,
Михаил молча заключил в объятия самую дорогую ему  на  свете  женщину  и
покрыл ее мокрое лицо сыновними поцелуями.

***

   На следующее утро Михаил позвонил Свете и договорился  о  встрече.  В
этот погожий, безветренный и теплый апрельский день, когда ярко  светило
солнце, текли ручьи, в ветвях деревьев щебетали  птицы,  они  сидели  на
лавочке в сквере у Патриарших прудов, радуясь хорошей  погоде  и  своему
свиданию.
   Светлана, в модном плаще и дорогих, изящных  ботиночках  на  шнурках,
пребывала в отличном настроении и ласково смотрела на любимого:  что  он
ей скажет? Проходящие мимо люди улыбались, глядя на эту красивую пару.
   Миша тоже в хорошем расположении духа, греясь  в  солнечных  лучах  и
наслаждаясь  ее  близостью,  еще  раз  обдумывал  предстоящий  разговор.
Расставание неизбежно, но в чем трагедия? Им еще не раз в жизни придется
испытать разлуку. Ничего не страшно, если они по-настоящему  любят  друг
друга!
   - Светочка, дорогая моя малышка! - нарушил  он  наконец  затянувшееся
молчание. - Сегодня нам надо о многом поговорить. О самом  серьезном.  -
Взглянул на ее радостное, беспечное лицо и вздохнул - так не хочется  ее
расстраивать.  -  День  сегодня  неподходящий  для  решения  проблем   -
поболтать бы просто, но что поделаешь? Надо.
   Он увидел, что глаза у  Светы  посерьезнели,  и  она  заинтересованно
сосредоточилась, вздохнул и перешел к главному:
   - Давно собирался тебе об этом сказать, еще на дне  рождения.  Да  не
хотел  зря  огорчать,  поскольку  многое  было  неясно;  но  теперь  все
решилось. Нам придется на время расстаться.  Меня  призвали  в  армию  и
посылают  в  Афганистан  с  нашей  следственной  группой.  Верь  мне,  я
постараюсь как можно скорее вернуться!
   От неожиданно свалившейся на нее беды Света лишилась  дара  речи.  Не
меняя позы, она смотрела на него широко раскрытыми  глазами,  в  которых
изумление постепенно сменялось выражением  неподдельного  горя:  она  не
желает с ним расставаться!
   Михаил терпеливо ждал - надо дать ей время опомниться. Наконец  Света
пришла в себя, и сердцем ее завладела тоска.
   - Так я торопилась тебя увидеть, Миша, летела как на крыльях!  И  это
все - чтобы услышать от тебя такое? - Горестно  вздохнула  и  замолчала:
что теперь с ними будет? Все ее воздушные замки растаяли. Слезы полились
ручьем. - Что же мне теперь делать? Как жить? - Она глядела прямо  перед
собой и глотала слезы. - Ведь я  думала  -  мы  скоро  поженимся...  Так
мечтала об этом! - И зарыдала, погрузившись  в  свое  горе,  не  обращая
внимания на прохожих. - Ты уедешь так надолго... А может быть, навсегда!
   - Успокойся, Светик! Возьми себя в руки  -  люди  ведь  смотрят!  Нет
никакой трагедии! - Михаил чувствовал, что надо положить этому конец; он
не придавал  разлуке  столь  большого  значения,  смотрел  в  будущее  с
оптимизмом.
   - Тебе легко говорить, ты - мужчина! А для меня, может, жизнь с  этим
кончается!
   - Ничего не кончается,  а  только  начинается!  Да  перестань  ты!  -
нетерпеливо воскликнул он. - Послушай, я тебе скажу, что я  решил.  Мама
со мной согласна. - Обнял рыдающую Светлану и,  целуя  ее  мокрые  щеки,
пытался привести в чувство, беспокойно оглядываясь по сторонам.
   Проходящие мимо люди, приостанавливали шаг, с любопытством  глядя  на
эту бурную сцену.
   Его ласковые губы и теплые руки  немного  успокоили  девушку.  Достав
носовой платок и утирая слезы, она тихо прошептала:
   - Ну и что ты решил? Что тут вообще можно поделать? Дезертировать?
   Понимая ее состояние, Михаил пропустил мимо ушей эти горькие слова и,
стараясь говорить как можно увереннее, пояснил:
   - Мы с тобой успеем пожениться до моего отъезда. Впереди  почти  пять
недель. Нам предстоят учебные сборы с таможенниками по изучению техники.
Так что проведем законный  медовый  месяц!  Ну  будет  кукситься!  -  Он
ласково прижал Свету к себе  и,  видя,  что  она  затихла,  услышав  его
предложение, с преувеличенным энтузиазмом добавил:
   - А как ждут своих мужей жены моряков дальнего плавания? Разве мало у
них счастливых семей? У меня в роду  было  много  предков,  которые  всю
жизнь провели в походах и сражениях. Их жены любили и ждали. Так говорит
мама. А почему у нас должно быть иначе? Если мы по-настоящему любим друг
друга - перенесем любую разлуку и будем счастливы!  Вернувшись  домой  в
расстроенных  чувствах,  Светлана  не  пошла  в  консерваторию:  приняла
успокоительное и заперлась в своей комнате; бросилась на постель и стала
размышлять над предложением Миши, все еще переживая  постигший  ее  удар
судьбы. Она и не думала отказываться от  своего  избранника,  попытаться
забыть его. Она любит Мишу всем своим существом, и  ей  не  нужен  никто
другой во всем мире! Ей нетрудно представить себе, как  плохо  жить  без
него, - понадобится вся ее воля, все душевные силы, чтобы справляться  с
долгой разлукой и всем, что с ней связано.  О  худшем  лучше  просто  не
думать... Но в глубине души таилась страшная мысль: ведь он может вообще
не вернуться с этой необъявленной войны...
   Но пока, сейчас... так жарко пульсирует кровь,  так  часто  и  сладко
бьется сердце... Она пойдет на все, лишь  бы  быть  вместе  с  ним.  Она
жаждет этого, живет ожиданием своего женского счастья... Так она лежала,
переживая случившееся и обдумывая, как поступить. Настойчивый телефонный
звонок ворвался в тишину...
   Светлана подняла трубку: Мишина мама, Ольга Матвеевна...
   - Светочка, здравствуй! Наверно,  ты  удивлена?  -  Она  не  скрывала
волнения. -  Никогда  раньше  тебе  не  звонила,  но  тут  у  нас,  сама
понимаешь... - Голос ее прервался, она помолчала немного и продолжала:
   - Нам нужно с тобой срочно поговорить - о вас  с  Мишей.  Он  сегодня
задержится - тренировка на стрельбище, - и мы сможем спокойно, как  мать
с дочерью, все обсудить. Ведь мы обе любим Мишу, правда?  Давно  к  тебе
присматриваюсь и все вижу. Так ждать мне тебя?
   О,  как  это  вовремя!  Ей  ведь  надо   с   кем-нибудь   поделиться,
посоветоваться... К разговору с родителями она не готова  -  разобраться
бы сначала в собственных чувствах.
   - Конечно, приеду! Спасибо большое, Ольга  Матвеевна!  -  с  чувством
ответила она, полная признательности. - Мне так сейчас тяжело!
   Торопливо  оделась  и,  бросив  на  ходу  удивленной  Вере  Петровне:
"Обедать не буду!" - выскочила на улицу. Голода  она  не  чувствовала  -
аппетит пропал. Пометавшись несколько минут напрасно  в  поисках  такси,
она быстрым шагом направилась в сторону Арбатской площади, благо до  нее
рукой подать.

***

   Ольга Матвеевна встретила Светлану в дверях и, не  говоря  ни  слова,
проводила в комнату. Там  они  уселись  друг  против  друга  за  круглым
столом, покрытым старинной бархатной скатертью, и только  тогда  хозяйка
заговорила:
   - Спасибо, Светочка! Я знала, что ты примчишься по первому зову. Миша
все делает правильно. - Выпрямилась на  стуле,  строго  и  требовательно
взглянула на Свету и наставительно произнесла:
   - Буду говорить с тобой как с невестой моего сына, ты  для  меня  как
дочь. Миша мне сказал о своих планах,  и  я  считаю,  что  он  поступает
мудро. В нем говорит кровь его славных предков.
   Сделала паузу и, убедившись, что  Светлана  уважительно  ее  слушает,
торжественно продолжала:
   - Вы правильно  делаете,  что  женитесь.  Я  уверена,  что  ваш  брак
благословили небеса, - так идеально вы с  Мишей  подходите  друг  другу.
Закрепите его по Божьему закону - а  вы  повенчаетесь,  такова  традиция
нашей семьи, - и вам не страшны любые испытания!  Господь  соединит  вас
неразрывными узами навсегда!
   Ольга Матвеевна остановилась, перевела дыхание  и  уже  без  прежнего
пафоса тихо произнесла:
   - Если же вам выпадет тяжелый жребий, то, даст Бог,  останется  живая
память о моем дорогом сыне. Не  допустит  Господь,  чтобы  угас  древний
русский род! - И, не  выдержав  душевного  напряжения,  она  всплакнула,
утирая глаза изящным батистовым платочком.
   Понимая, что творится у  нее  в  душе,  сама  еле  сдерживая  готовые
прорваться слезы, Светлана встала, подошла к ней сзади,  ласково  обняла
за плечи.
   - Успокойтесь, дорогая Ольга Матвеевна! Все  будет  в  порядке.  Миша
обязательно вернется! - И прижалась щекой к ее мокрой щеке, шепча:
   - Я... я это сердцем чувствую! Можете не сомневаться  -  не  оскорблю
памяти Мишиных предков, хоть сама я черная крестьянка, -  не  удержалась
она от мягкого упрека: ее задели нотки, как ей  показалось,  дворянского
высокомерия, прозвучавшие у будущей свекрови.
   Ласковое объятие и слова Светланы подействовали,  и  Ольга  Матвеевна
немного успокоилась. Не замечая укора в  последних  словах,  она  решила
показать ей семейные реликвии, сохраненные в самые тяжелые  времена  как
святыня. Ей и в голову не  приходило,  что  подобный  тон  может  как-то
обидеть Светлану. Наоборот: приобщаясь к их старинному  боярскому  роду,
она должна испытывать, казалось ей, такую же гордость,  свойственную  ей
самой от рождения.
   Ольга Матвеевна открыла секретер и  достала  из  потайного  отделения
маленький резной ларец. Когда она подняла крышку, в комнате будто  стало
светлее от сияния бриллиантовых украшений, переливающихся  разноцветными
огнями; они стоили целое состояние.
   - Наши фамильные драгоценности. В основном - моей семьи,  Стрешневых.
Наш  древний  боярский  род  не  имел   титулов,   но   после   царя   и
Троице-Сергиевой лавры был третьим землевладельцем в России. Многое, как
ты понимаешь, сохранить не удалось, но здесь  у  меня  -  самое  ценное,
священное, что переходит из поколения в поколение.
   С этими словами Ольга Матвеевна  вынула  из  ларца  старинной  работы
диадему, ожерелье, серьги и браслет, усыпанные драгоценными камнями.
   - Эти украшения передаются по семейной традиции жене старшего сына, -
пояснила она, показывая их Свете. - Но я была единственной  наследницей,
и они остались у меня. Теперь  по  законному  праву  их  обладательницей
станешь ты. - Подняла строгие глаза на девушку,  пораженную  красотой  и
роскошью этих музейных экспонатов, и невозмутимо продолжала:
   - Я расстанусь с ними без  сожаления,  потому  что  верю:  ты  будешь
носить их с достоинством Стрешневых! Прошу тебя лишь об  одном:  ни  при
каких обстоятельствах не отдавай в чужие  руки!  Пусть  после  тебя  они
достанутся жене твоего старшего сына.
   Светлану тронули до глубины души доброта и доверие к себе этой бывшей
аристократки. Она не разделяла ее дворянской гордости, считая всех людей
равными по рождению. Но в душе у нее  все-таки  шевельнулось  что-то,  -
мысленно она дала себе твердое слово  хранить  фамильную  честь  Мишиной
семьи.

***

   - Доченька,  почему  так  рано?  -  удивилась  Вера  Петровна,  когда
Светлана вернулась домой из  консерватории  раньше  обычного.  -  У  вас
сегодня отменили занятия? И вообще, ты последние  дни  будто  в  облаках
витаешь. - Она тревожно смотрела на дочь: какое-то у  нее  отсутствующее
выражение лица... - Что с тобой происходит?
   - А я пришла пораньше,  чтобы  посоветоваться  с  тобой  и  отцом,  -
серьезно ответила Света. - Откладывать дольше нельзя. Второй день думаю,
как вам об этом сказать.
   - Что же такое случилось и почему понадобился  отец?  -  всполошилась
Вера Петровна, пытливо вглядываясь в бледное, озабоченное лицо дочери. -
Он же придет, как всегда,  поздно,  усталый  и  сразу  ляжет  спать.  Ты
знаешь, мы с ним последнее время не ладим.
   - Пора бы уже помириться... Столько лет прожили вместе! -  проворчала
Света, занятая своими мыслями. - Ладно, сама ему  позвоню  -  оторву  от
строительства коммунизма. - И усмехнулась, не выдержав серьезного  тона.
- Все равно ведь не построит! Вот Хрущев обещал к восьмидесятому году, а
где он, коммунизм? И с Брежневым не  построит,  хоть  они  все  время  и
"ускоряются":
   Когда удалось дозвониться до отца, ей немедленно ответил секретарь:
   - Иван Кузьмич занят. Просил  ни  с  кем  не  соединять.  А  кто  его
спрашивает?
   Света в очень редких случаях звонила отцу, и секретарь  не  узнал  ее
голоса.
   - Скажите - его дочь. Думаю соединится, - весело ответила она.
   Действительно, в трубке сразу послышался голос Ивана Кузьмича:
   - Доченька, в чем дело? Говори побыстрей, я очень занят!
   - А ты всегда очень  занят...  -  хотела  добавить  "сам  собой",  но
сдержалась, - но сегодня я прошу тебя отложить дела  и  срочно  приехать
домой на семейное совещание. Я выхожу замуж.
   Григорьеву совсем не улыбалось так рано ехать  домой,  тем  более  на
семейное  совещание.  Отношения  с  женой  оставались   прохладными,   и
обсуждение такого важного вопроса в случае разногласий грозило совсем их
испортить.
   - Слушай, дочь! А нельзя ли все-таки отложить этот вопрос до  вечера?
Что за пожар? - досадливо морщась, пытался он удержать  ее  от  активных
действий: кто знает, может, еще передумает?..
   - Ты правильно сказал -  пожар!  Приедешь  -  узнаешь!  -  решительно
заявила Светлана. - А не явишься - не говори, что я поступила по-своему,
не испросив родительского благословения!
   Этот довод сразил Григорьева, и он пообещал:
   - Ну ладно! Что поделаешь? Придется отменить совещание. Вот что ты со
мной делаешь! Ждите - еду!
   Вскоре в прихожей раздался звонок: Иван  Кузьмич,  как  часто  с  ним
бывало, забыл ключи.
   Когда уселись в гостиной вокруг журнального столика,  Света  сообщила
родителям о решении выйти замуж за  Мишу  и  обвенчаться  в  церкви.  До
приезда отца она выдержала характер и ни слова не сказала матери.
   - Мамуля, не могу я говорить с каждым в отдельности! У меня просто не
хватит сил! - умоляла она ее немного потерпеть. - Не обижайся - без отца
тут никак не обойтись.
   Теперь, стараясь говорить как  можно  короче  и  увереннее,  сохраняя
серьезный, независимый вид, она спокойно изложила суть дела:
   - Мишу через месяц-полтора отправляют в Афганистан. Вы  знаете  -  мы
любим друг друга по-настоящему. Поэтому решили срочно расписаться, чтобы
крепче связать себя и легче перенести разлуку. Мы обвенчаемся  церковным
браком: боярскому роду нужен законный наследник, -  улыбнулась  она,  не
выдержав торжественного тона.
   Застигнутые   врасплох   родители   сидели   неподвижно,   будто   их
парализовало. Допускали - при определенных условиях, -  что  ее  союз  с
Михаилом возможен: если дочь не передумает; если сам он покажет, на  что
способен. Но вот так, скоропалительно? Да еще  когда  его  отправляют  в
Афганистан, откуда  можно  не  вернуться?!  Оба,  долго  не  раздумывая,
настроились отрицательно, но не знали, каким  образом  лучше  отговорить
дочь от опрометчивого шага. Первым проявил находчивость Иван  Кузьмич  -
помог расчетливый, прагматичный ум:
   - Ты знаешь, доченька, как мы хорошо относимся к Михаилу, -  медленно
произнес он мягким,  отеческим  тоном,  как  бы  еще  размышляя  над  ее
словами. - Помнится, говорил я тебе, что ничего  не  имею  против  того,
чтобы вы поженились, хотя предпочел  бы  парня...  рабоче-крестьянского.
Однако не возражаю и против внука голубых кровей. Мы, русские, -  единый
народ! - Бросил на нее теплый взгляд, ласково положил свою руку на ее. -
Но к чему такая спешка? Ты же у нас умная девочка? Зачем вам жениться до
его отъезда?
   Иван Кузьмич сделал паузу и, глядя ей в глаза,  чуть  повысив  голос,
спросил:
   - Как ты думаешь, почему Миша торопится? Чтобы связать тебя по  рукам
и ногам? Чтоб была верной чувству долга и дождалась? - Снова помолчал  и
сам же ответил:
   - Нет! Он спешит потому, что  знает:  уже  тысячи  молодых  ребят  не
вернулись оттуда домой. А он что, заговоренный? Конечно, он любит  тебя,
но поступает как эгоист! Вот мое мнение. Пусть сначала вернется. Вы  еще
молоды, можете подождать.
   Светлана  хотела  возразить,  но  тут  заговорила,   волнуясь,   Вера
Петровна:
   - Доченька, солнышко мое! Я ли не люблю тебя, не желаю тебе  счастья?
Мне Миша по душе, по-женски чувствую - будешь ты с ним счастлива. -  Она
задохнулась от избытка чувств и продолжала так же горячо и сбивчиво:
   - Как я тебя понимаю! Ты ведь боишься  его  потерять?  Хочешь,  чтобы
память осталась, если что? Разве не так? Но нельзя! Ты не представляешь,
что такое женщина с  ребенком  -  без  отца!  Разве  ты  росла  в  таких
условиях? - И осеклась, поймав на себе мрачный взгляд мужа;  но  главное
высказала:
   - Я тоже против того, чтобы вы поженились до  его  возвращения.  Отец
прав. Мы желаем тебе счастья и не пойдем у тебя на поводу. Это мое слово
- окончательное. Не послушаетесь - мы с отцом поздравить вас не  придем.
Так, Ваня?
   - Мать дело говорит, - немедленно поддержал Иван Кузьмич. - На нас  в
этом случае не рассчитывай! - И желая показать дочери, что  решение  его
бесповоротно  и  слушать  больше  ничего  не  будет,  поднялся  и  важно
проследовал в свой кабинет.
   У Веры Петровны внутри все сжалось от сострадания к дочери, но и  она
не могла  проявить  сейчас  слабость:  встала  и  отправилась  на  кухню
заниматься своими хозяйственными делами.
   Света  осталась  одна,  с  отчаянием  осознавая:  ей  не   преодолеть
сопротивления родителей...

***

   Весь  вечер,  полночи  и  утро  следующего  дня  Светлана  провела  в
мучительном раздумье: как поступить? Ее разум  и  душа  не  воспринимают
советы родителей; она целиком на стороне Миши и Ольги Матвеевны,  думает
и чувствует, как они. Давно для себя решила -  только  он  будет  первым
мужчиной в ее жизни; с радостью  вверит  ему  свою  судьбу.  Что  бы  ни
случилось, только ему, своему избраннику, отдаст свое  первое  страстное
мгновение и сохранит о нем память на всю жизнь. Смогла же так  поступить
Ольга Матвеевна, - значит, сможет и она! Посвятит себя ребенку, если  он
родится. А нет - своему профессиональному творчеству, искусству.
   Но пренебречь мнением родителей, вырастивших ее  с  такой  заботой  и
любовью, невозможно; не смеет, не хочет она так жестоко их оскорбить,  и
мысли не допускает, что свадьба пройдет без участия отца и матери.
   Терзаемая совестью, она вновь и вновь ломала голову,  стараясь  найти
компромиссное решение, примирить непримиримое. Так ничего и не придумав,
ушла на занятия в консерваторию, провела их скверно и получила замечание
от своего педагога за невнимательность и ошибки.
   Когда вернулась домой и хотела  незаметно  пройти  к  себе,  чтобы  в
спокойной обстановке еще раз все обдумать, из  гостиной  выглянула  Вера
Петровна.
   - А у нас Наденька, тебя ждет. У нее приятная новость.
   Как не хочется сейчас вести посторонние разговоры... Но она  поборола
чувство досады и покорно пошла в гостиную. Там на диване сидела  сияющая
Надежда; при виде ее она сразу подвинулась  и  указала  рукой  на  место
рядом с собой - ей не терпелось сообщить Свете о своем счастье.
   - Как твои дела? - заставила себя быть вежливой Светлана. - Кончились
твои неудачи?
   - Кончились, да  еще  как  хорошо!  -  весело  откликнулась  Надя.  -
Представляешь, Света? Прихожу из  института,  сажусь  обедать  и  только
думаю: "Когда же кончится эта черная полоса ?" - как звонит  Олег  и  по
всей форме предлагает руку и сердце! У меня накануне встреча была с  его
родителями, и я не без основания решила: все, моя кандидатура не прошла!
У матери - так точно! Проницательная такая старуха - поняла  что-то  про
меня и Костю.
   Надя перевела дух, глаза ее азартно блестели.
   Олег мне признался - все так и было! Отцу понравилась, а мать - ни  в
какую! "Не любит она тебя, - говорит, - чую: любит другого. Не будешь  с
ней счастлив". А он ей так здорово ответил, - Надя весело рассмеялась, -
"Мне на тебе, что ли, жениться? Да мы с ней, считай,  уже  поженились  -
отступать некуда! Я ей обещал". Мать было в обморок, но потом сдалась.
   - Ну и молодцы, что договорились. Ты, Надя, его полюбишь. Он добрый и
интересный парень, но... слабый. Зато ты - сильная!  Правиль