и  ее
страдания окончились.
   Роды были очень тяжелыми и одно время обе - и она и дочь,  находились
в критическом состоянии. Но все обошлось - операцию  сделали  удачно,  и
вскоре они  уже  были  вне  опасности.  Сильный  организм  Лидии  быстро
оправился  после  операции.  Ребенок  родился  здоровым,   упитанным   и
развивался нормально.  Это  с  удовлетворением  отметил  дежурный  врач,
разрешив выписку.
   - Все! Можете отправляться домой. Если не возражаете, сообщим  вашему
мужу, чтобы приехал вас  забрать,  -  весело  произнес  он,  любуясь  на
молодую мать и энергично сосущую грудь малышку. - Так что собирайтесь!
   И вот она уже готова и нетерпеливо посматривает на  часы.  Наконец-то
два часа! Это значит, что Степа с Игорем на его "Москвиче" уже прибыли и
ожидают внизу. Лида волнуется: почему так  долго  нет  персонала,  чтобы
помочь ей с ребенком выйти к встречающим? Но вот дверь  открылась,  и  в
палату вошел дежурный врач в сопровождении медсестры.
   - Розанова, за вами прибыли, - сообщил  он  бодрым  голосом.  -  Если
готовы, то берите свои вещи, а мы поможем. Счастливого пути!
   Они спустились вниз по лестнице, и у ее подножия Лидия  видит  своего
красавца мужа с большим букетом живых цветов в компании с улыбающейся во
весь рот Жанной. Они бурно выражают свою радость, что-то кричат, но  она
их не слышит. Не выдержав, Степан взбежал на несколько ступенек и вручил
цветы.
   - Лидочка, дорогая, как я счастлив, что все кончилось благополучно! -
говорил волнуясь. - Мы тут все извелись! Значит, это -  наша  юная  дочь
Надежда? Дайте-ка на нее взглянуть!
   - Можете  не  только  взглянуть,  а  взять  ее  на  руки,  папаша!  -
авторитетно заявила медсестра, передавая крошечный  сверток  Степану.  -
Привыкайте с самого начала обращаться со своим ребенком.
   Розанов  неловко  держит  красиво  уложенный  конверт  с  дочерью  на
вытянутых руках, не зная, что с ним делать дальше. Он боится  взять  его
покрепче, чтобы случайно не  причинить  вред  столь  хрупкому  созданию.
Присутствующие улыбаются, глядя на его замешательство.
   - Да ты смелее обними свою доченьку. Степа! Чего это вдруг оробел?  -
весело смеется Лида. - Она такая же женщина, как все, только  маленькая.
- Да еще какая хорошенькая! Здесь ни у кого  больше  нет  таких.  Вся  в
папу!
   Степан  осторожно  прижал  свою  дочь   к   груди,   с   любопытством
всматриваясь в крошечное розовое личико, и ему кажется, будто  узнает  в
нем черты, хорошо знакомые по старым семейным фотографиям. Сердце у него
учащенно  бьется;  с  удивлением  чувствует  -  этот  маленький  комочек
человеческой жизни навсегда стал для него любимым и родным.
   С дочерью на руках в сопровождении Лидии и Жанны,  осторожно  ступая,
Степан вышел  на  улицу.  Неподалеку  их  поджидал  в  своем  стареньком
"москвичонке" Игорь.  И  хотя  салон  тесен,  обивка  потерта  и  пахнет
бензином, все в отличном настроении! Смеясь и обмениваясь шуточками, они
весело  катят  в  Новые  Черемушки  праздновать  прибавление   в   семье
Розановых.

***

   А ведь ей тогда  казалось,  что  счастлива,  и  все  было  нипочем...
Вспомнила, как Степан пришел домой из школы,  получив  продовольственные
заказы. Лида уже укладывала дочь спать -  укачивала  ее,  расхаживая  по
комнате и напевая вполголоса колыбельную. Убедившись, что ребенок уснул,
опустила его в кроватку и побежала в прихожую  встречать  мужа.  Обняла,
поцеловала:
   - Степочка, милый! Жду тебя не дождусь! Горячий ужин на плите.  Очень
вкусный! Наденьку я уже уложила. Она хорошо поела и теперь крепко  спит.
Ну как? Правда, я молодец?
   Степан  поставил  на  пол  тяжелый  портфель,  передал  ей  сумку   с
продуктами. Отдуваясь, устало сказал:
   - Вот, прими! Я взял все, что давали, - ведь мне  в  очередях  стоять
некогда. Но денег, конечно, не хватило. Пришлось у  завуча  одолжить  до
получки. Теперь не знаю, - озабоченно нахмурился, - что делать. Ведь вся
зарплата уйдет на долги! Придется, видно, заняться репетиторством.
   - Ничего, муженек, прорвемся! - с  несокрушимым  оптимизмом  заверила
его Лида. - Постараемся жить поэкономнее. Чай, не баре!  Да  и  я  очень
скоро работать пойду. Как только нашу дочурку в ясли  устроим,  -  бодро
строила она планы на будущее.  -  А  до  этого  донором  стану!  Я  ведь
здоровенная баба! От Наденьки не убудет.
   - Конечно, ты права, Лидочка! Мы с тобой молодые, сильные и справимся
с житейскими проблемами! -  бодрился  Степан.  -  Не  нам  одним  трудно
приходится. Просто я с непривычки очень устаю. Да еще портит настроение,
что из-за сверхурочной работы у меня не останется ни сил, ни времени для
занятий наукой.
   Он встряхнул головой, как бы освобождаясь от  груза  досаждающих  ему
мыслей и, повеселев, обнял жену.
   - А я все равно своего добьюсь! Стану ученым, не сомневайся! Сейчас у
меня - временная пауза. Не собираюсь сдаваться! Ставь на стол ужин, а  я
пока пойду мыть руки.

***

   Сидя в их маленькой кухоньке и с аппетитом поглощая  вкусное  жаркое,
приготовленное умелыми руками  жены,  Степан  делился  впечатлениями  от
своей новой работы.
   - Хотя встретили настороженно, мне быстро удалось установить  контакт
с моим классом и учителями. Ученикам понравилось, как веду занятия, а  в
маленьком  коллективе  сразу  все  становится  известно,  -  он   лукаво
улыбнулся. - Вот коллеги и прониклись  ко  мне  уважением.  Понравилось,
видно, и то, что ничего из себя не строю, - все же знают, что я  окончил
аспирантуру и вел научную работу.
   - А как  ваши  педагогики?  Наверное,  сразу  принялись  тебе  глазки
строить, Степочка?  Есть  хоть  красивые?  -  в  цыганских  глазах  Лиды
зажглись ревнивые огоньки. - Да ты не  отрицай,  все  равно  не  поверю!
Знаешь сам, как действуешь на женские сердца.
   - Не беспокойся, равных там  тебе  нет!  -  добродушно  парировал  ее
обвинение муж. - Поначалу, правда, были попытки  завязать  более  тесное
знакомство. Но как только узнали, что я - молодожен и счастливый папаша,
сразу потеряли ко мне интерес.
   - Ну да! Будто и среди учительниц нет нахалок. Вся  надежда  лишь  на
то, что у тебя, мой миленький, силенок на них не останется. Уж я об этом
позабочусь! - смеялась  Лида.  -  Иначе  ты  из  вежливости  не  сможешь
отказать - так хорошо воспитан.
   Однако, похоже, что  Степану  удалось  погасить  ее  ревность.  Подав
десерт и наливая в чашки ароматно  заваренный  чай,  она  со  счастливой
улыбкой призналась:
   - А вообще-то, у меня такая бесконечная  радость  на  душе,  что  мне
ничто не может испортить настроения. Я чувствую себя в силах  преодолеть
любые трудности, горы свернуть! Ведь сбылись все мои мечты, и даже более
того!
   Немного разомлевший от покоя и вкусной еды, Степан с живым  интересом
слушал откровения жены. Ему приятно то, что она говорила.
   -  Я  с  детства  была  хороша  собой  и,  естественно,   мечтала   о
возлюбленном, под стать себе. Но о таком, как  ты,  даже  не  гадала!  -
восторгалась Лида. - Когда подросла,  задумала  перебраться  в  столицу.
Разве в провинции жизнь? Ведь  все  лучшее  -  в  Москве.  Но  это  было
нереально. Ничего-то мне  не  светило.  И  вот  тебе  чудеса!  Все,  что
снилось, - сбылось. А о том, чтобы родить ребенка, я даже не мечтала. До
сих пор не могу в это поверить!
   Перевела дыхание и с азартом продолжила изливать душу:
   - Мне не очень-то везло, хоть я и старалась. Все самое лучшее  всегда
доставалось моей подруге  Верке.  Она  меня  опережала  во  всем.  Лучше
училась. За ней ухлестывали лучшие парни. Ей всегда - почет и  уважение,
а на мою долю - одни насмешки! Даже ты,  Степа,  поначалу  обратил  свое
внимание на нее, а не на меня.
   Эти воспоминания всколыхнули горечь в душе Лиды, и в ее черных глазах
вспыхнули злые огоньки.
   - Но теперь все! Верка повержена мной на лопатки, - восклицает она  с
мстительным торжеством. - Был у нее шанс, когда она  тебя  охмурила,  да
весь вышел! Теперь пусть сидит в нашей глухомани, локти себе кусает.  Не
думаю, что много радости у нее миловаться с неказистым Иваном. Такой  же
мужлан, как и все остальные! Ну наплодят детишек - вот и все ее счастье.
Куда ей до меня!
   Ее злобное торжество, черная завистливая ненависть к  бывшей  подруге
неприятно поразили Степана,  всколыхнули  в  нем  боль  и  сожаления,  о
которых почти сумел забыть. Лида совершила роковую ошибку.
   - Не понимаю, чего тебе далась Вера, если, как  говоришь,  безоблачно
сейчас счастлива? - бросив недовольный взгляд, укорил  ее  Степан.  -  И
вообще,  мне  кажется  ненормальным,  что  ты  так  ее  ненавидишь.  Это
патология какая-то! Ну лучше училась, кому-то больше нравилась? Нехорошо
быть такой завистливой! Она  же  вроде  ничего  не  делала,  чтобы  тебе
навредить? И теперь тоже. Зачем же ты ей желаешь несчастья?
   - Ну как же ты не поймешь? - выходя из себя, почти  кричала  Лида.  -
Верка ничуть не лучше меня, но измучила мою  душу,  постоянно  доказывая
свое превосходство. Сейчас же она по сравнению со мной - в  дерьме!  Как
же мне не торжествовать, не радоваться своей победе? А ты это почему  ее
защищаешь, Степа? - бросает обиженно. - Неужели все еще не можешь забыть
эту мерзавку?
   Розанов с жалостью и недоумением смотрит на  красивое  лицо  жены  со
сверкающими гневом черными глазами, в мгновение ставшее для него  чужим.
Его душа не приемлет злобы и несправедливости. "Вот и ошибаешься  насчет
Веры. Рано обрадовалась, - без всякого сочувствия, язвительно мелькает у
него в голове. - Сказать, что ли, ей, что  Вера  в  Москве?  Нет,  этого
делать нельзя. Еще пропадет молоко!"
   Решив прекратить неприятный разговор, он  встал  из-за  стола.  Вытер
салфеткой руки и, не отвечая прямо на вопрос, предложил.
   - Брось дурью мучиться, оставь Веру в покое и  радуйся  жизни!  Какое
теперь нам до нее дело? У нас своих забот и радостей вполне хватает.
   Лида тоже поняла свою ошибку и как  ни  в  чем  не  бывало  принялась
убирать со стола и мыть посуду. А Степан, все еще  испытывая  внутренний
дискомфорт, отправился в комнату проверять школьные тетради.

***

   Лидия Сергеевна вновь прервала воспоминания и открыла  глаза:  та  же
"хрущоба", но теперь она выглядит такой бедной, жалкой... Вот  ведь  как
получилось... Она невольно закипала обидой, гневом. Думала  -  вырвалась
вперед, чего-то добилась, а на деле оказалась в дерьме! Ну  что  это  за
жизнь? Она все более ожесточалась. Степан  ничего  не  достиг  -  жалкий
учителишка! Диссертацию так и не дожал,  только  трепался!  Зарабатывает
столько,  что  до  получки  не  хватает,  хоть  и  делает   вид,   будто
напрягается!
   Она чувствовала себя обманутой, с  ненавистью  смотрела  на  Степана,
трудолюбиво склонившегося над ученическими тетрадями.
   - Нет, я так не оставлю! Не смирюсь! - произнесла  она  вслух  вполне
отчетливо - пусть Розанов слышит. - Сама всего добьюсь! Не позволю Верке
торжествовать, насмехаться надо мной!
   В этот момент Лида совершенно забыла, что Вера никогда ничего плохого
ей не делала, а, наоборот, она сама постоянно  ей  досаждала  и  строила
козни. Остро ощутила, как  в  душе  поднимается  волна  черной  злобы  и
зависти к бывшей подруге - еще сильнее, чем в прежние времена.
   - Ну  погоди!  Ты  мне  за  все  заплатишь!  -  прошептала  с  жгучей
ненавистью и стала обдумывать план мщения.
   Наконец  вздохнула  удовлетворенно,  -  кажется,   нашла   приемлемое
решение. "Все это я сделаю ради моей  ненаглядной  Наденьки!  -  как  бы
оправдываясь в собственных глазах, убеждала себя Лидия Сергеевна. -  Она
- моя единственная радость, смысл моей жизни! Способная, смелая - вся  в
меня. Ради нее пойду на все, чтобы изменить жизнь к лучшему! Хоть  здесь
счастье мне улыбнулось, хоть в главном повезло!" Эта  мысль  ее  немного
успокоила, и Лидия Сергеевна задремала - треволнения  совсем  лишили  ее
сил.

Глава 5
ШАНТАЖ

   Василий Семенович Чайкин восседал в своем кабинете,  визируя  срочные
документы и откладывая в сторону  второстепенные.  Он  так  углубился  в
бумаги, что не сразу взял трубку местного телефона.
   - Лидочка, ты? Откуда говоришь? Из бюро  пропусков?  -  В  тоне  его,
впрочем  теплом,  не  чувствовалось  прежнего  энтузиазма.  -  Жаль,  не
предупредила - у меня  по  горло  работы.  -  Он  досадливо  поморщился,
придется ее принять - и нажал кнопку вызова.
   Немедленно возникла секретарша и застыла в ожидании приказаний.
   - Оформите заявку на Розанову, вы ее знаете, - распорядился Чайкин. -
А когда придет, проводите ко мне и никого не впускайте. - Встал с кресла
и, разминаясь, прошелся по кабинету.
   Отношения с Лидией Сергеевной уже не такие бурные - у него  появилась
еще одна хорошая знакомая.  Тем  не  менее  они  иногда  встречались,  к
взаимному удовольствию. Супруга его по-прежнему ничего не ведает, и  ему
иногда кажется, что ее это нисколько не волнует. "Ну и рыбья  кровь!"  -
не переставал он удивляться ее странной натуре.
   Дверь   кабинета   приоткрылась,   и   Лидия   Сергеевна   заглянула,
осведомившись официальным тоном:
   - Можно к вам, Василий Семенович?
   - Да заходи, не  стесняйся!  Зоечка  -  свой  человек,  не  болтлива.
Секретарша хорошо вышколена, знает свое место.
   - Что привело, дорогая? Присаживайся сюда и выкладывай,  -  небрежным
жестом указал он на мягкое кресло у журнального столика и сам сел рядом.
- Ну что стряслось?
   Розанова поудобнее устроилась в кресле, машинально поправила прическу
и сказала уже без стеснения:
   - Мне, Вася, срочно нужна кое-какая  информация  о  Григорьеве  Иване
Кузьмиче. Сам понимаешь, это не телефонный разговор.
   Видя, что у Чайкина от удивления  поднялись  брови,  с  усмешкой  его
успокоила:
   - Да не волнуйся, я не закадрить его собралась,  мне  это  нужно  для
другой цели. Так ты о нем достаточно осведомлен?
   Василий  Семенович  бросил  на  нее  настороженный  взгляд,   немного
помолчал, размышляя; сдержанно ответил:
   - Да кто же его не знает? Большой человек. А ты к нему  какое  имеешь
отношение? - И еще раз взглянул на  нее  глазами,  в  которых  светилось
любопытство.
   Розанова решила, зачем так уж темнить, и частично раскрыла правду:
   - Представляешь, Вася, он оказался мужем одной моей знакомой, которую
я знаю с детства. - Весело, с показной откровенностью подмигнула. -  Вот
я и хочу использовать это знакомство.
   - Ладно, просвещу тебя, Лидочка. - Он уже все  обдумал.  -  Пользуйся
моей добротой! Григорьев, - он стал серьезным, - руководит хозяйственным
комплексом в управлении делами ЦК. А мы ведь с тобой  материалисты?  Так
что сама суди о его возможностях и влиянии там,  наверху.  -  И,  сделав
выразительный жест, поднял глаза к небу.  -  Ведь  знаешь,  всем  всегда
чего-нибудь нужно. А Григорьев из тех, кто это может.
   - А помочь получить квартиру может? - напрямую поставила интересующий
ее вопрос Лидия Сергеевна.
   - Еще как может! - заверил ее Чайкин. -  Достаточно  ему  моргнуть  -
поднесут на блюдечке с голубой каемочкой. А ты что, серьезно?
   - Куда как серьезно, Васенька. Это, пожалуй,  мой  единственный  шанс
вырваться из домашнего ада, уйти от моего дундука.
   - А что, у тебя может и получится, - бесстрастно  подтвердил  Василий
Семенович. - Если супруга Григорьева захочет тебе помочь. - И,  закончив
деловую часть беседы, взглянул на нее с нескрываемым восхищением. - Ну и
аппетитная ты баба, Лидочка! Прямо смотреть на тебя равнодушно не  могу!
Лучше скажи - когда встретимся?
   - Позвоню, самой хочется, - бросила на него игривый взгляд  Розанова.
- Но прости, сейчас мне не до этого. Созвонимся, как всегда! - И  легкой
походкой направилась к выходу.
   Вечером того же дня Розанов сидел за ужином, как всегда, уткнувшись в
газету и старался не  слушать  разглагольствований  жены.  Театр  одного
актера - они уже несколько дней не разговаривали. Он и спал бы отдельно,
да негде.
   - Ты бы только ее видел! Это не Верка! Этакая толстая, важная  мадам,
- с желчью в голосе поведала она ему о своей неожиданной встрече. -  Что
делаешь вид, будто тебе неинтересно? Знаю - до сих пор по ней сохнешь! -
Голос ее поднялся до крика. -  Сам  всегда  твердил:  "Тихая,  скромная,
каких мало"! - передразнила она, бросив на мужа презрительный взгляд.  -
Слышал бы только, как она со мной говорила! Как смотрела! Свысока -  как
на шушеру. А по какому праву? В чем ее-то  заслуга?  -  Лидия  Сергеевна
остановилась, задыхаясь от злости, зависти. - Это все Ваньки  Григорьева
заслуги! Это он высоко взлетел - не терял зря  времени,  как  некоторые!
Такой невидный был мужичок - метр с кепкой!  Зато  когти  рвал,  умел  к
начальству подладиться. - Она помолчала. -  Ты  и  представить  себе  не
можешь, какую силу Иван набрал! Он там, наверху, всех снабжает!  К  нему
на поклон министры идут! Эх, в жизни такого не могла  себе  представить,
дура я недалекая! - упрекнула она себя с горькой досадой.
   - А как выглядит Вера? Говоришь, пополнела? - отложив газету, нарушил
обет молчания Степан Алексеевич.
   - Я же сказала: старая, толстая, как тумба,  но  важнющая!  В  общем,
гусыня гусыней, - без зазрения совести привычно врала она  мужу.  -  Это
надо уметь - от хорошей-то жизни так опуститься! Я  голливудская  звезда
против нее, хоть и горе мыкаю. - Лидия Сергеевна гордо выпрямилась  и  с
черным от злобы лицом пригрозила:
   - Но она у меня попляшет!
   - Да чем же ты  можешь  ей  досадить?  Соли  на  хвост  насыплешь?  -
преодолевая отвращение к жене, насмешливо бросил Розанов. - За что ты ее
так ненавидишь? Никогда не понимал этого.
   - А хотя бы за то, что тебя мне подсунула,  -  как  всегда,  извращая
факты, вполне серьезно уколола его Лидия Сергеевна.
   - Ну опять у тебя крыша поехала! -  устало  произнес  Розанов,  снова
беря в руки газету. - Сама из  кожи  вон  лезла,  чтобы  нас  разлучить.
Добилась своего, а теперь ей же  хочешь  за  это  отомстить?  Ты  просто
ненормальная!
   - Да разве  тебе  понять,  недоумок?!  -  взвилась  от  злости  Лидия
Сергеевна. - Не заслужила она такого счастья! Хвостом вертела,  обманула
Ивана-дурака, и все ей с рук сошло! Я ее отучу нос задирать! Ванька  все
узнает. Посмотрю тогда на ее рожу.
   Степан  Алексеевич  хотел  отмолчаться,  но   последние   слова   его
заинтриговали, он не удержался:
   - Какую же тайну ты опять выведала? Очередную клевету затеяла?
   - И вовсе это не клевета, а чистая правда, - презрительно взглянув на
Розанова и решив не раскрывать до времени все  карты,  процедила  сквозь
зубы Лидия Сергеевна. - Ребенок у нее не от мужа, я это точно узнала,  а
Иван и не подозревает. Теперь усек?
   - Ну и яду в тебе, Лида, - у  гадюки  меньше!  Уж  лучше  бы  я  тебя
никогда не знал! - Степан Алексеевич встал, чтобы  уйти.  -  Убедительно
прошу - замолчи: Надю разбудишь. Это ужасно, если она уродилась в тебя!

***

   Вернувшись из парикмахерской и отпирая входную дверь,  Вера  Петровна
услышала настойчивый звонок телефона. "Наверно,  Агаша  на  кухне  -  не
слышит", - с досадой подумала она, торопясь поднять трубку.
   - Ванечка, ты?! - воскликнула она обрадованно. - Я  только  вошла.  А
почему ты так рано? Что-то  забыл  дома?  Да,  слушаю  вас  внимательно,
товарищ командующий! - шутливо произнесла она,  вытягиваясь  в  струнку,
будто он ее видел. - Ваш приказ будет выполнен! Значит, приедешь обедать
не один?  С  Николасм  Егоровичем?  -  Она  удивленно  подняла  брови  и
продолжала уже серьезно и деловито:
   - Я обо всем позабочусь, обед будет на высоте!  -  Подумала  немного,
мысленно проверяя свои ресурсы, добавила:
   - Пожалуй,  все  есть...  разве  что  из  деликатесов...  Пришлешь  с
водителем икры и рыбки? Не помешает, у нас на исходе. Ладненько! -  И  с
улыбкой положила трубку.
   Ее всегда радовало, когда муж обедал дома,  и  ничуть  не  досаждало,
если он привозил с  собой  "нужных"  людей,  -  даже  интересно.  Быстро
переоделась, прошла на кухню и