сь
было, хотела призвать на помощь мать, но нашла выход: завернула  Чайкина
в простыню, стащила с кровати на пол и подтянула к  креслу.  Бездыханное
тело несчастного Василия Семеновича  осталось  лежать  на  ковре,  можно
подумать, что он внезапно упал...
   Вроде все выглядит вполне прилично, в  комнате  и  во  всей  квартире
порядок. Пора делать заявление о происшествии; Надя подошла к  телефону.
До приезда "скорой" и милиции еще раз осмотрела комнату - не осталось ли
чего  лишнего.  Убрала  со  стола  грязную  посуду,  оставила  кое-какое
угощение - в гости ведь приходил...
   Выполнив все эти действия с хладнокровием,  не  свойственным  молодой
девушке, тяжело опустилась на стул, чувствуя себя  совершенно  разбитой.
Бедная, несчастная мама! - с глубокой печалью думала она теперь,  сердце
ее сжималось острой жалостью к матери. - Как, чем будет она теперь жить?
Ведь рухнули все ее мечты! А меня и вовсе  со  свету  сживет,  -  трезво
решила Надежда, возвращаясь к суровой реальности. - Надо срочно уезжать!
Олег - единственное мое спасение!

***

   Проводив Надю до дома и пообещав на следующий  день  позвонить,  Олег
Хлебников обдумывал, как ему быть дальше. Ну, со  Светой  все  ясно:  не
променяет она Михаила своего ни на какую Францию, хладнокровно рассуждал
он. Малый действительно симпатяга. Да и она человек, который решений  не
меняет. Пустой номер!
   Олег вздохнул, без особой грусти расставаясь с этой идеей навсегда, -
несчастным он себя не чувствовал, лишь ощущал легкую досаду, как  игрок,
проигравший  некоторую  ставку.  Полюбив  однажды  себя  одного,  он  не
способен оказался на подлинное, глубокое чувство.
   Итак, судьба указывает ему выход - Надежда (вот и имя обнадеживает!).
Тоже неплохой вариант, не без удовольствия  подытожил  он  свою  брачную
перспективу. Представил ее в длинном вечернем платье на  дипломатическом
приеме; ее соблазнительную фигуру - на фешенебельном пляже...  Вспомнил,
как восхищались ими обоими - партнерами на танцах и  вообще  повсюду,  и
душа  его  возрадовалась.  Ну  что  ж,  нужно  срочно  знакомить  ее   с
родителями. Они ее уже видели, не понравиться не могла, - это  облегчает
задачу.
   На следующее  утро,  за  завтраком,  Олег  попробовал  прозондировать
почву.
   - Как тебе понравилась Надя - та  девушка,  с  которой  я  все  время
танцевал? - обратился он к матери (отец  уткнулся  носом  в  газету).  -
Высокая шатенка с синими глазами.
   - А почему она должна  мне  понравиться?  -  осторожно,  вопросом  на
вопрос ответила Лариса Федоровна. -  У  тебя  что,  со  Светой  дело  не
двигается? Я заметила - она много  внимания  уделяла  этому  долговязому
блондину. Ты ей в пику привел эту красивую девушку?
   Она боготворила сына  и,  как  всякая  мать,  считала,  что  лучше  и
красивее его нет никого на свете.
   - Вовсе не в пику. Надя - моя любимая девушка. Мы с ней уже несколько
лет встречаемся, отношения у нас дружеские! - решительно  объявил  Олег,
подчеркнув последнее слово,  чтобы  не  подорвать  Надиной  репутации  -
родители на этот счет очень консервативны.
   - Вот так новость! Не из  приятных,  -  включился  в  разговор  отец,
Сергей Тимофеевич, отложив газету. -  Теперь  понятно,  почему  Светлана
позволяет ухаживать за собой другому молодому человеку. А я-то надеялся,
что мы породнимся с Григорьевыми. Разочаровал ты меня, сын.
   - Вы просто какие-то у меня несовременные. Будто не по земле ходите и
ничего не замечаете, - спокойно парировал его упрек Олег. - Ну нет между
нами со Светой таких чувств, чтобы жениться. Этот Михаил ей давно больше
нравится, чем я, и ничего здесь уже не поделать! Они скоро поженятся,  -
добавил он, повысив голос для большей убедительности.
   Олег понимал, что, не разрушив их давнюю мечту, не добьется  согласия
познакомиться поближе с Надей.
   - И это окончательно? - со вздохом  переспросил  отец.  -  Уж  больно
неприятно  слышать.  Нам  так  нравилась  Светочка!  Красивая,   добрая,
воспитанная; одаренная певица. Хорошая была бы тебе пара! Да и родство с
Григорьевым тебе не помешало бы. Дядя твой скоро ничем не сумеет помочь.
   - А Надя разве плоха? Вы хорошо ее рассмотрели? - не  сдавал  позиций
сын. - Красотой не уступает Свете, спортсменка, прекрасно  плавает.  Это
она спасла ее тогда, пять лет назад.
   Видя, что родители безмерно удивлены, Олег  поспешно  стал  развивать
свой успех:
   - Вы что, против здорового потомства? Света - она слишком нежненькая,
плохо танцует например. А мы с  Надей  -  лучшая  пара!  Все  от  нас  в
восторге!  Я  почему  вас  раньше  с  ней  не  знакомил?  -  с  чувством
собственного превосходства объяснял он притихшим  родителям.  -  Потому,
что Света мне тогда  еще  окончательно  не  отказала.  Знал,  о  чем  вы
мечтаете, пытался угодить. Даже в ущерб себе! - Хотел на этом  поставить
победную точку, но, подумав, добавил:
   - А Иван Кузьмич от нас тоже никуда не  денется.  Надя  со  Светой  -
близкие подруги. Она у них принята как своя  и  вообще...  оказалась  им
родственницей - из одной местности происходят. А отец  у  нее  известный
профессор.  Розанов  -  может,  слышали?  -  И  умолк,  ожидая   реакции
родителей.
   Но те сидели молча - переживали утрату своих давнишних надежд.
   Вопреки  характеристике,  данной  им  Олегом,  Хлебниковы  были  люди
реального склада мышления, вполне прагматичные.  Не  сразу,  но  до  них
дошло, что мечту  о  женитьбе  сына  на  Светлане  Григорьевой  придется
похоронить. Первой вышла из транса Лариса Федоровна:
   - Ну что ж, девушка твоя довольно  эффектна.  Посмотрим,  какова  она
вблизи, - смилостивилась она, все еще сердясь  и  досадуя.  -  Проверим,
годится ли в жены будущему дипломату, - раз так уж тебе она нравится.  А
какой вуз окончила? Может, и без высшего образования? -  И  обеспокоенно
взглянула на сына.
   - С высшим, с высшим: Институт физической культуры.  Осталось  только
диплом получить, - добродушно заверил Олег. - Это  ведь  то,  что  надо:
будет за нашим здоровьем следить. И меня подтянет, чтоб не разжирел!
   Уговорив таким образом родителей, он, как обещал, позвонил  Наде,  но
ни ее, ни Лидии Сергеевны в первой половине дня дома не застал.  В  обед
позвонил еще раз - результат тот же.
   Около шести вечера услышал наконец ее голос.
   -  Наденька,  это  я!  -  возвестил  с  радостным  воодушевлением.  -
Договорился на завтра о нашей встрече с моими предками.  А  что  у  тебя
голос как у умирающей?
   - У нас дома очень плохо, Олежка,  -  с  глубокой  печалью  в  голосе
сообщила Надя. - Мамин лучший друг  внезапно  умер...  -  чуть  было  не
сказала "у нее в постели", но вовремя спохватилась. - Ты его у нас видел
- некий  Чайкин.  Они  вот-вот  собирались  пожениться,  он  разводился.
Понимаешь, что творится с мамой?
   - Какой кошмар! Бедная, бедная Лидия Сергеевна! - искренне  ужаснулся
Олег. - Передай ей мое сочувствие, соболезнования. Он вроде не отличался
здоровьем, но все равно - жаль человека! - Помолчал, обдумывая ситуацию,
объявил решительно:
   - Но матч должен состояться при любой погоде! Ты же знаешь, Наденька,
- времени у нас мало. Так что приводи себя в порядок: завтра  вечером  у
тебя первый дипломатический прием.
   Надя долго не отвечала, и он подумал,  что  их  разъединили,  но  тут
послышался ее тихий, подавленный голос:
   - Я всей душой за, Олежка, понимаю, что так надо, но...  наверно,  не
смогу. Ужасно себя чувствую. - Вздохнула, объяснила:
   - У меня такой сейчас страшный вид, что испугаю  твоих  родителей,  и
вообще... я не в форме. Мне нужно пару дней, чтобы прийти в себя.
   Однако  для  Олега,  как  всегда,  превыше  всего  были   собственные
интересы. Как это такая сильная, уверенная в себе девушка может  столько
времени переживать из-за смерти какого-то Чайкина? Он резко возразил:
   - Сочувствую и понимаю твое состояние. Но прошу тебя - возьми себя  в
руки, приободрись! Нельзя нам откладывать. Считаешь, нас поженят за один
день? Или ты передумала? - Запрещенный прием с его стороны, но  как  еще
ее убедить?
   - Ну  что  ж,  -  после  продолжительной  паузы  согласилась  она,  -
постараюсь... привести себя в порядок  -  внутренне  и  внешне.  Позвони
завтра - утро вечера мудренее.

***

   Надежда любила мать - пусть и вздорный  у  нее  характер,  и  она  ее
осуждает за это. Просит не оставлять ее ночью одну - как  тут  откажешь?
Надя покорно улеглась в постель с ней рядом, хоть  и  понимала,  что  не
сумеет нормально выспаться. "Ничего, доберу днем", - утешала  она  себя:
завтра у нее такая важная встреча - с родителями  Олега.  Напичкав  себя
лекарствами,  быстро  забылась  тревожным  сном.   Мать   тоже   приняла
снотворное и всю ночь не просыпалась, только стонала и металась, будто и
во сне ей являлись кошмары. Несколько раз дико кричала,  будила  Надю  -
она потом долго не могла уснуть.
   В первой половине  дня  прилечь  и  "добрать",  как  планировала,  не
пришлось: слишком много хлопот с матерью и по дому. Когда позвонил Олег,
она попыталась перенести встречу, взмолилась:
   - Олежка, милый, может,  все-таки  отложим  до  завтра?  Ужасно  себя
чувствую - голова как чугунная! Мне и так  трудно  вести  интеллигентные
беседы, а тут и вовсе буду молоть все невпопад.
   - Ничего, прорвемся! А я на что? Выручу! - с веселой энергией убеждал
Олег. - Ты только не говори много - все больше "да"  и  "нет".  Я  своих
стариков знаю: они говорливых не любят, но ты - ты как раз не из таких.
   Надежде оставалось лишь сдаться и начать приготовления  к  смотринам.
Первое: что бы такое надеть?.. Остановилась на  темно-сером  трикотажном
шерстяном костюме - отец купил в "Березке"  на  день  рождения:  красиво
сидит, элегантный,  скромный.  Из  бижутерии  выбрала  только  клипсы  и
красивую польскую заколку для волос.
   Самочувствие по-прежнему отвратительное, но выглядит, как  убедилась,
взглянув на себя в зеркало, - в полном порядке: двадцать лет спасают.
   В назначенное время она вышла из  дома;  Олег  уже  ждал  в  такси  у
подъезда.
   - Как ты себя чувствуешь? - взяв ее за руку, ласково осведомился  он.
- Отошла немного?
   - Могла бы и получше. Но что об этом толковать? Расскажи хоть немного
о своих родителях - ведь мы раньше о них никогда  не  говорили.  Мне  бы
следовало кое-что знать.
   "А Наденька совсем не глупа", - с удовлетворением подумал Олег и  дал
краткую справку:
   - Папа работает  в  Комитете  по  внешнеэкономическим  связям.  Зовут
Сергеем Тимофеевичем. Любит  хорошеньких  женщин,  но  не  вертихвосток.
Таких, как ты, - пошутил он, бросив на нее подбадривающий взгляд. - Мама
- Лариса Федоровна, женщина строгих  правил,  особенно  по  отношению  к
другим.  С  ней,  вообще-то,  надо  держать  ухо  востро,   -   серьезно
предупредил Олег, но глаза смеялись. - Хотя нам она не страшна - сделает
в конечном итоге все, что я захочу. Вот отец - это кремень:  что  не  по
нем - его не свернуть. Однако мы приехали, - прервал он свою информацию;
машина остановилась у высотного дома на Котельнической набережной.

***

   В квартире  Хлебниковых,  большой,  красивой,  со  стильной,  дорогой
обстановкой, все же чувствовалось,  что  дому  уже  много  лет,  -  даже
великолепный ремонт не мог этого скрыть.
   Олег  открыл  дверь  своим  ключом;  родители  встретили  их  сидя  в
гостиной: смотрели что-то интересное  по  большому  цветному  телевизору
"Темп".  Когда  молодые  люди  вошли,  они   поднялись   им   навстречу,
доброжелательно улыбаясь.
   - Очень рад познакомиться, -  галантно  произнес  Сергей  Тимофеевич,
целуя Наде руку и с видимым удовольствием ее оглядывая.
   -  Давайте  пройдем  на  кухню  -   там   и   познакомимся   поближе,
по-домашнему, за чашкой чая, - радушно предложила Лариса Федоровна.
   Никто,  естественно,  не  возражал  и,  проследовав  на   просторную,
современно оборудованную кухню, все  вчетвером  уютно  расположились  за
обеденным столом у окна. Сергей Тимофеевич неторопливо расспрашивал Надю
об  отце.  Когда  она  сказала  -  ученый,  преподает  в  педагогическом
институте, вспомнил:
   -  А  это  не  тот  профессор  Розанов,  который  проповедует  методы
Макаренко?
   - Интересный мужчина, - присовокупила Лариса  Федоровна:  как  всякая
домашняя  хозяйка,  она  слушала  радио  и  много  времени  проводила  у
телевизора.
   - Да, это мой папа. Его иногда показывают по телеку, -  коротко,  как
научил Олег, ответила Надя, скромно опустив глаза.
   Видимо, это произвело должное впечатление  -  о  Розанове  больше  не
спрашивали.
   - А давно ваши родители в разводе ?
   - Больше десяти лет. Мама сразу ушла, как только получила квартиру.
   - Простите, Наденька, за нескромный вопрос, но все  же  интересно  бы
знать причину, - очень деликатно полюбопытствовала Лариса Федоровна.
   - Насколько мне известно, папа любил  другую  женщину,  но  точно  не
знаю. Мама не расположена откровенничать.
   - Между прочим, мама  -  очень  красивая  женщина:  жгучая  брюнетка,
стройная - ну прямо цыганка, - восхищенно подал реплику молчавший доселе
Олег.
   - Ваша мать, что же... цыганка? - насторожился  Сергей  Тимофеевич  -
ему это не понравилось.
   - Ничего подобного. Русская, из одного села со Светиными  родителями.
У них, Деяшкиных, весь род чернявый. Мама с Верой  Петровной  в  детстве
дружили.
   - А правда, что вы, Наденька, им  вроде  как  родственница?  -  задал
старший Хлебников вопрос, что давно вертелся на языке.
   - Да, есть кое-какое родство. Я раньше и не знала об этом, - все  так
же коротко ответила Надя чистую правду.
   Перекрестный  допрос  Нади,  видимо,  утомил  Сергея  Тимофеевича,  -
главное, что его интересовало,  узнал,  а  остальное  предоставил  своей
умной, предусмотрительной жене.
   - Вы, дамы, нас извините, но мы должны ненадолго  уединиться.  -  Его
тон не терпел возражений. - Пойдем, сын, мне  надо  познакомить  тебя  с
одним закрытым материалом о Франции - хорошее подспорье в твоей работе.
   Довольные  друг  другом,  отец  и   сын   оставили   женщин   вдвоем:
по-видимому, пока все идет хорошо.
   - А теперь, Наденька, раз мы одни, поговорим по душам, как женщина  с
женщиной, - вкрадчиво начала Лариса Федоровна с видом доброжелательным и
ласковым. - Мы, конечно, очень мало знакомы,  но  Олег  сказал,  что  вы
собираетесь пожениться, а он мой сын. -  Она  не  скрывала  волнения.  -
Любите ли вы Олега? Единственный ли он в вашем сердце? Я ведь  только  и
знаю, что все время вы  с  ним  были  просто  товарищами.  -  И  пытливо
всматривалась Наде в глаза, словно хотела заглянуть в  тайники  души.  -
Как женщина, как мать, хочу вас  предупредить  от  ошибки.  Если  любите
другого и идете замуж ради карьеры - уверяю: будете несчастны  и  вы,  и
мой сын! - Умолкла, взяв ее руку в свои, терпеливо ждала ответа.
   В другое время Надя, с ее смелой находчивостью, безусловно, нашла  бы
нужные слова,  избежала  щекотливого  положения.  Но  бурные  события  и
переживания, свалившиеся на нее несчастья подорвали ее духовные силы.
   Ни слова не отвечая, она лишь потупила взор, тяжело, прерывисто дыша.
Мать Олега попала в самую точку!  Умудренная  жизнью,  Лариса  Федоровна
поняла ее состояние. Глаза ее потухли, и, поджав губы, она  дипломатично
закруглила разговор:
   - Простите меня, Наденька. Я, видимо, слишком многого хочу  от  нашей
первой встречи. Вы, наверно, меня просто боитесь. А ведь я  только  хочу
для вас и Олега настоящего семейного счастья!
   Но Надю не обманули эти красивые слова;  она  ясно  понимала:  Лариса
Федоровна чуткая, любящая мать, сумела разгадать ее истинное отношение к
Олегу. "Ну и  дура  же  я!  -  выругала  она  себя.  -  Кому  нужна  моя
честность?!" Своим женским чутьем она с тревогой и горечью осознала, что
не выдержала испытания у матери Олега. Полоса злоключений продолжается.

Глава 17
ПЕРЕД РАЗЛУКОЙ

   В этот  день  Миша  уехал  со  службы  раньше  обычного.  "Ну  вот  и
свершилось", - озабоченно думал он, собирая в портфель свои личные  вещи
из письменного стола, чтобы отвезти их домой. Нужно еще успеть  получить
воинские документы и обмундирование.
   Накануне ему наконец официально объявили, что он призван  в  армию  в
звании лейтенанта юридической службы  и  направляется  в  составе  своей
группы в ограниченный воинский контингент советских  войск,  выполняющих
интернациональный  долг  в  Афганистане.  Для  Михаила  это  не  явилось
новостью - он давно  морально  подготовил  себя  к  предстоящей  опасной
командировке. Он не трус, верит в свою звезду и даже  с  интересом  ждет
встречи с новой, необычной жизнью.
   Однако, когда отъезд стал реальностью, сердце его сжалось от тоски  -
предстоит разлука. Так трудно расставаться со Светой! Так жаль оставлять
в одиночестве мать! Ему ли не  понимать  ее  состояние:  как  она  будет
бояться и переживать за единственного сына...
   Когда он открыл дверь и вошел, Ольга Матвеевна встретила  его  вся  в
слезах: Миша уведомил ее по телефону, и она ждала от него подробностей -
что его ожидает, в чем состоит его миссия.
   Ольга Матвеевна, высокая, сухощавая блондинка,  с  карими  глазами  и
сединой в пышно взбитых волосах,  несмотря  на  скромную  одежду,  имела
величественный, полный собственного достоинства  вид  -  как  в  кино  у
аристократок (из них и происходила по рождению). Бросалось  в  глаза  ее
внешнее сходство с сыном.
   Она обняла Михаила и прижалась к его  груди  мокрым  от  слез  лицом;
какое-то мгновение постояла молча, а потом повела его в комнату.
   - Ну рассказывай - куда путь держите? Что будете  делать?  Как  скоро
отъезд? - забросала она его вопросами,  когда  они  уселись  на  широкую
оттоманку. - Уж не знаю, как мне жить без тебя. Дождусь ли  возвращения?
Что-то тревожно у меня на сердце...
   Миша смотрел на нее с любовью и жалостью. Тяжко ей придется одной,  и
вовсе не из-за бедности. Мать прекрасно  владеет  иностранными  языками,
преподает французский, подрабатывает переводами и в деньгах особенно  не
нуждается. Беда в том, что Ольга Матвеевна живет только им  одним.  Мужа
потеряла, когда сыну не было и пяти лет, замуж, снова так  и  не  вышла,
хотя интересна и привлекательна. Отца Михаил почти не помнил,  и,  когда
подрос, ему было непонятно,  почему  его  прекрасная  мама  одинока.  На
вопросы его она неизменно отшучивалась:
   - Слишком мелкий народишко  пошел.  Такой,  как  твой  папа,  мне  не
попадается, а худшего и даром не надо!
   Но все дело в ее характере: однолюбка, все  нерастраченное  сердечное
тепло она отдала сыну. Он, впрочем, тоже пошел в этом в мать.
   Рассказывая о своих  делах,  Михаил  старался  всячески  преуменьшить
грозившую ему опасность для жизни; задача его состояла  в  расследовании
воинских преступлений в фронтовой обстановке:  в  Афгане  шла  настоящая
кровопролитная война, и опасность,  конечно,  была  велика.  Но  вот  он
закончил; Ольга Матвеевна взяла его руки в свои и посмотрела в  глаза  с
мужественной печалью.
   - Ну что ж, дорогой мой сын! У нас в  роду  свыше  определено  честно
выполнять воинский долг, служить своему государству  -  России.  С  этим
ничего не поделаешь. Это твоя судьба! - Обняла его дрожащими от волнения
руками  и,  умоляюще  глядя  ему  в  глаза  светящимся  любовью  взором,
попросила:
   - Только, родной мой мальчик, будь разумным и осмотрительным! Не лезь
на рожон! Не подставляй  свою  голову!  Я  знаю,  благородная  кровь  не
позволит  тебе  прятаться  за  спины  товарищей,  но  и  не   геройствуй
понапрасну! Мне неведомо, что там происходит, но это не  защита  Родины.
Какая-то дурная, грязная  война,  вроде  той,  что  вели  американцы  во
Вьетнаме. Ради меня, умоляю, - будь осторожным! - Этот  крик  души,  эта
длинная речь, произнесенная страстно, на одном дыхании, опустошила Ольгу
Матвеевну, и она подавленно замолчала.
   Понимая, что мать во всем права, и не найдя слов, чтобы  ее  утешить