  те  или  иные  сведения
конфиденциального характера, однако Харви наотрез отказывался участвовать  в
чем-либо  незаконном.  На  все  предложения  подобного   рода   он   отвечал
категорическим  "нет"  и  стоял  на  своем  до  конца,  благодаря  чему  ему
удалось-таки заработать себе репутацию  человека  честного  и  неподкупного.
Возможно, именно поэтому при последних словах Лоретты его лицо вытянулось, а
глаза за толстыми линзами очков быстро и беспомощно заморгали.
   - К чему это лицемерие? - продолжала  та.  -  Ведь  нам  обоим  прекрасно
известно, что и на солнце есть пятна. Правда, Харви?
   - Возможно, когда-то я совершил одну маленькую ошибку, - выдавил  наконец
Харви. - Но напоминать мне о ней... С твоей стороны это просто непорядочно!
   - Да, наверняка я знаю только  об  одной  твоей  ошибке,  -  хладнокровно
возразила Лоретта. - Но я совершенно уверена,  что  ты,  к  примеру,  спутал
файлы и испортил все программы в системе того пижона, который оскорбил  тебя
на рождественской вечеринке. Ну, давай же, Харви, сознавайся! Неужели ты  не
отомстил ему?
   Харви с оскорбленным видом поджал губы.
   - Впрочем, можешь ничего не говорить... - Лоретта усмехнулась. -  Я  тебя
не виню. Просто мне очень приятно  сознавать,  что  тебе  не  чужды  обычные
человеческие слабости... - Она погрозила ему пальцем.  -  Ведь  так  приятно
время от времени нарушать правила, правда, Харви? Я уверена, что  ты  просто
тащишься, когда тебе удается забраться в какие-нибудь особо  секретные  базы
данных. Для  тебя  это  все  равно  что  для  других  -  притиснуть  в  углу
зазевавшуюся девчонку.
   - Какие грубые выражения! - поморщился Харви. - К тому же это не правда.
   И, несмотря на утвердившуюся за ним репутацию трезвенника, он  не  только
залпом опрокинул виски, но и не стал  возражать,  когда  Лоретта  предложила
повторить.
   Впрочем, она действительно хорошо знала Харви. Однажды,  еще  в  бытность
свою сотрудником полиции, Лоретта  допоздна  задержалась  в  архиве  округа.
Удалось ли ей тогда найти  нужный  документ  или  нет,  она  сейчас  уже  не
помнила, поскольку та ночь принесла ей неожиданный и, в  общем-то,  приятный
сюрприз. Проходя по темному коридору, она вдруг заметила  свет  в  одном  из
кабинетов.  Приготовив  пистолет,  Лоретта  рывком  распахнула  дверь   и..,
обнаружила в комнате  Харви  Дубба,  который,  сидя  за  компьютером  своего
начальника, потягивал бренди из карманной фляжки и просматривал  его  личные
файлы со сведениями о доходах.
   Застигнутый на месте преступления,  Харви  Дубб  буквально  помертвел  от
ужаса. Ведь он попался на том, чего  во  всеуслышание  поклялся  никогда  не
делать для других! С трудом сдерживая смех, Лоретта поспешила уверить  Харви
в том, что у нее нет никакого желания привлекать его  к  ответственности,  и
даже пожелала успехов в охоте за сокровищами. Однако она ничего не забыла. И
Харви тоже не забыл, поэтому, когда Лоретта обратилась к нему за  помощью  в
одном расследовании, он, не колеблясь, оказал ей "дружескую услугу". Начиная
с этого момента  каждый  раз,  когда  ей  необходима  была  конфиденциальная
информация, Лоретта неизменно обращалась к Харви, и он ни разу не обманул ее
ожиданий.
   -  Я  знаю,  что  могу  на  тебя  рассчитывать,  Харви,  -  сказала  она,
доверительно склоняясь к нему.
   - Я ничего не обещаю