тела. Как вы смотрите, если мы все это сделаем завтра?
     - Ну что ж, завтра так завтра, - заторопился Бутусов, - видно, его кто-то ждал; но чувствовалось - раздосадован. - Только на часок попозже. Буду ждать нашей встречи с нетерпением!
     Очень довольная разговором, Надя положила трубку и откинулась на спинку дивана. "Ишь как разгорелся! Не терпится, - удовлетворенно подумала она. - Не привык к отказам. Все идет путем. - Она машинально поправила прическу. - Потянуть немного надо, но не слишком. А то рассердится и как знать?.."
     Однако Надежда и сама не могла дождаться встречи. Предстоящее свидание с загадочным толстосумом интриговало, волновало воображение. Хоть бы оказался сильным и надежным человеком, чтобы наконец приземлиться. Хватит порхать, достаточно с нее.
     Чтобы отвлечься, занималась накопившимися домашними делами, а вечером обзвонила всех знакомых и близких.
     - Светочка, сестричка, как семейная жизнь? - весело болтала она. - Скучновато небось? Не то что у меня, на вольных хлебах? Да я шучу, не обижайся. Как Петенька? Здоров? Передай, что тетя Надя его любит и привезла подарки, а что именно - не скажу. Вот загляну на днях и вручу. А что у тебя в театре? Новые роли намечаются? Ну ладно, приеду - расскажешь!
     - Папуля, дорогой! Привет! - И радовалась, что слышит его родной голос. - Докладываю, что твоя блудная дочь вернулась в целости и сохранности. Что? Не надоело ли отдыхать и тунеядствовать? Ниско-олечко, папуля! Ну не возмущайся, - перешла она на серьезный тон. - Конечно же, займусь делом, как устрою свою личную жизнь. Ты не думай, я регулярно тренируюсь и диплом у меня сохранился. Этот загул - временное явление. Лучше скажи, как здоровье твое и Веры Петровны. Когда заеду? Как почувствую, что нужна. Тебе сейчас не до меня. Думаешь ревную? - переспросила она и честно призналась:
     - Да, не стану отрицать. Ты теперь меня меньше любишь. Ну ладно, папулечка, не оправдывайся. Конечно, приеду. Скорее всего на дачу в выходной. У меня машина, так что нет проблем!
     Весь следующий день, до вечера, Надежда занималась своей внешностью. Утро провела в парикмахерской, а днем тщательно подбирала туалет и косметику: хотелось предстать в лучшем своем виде, в полном блеске.
     К назначенному времени, ожидая его звонка, она быа в полной боевой готовности, в своем самом соблазнительном, дорогом вечернем наряде, подчеркивающем фигуру; свободная пелерина не скрывала тонкой талии, в высоком разрезе длинного платья мелькали длинные, стройные ноги.
     Когда Бутусов позвонил, она нетерпеливо подняла трубку. - Нет, никаких изменений! Очень рада. Куда пойти? Мне все равно, на ваше усмотрение, я вам вполне доверяю. - И улыбнулась в трубку. - С первого взгляда! Я еще не вполне готова, но, пока доедете, буду. Думаю, ждать меня не придется. У нас домофон. До встречи!
     Очень довольная собой, Надежда уселась перед зеркалом в ожидании приезда Бутусова.
     Кафе-ресторан на Остоженке, в старом московском доме, внешне не отличался роскошью, но внутри отделан был богато и шикарно и в нем царила интимная атмосфера. Цены в этом, по сути, закрытом клубе для избранной публики космические, доступные лишь постоянным клиентам.
     Когда солидный "Мерседес-600" Бориса Осиповича припарковался рядом с невзрачным домом, Надежда удивилась. Со своими прежними друзьями она привыкла бывать в модных, шумных местах, а это заведение выглядело подозрительно скромным. Она даже немного оробела.
     Удивляться было чему - с самого начала. Бутусов вошел к ней в квартиру один, но приехал с телохранителем, который остался на лестничной площадке. В его машине оказался еще один, который сидел рядом с водителем, таким же, как и он, здоровенным детиной. Когда отъезжали от ее дома, Надежда заметила, что вслед за ними двинулась еще одна иномарка, очевидно, с охраной.
     - Не волнуйтесь, Надя, так нужно. - Борис Осипович, улыбнувшись, как всегда, одними глазами, заключил ее руку в свои ладони. - Ценности следует хорошо охранять. Мы с вами стоим дорого. - Проникновенно и горячо посмотрел ей в глаза. - Придется вам привыкать. Теперь повсюду с нами будут мои парни из службы безопасности. Но вы ведь не робкого десятка? Мне с первого взгляда это стало ясно. Я никогда не ошибаюсь!
     Входную дверь им открыли, предварительно заглянув в смотровое окошечко. Бутусова, постоянного клиента, тут уже знали. Несмотря на все меры предосторожности, еще двое из его охраны прошли в ресторан, держа коротковолновую связь с оставшимися в машинах.
     Предварительный заказ был, видимо, сделан по радиотелефону: Бориса Осиповича ждали. Стол в уютной кабине сервирован по-царски; ярко горят свечи... Чего только на столе нет! Самые экзотические, редкие блюда, лучшие вина и закуски...
     В общем зале, где расположились, сделав заказ, телохранители, приглушенно звучит музыка, полумрак... Лишь столики ярко освещены. Все располагает к доверительным, задушевным беседам, к интимному, дружескому общению.
     - У меня очень крупное дело, Наденька, а конкуренция жестокая и в выборе средств не стесняются, - объяснил ситуацию с охраной Бутусов: они уже оставили позади обязательные тосты и перешли на "ты". - Сейчас развелось много богатых людей. Удачливые предприниматели, и наши, и иностранные, ведут здесь дела, высокооплачиваемые специалисты фирм и банков. Но самая многочисленная клиентура - представители чиновничества всех рангов, разжиревшего на взятках; ворюги всех мастей и калибров.
     Ты даже не представляешь масштабов казнокрадства и коррупции, - продолжал он доверительным тоном. - Кто, ты думаешь, частый гость среди наших клиентов? Директора предприятий и крупных государственных компаний, находящихся на грани банкротства и задерживающих зарплату своим работникам. Администраторы и генералы со скромным жалованьем, а стоимость особняков, что они заказывают, составляет сотни тысяч долларов.
     Нам удалось захватить лучшие участки в престижной зоне отдыха за кольцевой автодорогой. Это жирный кусок! - Он внимательно посмотрел на заинтересованно слушающую Надю и сделал паузу: правильно ли поступает, посвящая ее в свои дела? - Вот и приходится принимать меры предосторожности, быть начеку. От этих разбойников всего можно ожидать. Многим очень хочется завладеть нашей золотой жилой. - Он помолчал. - Не напугал я тебя? - И показал в усмешке полный рот великолепных вставных зубов.
     Надежда подумала: "Так вот почему он редко приоткрывает губы в улыбке!"
     - Хочешь ворочать большими деньгами - будь настороже, всегда готов ко всему.
     - Не боюсь я ничего! - заверила его Надя. - Живем один раз, и так, как начертано в Книге судеб. Тот, кому суждено сгореть в огне, не утонет!
     - Вот это мне нравится, - одобрительно улыбнулся Бутусов: зачем стесняться своего дефекта, раз они станут близки. - Чувствую, мы с тобой поладим. Ты мне по душе!
     Не стесняясь и не манерничая Надя налила себе и ему по полному фужеру прекрасного французского коньяка и предложила:
     - Выпьем за то, чтобы нам хорошо было вместе, и не только телом, а и душой!
     Они выпили еще много тостов, оживленно, как старые знакомые, рассказывая о себе и своей жизни то, что считали нужным для укрепления возникшего взаимного чувства. Оба были физически крепкими людьми и, несмотря на обильные возлияния, мало захмелели - сказывались великолепная закуска и отменный аппетит.
     В одиннадцатом часу, когда они все уже сказали друг другу и, разгоряченные, наполнились сладостным томлением растущего желания, Борис Осипович, в упор глядя на Надежду, откровенно предложил:
     - Думаю, нам нечего разводить китайские церемонии. Мы здесь потому, что оба этого хотим. Нам так надо. Мы можем здесь остаться. Для нас создадут подходящие условия. Идет?
     Изнывая от страстного желания, смешанного с любопытством поскорее узнать Бориса всего как он есть, Надя все же усилием воли справилась с собой. "Еще не время сдаваться! Слишком большой куш на кону... Это не должно стать для него эпизодом", - мысленно решила она и сказала, вздохнув с искренним сожалением:
     - Мне очень жаль, дорогой, но сегодня ничего не получится.
     Видя, что у него сразу посуровело лицо и сдвинулись брови, она наклонилась к нему через стол и жарко прошептала:
     - Ну не сердись. Мне самой не терпится, дурачок, но сегодня нельзя! По женским причинам. Неужели я не понимаю, что с тобой шутить нельзя? Всего один денечек! Прошу тебя, милый, потерпи до завтра! У меня дома. Давай лучше еще по полной на посошок, а то у тебя ни в одном глазу! - С этими словами она поднялась с места и села рядом с ним. Обхватив его мощную шею руками, пылко и умело поцеловала в губы, лаская языком грубые рубцы шрама. Бутусов, переполненный любовной жаждой, прижал ее к себе, ощущая под широкими ладонями горячее, подрагивающее и такое желанное тело... Однако как человек сильной воли решительно отстранил ее и тяжело дыша, хрипло произнес:
     - Ну что же, пусть завтра. Поехали домой!
     "До чего ты, кума, азартный игрок! - мысленно ругала себя Надежда, лежа утром следующего дня в постели и критически оценивая свидание с Бутусовым. - Ишь, решила себе цену набить! Будто он не понимает. Ведь умнейший мужик - насквозь все видит".
     Она плохо спала ночь. Оттого ли, что много съела и выпила, а может, от неутоленного страстного ожидания, но сон не шел и лишь под утро удалось задремать. Надежда уже жалела, что, решив сделать выдержку, отказала такому серьезному, солидному человеку, как Бутусов. Ведь если он раскусил ее хитрость, запросто может послать подальше. Он ведь не мальчик, чтобы водить его за нос! Однако, поразмыслив, пришла к выводу: обязательно придет, в любом случае. Нужно знать этих дельцов - не переносят тратиться попусту, им всегда нужен результат.
     Успокоилась, занялась текущими делами, а днем прилегла даже отдохнуть на часок-другой. Ей предстоит нелегкая ночь! Выспавшись, она приняла ароматическую ванну и стала не спеша приводить себя в порядок, готовясь к важному свиданию.
     Рассуждения ее оказались верны: в восьмом часу раздался звонок и Бутусов по радиотелефону из своей машины сообщил:
     - Привет, Наденька, еду к тебе. Как самочувствие после вчерашнего? Ты в форме?
     - Как нельзя лучше! - бодро откликнулась она. - Только что из ванны. Можно повторить вчерашнее - выдержу! Вот только угощение послабее. Но я старалась, голодным не оставлю.
     - Это дело поправимое - у меня в багажнике всего хватает; ребята доставят.
     - Погоди, мы что же, будем встречаться при свидетелях? - стараясь говорить шутливым тоном, обеспокоилась Надя. - Ты что же, без них не обойдешься?
     - Они нам не помеха. - Он не принял ее шутки. - Посидят на связи в соседней комнате или на кухне. Квартира у тебя большая.
     Действительно, когда она открыла входную дверь, вслед за патроном вошли двое с большой картонной коробкой. Огромный холодильник Надежды еле вместил ее содержимое.
     Телохранители вели себя по-хозяйски: взяли из холодильника все, что сочли нужным, и удобно расположились: один - в гостиной, у телевизора, другой - на кухне, с переносным транзистором. Для них такие дежурства привычное дело.
     С учетом их соседства Надя, которая сначала собиралась принять Бутусова в гостиной, где у нее бар и особенно уютно, перенесла встречу в столовую. Усадила его, как хозяина, во главе стола и стала быстро, умело сервировать интимный ужин. Закончив приготовления, украсила стол цветами, зажгла свечи, погасила люстры и все светильники.
     Еще до первой рюмки подошла к нему со спины, нежно обняла, горячо прошептала на ухо:
     - Нам незачем торопиться, чувствуй себя хозяином, Боря! Ты так хорошо смотришься в моем интерьере. Без тебя теперь мне будет казаться, что здесь пусто!
     - Поверь, я буду еще лучше смотреться в нашем особняке! - многообещающе рассмеялся Бутусов. - Квартирка у тебя, конечно, неплохая, но это не наш уровень. Бери выше!
     Они провели за столом неторопливых два часа, весело разговаривая, перешучиваясь и призывно переглядываясь, как молодые супруги. Затем Надежда повела его в спальню, где, перед тем как лечь, они еще постояли у постели, сжимая друг друга в объятиях, целуясь и чувствуя, как тела наполняются страстным желанием.
     Надя, не выдержав первой сладкого томления, стала его раздевать, с удовольствием массируя широкую, волосатую грудь, мускулистый живот... Убедившись, что он готов, быстро сбросила одежду, улеглась на постель и потянула его на себя. Он оказался очень силен, но мало искушен в любовных утехах. Надежда, рассчитывая на прочную, долгую связь, боялась проявлять излишнюю активность и опытность - надо сначала изучить его вкусы и повадки. Но этого ему и не требовалось - он был ненасытен и неутомим, не давал ей спать всю ночь и к утру довел до полного изнеможения.
     Но она не была к нему в претензии. "Ну и способный мужик! - думала с усталым блаженством. - Даже слишком! Но ничего, здоровья у меня хватит". Недаром Надежда была тренированной спортсменкой.
     Когда утром, весело хлопоча на кухне, она покормила его завтраком, Бутусов перед уходом взял ее за руки и без улыбки, очень серьезно сказал:
     - Я рад, что не ошибся в тебе, Надя. Мне кажется, и ты довольна, что судьба свела нас. Так вот, - без обиняков предложил он. - Если ты не против, будем жить вместе. Ты мне подходишь. А со своей старушкой я культурно разойдусь. Дам им столько, что не пикнут!
     Солидно, как муж, обнял ее, поцеловал изуродованным ртом и, грузно ступая, в сопровождении телохранителей направился к выходу.

Глава 30
"ФИНИТА ЛЯ КОМЕДИА"

     Марк проснулся среди ночи от собственного крика. Ему приснился кошмарный сон. На своем "блейзере" он везет сдавать в банк выручку от гастролей; выходит из машины с инкассаторской сумкой. Но тут дорогу ему загораживает какая-то темная фигура и с криком: "Отдай!" - пытается ее вырвать у него из рук. Он не отдает, прижимает к себе сумку. Но это уже не сумка, то Светлана, которая вырывается, а он ее не отпускает.
     Она зовет: "Миша!" - и темная фигура обретает облик Михаила Юсупова. Он отнимает у Марка Свету и велит ей: "Беги!" Марк хочет вытащить пистолет и застрелить соперника, но руки не слушаются.
     Михаил наваливается на него и с криком: "Предатель!" - хватает за горло, начинает душить. Ему надо сопротивляться, но он не в силах ничего сделать. Перед глазами все расплывается, он пытается звать на помощь и... просыпается в холодном поту.
     - Что за чертовщина? Сердце как бьется! - пробормотал Марк, стараясь успокоиться.
     Слишком много выпил вчера с горя. Но сон - вещий. Нечто такое может произойти и наяву. Нужно срочно принимать меры!
     Вот уже несколько дней, как он снова поселился в своей старой квартире на Арбате. Жильцы еще окончательно не выехали, и Марк занимал только спальню. В остальных комнатах оставались их вещи. Все свои мысли он обратил на поиски путей примирения. Он не представлял, как жить дальше без Светланы, и лихорадочно старался найти спасительный выход. Главное - побыстрее разузнать все о Михаиле Юсупове. Может, он завел другую семью и Света для него пройденный этап. Это здорово помогло бы примирению. Еще не все потеряно!
     - До чего же подвел Сало, - с горечью произнес вслух Марк, вставая с постели и нащупывая ногой тапочки. - Я-то думал, что в лагерях сгинул, а он уже тут и успел мне подгадить! Где он сшивается? Надо его разыскать, узнать, что успел наплести Свете.
     Решил навести справки у торговцев зельем - вряд ли Витек бросил старые привычки. Сам он не смог, а тот послабее характером.
     Марк умылся, оделся и сидя за нехитрым завтраком, который сам приготовил, стал обдумывать план действий по сохранению семьи. Весь расчет он строил на доброте и отходчивости Светиного характера, а также на изменениях в жизни Михаила. Пять лет - немалый срок; наверняка завел семью, - зачем ему сейчас Света и Петенька? Допустим, если у него нет детей, сын его заинтересует. Но как отнесется к этому его жена? Вряд ли одобрит. В любом случае он не будет возражать, если захочет встречаться с сыном, - ради Бога, лишь бы не лез к Свете!
     Чем больше он думал, тем сильнее темнел лицом: на минуту представил, что Юсупов за это время не забыл Светлану, семью не создал, и внутри у него все похолодело. Ему вспомнился сон, и он осознал, что наяву все может оказаться значительно хуже. Михаил его уничтожит, если узнает правду. Надо собрать все свое мужество, опередить всех и найти его! Но сначала - отыскать Сальникова.
     Определив план первоочередных действий, Марк вышел из дому - прогуляться по Старому Арбату, поговорить со знакомыми продавцами наркотиков.
     Старый Арбат был необычайно живописен. С тех пор как из него сделали пешеходную улицу, он полностью перешел во власть кустарей, художников и торговцев сувенирами. Выставки картин, изделия народного творчества, пестрота товаров вкупе с толпами любителей и просто праздных, слоняющихся людей, среди которых попадалось много иностранцев, - все вместе придавало ему праздничный вид.
     Марк шел не спеша, останавливался, с удовольствием рассматривал т, р одно, то другое. Арбат, свою родную улицу, он любил, и настроение его немного улучшилось.
     Будто назло ему знакомые сбытчики как сквозь землю провалились; Марк дошел уже до Театра Вахтангова, когда наконец увидел Угря - такой кличкой наградили длинного, худого, верткого малого, с прыщавым, неприятным лицом. Для отвода глаз он торговал сигаретами; завидев старого клиента, уже издали отрицательно замотал головой.
     - Сегодня ничего с собой нет! - шепнул он Марку, когда тот подошел. - Хозяин не разрешил, сказал - менты облаву затеяли. У него точная информация, прямо из отделения, - засмеялся он, показывая прокуренные лошадиные зубы.
     - Я не за этим сегодня, - пояснил Марк. - Давно Сало не появлялся? Он у нас больше не живет, а мне срочно нужен.
     - А что ему появляться, если он всегда на месте... - снова ощерился Угорь - его просто разобрало от смеха. - Считай, из нашей команды. Тоже вроде сигаретами торгует, но больше милостыней промышляет. Много гребет, сука, - с добродушной завистью поведал он, понизив голос. - Его, как инвалида-афганца, милиция не трогает, рэкет данью не обложил. Как видишь, у всех еще совести немного осталось. Если б травку не курил и не пил - денежный был бы мужик, - заключил он. - Хотя, с другой стороны, трезвым руку протягивать небось постыдился бы.
     - Слушай, Угорь, а как его разыскать? - прервал его болтовню Марк. - Где он обретается?
     - Да здесь, совсем недалеко. За Смоленским гастрономом, у входа в метро, - под аркой и сидит. А ты приходи завтра с бабками - товар будет.
     Узнав, что нужно, Марк ускорил шаг и за углом, на Садовом кольце, сразу увидел Сальникова, который, подвернув здоровую ногу и выставив протез, сидел под аркой.
     Марк давно не видел старого приятеля, но, сдержав первый порыв - броситься, обнять, остановился: лучше немного понаблюдать и собраться с мыслями. Он не ожидал, что Сало так опустится, дойдет до жалкой, унизительной роли уличного попрошайки. Узнать его трудно: лицо почти полностью скрывают спускающийся на глаза чуб и спутанная борода; облачен довольно модно, но замызганно; сидит согнувшись, низко опустив голову, в позе, свидетельствующей о состоянии либо похмелья, либо наркотического опьянения.
     Перед ним на невысоком опрокинутом ящике разложены сигареты и шапка, куда покупатели или просто сердобольные прохожие бросают деньги - видны и крупные купюры. Кажется, сидящий дремлет, но нет, - он периодически приподнимает голову и, бросив быстрый взгляд по сторонам, убирает набросанные деньги в карман брюк.
     Убедившись, что соображает Сало достаточно хорошо, Марк подошел.
     - Привет, Витек! Постоял я тут и заметил, что за пять минут ты неплохо заработал. Может, сделаешь перерыв и уважишь старого друга? Поговорить надо.
     Сальников сразу узнал его голос и, взглянув исподлобья, хрипло бросил:
     - Не о чем нам с тобой говорить, подлюга. Я тебя за человека считал, нормальным пацаном ты был. Не чаял, что посту