ш кадровик  по
секрету сказал. Так что, будущая мамаша,  нас  с  тобой  ждет  очередное
повышение по службе! - широко улыбнулся,  не  сдержав  эмоций.  -  Может
быть, назначат третьим секретарем. Хотя, скорее всего, хотят взять  меня
на работу в областной комитет партии. Интересно, что предложат?
   - Ванечка! Как же так можно? - недоуменно  округлила  глаза  Вера.  -
Если тебя переведут в обком,  ведь  тогда  нам  насовсем  придется  туда
перебираться? А  тебе  здесь  только  квартиру  дали!  И  относятся  так
чудесно!
   - Ну и что из того! Таких работников, как я,  всюду  ценят!  -  гордо
выпятил грудь Иван.  -  Мне  сегодня  Илья  Федотович  целый  час  мозги
полоскал. Чтобы не вздумал соглашаться на перевод в  обком.  Даже  сулил
свое место со временем уступить, - он насмешливо улыбнулся. - Словно это
- предел мечтаний! Будто нет ничего лучше, чем  всю  жизнь  просидеть  в
нашем занюханном райцентре!
   - А по-моему, Ванечка, не так уж плохо  наша  жизнь  здесь  устроена.
Какую замечательную квартиру нам дали! Как здесь тепло и уютно! Природа,
особенно летом, лучше просто не бывает! И работа тебе по душе.
   - Это как посмотреть, Веруся! - не согласился Иван. - Меня,  конечно,
все уважают и ценят. Но и  развернуться  негде!  Я  знаю,  что  способен
работать еще лучше, подняться еще выше. А тут перспектива не  та!  Да  и
жить интереснее в большом городе. Разве не так?
   Он возбужденно прошелся по комнате, потом, как бы вспомнив о  чем-то,
остановился и лицо у него потемнело.
   - Обкому потребовалась моя медицинская карта, я зашел за ней  в  нашу
поликлинику и, знаешь, что оказалось? - бросил мрачный взгляд на жену.
   - У тебя не все в порядке со здоровьем? -  испуганно  спросила  Вера,
предчувствуя недоброе. - Но ты ведь никогда ни на что не жаловался.
   - Это так, но доктор сказал мне одну неприятную вещь, - Иван замялся,
по-видимому, колеблясь - стоит ли говорить, но все же решился. - Мол,  в
армии я перенес болезнь, из-за которой не могу иметь детей.
   Заметив, как побледнело лицо жены, торопливо добавил:
   - Да не пугайся ты так! Будто не знаешь, каковы здешние эскулапы.  Не
верю я этому пьянчужке. Говорю ему, что мы ждем ребенка, и, знаешь,  что
он мне отвечает?
   - Что, Ваня? - помертвев от страха, еле слышно прошептала Вера.
   - Значит, вам повезло - вот что он мне сказал! -  с  горечью  ответил
Иван и, остро взглянув ей в глаза, добавил:
   - Вроде бы намекая, будто мне кто-то помог. Какая ерунда! Ведь это же
наш ребенок, Веруся?
   - Ну конечно, Ванечка, - только и смогла ответить она, чувствуя,  как
у нее мутится рассудок и разрывается сердце.
   Но Григорьев взял себя в руки и гневно заключил:
   - В шею надо гнать  таких  горе-специалистов!  Разве  можно  говорить
такое будущему отцу? Знают же - без детей нет настоящей семьи.
   Однако Вера уже его не слушала. С искаженным от боли  лицом  стонала,
держась руками за живот.  Начались  схватки.  Быстро  одевшись  и  тепло
укутав жену, захватив с собой все необходимое, Иван повел ее в родильное
отделение больницы, расположенное недалеко от их дома.

***

   Вновь остро переживая давние события,  Вера  Петровна  посмотрела  на
безмятежно спящего рядом мужа. "Неужели уже тогда  Иван  догадался,  что
Светочка не его ребенок?" - горестно подумала она, но тут  же  отбросила
эту мысль, вспомнив, с какой искренней радостью отнесся  он  к  рождению
дочери. Иван позвонил сразу, как только роженицу перевели  в  специально
отведенную палату.
   - Веруся, дорогая моя! Как я рад, что все  уже  позади!  Что  доктора
говорят: полный порядок? Я так и знал! Ничуть не сомневался!
   - Да, Ванечка,  врачи  сказали  -  роды  были  легкие.  Поздравляю  с
дочуркой! - радостно сообщила Вера. - Она здоровенькая, крупная - четыре
килограмма! Это - рекорд! Я ее уже кормила.
   - Я очень счастлив, Верусенька! Теперь у нас - настоящая семья! А  уж
как соскучился по тебе - слов нет! Не чаю,  когда  смогу  вас  с  дочкой
забрать домой. За тобой ухаживают нормально? А то вернусь - я  им  такое
устрою: мало не покажется!
   - Не бери в голову, Ванечка! - успокаивала она его. - Ухаживают - как
за королевой. Даже ординаторов выселили, чтобы меня поместить отдельно и
телефон был рядом. С этим все в порядке. И чувствую себя замечательно! А
как у тебя идут дела? Когда вернешься?
   - Мои дела обстоят просто как в сказке! Я такого даже не ожидал!
   - Ну говори скорее, Ванечка! - Вера  сгорала  от  любопытства.  -  Не
томи, а то у меня молоко пропадет! Неужели нам  придется  переезжать?  А
где жить будем?
   - Не боись! От хороших вестей молоко не  пропадает,  -  весело  шутил
муж. - Нам, конечно, придется переехать. Но вот куда  -  ни  за  что  не
догадаешься!
   - Ну, Ванечка, милый, не мучай! - умоляла она. - Куда мы поедем?
   Он еще немного помедлил и с гордостью сообщил:
   - В столицу нашей родины  -  Москву.  Буду  работать  в  аппарате  ЦК
партии! Переводят по личному указанию самого Николая Егоровича! Выходит,
не забыл он нас! Тут уж  никто  палку  в  колеса  не  вставит.  Ни  Илья
Федотович, ни  кто  другой.  Партийная  дисциплина!  Завтра  вылетаю  на
собеседование. Но это так - простая формальность.
   - Вот что судьба с нами делает!  Как  же  не  верить  после  этого  в
чудеса? А где же мы в Москве жить будем? Да еще без прописки?
   - Ну уж, ты слишком наивная, Веруся. Это же  ЦК  партии  -  верховная
власть! Все у нас будет: и прописка, и квартира! Об этом даже не думай.
   - А когда ждать тебя? Меня до  этого  не  выпишут?  -  забеспокоилась
Вера.
   - Не волнуйся, пальцем не тронут! Илья Федотович  уже  знает.  Он  на
меня не в обиде. Если б перешел в обком - другое дело. А с ЦК партии  не
поспоришь! Думаю, задержусь не более чем на пару деньков.
   Вера никак не могла прийти в себя от свалившегося  на  них  огромного
счастья и сказала на прощание:
   - Ну, Ванечка, желаю успеха! Жить в  столице  -  это  большая  удача.
Возвращайся, милый, поскорее. Мы с доченькой будем тебя очень ждать!
   Она положила трубку, и радость на ее лице  померкла  -  непроизвольно
пришли мысли о том, кому Светочка обязана жизнью  и  кто  бросил  ее  на
произвол судьбы.
   Из глаз Веры потекли слезы, обильно смачивая больничную подушку.

***

   Последнее,  что  вспомнилось  Вере  Петровне,  -  это  залитая  ярким
солнечным светом палата районной больницы; лежа в кровати,  она  кормила
грудью маленькую дочь. Дверь открылась, и вошел Иван: на плечи  наброшен
халат, в руках живые цветы, на лице - сияющая  широкая  улыбка.  За  ним
следовала медсестра.
   - Ну где тут молодая мама и ее  новорожденная?  -  радостным  голосом
воскликнул он, положив цветы на тумбочку у кровати. - Как же я  рад  вас
видеть, мои дорогие, здоровенькими и красивыми! Я только что  приехал  и
сразу к вам!
   -  Ванечка,  миленький!   Наконец-то!   -   переполненная   счастьем,
улыбнулась ему Вера, передавая ребенка медсестре. - Ты  только  погляди,
какая прелестная у нас с тобой дочурка! Самая красивая!  Разве  не  так?
Хочешь подержать ее на руках? Не бойся!
   - А как же! Давно мечтал об этом, - живо  откликнулся  он,  осторожно
беря  на  руки  маленькое  тельце  и  с  интересом  разглядывая  розовое
сморщенное личико  девочки.  "Мордашка  круглая,  волосенки  белесые.  И
впрямь похожа на меня,  -  мысленно  отмечает,  с  удивлением  испытывая
сердечную теплоту и отцовскую  нежность  к  этому  слабому  беззащитному
созданию. - Вот чудеса-то!"
   - Ну и как она тебе, Ванечка? Правда,  лучше  не  бывает?  -  требует
ответа Вера. Для нее дочь - лучшее из  всех  произведений  на  свете.  -
Теперь я не боюсь рожать. Подарю  детишек  сколько  захочешь,  -  весело
пошутила, бросив на него  теплый  взгляд.  -  Раз  у  меня  так  здорово
получается!
   -  Ну  пока  нам  с  тобой  хватит  и  одного!  Ведь  опять  придется
устраиваться на новом  месте,  -  с  вымученной  улыбкой  говорит  Иван,
осторожно передавая ребенка  медсестре..  Сердце  его  гложет  тоска  от
сознания  своей  несостоятельности,  но  по  нему  этого  не  видно.   -
Представляешь, Веруся, сколько впереди у нас хлопот?
   Он подсел к Вере на кровать и, приободрившись, рассказал:
   - Нам с тобой дали прекрасную трехкомнатную квартиру в большом  очень
красивом доме на Кутузовском проспекте. Эти дома называют "сталинскими".
В них высокие потолки, большие кухни и, вообще, отличная - планировка. Я
уже врезал свои замки и, пока мы еще здесь,  там  сделают  косметический
ремонт. Так что посадочная площадка у нас обеспечена.
   - А что это за район? Магазины близко? И как долго тебе добираться до
работы? - с радостно блестящими глазами интересуется Вера. - Москва ведь
она очень большая, Ванечка!
   - Считай, самый центр. Престижный  район.  Все  есть  что  нужно  для
жизни. И все под рукой, - с гордостью  объяснил  Иван.  -  Мало  кто  из
москвичей имеет такое хорошее жилье.  А  на  работу  меня  будет  возить
служебная машина, хотя и недалеко. С личным шофером.  Вот  так-то.  Знай
наших!
   - Да уж! Повезло несказанно! - восторгалась Вера. - Разве мы могли  с
тобой мечтать о таком, Ванечка?  Разве  ты  предполагал,  что  тебя  так
возвысят?
   -  Почему  это  думаешь,  что  не  предполагал?  -  бросив   на   нее
укоризненный   взгляд,   самодовольно   произнес   Иван.   -   Ты   меня
недооцениваешь, Веруся! Да я еще, когда у нас на свадьбе побывал Николай
Егорович, уже почуял, что дело этим не кончится. Так оно и вышло!
   Он привлек ее к себе, крепко поцеловал и сказал вставая:
   -  Значит,  сделаем  так,  Веруся!  Сегодня   еще   побудешь   здесь.
Обследуешься, соберешь все, что нужно в дорогу. А завтра я  вас  заберу.
Привезу домой, чтобы проверила, как я упаковал вещи, и - в путь.  Теперь
отправлюсь в райком, попрощаться и договориться о помощи.
   Сбросив с плеч ненужный ему больше халат,  Иван  Григорьев  вышел  из
палаты. Со счастливыми слезами на глазах Вера смотрела в след мужу.  Она
все еще не могла поверить в выпавшую на ее долю неслыханную удачу, в то,
как бережно и с какой любовью принял на руки муж ее дочь.
   "Надо сберечь наше семейное счастье - любой ценой!"  -  очнувшись  от
волнующих воспоминаний, мысленно  решила  Вера  Петровна  и,  измученная
свалившимися на нее переживаниями, наконец заснула.

Глава 4
ВОСПОМИНАНИЯ ЛИДЫ

   - Хоть мы с тобой не разговариваем, считаю  долгом  поинтересоваться:
здорова ли ты, Лида? -  удивленно  спросил  Розанов  жену,  лежавшую  на
диване-кровати. Он, как всегда, проверял за столом школьные  тетради.  -
Несколько минут уже наблюдаю, как  ты  книгу  читаешь  -  держишь  вверх
ногами. Так что, удобнее?
   Потрясенная неожиданной встречей, Лидия лежала ничком, не в силах  ее
пережить. Вот это да - бывшая подруга поднялась  на  такую  недосягаемую
высоту! А ведь они могли поменяться местами! Вот и миловалась  бы  Верка
со своим ненаглядным Степочкой в "хрущобе", а не с Иваном - в  роскошных
каменных палатах. Боль и  злоба  переполняли  ее  коварную,  завистливую
душу. Как же она так оплошала?..  Лидия  Сергеевна  отложила  в  сторону
книгу - какое  уж  тут  чтение  -  и,  не  отвечая  мужу,  перевернулась
навзничь, заложив руки за голову. Воспоминания властно захватили  ее,  и
она не противилась: надо разобраться - как же все произошло...
   Как  она  торжествовала  тогда,  на  том  вечере   в   школе,   когда
познакомилась с Розановым. И потом, когда сумела оттолкнуть его от Веры.
Но, собственно, из-за чего она все делала-то? Не очень он ей был нужен -
у нее тогда неплохо ладилось с Павликом. Ну понравился ей Степан, но  не
больше! Что же, какие события решили ее судьбу? Случайная встреча с  ним
в московском театре - вот с чего все началось.
   Послали ее в столицу,  на  Всесоюзные  сборы  пионервожатых.  Жила  в
"Комсомольской  деревне",  на  окраине  Москвы,  рядом   со   знаменитым
дворцовым ансамблем Кусково. В тот день  они  с  подружкой  Нюрой  -  их
поселили в одной комнате - вернулись к себе  раньше  обычного:  куда  бы
пойти развлечься? Занятия только  начались,  и  девушки  не  успели  еще
завести кавалеров.
   - Может, сходим на эстрадный концерт, посмеемся? - предложила Лида. -
Видела афишу - Шуров и Рыкунин.
   - На них билетов не достанешь! - вздохнула Нюра. - Пойдем-ка в театр.
По будням если не в Большой - всюду можно попасть.
   Так они оказались в тот вечер в театре, на спектакле "Мадам  Бовари":
то, что происходило на  сцене,  показалось  им  хотя  и  далеким  от  их
собственной  жизни,  но  увлекательным.  А  актеры  как  играли  -   все
по-настоящему: и любовь, и измены, и страдания... А уж  наряды  какие  у
Эммы - госпожи Бовари!
   - Что  ни  говори,  подруга,  а  в  Москве  в  любом  театре  артисты
талантливые! - восторгалась Нюра. -  Какая  игра!  Я  прослезилась  даже
несколько раз...
   - Да  уж!  В  столице  есть  куда  пойти,  это  тебе  не  деревня,  -
согласилась Лида. - Культурно люди живут! - Она и не скрывала зависти  к
этим "людям".
   В фойе, пробираясь между цепочкой зрителей, выстроившихся  в  очередь
за пальто, Лида нечаянно толкнула высокого мужчину, разговаривавшего  со
своей спутницей, - тот от неожиданности выронил номерок, который  держал
в руке, и повернулся к ней.
   - Нельзя ли поосторожнее?
   - Вот так встреча! - изумленно воскликнула  Лида,  узнав  Розанова  и
позабыв извиниться.
   - Лида?! - в свою  очередь  поразился  Степан,  поднимая  номерок.  -
Какими судьбами? Я имею в виду не театр, а Москву. - И не ожидая ответа,
торопливо добавил, слегка коснувшись ее руки:
   - А знаешь, Лида,  я  хотел  бы  тебя  кое  о  чем  спросить.  Можешь
задержаться на минутку?
   - Я здесь с подругой... - Лида указала на Нюру, нетерпеливо ожидавшую
поодаль.
   - И я не один. - Степан любезно обернулся к своей спутнице:
   - Ты извинишь меня, если  я  отлучусь  ненадолго?  Наша  очередь  еще
нескоро.
   Интересная, по-столичному шикарно одетая дама, на  вид  много  старше
Степана, с деланным безразличием кивнула.  Лида  передала  свой  номерок
подруге; они отошли в сторонку, где можно свободно поговорить.
   - Ну как вы там живете? Что нового? -  начал  Степан.  -  Ты  надолго
приехала?
   - На сборы комсомольского актива меня  послали.  Пробуду  еще  месяца
полтора. - Лида пытливо глядела на него своими цыганскими глазами.  -  А
тебя какие наши новости интересуют?
   - Понимаешь, Лида, я потерял связь с коллегами из вашей школы, а  мне
надо знать... - Степан запнулся, стараясь сообразить, как лучше спросить
о Вере.
   Лида нетерпеливо ерзала, переминаясь с ноги на ногу; нет, сейчас  это
ему не удастся...
   - Ты что, правда спешишь? Не хотелось бы комкать разговор этот. -  Он
так и не изложил, что же его интересует.
   - Я рада нашей встрече! Честно! И поговорить  с  тобой  хочется...  -
Лида откровенно заигрывала, поднимая и опуская густые ресницы. - Но меня
подруга ждет - нам еще в Новогиреево  добираться.  Да  и  у  тебя  мадам
скучает.
   - Эта мадам - жена моего  шефа.  Он  сейчас  за  границей,  вот  я  и
составил ей компанию. Мои друзья. Она, между прочим, доктор наук.
   - Будет оправдываться! - рассмеялась Лида, лукаво прищурясь. -  Знаем
мы эту дружбу! Мужа, значит, заменяешь?
   - Ну вот что, Лидочка, - Степан взял ее руку в свои большие ладони  и
без обиняков предложил:
   - Давай перенесем наш разговор на более  подходящее  время.  Идет?  -
Достал записную книжку, ручку. - Какой у вас там  номер  и  когда  лучше
звонить?
   Лида подняла на него глаза, как  бы  оценивая  -  заслуживает  ли,  -
улыбнулась кокетливо.
   - Давай лучше свой, Может, и позвоню. Жди!
   - Ну что, все забыть ее не можешь? -  спросил  Степана  старый  друг,
Игорь Иванов, - который жил с ним  в  одном  доме  и  заскочил  починить
телевизор как неплохой знаток радиотехники. -  А  я  думал  -  внезапная
смерть матушки у тебя все  перешибла.  Да  и  женским  вниманием  ты  не
обделен. - И с невольной завистью окинул друга взглядом.
   - В душу она мне запала. Сам себя не понимаю - что  в  ней  нашел?  -
откровенно  признался  Степан.  -  Ведь  знаю  женщин  -  стольких   уже
повидал... Что за колдовство? - Он встал  из-за  стола,  где  занимался,
выпрямился во  весь  рост,  расправил  плечи,  сделал  несколько  резких
движений разминаясь. - Понимаешь, она какая-то особенная.  Необычайно...
естественная, что ли... искренняя. И красива необычно... До нее я  таких
не встречал. - Степан помолчал, вспоминая, добавил печально:
   - Расстались мы с ней паршиво. Приревновал ее к жениху, не стал  даже
слушать. Да что я тебе говорю - ты все знаешь. - Он горько усмехнулся. -
Теперь уж не поправить! А смерть мамы  только  добавила  тоски.  Сильнее
чувствую одиночество.
   Игорь, продолжая возиться  с  телевизором,  снизу  вверх  смотрел  на
друга.
   - Это тебе-то жаловаться на одиночество? Да у тебя  от  женщин  отбоя
нет!
   - Ты не веришь, а меня тошнит от этих нахалок! Наглые,  беспардонные!
-  брезгливо  поморщился  Степан.  -  Ну  что  за  секс  без  любви?   И
выкладываться неохота. Утолил желание - и все!
   - Удивляюсь я тебе, Степа, - отозвался Игорь, не прекращая работы.  -
Мне всегда казалось, ты мужик без комплексов, но, вижу, у тебя  пунктик.
Ведь твоя пассия - простая деревенская девчонка, а ты  -  интеллигентный
человек!
   - А мне порой кажется, что как раз на селе  еще  и  остались  чистые,
сердечные люди. Поиспортили горожан прагматизм, суета.
   - Ну что же, бывай на природе  почаще,  еще  встретишь  такую  же!  -
рассмеялся Игорь. - Главное - не унывай! - Проверил  результаты  работы,
собрал инструменты и весело взглянул на Степана. - Вот  и  порядок:  еще
поработает ветеран. - И заметив, что  Степан  в  своей  лучшей  рубашке,
свежевыбрит, причесан, поинтересовался:
   - А ты что, ждешь кого-то?
   - Одну знакомую. Между прочим,  тоже  деревенская.  Очень  интересная
брюнетка. Немного прямолинейна, но зато - огонь!
   - Ну тебе и карты в  руки!  -  добродушно  напутствовал  его,  уходя,
Игорь. - Желаю полной виктории!

***

   Когда раздались два звонка, известившие, что к нему  пришли,  Розанов
уже покончил с работой. "Это наверное, Лида!" - обрадовался он  и  пошел
открывать по длинному, слабо освещенному коридору, с грохотом задевая за
предметы, выставленные за ненадобностью соседями.
   - Добро  пожаловать!  -  приветствовал  он  Лиду.  -  Долго  пришлось
добираться? - И распахнул дверь в свое скромное обиталище.
   Лида  вошла:  большая  комната,  с   красивым   эркером;   заставлена
разномастной старинной мебелью; чисто, прибрано, но женскому глазу сразу
становилось ясно - здесь живет холостяк.  С  удовольствием  отметив  это
важное обстоятельство, Лида пришла в хорошее настроение. Длинная  дорога
в  забитом  народом  транспорте  порядком  ее  утомила,  и  она   совсем
повеселела, что Степан ее встречает как гостью: ставит на  стол  бутылку
вина, фрукты, немудреную закуску.
   - Извини, Лидочка, что  так  скромно  принимаю.  Давай  отметим  нашу
встречу, чем Бог послал, согласна? - дружески предложил он с обаятельной
простотой.
   - Была бы согласна, если ты ради меня старался. -  Лида  ослепительно
улыбнулась и поправила прическу. - Да ведь знаю, для чего пригласил.  Не
такая уж я дура! - Села за стол, аккуратно расправила красивое платье  и
томно подняла на Степана неотразимые глаза. - Ну что, сразу  выкладывать
все о Верке или сначала  отметим  встречу?  -  произнесла  беспечно,  со
скрытой насмешкой.
   - Обо  всем  успеем  поговорить,  Лидочка,  -  откровенно,  по-мужски
взглянул на нее Розанов, поддавшись ее очарованию. - Конечно, выпьем  за
нас, молодых и красивых! За нашу встречу! - И посерьезнел:
   - Мне и так ясно, что приятных новостей для меня нет.
   Во взоре у Лиды зажглись  мстительные  огоньки  -  стараясь  говорить
спокойно, с иронией, поведала ему то, что его интересовало:
   - Так вот, Верка живет не горюет. Не успел ты за порог