вновь повстречала свою первую любовь - Костю. Собиралась с ним увидеться, хотя я отговаривала. Не мог Бутусов ее приревновать и?.. - испуганно взглянула на отца и мать. - Она мне говорила - это очень крутой делец...
     - Ты думаешь... он мог... - поняв, о чем подумала дочь, запинаясь, произнес Степан Алексеевич. - Неужели... он ее... за это?.. - и умолк не в силах вымолвить страшное слово.
     Вера Петровна растерянно посмотрела на мужа и дочь.
     - А как же то, что сообщила милиция? Ведь это Надень-кины вещи прислали с острова Тенериф?
     - Да, это ее вещи и документы, - мрачно подтвердил Степан Алексеевич и с сомнением добавил:
     - Но здесь что-то не так - концы с концами не сходятся.
     Он покачал своей красивой седеющей головой.
     - Это совсем не похоже на Наденьку! Она и оттуда бы позвонила. Я хорошо ее знаю - любит она нас и не променяет ни на какого американца! - лицо у него потемнело. - Чтобы такая пловчиха утонула и там никто не заметил, - как можно поверить этому?
     - Мне тоже кажется это каким-то жутким недоразумением, - согласилась с ним Света. - Не верю в американца, с которым Наденька якобы сбежала! Она собиралась встретиться с Костей - вот это правда. И опасалась, чтобы не узнал Бутусов.
     - Он явно чего-то скрывает, - хмуро произнес Степан Алексеевич. - Мне сердце подсказывало - это опасный человек и я Наденьку предупреждал! Не послушала отца...
     - Раз так, надо заявить в прокуратуру - пусть это расследуют! - предложила Вера Петровна. - Не то мы себя изведем. Хотя, - озабоченно посмотрела на мужа, - если Бутусов сказал правду - это бросит на него тень и добавит обиды.
     - Какая там обида! - горячо возразил он. - Этот негодяй оклеветал Наденьку и, если она... - с трудом выдавил из себя ужасное:
     - Погибла... вина лежит на нем - такие на все способны!
     Охваченный безудержным горем, Степан Алексеевич опустился в кресло, обхватив голову руками. Возникла скорбная пауза, которую нарушил звонок телефона. Это наконец дозвонился Михаил. Трубку взяла Света.
     - Здравствуй! Где ты опять пропадаешь? - она говорила сухо. - Не забыл, что у тебя теперь есть сын?
     - Светочка! Виноват, сдаюсь на милость победителя, - каялся он. - Я только и думаю о тебе и сыне. Но не могу к вам вырваться - слишком много работы. У меня ведь на плечах коллектив..
     - Ну мне-то это понятно, а как объяснить Пете? Мальчик тебя ждет... Ты ведь так долго пропадал, Миша!
     - Прости, Светочка! Давай я приду к вам завтра вечером?
     - Нет, ничего не выйдет, - немного поколебавшись, сухо отказала Света. - У нас в семье горе.
     - А что случилось? - встревожился Михаил.
     - Беда, Миша. Пропала Наденька!
     - Как так пропала? Когда?
     - Папе позвонил Бутусов. Тот богач, за которого Надя собралась замуж. Он сказал, будто она его бросила, сбежав с каким-то иностранцем за границу. Конечно, мы не верим - ведь Наденька никуда не собиралась. Нет, не могу больше говорить, - Света заплакала, - передаю трубку папе.
     Трубку взял Степан Алексеевич.
     - Вовремя позвонил, Миша! Мы уже решили обратиться в прокуратуру, но сделаем так, как посоветуешь. Ты ведь - юрист и сейчас у тебя детективное агентство?
     - Для этого мне надо знать все подробнее, - в голосе Михаила звучало искреннее сочувствие. - Если вас устроит, жду завтра утром в нашем офисе.
     - Отлично! Все, что нужно, сообщу при встрече. Хорошо бы ты лично этим занялся, - попросил профессор и яростно добавил:
     - И я сам хочу участвовать в розыске! Своими руками задушу негодяя!
     - О чем речь, Степан Алексеевич! Займусь этим немедленно! - заверил его Михаил. - Я ведь знаю Наденьку и не успокоюсь, пока не выясню, что с ней случилось. Если это преступление, виновные не уйдут от ответа!
     Случившееся с Надей потрясло Михаила. Проанализировав имевшиеся факты, он нашел много несоответствий и, ускоренно оформив туристскую визу на себя и переводчика, вылетел на Канарские острова. В местной полиции ему показали документы о несчастном случае на пляже и подтвердили, что тело утонувшей русской не нашли. В отеле, где она останавливалась, показали запись о пребывании клиентки Розановой.
     Однако профессиональный опыт помог Михаилу получить дополнительные сведения, подвергшие сомнению официальную версию. Так, портье сообщил ему, что в день печального происшествия видел красивую русскую клиентку, выходящей из отеля с большим чемоданом, а швейцар утверждал, что вызывал для нее такси в аэропорт. Это наводило на подозрения и, как опытный следователь, он снял копии с документов, в том числе, запись Нади в книге регистрации клиентов и отпечаток с ее фото, сделанный в полиции.
     Вернувшись, провел криминалистическое исследование и оно подтвердило его подозрения: подпись в отеле была сделана не Надей, да и фото на паспорте оказалось не ее - при сильном увеличении нашли родинку, которой у нее не было, хотя сходство было большое.
     - Похоже, Степан Алексеевич, вы не ошиблись и мы имеем дело с ловкой инсценировкой преступников, погубивших вашу дочь, - объявил ему Михаил, когда они в его кабинете обсуждали результаты расследования на Канарах. - Придумали ее, чтобы отвести от себя подозрение.
     - Значит, это Бутусов... - мрачно констатировал профессор, - я в этом не сомневался!
     - Думаю, что он, - осторожно подтвердил Михаил. - По моим данным, этот субъект на такое способен и мотив у него есть. Но, - досадливо покривился, - нам очень непросто будет добыть необходимые доказательства и прижать негодяя к стенке - это сильный и хитрый противник.
     - Неужели, Мишенька, ты не сумеешь? - приуныл Степан Алексеевич. - Не дай ему уйти от ответа! - отчаянно взмолился он. - Иначе я его убью!
     - Нет, ему не отвертеться! - с мрачной решимостью заявил Михаил. - У меня уже есть зацепка - его пособник, "мокрушник" по кличке Валет. Их связывает давняя дружба, но не сомневайтесь: он у меня расколется и выложит все!
     Некоторое время они оба молчали, потом Степан Алексеевич, тепло взглянув на Михаила, вздохнул:
     - Верю, конечно, что так и будет, но тебе потребуется на это много времени. Думаю, Миша, вам со Светой не следует затягивать со свадьбой из-за несчастья с Наденькой. Ведь Петенька о тебе только и говорит.
     - Мне кажется, - потупился Михаил, - она к этому еще не готова. Наверно слишком мало времени прошло, - он замялся, - ... со смерти Марика...
     - Понимаю, вам обоим не просто перешагнуть через прошлое, - согласно наклонил красивую голову профессор. - Но вы должны, обязаны это сделать ради сына, ради своего счастья... - помолчал и добавил:
     - Как мы с Верой Петровной.

Глава 33
МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

     - Не может быть! Опять появился этот проклятый Козырь! - досадовал Михаил Юсупов, получив срочное сообщение по делу, которое лично курировал.
     Донесение он принял в машине по радиотелефону, направляясь на важную конфиденциальную встречу с клиентом в уютное кафе "Колхида" на Садовом кольце.
     Проехав Смоленскую площадь, он остановился у метро купить "Московские новости" и с газетой в руках уже направлялся к машине, когда, бросив взгляд на лохматого инвалида, торгующего под аркой, признал в нем что-то до боли знакомое и остановился.
     - Ба-а! Да это же Сало, собственной персоной! - пробормотал он, ошеломленный нежданной встречей и неприглядным положением старого приятеля. - Придется немного задержаться...
     Подошел к Сальникову и как ни в чем не бывало его приветствовал:
     - Здорово, Витек! Что, не лучшие времена наступили? А ну свертывай торговлю! Поедешь со мной!
     Сальников кинул быстрый взгляд - из-под чуба, снизу вверх - на говорившего, узнал Михаила и чуть не подпрыгнул на месте.
     - Ну и дела! Мишка! - воскликнул он, просияв от радости. - Наконец-то встретились! Мне так хотелось тебя найти, так много надо сказать! Но чертово здоровье не позволило... - И смущенно замолчал, отвел глаза. Стыдно ему стало, насколько еще доступно заблудшей душе: здоровье его подводило только из-за наркотиков да пьянства.
     - Ладно, все мне выскажешь потом! - властно распорядился Михаил. - Времени больше будет. А пока идем в машину, я очень спешу. Посидишь там, отдохнешь, пока не управлюсь с делами. - И наклонился, уже с улыбкой. - Давай, складывай барахлишко! - Помог встать, собрать нехитрое имущество. - Фирма компенсирует все убытки.
     Михаил очень обрадовался этой встрече, хотел поскорее узнать от Сало о его житье-бытье и, главное, о последних годах жизни матери. Ведь ни с Марком, ни со Светланой поговорить об этом так и не пришлось.
     - Где обитаешь после того, как наш дом сгорел? - первым делом спросил он, когда сели в машину. - Меня загнали в Орехово-Борисово, а тебя куда?
     Узнав, что Сало "бомжует", ночует по чердакам, Михаил помрачнел.
     - Значит, никому до тебя нет дела? - констатировал он. - Ты свой долг перед государством выполнил, ногу на войне потерял и стал неинтересен. Так, что ли? Милиция не трогает, но и помочь, проявить заботу некому? Ну этого я так не оставлю! Не позволю тебе больше унижаться. И хату добудем - вот увидишь!
     - Да ладно, Миша! Зачем тебе на меня порох тратить? - пытался протестовать Сало. - Моя жизнь все равно никчемная, нет никому от нее пользы.
     - Это мы еще посмотрим! Я что, не знаю тебя? Твое самолюбие? Ты виду не показываешь, а душа у тебя страдает, что приходится так унижаться. Найдем способ, будешь жить по-человечески. И со своими слабостями справишься, когда смысл в жизни появится! Ведь обходился в тюрьме без наркоты и выжил?
     - А я тебе писал оттуда, Миша, - печально покачал лохматой головой Сальников. - Жаль, что не получил ты письма! Ты бы к Светлане мягче отнесся. Вообще у вас с ней все было бы в порядке, не поступи Марк как последний подлец. - И добавил, гневно сверкнув глазами:
     - Но я с ним еще разберусь за это, придет время! Если ты сам еще не расквитался.
     - С ним уже никто не разберется, разве что в аду, - истолковав его гнев по-своему, заметил Михаил. - Марк ведь погиб, - ты не знал разве?
     - Вот это да-а! - вытаращил глаза Сальников. - Ну и чудеса! Неужто повесился со страха?
     - В реку упал спьяну, вместе с машиной, - коротко объяснил Михаил. - А чего ему было бояться?
     - Значит, ты до сих пор ничего не знаешь? - поразился еще более Виктор. - Никто не сказал, какую он тебе ножку подставил? - И умолк, соображая, как лучше и покороче поведать другу о предательстве Марка.
     Но Михаил уже подъехал к кафе "Колхида".
     - Расскажешь, когда вернусь, - бросил он, торопливо выходя из машины. - Поскучай полчасика, почитай газеты. Грамоту небось еще не забыл?
     Иннокентий Витальевич Ермолин, невысокий, тучный - мужчина лет за сорок, сидевший за столиком у стены, еще издали приветствовал Михаила взмахом короткой руки. Он уже нервничал - не помешало ли что-нибудь приехать руководителю агентства.
     - Я был очень осторожен, - заверил он Михаила. - Совершенно убежден, что слежки за мной нет и о нашей встрече никто не подозревает. Вы, конечно, удивлены, - он говорил совсем тихо, но так, чтобы Михаил слышал каждое слово, - что такой состоятельный и видный человек, как Мельниченко, глава крупной страховой компании, депутат, обратился в частное агентство, а не поднял на ноги всю милицию? Тем более что у нас есть своя служба безопасности. - И пытливо взглянул на собеседника.
     Михаил и бровью не повел, сохраняя бесстрастное выражение лица и показывая полную готовность слушать.
     - Причина довольно банальная: мой патрон никому не доверяет. - Важный вид Ермолина подчеркивал ответственность задания и оказанное ему доверие. - У преступников повсюду свои люди: в милиции, в прокуратуре и даже, наверно, в нашей службе; о предпринятых нами шагах сразу станет известно.
     Вскинул глаза на Михаила, ожидая вопросов; их пока нет - тем лучше.
     - Вот почему привлекают лично вас. Именно потому, что, по нашим данным, вас здесь пока не знают и вы человек умелый, бесстрашный. Только вы и ваши люди имеют шанс расследовать дело, не вызывая подозрений.
     Иннокентий Витальевич сделал паузу и объяснил свою роль:
     - По указанной причине патрон поручил мне представлять его интересы и держать с вами постоянную связь. Я являюсь его помощником как депутата, занимаюсь только политикой и в коммерческих делах не участвую. Им и в голову не придет, что я против них затеваю!
     Видя, что Ермолин не спешит перейти к делу, Михаил решил взять инициативу в свои руки. Воспользовавшись тем, что тот прервался сделать заказ официанту, предложил:
     - Поскольку мы понимаем, как дорого сейчас время, давайте, Иннокентий Витальевич, построим разговор на вопросах и ответах. Согласны? - И не дожидаясь реакции, как только официант отошел, задал первый вопрос:
     - Металлургический комбинат, о котором идет речь, приобретен Мельниченко законно? Я имею в виду контрольный пакет акций. И почему он им так дорожит? Ведь семейное благополучие для солидного, богатого человека дороже, чем потеря части имущества.
     - Вы правы. Поэтому вам и предлагается такая огромная сумма за то, чтобы вернули патрону жену в целости и сохранности, - с важным видом объяснил Ермолин. - Комбинат не только материальная ценность. Выпуская экспортную продукцию высокого спроса, он дает владельцу вес и влияние в международных финансовых кругах, прочное положение.
     Отдать комбинат, приобретенный через законный аукцион, вымогателям - значит подорвать доверие к страховой компании; это полный финансовый крах. При всей любви к жене и матери своих детей мой патрон пойти на это не может. Ему не позволят компаньоны, люди тоже довольно крутые. Словом, легче пулю себе в лоб пустить!
     - Имеете вы хоть какую-нибудь информацию о похитителях? - продолжал Михаил спокойно.
     Со стороны можно было подумать: двое сослуживцев зашли в кафе отведать кавказской кухни.
     - Абсолютно никакой. Даже думали - обыкновенные шантажисты, пока не получили требования продать комбинат ниже номинала. Теперь хоть знаем, кто за ними стоит.
     - И кто же?
     - Криминальная группа Козырева. Вряд ли вы слышали о таком, заворачивает делами из-за границы; швейцарский подданный.
     - Ну как же! Не только слышал, непосредственно сталкивался - в свое время, - счел нужным сообщить Михаил.
     Пока услышанное совпадает с сообщением источника. Ермолин продолжал:
     - Его группа самая хищная, вполне мафиозная. Пытается прибрать к рукам экспорт цветных металлов. Действует не брезгуя ничем. В основном подкупом. В Думе ему лоббирует целая группа депутатов с криминальным прошлым, он их туда и привел. Даже в правительственных кругах у него есть свои люди. Не помогает подкуп - действует силой. Страшный субъект!
     Не правильно истолковав молчание Юсупова, он решил его подбодрить:
     - Но бояться все же его не надо. И его можно укоротить. Вот с афганцами ему справиться так и не удалось. Хотел взять под контроль их организации, заменить руководство своими людьми; даже кровавую бойню устроил на кладбище. Слышали, наверно? Но ничего не вышло - еле ноги унес. Отсиделся, и опять за свое.
     Михаил слушал, и у него уже созревал план. Вот оно что! Значит, его рук дело. Те паршивцы - его боевики! Кажется, появилась тонкая ниточка. Они-то и приведут в бандитскую группу, которая на него работает. Пора перейти к действиям. Прежде всего взяться за подручного Козыря, того, что он приметил на кладбище и успел взять под наблюдение. Надо договориться с Ермолиным.
     - Мне пока нужно от вас вот что, Иннокентий Витальевич. Всячески затягивайте переговоры, постепенно соглашаясь с их требованиями. Больше торгуйтесь - так правдоподобнее. Все время настаивайте, чтобы они доказывали: супруга Мельниченко жива и здорова; пусть дадут ей возможность сказать два слова по телефону. Пытайтесь засечь, откуда происходит связь. А я начинаю поиск.
     - Вот мы и дома, Витек! - объявил Михаил Сальникову, когда вошли в его квартиру. - Иди-ка, друг, помойся хорошенько. Без обиды! Сам знаешь, что зарос грязью. А потом приходи на кухню. Отметим на полную катушку нашу долгожданную встречу и поговорим о делах. И не представляешь, как ты мне нужен!
     Пока Витек был в ванной, Михаил достал досье на Артема Квашнина - Квашню, как его называли. Боевик, наркоман со стажем, не гнушается любой грязной работой, если можно сорвать солидный куш.
     Самое ценное среди полученных на него данных - информация, что Квашня - заядлый игрок на бегах; задолжал "жучкам" на ипподроме большие деньги и до сих пор не рассчитался.
     Придется разыграть целый спектакль, как в театре. А что поделать? Ничего другого не остается. Квашня - крепкий орешек, его можно взять только хитростью.
     Пока Михаил выкладывал из холодильника и готовил закуску, накрывал на стол и выставлял спиртное, сценарий задуманного действа у него вполне созрел, оставалось разработать детали.
     - Ну вот и я! Готов к труду и обороне! - весело доложил Витек, появляясь на кухне.
     Он сиял чистотой, благоухал шампунем, даже подстриг и побрил бородку, а длинные волосы связал на затылке в пучок. Пижаму Михаила ему пришлось основательно подвернуть. Он уселся за стол и с ходу стал накладывать себе закуску, - видно, здорово проголодался.
     Михаил сел напротив и поднял тост за встречу. Выпили, закусили, и задушевный разговор завязался сам собой. Михаил рассказал о наиболее ярких эпизодах подневольного периода своей жизни; о западносибирских баталиях; с болью вспомнил о горьких минутах, которые пережил, застав Светлану замужем за Марком. Виктор поведал, как они все опекали Ольгу Матвеевну, подчеркнул дочернее внимание к ней Светы; подробно описал ее последние дни; ну и конечно, обрисовал предательство Марика.
     - Да, не ожидал я от него такого, - задумчиво, без злобы заметил Михаил. - Вот что любовь с людьми делает... Не со всеми, конечно... иначе выродилось бы человечество.
     С особым вниманием слушал он рассказ Сальникова о его лагерной жизни.
     - А знаешь, Витек, я ведь больше двух лет вел переписку по твоему делу, встречался с нужными людьми, - с горькой усмешкой прервал он. - Все только обещали посодействовать, и никто ничего не сделал. Обидно, ведь дело твое ясное. Тут матерых преступников амнистируют или досрочно выпускают, а тебя продержали от звонка до звонка. Но... - он улыбнулся, - у каждой медали есть оборотная сторона. Твое уголовное прошлое нам еще пригодится, вот увидишь!
     И, видя, что Виктор поднял на него непонимающие глаза, пояснил:
     - Работа тебе предстоит, и интересная. Потом, немного погодя, тебя посвящу. А пока... Давай-ка лучше расскажу тебе о своем сыне, ты же видел его совсем маленьким. О работе еще успеем поговорить.
     - Эх, не отказался бы взглянуть на твоего парнишку! Свету видел, специально заходил, а его не застал. Какой он? Такой же красивый, как мама?
     - Вылитая моя копия! - радостно и гордо сообщил Михаил. - Увидишь - покажется, что меня встретил маленького. Хорош пацан! Так я благодарен Свете и Вере Петровне, что вырастили его без меня. Марк, как я понял, был... Ну, помогал, конечно, материально.
     - Вот и здорово! Счастливый ты, Мишка! Наследник у тебя! Давай-ка за него по полной! А я тебя обниму и поздравлю, как молодого папашу!
     Дружно опрокинули стопки, крепко обнялись, как в старые добрые времена - после победы в футбол над ребятами из соседнего двора.
     - И все же хочу спросить тебя: почему вы не поженитесь со Светой? - по доброте душевной спросил друга Сало:
     - Что теперь вам мешает, когда Марик - того?.. Траур по Наде?
     - Нет, Витек, мы оба никак не можем отойти от того, что было, - честно ответил Михаил и, помолчав, добавил:
     - Я бы почаще бывал у Светы, но у меня всякий раз на душе кошки скребут, - болезненно покривился, - как вспомню, что не дождалась... вышла за Марика...
     - Брось дурить, Мишка! - вскинулся на него Виктор. - Уж больно ты гордый, и ревнуешь ты зря. Она Марика не любила - одного тебя! И о сыне ты должен подумать - родная ведь кровиночка. Все равно лучше Светы никого