да она осталась в одном белье, потерявший вконец голову Кирилл хотел пристроиться рядом, но Алик его резко одернул:
     - Брось, не подличай! Ты же не мародер! - Схватил его за плечо. - И опасно это - она закричать может. Успеешь еще... Сначала меня проводи! - потребовал он. - А потом уж действуй - на свой страх и риск.
     Незаметно выпроводить Алика удалось без труда: компания уже хлопотала вокруг Петра - тот, вернувшись из кухни вместе с Инной, внезапно рухнул в кресло и отключился. Минут двадцать все испуганно суетились около него, щупали пульс, давали нюхать нашатырь, но в чувство так и не привели. Испугавшись сердечного приступа, решили вызвать ?скорую?, но тут Петр внезапно очнулся.
     - Что это со мной было? - Он обводил всех мутным взором. - Голова - как чужая... гудит... Я что же, сознание потерял? А где Даша?
     - Ну и напугал ты нас, Петька! - облегченно вздохнул Гаррик. - Я уж собрался вызывать ?скорую?, думал что-нибудь с сердцем... А что, и у молодых случается...
     - Как себя чувствуешь? Может, все-таки вызвать врача? - участливо спросила Кира. - Вот и Даша чего-то скисла - пошла прилечь. Вы не съели чего-нибудь перед приходом?
     Сильный организм спортсмена восстанавливался как по волшебству быстро, и Петр с каждой минутой чувствовал себя лучше. С трудом поднялся, сделал несколько движений разминаясь, уже вполне внятно ответил:
     - Ничего такого не ели. Разве что перехватили по паре чебуреков и по чашке кофе в пассаже.
     - Вот видишь! Наверно, пищевое отравление, - решила Кира. - Кто их там проверяет, из чего они чебуреки делают...
     - Ладно, я-то уже в порядке, а что с Дашей? - встревожился Петр. - Где она?
     - А ее хозяин повел прилечь, - бросив насмешливый взгляд на окружающих, с ехидным намеком пояснила Инна, - У себя в спальне, наверно, за ней ухаживает. Что-то давно его не видно.
     Намек слишком прозрачный. Петр - он уже совсем пришел в себя, - ничего не ответив, бросился вон из комнаты. Квартиру Кирилла он знал хорошо; ворвался к нему в спальню - и застыл на пороге... То, что он увидел, долго потом преследовало его воображение - и наяву, и в тяжелых снах. На широкой постели, совершенно обнаженные, лишь слегка прикрытые легким одеялом, сладко спали рядышком Кирилл и Даша... Юбиляр с блаженной улыбкой одной рукой крепко обнимал гостью; голова ее покоилась у него на груди...
     Опомнившись и помотав головой - не снится ли ему все это? - Петр подскочил к постели, грубо схватил Кирилла за плечо, дернул к себе - будто хотел вытрясти из него подлую душу.
     - Так ты для этого нас пригласил? А без меня обойтись не мог? - бросил он в лицо тому.
     Кирилл вытаращил от страха глаза.
     - Я ведь от тебя сейчас мокрое место оставлю!.. - И размахнулся, чтобы нанести сокрушительный удар.
     Кириллу бы несдобровать - спасли Гаррик и Эдик: с двух сторон одновременно схватили Петра за руки. Пока он их сбрасывал с себя, подоспела более солидная подмога.
     - Что здесь происходит? Это что за безобразие?! - остановившись в дверях, в один голос воскликнули супруги Слепневы, приехавшие наконец поздравить сына. Виталий Михеевич встречал в аэропорту зарубежного компаньона, и рейс опаздывал.
     - Да вот, дядя Виталя, неприятность вышла, - еле скрывая ехидную усмешку, объяснила Инна. - Кирюша прилег отдохнуть с его невестой, - указала она рукой на тяжело дышащего Петра, которого все еще удерживали за руки Гаррик и Эдик.
     - Ну что ж, от нашего подлеца этого можно было ожидать. Славно же ты отметил свое двадцатилетие! - гневно заявил он сыну. - Ну, я с тобой об этом еще поговорю! - Шумно перевел дыхание и повернулся к Петру. Тот уже остыл и потупил взор, красный от стыда.
     - Ты, Петя, будешь прав, если свернешь ему шею! - с искренним сочувствием произнес он. - Но делать этого не советую. Новые неприятности наживешь, а свою проблему не решишь. Лучше сделай правильные выводы.
     Презрительно указал глазами на безмятежно спящую Дашу, небрежно бросил:
     - Достойная девушка такого не допустит. Радуйся, что судьба тебя вовремя предупредила!
     Убитый вид Петра Юсупова говорил о том, что он не только не способен этому радоваться, а, совсем наоборот, внутри у него все скорбит и рыдает: потерпела крушение его первая большая любовь. Наконец, с трудом взяв себя в руки, он выпрямился и, не произнеся ни слова с высоко поднятой головой, навсегда ушел из этого дома.

Глава 21. Бегство

     Первой заметила, что с сыном творится неладное, разумеется, мать. Вернулся он домой от Кирилла очень поздно, все уже спали; к завтраку не встал. Решили его не тревожить - пусть вволю отоспится. Светлана Ивановна проводила дочурок в детский сад и, вернувшись, обнаружила что он все еще в постели; тогда обеспокоилась не на шутку.
     Дверь в его комнату приоткрыта... Заглянув, она увидела, что сын не спит, а лежит навзничь на неубранной постели, уставив глаза в потолок; выражение лица у него хмурое и, что особенно ее напугало, какое-то безжизненное...
     - Петенька! Ты что это до сих пор в постели? У тебя же экзамены на носу! - Она вошла в комнату, с тревогой всматриваясь в его красные от бессонницы глаза. - Тебе нездоровится?
     - Не беспокойся, мама! Со здоровьем у меня нормально. - Петр отвел глаза. - Просто поздно лег и спал плохо. Сейчас встану.
     - Во сколько же ты пришел? Мы с отцом даже не слышали...
     - В четвертом часу, - честно признался он. - И заснуть не мог. Только утром удалось немного вздремнуть.
     - Неужто так поздно разошлись? - предчувствуя неладное, Светлана Ивановна присела к нему на край дивана. - А отчего не спалось? Животом маялся?
     Петр ответил не сразу, уж слишком тяжело было на душе. Но и держать в себе жгучую боль и обиду больше невозможно, необходимо было облегчить душу. Поколебавшись, сдавленным голосом, словно кто-то его душил, он начал говорить:
     - Ушел я еще до одиннадцати, по Москве бродил... все думал... домой ноги не шли. Плохо мне было, мама! - буквально простонал он.
     - Что случилось, сынок? - Светлана Ивановна преисполнилась жгучей жалости, предугадывала ответ. - С Дашей поссорился?
     - Какое там поссорился, мама! - Петр обратил на нее покрасневшие глаза - в них застыло страдание. - С ней у меня все кончено, навсегда!
     - Нет, ты нездоров! Как язык у тебя повернулся сказать такое?! - всплеснула руками Светлана Ивановна. - Нельзя так сильно переживать из-за каждой ссоры! Прав папа - рано тебе жениться! - У тебя еще недостает чувства ответственности!
     - Конечно, отец прав! - с горечью согласился Петр, - Но не в том, что мне не хватает чувства ответственности, а в том, что умнее меня и лучше разбирается в людях.
     Тяжело вздохнул, поднялся, сел рядом с матерью.
     - Там, мама, произошло такое... Кирилл и Даша... у всех на глазах, - голосом, прерывающимся от волнения, сбивчиво стал было рассказывать, но опомнился, взял себя в руки. - Нет, не могу и не должен говорить об этом! В общем. Даша недостойна быть моей женой! - И умолк, горестно склонив голову.
     Притихла и Светлана Ивановна, больно пораженная тем, что сказал сын. Наконец растерянно выдавила:
     - Что... что же нам теперь делать? Стыдоба-то какая!.. Что скажем Волошиным?..
     - Не знаю, мама! Вот думаю - и ничего не моту сообразить, - уныло признался Петр. - Одно лишь мне ясно: возврата к прошлому нет!
     Сморщился - так сильно болело сердце - и с отчаянием в голосе произнес:
     - Не смогу я, мамочка, здесь оставаться! Видеть, как Кир с Дашей... Просто не выдержу и сверну ему ше-ею! - застонал он. - Это плохо кончится для нас всех!
     - Но что же, Петенька, делать? - сознавая, что творится у сына в душе, ласково обняла его мать.
     - Уеду куда-нибудь на время. Он угрюмо склонил голову. - Пока эта боль не утихнет. Жить рядом с ними и дышать одним воздухом - не смогу!
     - Ну что ж, сынок, может, ты и прав, - с задумчивой грустью согласно кивнула Светлана Ивановна. - Но как же твой институт, экзамены?
     Экзамены я сдам досрочно, а насчет института... тоже подумал, - хмуро поведал матери Петр то, о чем размышлял бессонной ночью. Если к осени не вернусь, переведусь на заочный.
     Сын сказал об этом так уверенно, как о вполне созревшем решении; она, удивленная, спросила:
     Выходит, Петенька, у тебя уже есть соображения, куда ты мог бы уехать? Это серьезно или сгоряча? Ты нам с папой никогда об этом не говорил!
     - Да, есть! Давно об этом думал, - уже спокойнее поведал матери Петр; этот план давал выход из его ужасного положения, вселял новые надежды. - Хочу двинуть на Алтай, к одному очень интересному человеку. Он приглашал меня летом в гости.
     - Ну ладно, расскажешь об этом подробнее нам с отцом, - с состраданием взглянув на него, предложила Светлана Ивановна. - А сейчас приляг и хотя бы немного поспи. Тебе это необходимо! Ты плохо выглядишь, сын. - Поправила постель, взбила подушки.
     Когда Петр улегся, она накрыла его одеялом и, убедившись, что сын немного успокоился и приободрился, тихонько вышла. Занималась своими хозяйственными делами, а все внутри ныло и болело, - кто же ждал такой беды?..

***

     В это же самое время Даша проснулась после тяжелого сна раз-битой и уничтоженной, с ужасом вспоминая то, что произошло накануне у Кирилла на дне рождения. Сколько ни напрягала память, не могла себе объяснить, как и почему оказалась с ним в одной постели Очнувшись в разгар скандала, когда Петр уже ушел, она чуть не умерла от стыда, увидев рядом с собой Кирилла, а в комнате - своих друзей и его родителей.
     - Неужели напилась до бесчувствия, а он этим воспользовался? Чего-то мы там вроде намешали на кухне... - Проклиная себя, она пыталась восстановить события, приведшие к роковому несчастью. - Как я могла такое допустить?..
     До нее дошел весь ужас происшедшего, его непоправимые последствия, и слезы отчаяния потоком хлынули из ее глаз.
     - Что же теперь делать? Петенька!.. Он же никогда не простит! стонала она, захлебываясь слезами. - Как мне жить без него?..
     Сердце разрывалось от сознания безвозвратной утраты своего счастья. Она страдала, обвиняя и казня себя за допущенную слабость, но, как ни странно, зла на Кирилла не держала. В душе шевельнулось даже нечто вроде уважения, когда вспомнила, как он, невзирая на гнев родителей, чтобы защитить ее, решительно выставил всех из своей спальни. А затем, держа себя так, словно для него, кроме нее, никого не существовало, на такси отвез домой.
     ?Но что за затмение на меня нашло?! Почему ничего не помню, если что-то между нами произошло? Так же не бывает... - недоумевала она. - Это просто необъяснимо!? Случившееся смахивает на дурной сон, но, к несчастью, это жестокая явь, - отчаяние ее безмерно...
     Выплакав все слезы и придя к неутешительному выводу, что Петр никогда не простит этой глупой, безобразной измены, обессиленная, измученная, Даша забылась беспокойным сном. В таком состоянии застала ее вернувшаяся с работы Анна Федоровна.
     - Ты почему это все еще валяешься в постели? - удивилась она, заглянув в комнату дочери, и при виде ее опухшего от слез лица всплеснула руками. - Что, опять с Петей не так?
     - С Петей, мамочка, у меня все рухнуло. На этот раз окончательно, - открыв глаза, каким-то безжизненным, глухим голосом промолвила Даша. Плакать она уже не могла внутри все перегорело. - Но он здесь ни при чем.
     - То есть как ?ни при чем?? А кто же тогда? - ничего не понимая, но побледнев от предчувствия беды, поразилась мать. - Говори, что у вас там произошло! - потребовала она, опускаясь в кресло.
     - Не знаю, как вышло - видно, отравилась чем-то... но я не помня себя... очутилась в постели вместе с Кириллом... - сдавленным от стыда и волнения голосом начала Даша. - Там нас застали все, даже его родители! И, конечно, Петя! Сама я ничего не помню. Мне сказали, он сразу ушел.
     От услышанного Анна Федоровна онемела - чего угодно ждана, только не этого. Чтобы дочь так пошло изменила жениху, которого беззаветно любит? Осознать такое она не могла! Наконец у нее мелькнула догадка.
     - Боже мой! Неужели это правда и ты колешься этим... наркотиком? - испуганно прошептала она. - Ведь только так еще можно объяснить...
     - Самой хотелось бы, чтоб так, - хоть какое-то оправдание. Но нет, мам, с наркотиками дела не имею! Просто ничего не соображала... Какое-то затмение нашло! - Села на кровати, жалобно глядя на мать, взмолилась:
     - Что мне теперь делать? Как вернуть Петю? Жить без него не смогу!
     - Нет уж, доченька, его не вернуть теперь, - покачала головой Анна Федоровна. - Да и с Кириллом перспектива неважная, раз родители его свидетелями были.
     - Вот это меня ничуть не волнует! Мне он не нужен, и никого я не полюблю, кроме Пети!
     - Не зарекайся, доченька! - Анна Федоровна порывисто обняла ее, как важно поддержать, ободрить в такой тяжелый момент. - На нем свет клином не сошелся! Недаром материнское сердце тянуло меня к Кириллу! - Отстранилась, пристально посмотрела в заплаканные глаза дочери. - Как знать, - может, это и есть твоя судьба...

***

     И Светлана Ивановна, и Петр с волнением ждали, как отнесется глава семьи к решению сына уехать из дома и пожить некоторое время вдали от Москвы. Михаил Юрьевич уже две недели в командировке по делам службы, вот-вот вернется. Посоветоваться с профессором и Верой Петровной тоже не удалось - сезон работ в саду, они безвылазно на даче.
     За это время Петру удалось связаться с Терентием Фомичом (тот телеграммой подтвердил свое согласие) и сдать досрочно все экзамены. В деканате поначалу заартачились; обратилась с просьбой известная примадонна музыкально-драматического театра Светлана Юсупова, и для ее сына сделали исключение.
     Наконец долгожданный семейный совет состоялся, причем в расширенном составе. Вернулся домой и Михаил Юрьевич, и родители Светланы Ивановны - прибыли в город по хозяйственным делам, решили заодно проведать своих, заехали по дороге и попали как раз вовремя.
     Обрадованная Светлана Ивановна тут же занялась обедом, мать активно ей помогала, и вскоре вся семья собралась вместе за столом. Успешно решив рабочие задачи, хозяин дома, веселый, рассказывал, что ему удалось сделать в командировке.
     Когда покончили с первым и на столе появилось коронное блюдо дома - дымящееся жаркое, - Светлана Ивановна, разложив его по тарелкам, решила: что пора сказать о главном.
     - Как хорошо, что мы сегодня собрались вместе! Нам нужно посоветоваться по очень важному делу, сообщила она, строго посмотрев на мужа и родителей дивными ярко-синими глазами. Мы тебя, Мишенька, заждались - время не ждет.
     - А что за проблема? - беззаботно откликнулся Михаил Юрьевич. - Наверно, в связи с Петиной женитьбой?
     - В том-то и дело, что женитьбы не будет, - спокойно объявила Светлана Ивановна. - Произошла скверная история, и Петя разочаровался в Даше.
     Ее сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Отец, мать и муж молча уставились на Петра, не в силах вымолвить ни слова. Первым овладел собой Степан Алексеевич; участливо обратился к внуку!
     - Что же все-таки стряслось, Петенька? Чем могла тебя разочаровать Даша? Наверняка это недоразумение! - с сомнением покачал он красивой головой. Между прочим, я профессионально разбираюсь в людях.
     Петр промолчал, только сильнее покраснел и опустил глаза. За него отцу ответила Светлана Ивановна.
     - Ошибся ты в ней, папа! Вот Миша, хотя и не педагог, оказался прав, предостерегая от нее Петю - И бросила благодарный взгляд на мужа. - Думаю, его проницательность не только от заботы о сыне, но и от профессии.
     - Погоди, Света! - остановил ее ошеломленный Михаил Юрьевич, растерянно глядя на сына. - В чем это я оказался прав? Что, действительно Даша - наркоманка?
     - Хуже, Мишенька! - коротко ответила жена, не решаясь говорить правду.
     - А что может быть хуже? - недоуменно пожал плечами Михаил Юрьевич.
     - Ладно, придется сказать! - тяжело вздохнула Светлана Ивановна и собралась с духом. - На дне рождения у Кирилла Даша изменила с ним Пете. Это видели вс„.
     Возникла напряженная пауза, все подавленно молчали. Первым не выдержал профессор.
     - Невероятно! Если б не факт - никогда бы не поверил! - удрученно произнес он. И все же... по-моему, что-то здесь не так! Чутье подсказывает... - Степан Алексеевич задумчиво смотрел на внука. - А что... Даша сама? Удосужилась объяснить, что произошло?
     - Никакого объяснения не было и не будет, - с мученическим видом выдавил Петр. - Когда мы их застали... в постели, она спала. Ушел я тут же.
     - Так что же, не проснулась, даже когда разразился скандал? - удивился профессор. - И Кирилл тоже? Очень странно...
     - Почему? - не согласился Петр. - Кирилл - тот сразу очухался, а она... слишком пьяна была. Я решил, папа, на время уехать. Не дышать с ними одним воздухом. Иначе... могу натворить здесь дел!
     Снова воцарилось тягостное молчание, которое на этот раз нарушил Михаил Юрьевич:
     - Ну что же, я тебя понимаю, это в данной ситуации самое лучшее! А куда поедешь, уже решил?
     Петр ответил не сразу. Наверно, не стоит говорить, что едет к ее родственнику, чтобы не было лишних вопросов. Все равно между ними никаких отношений...
     - Несколько месяцев назад я познакомился с одним сибирским старателем, - просто объяснил он. - Ему нужен молодой, крепкий напарник. Я подхожу, и он пригласил меня погостить этим летом.
     Сразу повеселев, Петр обвел всех просительным взглядом.
     - Мне и без этого хотелось поехать - походить по тайге со старым золотоискателем, набраться опыта. И как знать, - в карих его глазах сверкнул азартный огонек, - может, что-нибудь там и найти...
     Тяжело вздохнул, и глаза у него вдруг погасли.
     - Ну а сейчас, мне кажется... для меня это спасение.

***

     Больше всех - кроме Даши - в семье Волошиных переживал ее трагедию отец; он обожал свою красавицу дочь. Хоть родители уже и знали о неприглядной истории на дне рождения Кирилла, расторгшей помолвку, Василий Савельевич не высказал ей ни слова упрека, горе держал в себе.
     Как ни убеждала его Анна Федоровна - может быть, это к лучшему, избавятся от будущих конфликтов с высокомерными сватами и приобретут богатых и влиятельных родственников в лице родителей Кирилла, - не мог он равнодушно смотреть на страдания дочери.
     - Брось мучиться, Дашенька, не все еще потеряно, - пытался он утешить ее. - Давай я объяснюсь с Петей! Сама же говоришь - была без сознания, ничего не помнишь. Может, Кирилл воспользовался твоим состоянием и надругался? Пусть ответит за это!
     - Папочка! Ну как же я могу его обвинять, когда ничегошеньки не помню? - уныло повесив голову, возражала дочь. - Нет мне никакого оправдания! Просто нужно было держаться от него подальше, предупреждал меня Петя... Ну почему я его не послушала?! - разрыдалась она. - Сама, своими руками разрушила свое счастье!..
     - Нет, я все же ему объясню! Это произошло не по твоей воле, - настаивал на своем Василий Савельевич. - Если Петя тебя любит, непременно поймет и простит!
     Наверно, и поговорил бы, но неожиданно получил письмо - написал его Петр накануне отъезда. В письме говорилось:

     ?Уважаемые Василий Савельевич и Анна Федоровна! Умоляю вас о прощении и прошу меня понять! Такой любви, как к Даше, у меня уже никогда и ни к кому не будет! Но и жениться на ней, как хотел, не могу. Почему - это она сама вам объяснит.
     В Даше я впервые нашел девушку, о которой давно мечтал, но никак не мог встретить. Видно, никогда больше и не встречу. Но простить того, что случилось, тоже не смогу никогда. И дело совсем не в ревности и не в оскорбленном самолюбии.
     Верю и знаю, что Даша меня любит, - сердце не обманешь! Но этого мало, чтобы соединиться на всю жизнь! Нужно не только любить друг друга, но быть стойким и верным в любых, самых трудных обстоятельствах!
     А Даша проявила легкомыслие, безответственность и слабость! Опозорила нас обоих! И где гарантия, что это не повторится впредь? Нет у меня больше к ней ни