но  говорят:
противоположности сходятся! - искренне порадовалась за нее Света.
   - Вот и я так считаю. Что мне еще нужно? Луну с  неба?  С  Костей  мы
окончательно разошлись. Это уже в прошлом. Мне теперь одна  дорога  -  в
Париж, разгонять тоску! - произнесла она это по инерции  веселым  тоном,
но лицо омрачилось.
   - Я, Светочка, собственно, пришла пригласить вас всех -  родителей  и
тебя с Мишей - на свадьбу, - сообщила  Надя  о  цели  своего  визита.  -
Хлебниковы собираются раскошелиться на "Прагу". Мой  фатер  тоже  обещал
подбросить. Так что свадьба будет - шикарная! - Она помолчала. - И  есть
еще один деликатный вопрос, который  мы  с  тобой  должны  прояснить.  -
Посерьезнела, вопросительно посмотрела на Свету.  -  Ведь  я  знаю,  что
недавно и тебе Олег делал предложение. Мне важно  знать:  не  нарушаю  я
твои планы? У меня сердце будет неспокойное, если я делаю что-то  против
тебя. Мы ведь с тобой как сестры - или забыла?
   Светлане было приятно услышать от нее слова  заботы  и  солидарности,
сознавать, что Надя подумала о ней в такой момент, когда у любой девушки
все помыслы - только о новой жизни, о предстоящей свадьбе.
   - Спасибо за чуткость. - Она благодарно взглянула на  подругу.  -  Мы
обязательно погуляем на твоей, свадьбе. А  насчет  меня  и  Олега  -  не
беспокойся. Ты ведь знаешь: кроме Миши, для меня мужчин  не  существует.
Кстати, мы тоже собираемся пожениться и обвенчаться, но у нас  серьезная
проблема: Мишу призвали и отправляют в Афганистан.
   - Да что ты говоришь?! - Веселье с Надежды как рукой сняло. - Как  же
тогда вы поженитесь? Ведь его там убить могут! -  Поняла,  что  брякнула
глупость, спохватилась:
   - Тьфу! Типун мне на язык, дуре! Не  обращай  внимания.  Конечно,  он
вернется живой и здоровый!
   - И я в этом уверена, - спокойно ответила  Светлана.  -  Бог  нас  не
обидит. А если пошлет мне это испытание -  буду  жить  воспоминаниями  о
нашей любви. Я решила принадлежать только ему, и больше никому. У нас  с
Мишей еще есть в запасе медовый месяц.
   "Ну, свихнулась сестренка, - подумала Надя. - Может, сказать  ей  про
отца? Ведь уеду на несколько лет..." Но  в  этот  момент  отказалась  от
естественного порыва открыть сестре правду. "И без  того  у  нее  сейчас
проблем выше головы. Пусть сначала с ними разберется. Будет еще случай",
- решила она про себя.
   - Ну что ж, Светочка, ты лучше знаешь, чего хочет твое сердце.  Желаю
тебе с Мишей еще большего счастья и удачи, чем у меня с Олегом.

***

   В эту ночь Светлана после долгих раздумий  нашла  наконец  соломоново
решение, - вероятно, этому способствовал визит  Нади  и  ее  предстоящая
свадьба.  Зная,  что  Миша  с  нетерпением  ждет,   чем   окончатся   ее
затянувшиеся переговоры с родителями, она, как условились,  позвонила  в
следственную  группу,  которая  занималась  подготовкой  к  отправке   в
Афганистан.
   Миши на месте не оказалось; попросила передать ему о своем звонке. На
занятия не пошла - не до этого. Наконец зазвонил телефон.
   - Светочка! Ну как наши дела? Что они говорят? Удалось убедить ?
   "Волнуется, милый..." - поняла Света.
   - Все решила, но  не  могу  говорить  по  телефону.  -  Она  невольно
понизила голос. - Можешь срочно приехать? Я одна дома,  и  мы  обо  всем
спокойно поговорим. Сумеешь вырваться? - И, получив положительный ответ,
облегченно вздохнула и направилась в ванную приводить себя в порядок.
   Веру Петровну положили в гинекологическую  клинику  на  обследование;
отец убыл в очередную загранкомандировку; помешать им никто не может.
   Когда приехал Миша, она повела его в свою комнату и усадила в  мягкое
кресло. Присела рядом на кушетку, взяла его руку в свои.
   - Мне хочется говорить с тобой именно здесь, в моей  комнате,  потому
что это наша с тобой суверенная территория. В гостиной ты чувствовал  бы
себя более стесненно.
   - Ты права, как всегда, умненькая твоя головка. - Он ласково потрепал
ее по волосам, испортив прическу. Перед его приходом  Света  уделила  ей
немалое внимание, но ей так приятно...
   -  И  что  советуют  тебе  родители?  Конечно,  подождать  до   моего
возвращения?
   - Так, и только так! Но мы ведь это уже проходили.  Я  их  мнение  не
разделяю. Ты все правильно решил, и мама твоя - тоже.
   - Тогда в чем проблема? Они смирились с твоим решением?
   - В том-то и дело, что нет. В один голос заявили о своем несогласии в
категорической форме!
   - А ты хочешь поступить по-своему? Я на все  готов!  Как  в  старину.
Увезу тебя на тройке, обвенчаемся! Будешь жить  с  мамой,  пока  они  не
одумаются.
   - Это хорошо выглядит лишь в  романах,  а  в  жизни  все  сложнее,  -
спокойно заметила Света.
   - У тебя есть еще  какой-то  вариант?  -  тоже  спокойно,  немного  с
иронией поинтересовался Миша. - Нашла иной выход?
   - Да, нашла! Несколько ночей не спала. Думаю, другого пути у нас нет.
Послушай, что я решила. - И посмотрела на него теплым, любящим  взглядом
- в нем светилась надежда: поймет...
   Он,  сдерживая  волнение,  молчал,  опустив   глаза,   будто   ожидая
приговора.
   - Ни  венчаться,  ни  регистрировать  брак  мы  не  можем!  -  твердо
произнесла Света.
   Он протестующе замотал головой, но она  быстрым  движением  руки  его
остановила.
   -  Не  горячись,  прошу  тебя!  Выслушай!  -  Подождала,   когда   он
успокоится. - Мама с отцом меня предупредили, что,  если  ослушаюсь,  на
свадьбу не придут. Сам понимаешь - не могу я этого допустить! Они у меня
не заслужили, чтобы я их так грубо игнорировала.  По-своему  они  желают
мне добра.
   Михаил снова протестующе встрепенулся, и Света, сжав его  руку,  чуть
повысила голос:
   - Ты погоди... не нервничай! Я ведь считаю, что они не правы. Мы  все
равно поступим по-своему. Только неофициально, тайно!
   Миша резко откинулся в кресле, лицо потемнело.
   - Ты думаешь, что говоришь?! Как же я с тобой так поступлю? Да  ты...
ты для меня дороже всего на свете! - Порывисто встал, подсел  к  ней  на
кушетку, ласково обнял за плечи. - Глупенькая моя! Разве я могу  принять
твое  самопожертвование?  -  укорял  он  ее,  чувствуя  прилив  любви  и
нежности.
   - А мне все равно, женаты  мы  формально  или  нет!  -  шептала  она,
блаженствуя в его объятиях. - Мы решили, что станем  мужем  и  женой,  и
сделаем это! Без лишнего шума, чтоб не огорчать  моих  родных.  А  когда
вернешься - устроим пышную свадьбу, как они того хотят.  И  волки  будут
сыты, и овцы целы. Я тебя так не отпущу!..
   - Но моя мама... она будет против! Она старомодная, сочтет,  что  без
венчания мы поступим непорядочно, грешно! -  с  досадой  произнес  Миша,
отстраняясь. - Душа ее этого не примет!
   - Нам самим решать, что порядочно, а что нет, - тихо  молвила  Света,
глядя на него как-то особенно доверчиво и беззащитно. - Я не вижу  греха
в том, что тебя люблю. А порядочная ли я - тебе судить. У меня  в  жизни
другого мужчины не было - и не будет! И тебе я верю, как самой себе.
   Самоотверженность,  искренность  и  безыскусность  ее  слов   глубоко
растрогали Михаила. Теплая волна нежной страсти захлестнула  его,  и  он
крепко прижал к себе ее трепещущее тело, покрывая его жаркими поцелуями.
   - Миша, дорогой, милый! - горячо шептали ее губы, в то время как  она
изнывала от любви и желания в его объятиях. - Я  хочу,  чтобы  это  было
сегодня, сейчас! Возьми меня! Я так хочу!
   Он давно уже сдерживал свою страсть, считая месяцы  и  часы  до  того
счастливого дня, когда они соединятся. Но у него сильная воля - он  умел
держать себя в узде. Сейчас, в этот решающий момент, его  разум  и  воля
ослабли... Сказались треволнения, реакция ее родителей, скорый отъезд  в
неизвестность... И он уступил велению ее и своей страсти.
   Ласково, медленно, едва касаясь, помог  ей  раздеться  и,  когда  она
осталась в одной тоненькой сорочке, как ребенка  уложил  в  постель.  Не
торопясь, только тяжело и прерывисто дыша, разделся сам и  лег  рядом  с
ней под одеяло. В нем боролись врожденное благородство с горячей любовью
и страстным желанием ею обладать... Не в силах дольше  сдерживаться,  он
заключил ее в объятия. Зная, что  она  еще  девушка,  действовал  нежно,
осторожно, не торопясь. Целовал  ее,  долго  гладил  грудь,  бархатистый
живот и  пушистый  холмик  под  ним;  хорошо  изготовился  и  энергичным
движением вошел в нее, преодолев сопротивление девственности.
   Острая боль пронзила Свету; потом она ощутила его  тепло  и  какую-то
упоительную заполненность. "Мы -  единое  существо!..  -  радовалась  ее
душа. - Какое блаженство - быть с любимым!.."
   - Тебе хорошо?  Тебе...  не  больно?  -  тихо,  нежно  спрашивал  он,
стараясь двигаться плавно, постепенно.
   - Хорошо... Молчи! Я люблю тебя! - горячо шептала она ему в  ответ  и
целовала его мокрую от пота волосатую грудь.
   Тепло его разливалось по всему ее телу, перерастая в чувство  острого
наслаждения; она неумело помогала ему, крепко обнимая, шепча его имя.  А
он был неутомим, нежен, внимателен, заботлив... Не думал о себе, -  лишь
о том, чтобы его любимой было лучше... еще лучше...  старался  доставить
ей больше радости, блаженства...
   В какой-то момент, на грани терпения, хотел прерваться: он  любит  ее
всем сердцем, он не желает, чтобы она попала в беду!.. Но  она,  осознав
его намерение, воспротивилась:
   - Нет! Нет, Мишенька! Не надо! - простонала она, еще крепче  прижимая
его к себе, целуя. - Я не боюсь! Я хочу этого больше всего на свете!..
   Его любовная энергия и самоотдача легли на благодарную почву. Получая
все  больше  наслаждения  от  их  близости,  обожая  своего  избранника,
Светлана испытала высшее блаженство,  пронизавшее  все  ее  существо  до
потери  сознания,  -  она  растворяется  в  нем...  она  умирает...  Так
получилось, что с первой интимной близости она почувствовала себя с  ним
женщиной.
   Потом лежали обессиленные, счастливые друг другом, испытывая  высокую
радость от  того,  что  все  у  них  так  хорошо,  так  ладно  и  сладко
завершилось. Они совсем забыли о времени и о том, где находятся: строили
планы, мечтали, как будут жить, когда он вернется домой...
   Миша опомнился первый: взглянул на часы, рассмеялся.
   - Светик ты мой, кажется, мы, немного...  отвлеклись  от  реальности.
Ведем себя будто в своем семейном гнездышке.
   Он долго и нежно целовал ее в  губы;  еле-еле  оторвался,  сел,  стал
одеваться.
   - Пойду умоюсь и подожду тебя на кухне.  Отпразднуем  нашу  скромную,
нашу такую чудесную свадьбу! - Наклонился и вновь поцеловал ее; любовь и
нежность к ней переполняли его. - Теперь  мы  с  тобой  муж  и  жена!  -
заключил он с радостью и, немного помедлив, добавил:
   - Моя княгиня Юсупова.
   - Навсегда,  до  самой  смерти!  -  прошептала  Света,  провожая  его
счастливым взглядом.

Глава 18
БУДУЩИЙ ДИПЛОМАТ

   Рассказывая Надежде о том, как он сломил сопротивление  матери,  Олег
не сообщил ей всей  правды.  На  деле  баталия  была  более  затяжной  и
трудной. Когда, проводив Наденьку, он вернулся домой, родители ждали его
с ужином  за  столом  на  кухне,  ожесточенно  споря:  в  мнении  о  его
избраннице не сошлись.
   Сергею Тимофеевичу Надя понравилась  -  похвалил:  ведет  себя  умно,
скромно, вежливо. Конечно, она не то  что  Света,  но  зачем  мечтать  о
журавле  в  небе?  Все-таки  дочь  известного  профессора.  И  с  семьей
Григорьева связь сохраняется. В общем, он одобряет.
   У Ларисы Федоровны сложилось иное мнение: она не отрицала, что жена с
такой блестящей внешностью может способствовать карьере дипломата, но...
   - Девушка скрытная, неинтеллигентная! - твердила она. - А главное,  я
не почувствовала, что она влюблена в нашего сына. Меня женское чутье  не
подводит. Боюсь, Сережа, карьеристка она, замуж выходит по  расчету.  За
границу рвется.
   - Да ты не преувеличивай! У страха глаза велики! - не соглашался муж.
- Сама же говоришь - лучше парня, чем  наш  Олег,  во  всей  столице  не
сыскать. Да она на седьмом небе от счастья, только показать стесняется.
   - Нет, сердце матери  не  обманешь!  Боюсь,  дорогой,  не  будут  они
счастливы, - сокрушалась Лариса Федоровна.
   -  Хватит  каркать!  -  рассердился  он.  -   Подумай   лучше   какие
очаровательные у нас родятся внуки  -  рослые,  крепкие,  красивые.  Эта
девушка  подарит  нам  замечательное  потомство!   -   И   жизнерадостно
рассмеялся, представив толстых, розовощеких карапузов.
   Однако рассеять опасения жены ему не удалось - Лариса Федоровна  лишь
глубоко вздохнула; лицо ее выражало несогласие. В этот момент в кухню  и
вошел Олег.
   - Ну вот и наш будущий дипломат! - весело  приветствовал  его  Сергей
Тимофеевич. - Садись, будем ужинать. Вот мать почему-то  расстраивается.
Успокой-ка ее.
   - Давайте  сначала  перекусим,  а?  -  в  тон  ему  отвечал  Олег.  -
Проголодался, как волк. Ну-ка, маман, изобрази хозяйку во  всем  блеске!
Наверно, долго буду вспоминать из своего далека твою вкусную стряпню!  А
политбеседу с тобой после проведу.

***

   После сытного, обильного ужина, когда Сергей  Тимофеевич,  отдуваясь,
удалился  отдыхать,  мать  и  сын  продолжили  откровенный,   задушевный
разговор. Первым начал Олег, без лишних церемоний предложив:
   - Ну, мамулечка, выкладывай свои против. Я уже  все  вижу  по  твоему
лицу. Что тебе в ней не нравится?
   Лариса Федоровна только этого и ждала; взяла сына  за  руку,  согрела
любящим взором.
   - Очень многое. Даже - что слишком красива и заставит тебя ревновать.
Но это не главное.
   - А что главное? - нетерпеливо прервал Олег, зная  наперед,  что  она
скажет. - Не тяни, бери быка за рога!
   - Хорошо, раз ты этого хочешь! - согласилась мать со злым  блеском  в
глазах. - Боюсь, карьеристка она, замуж за тебя выходит ради  заграницы.
Не будет тебе верна.
   - Ну вот, приехали! - всплеснул руками Олег, решив - пора  переходить
в наступление. - Чем же я так плох? Да на меня все женщины заглядываются
- сама говорила!
   - А вот Надя  -  нет!  -  Хотела  добавить:  "И  Светлана  тоже",  но
побоялась сделать сыну больно. - Я материнским сердцем чувствую - в душе
у нее темно. Боюсь, не станет она тебе доброй женой и верной подругой  в
жизни.
   - Тоже мне телепат! - насмешливо отверг ее доводы Олег.  -  Не  хотел
говорить, памятуя строгую мораль, но, раз уж  так  далеко  зашло,  знай:
Надя, хоть долго сопротивлялась, но из любви ко мне все же уступила один
раз. - Победно взглянул на мать и поставил жирную точку:
   - Так что фактически мы муж и жена. Я ей обещал!
   Лариса  Федоровна  была  ошеломлена  и  шокирована  этим  признанием.
Сидела, молчала, переваривала неприятную новость. Олег  было  подумал  -
сдается,  но  ошибся.  После  недолгой  паузы  она   подняла   на   него
укоризненный взгляд.
   - Ничего хорошего в этом не вижу - ни  с  твоей  стороны,  ни  с  ее.
Только слабость характера и распущенность. Чего  и  опасаюсь!  -  Лариса
Федоровна выпрямилась, и глаза ее приняли жесткое выражение. -  Не  будь
тряпкой и не размякай. В таких делах виновата всегда женщина.
   Олег не ожидал такого сопротивления матери и разозлился:
   - Не узнаю тебя, мама! Ты всегда была на моей  стороне,  поддерживала
мои решения. Что я, мальчик? Не понимаю, что делаю? Надя мне подходит  -
и точка! - Посмотрел на мать, раздраженно напомнил:
   - Мне что, не ехать в Париж?  Или  на  тебе  жениться?  Уж  ты  меня,
конечно,  не  подведешь!  Кто  знает,  что  нас  ждет   впереди?   Зачем
предполагать худшее? - Вскочил и нервно заходил по кухне - мать все-таки
его достала.
   Глядя на него, Лариса Федоровна осознала, что его не переубедит, если
не будет альтернативы, и решила временно отступить. Нужно срочно  искать
замену;  не  найдет  -  придется  согласиться.  За  счастье   сына   она
намеревалась бороться до последней возможности.
   - Ну что ж, сынок, ты взрослый и способен отвечать за свои  поступки.
Делай, как считаешь нужным. Обещаю уважать твое решение.

***

   В то время как Олег сообщил Наде о благополучном исходе переговоров с
родителями и договаривался о совместных действиях по оформлению  брачных
документов, его мать действовала по собственному разумению. Если  срочно
не найдет подходящую невесту, сын женится на Наде. Не то  чтобы  она  ее
категорически отвергает, - нет, просто чувствует к ней недоверие.
   Вот и отправилась  после  завтрака,  предварительно  созвонившись,  с
визитом к своей приятельнице Виктории, дочери известного  в  свое  время
авиаконструктора академика  Скамейкина.  Хлебниковы  гордились  близкими
отношениями с этой знатной семьей.  В  Отечественную  войну  истребители
конструкции Скамейкина славились как гроза для  фашистских  асов.  Семья
академика занимала семикомнатную квартиру в "сталинском"  доме  на  углу
улицы Горького и государственную дачу в  ближнем  Подмосковье,  площадью
несколько гектаров.
   Лара и  Вика  -  подруги  со  школьных  времен.  Лариса  Федоровна  с
удовольствием вспоминала поездки  на  дачу  в  роскошном,  вместительном
"ЗиМе", трапезы за длинным столом на втором этаже огромного  загородного
дома - во главе неизменно восседал старый, доброжелательный генерал.
   Бывая в дальнейшем у Скамейкиных с мужем и сыном, она еще  в  детские
годы познакомила Олега с дочерью подруги - Наташей; одно время дети даже
сдружились. Этому способствовал добрый,  общительный  характер  Олега  -
Наташечка была капризна и избалована.
   Наблюдая, как они славно играют и ладят, подрой  с  надеждой  думали:
дай Бог, дружба эта со временем перерастет в нечто большее...
   - Посмотри, как твой  бутуз  защищает  Наташечку,  -  всегда  за  нее
заступается, - шутливо намекала Вика. - Как знать, может, не изменится к
ней и когда вырастет?.. Она тоже в нем души не чает!
   Однако по мере взросления детей надежды на их  союз  становились  все
призрачнее. Олег, высокий и сильный, стал юным красавцем, а хорошенькая,
кудрявая девочка с возрастом сильно подурнела,  очень  вытянулась,  деда
переросла, а он, высокий, полный, с лицом  приятным,  но  некрасивым.  У
девушки баскетбольного роста, с крупной,  громоздкой  фигурой,  сложился
легко ранимый характер; в сочетании с  вечно  обиженным  видом  все  это
отнюдь не способствовало привлекательности.
   -  Корова,  да  и  только,  -  отозвался  о  ней  Олег,  когда   мать
поинтересовалась, почему он стал меньше уделять внимания Наташе во время
визитов к Скамейкиным.
   Ната же, наоборот, проявляла к нему большое расположение, но он этого
не замечал - привык уже, что девушки откровенно любуются им. Он  и  виду
не подавал, что она ему не нравится, был любезен,  предупредителен,  чем
только подогревал ее надежды. Мамаши  не  очень-то  рассчитывали  на  их
дальнейшее сближение - слишком велико  внешнее  несоответствие.  Но  чем
черт не шутит...
   Однако вскоре произошло  событие,  поставившее  крест  не  только  на
развитии отношений между Олегом и Натой,  но  и  значительно  охладившее
дружбу их родителей. В гости к Скамейкиным приехала с Украины  погостить
летом  на  даче  их  родственница   Оксана,   хорошенькая,   рыжеволосая
хохотушка. Ей очень понравился Олег, и она, не разобравшись в  ситуации,
принялась с ним кокетничать. Не ведая ничего о чувствах своей двоюродной
сестры, темпераментная и активная, она сумела пробудить в нем отклик.
   Скандал разразился очень  скоро.  Их  взаимную  склонность  заметили;
однажды, когда они целовались в укромном уголке сада, их застала  Наташа
и устроила ужасную сцену:  надавала  пощечин  своей  гостье,  ругала  ее
последними словами и в довершение всего закатила истерику.
   Оксана вскоре с дачи исчезла,  скандал  кое-как  замяли,  но  прежние
близкие отношения уже не восстановились. Олег больше  у  Скамейкиных  не
появлялся. Подруги перезванивались, но видеться стали совсем редко.
   Сейчас Лариса Федоровна ехала на  встречу  с  Викторией  с  некоторой
надеждой. Изредка  бывая  у  Скамейкиных,  она  обратила  в