ыдержишь такую двойную игру? - выразила
сомнение подруга. - А Степан? Ведь он  не  простит  тебе  измены,  когда
узнает. А шила в мешке не утаишь!
   - Сама знаю, что долго не выдержу. Да и противно  все  время  кривить
душой и изворачиваться. Не по мне это! - грустно призналась Розанова.  -
Если сумею получить собственное жилье - и думать долго не буду.  Покончу
с обманом! Вот ты, Мариша, - вопрошающе подняла глаза на подругу, -  как
бы поступила на моем месте?
   - Спроси чего-нибудь полегче, - ловко ушла  та  от  ответа.  -  Слава
Богу, я не в твоем положении. Ты, Лидочка, - сильная,  сама  справишься!
Ой, уже опаздываю, - хватилась она, взглянув  на  часы.  -  Приятельница
меня, наверно, заждалась. Но мой тебе совет: подумай,  стоит  ли  терять
Степана? Не верится мне, что он так плох. Может, и ты виновата, что ваша
жизнь пошла наперекосяк. Я не первый год  вас  знаю  и,  если  честно  -
завидую тебе, как и многие другие.
   - По  правде  говоря  -  и  я  в  растерянности,  -  упавшим  голосом
призналась ей Лидия Сергеевна. - На душе у меня - муть!
   Радостное выражение  на  ее  лице  померкло;  взгляд,  обращенный  на
подругу, стал тяжелым. Она отлично понимает -  их  дружба  нисколько  не
помешает той увести от нее мужа, если Степан этого захочет.  Будущее  ей
видится в сплошном тумане.
   В красиво  обставленной,  прекрасно  оборудованной  кухне  Григорьева
помогала домработнице Агаше мыть посуду.
   - Вы чем-то расстроены Вера Петровна? - Агаша сразу уловила:  хозяйка
не в своей тарелке.
   - Да не то чтобы расстроена, скорее, озабочена... - Григорьева как бы
решала в уме сложную задачу. - Понимаешь, Светочка  просит  подарить  ей
собачку. Целая проблема!
   - Ну вы и скажете - проблема! Нормально - собака в семье. Дите  разве
вырастет добрым, если не любит животных?
   - Света и так добрая девочка. А собака нас свяжет по рукам  и  ногам.
Ну куда мы ее денем, когда поедем отдыхать, к примеру, в  санаторий?  Не
выбрасывать же на улицу?
   - Как можно, Вера Петровна?! - всплеснула руками Агаша.  -  Выбросить
свое животное? Грех-то какой!
   - Вот видишь? Нельзя заводить собаку не подумавши. Светочка еще мала,
не понимает.
   - Не согласна я с вами, хоть убейте! - решительно  заявила  Агаша.  -
Нужно уважить Светочку - купить ей  песика.  Окромя  пользы,  ничего  не
будет. Да и вам с хозяином забава и  радость.  А  насчет  остального  не
беспокойтесь! Я привычная. У нас в семье завсегда были собаки. А со мной
что приключится - в деревню, к  вашим,  можно  отправить.  Там  животных
любят!
   - Ну надо же! - лицо Веры  Петровны  прояснилось.  -  Как  ты  всегда
умеешь меня успокоить, Агаша. Добрая ты душа! Я-то думала, что права,  а
выходит наоборот. Пойду обрадую дочку. - И направилась  в  детскую,  где
Света перед сном играла с куклой.
   - Доченька, солнышко мое! - весело начала она. - Так какую собачку ты
хочешь? К дню рождения ты ее получишь - решено!
   - Мамулечка, милая, как я рада! - Света, тряхнув золотистой  головой,
повисла на шее у матери. - Мне хочется такую  маленькую...  в  пятнах...
мордочка квадратиком, ушки вперед торчат. Фоксика, как у Вовки! Сама все
буду делать: кормить, гулять! Буду ее очень любить!
   "Добрая растет  девочка,  золотое  сердечко",  -  растроганно  думала
Григорьева, укладывая дочку в постель, обнимая и целуя перед сном.

***

   В  просторном  зале  игротеки  детского  сада  стоял   веселый   шум.
Большинство  ребятишек  с  увлечением  занимались  игрушечной   железной
дорогой; многие,  особенно  мальчики,  предпочли  конструктор  и  разные
механические игрушки; несколько девочек играли в куклы.
   В уютном углу зала, уставленном игрушечной мебелью, Света  Григорьева
и Катя Кузнецова заботливо укладывали спать  своих  заморских  красавиц.
Особенно роскошной была Катина  кукла:  огромная,  в  пышном  платье,  с
закрывающимися голубыми глазами и длинными белокурыми локонами.  Подошла
Наденька,  остановилась  и  замерла  в  безмолвии  перед  необыкновенной
куклой. Катино сокровище  неудержимо  влекло  ее  -  искушение,  слишком
велико: она схватила куклу и потянула к себе, взмолившись:
   - Катя, Ка-атенька, дай мне поиграть с ней  немного!  Пожалуйста!  Ты
ведь не жадина! Я ведь с ней ничего не сделаю!
   - Ну вот еще! Это  моя  дочечка!  Никому  ее  не  дам!  -  решительно
отвергла просьбу Катя, не выпуская куклу из рук.
   Девочки молча тянули куклу, каждая к себе; наконец более сильная Надя
одержала победу - выдернула ее  из  рук  хозяйки  и...  порвала  куклино
нарядное платье. Не стерпев такой обиды, Катя заревела и вцепилась  Наде
в волосы. Та, бросив куклу, ударила Катю кулачком по  лицу,  и  девочки,
сцепившись, упали на пол. Надя и тут взяла верх - оседлала противницу.
   Света,  с  изумлением  и  страхом  наблюдавшая   неожиданную   ссору,
подбежала и попыталась их разнять:
   - Да перестаньте же, девочки! Наденька, отпусти Катю!  Ей  больно!  -
потянула она ее за платье; не помогло - тогда сильно тряхнула за плечи.
   Это привело Надю в чувство - она поднялась на ноги, тяжело дыша. Катя
осталась сидеть на полу, размазывая по щекам слезы и кровь, капавшую  из
ушибленного носика.
   - Бедняжка, и тебе досталось! - Света подняла Катину куклу и,  прижав
к груди, стала поправлять на ней разорванное платье.
   Дети их окружили, забросив игры, и кто с любопытством, кто со  смехом
наблюдали, чем все кончится. Прибежала Алла  Борисовна,  которой  кто-то
сообщил о происшествии.
   - Что случилось, Катенька? Кто  тебя  так?  За  что?  -  встревоженно
бросилась она к пострадавшей, поднимая ее с пола.
   - Ку-уклу о-отняли! Они-и! - еще громче зарыдала Катя, указав рукой в
сторону Светы и Нади. - Я... я не дава-ала... А они отобра-али! Это  моя
кукла! Мне ее па-апочка мой привез!
   - Ну, Света, от тебя я такого никак не ожидала! -  всплеснула  руками
Алла Борисовна. - Такая воспитанная девочка!  Кукла  у  тебя  ничуть  не
хуже.
   От  этой  вопиющей  несправедливости  Света  потеряла  дар  речи   и,
машинально прижимая Катину куклу к  груди,  залилась  горькими  слезами.
Надя, сообразив, что Алла  Борисовна  во  всем  винит  Свету,  перестала
плакать; укор совести заставил ее прийти на помощь подружке.
   - Это Катька сама виновата! Жадина-говядина! -  заявила  она  угрюмо,
опустив глаза. - Ее попросили только дать поиграть. Вот и получила!
   - Ну ладно, - после небольшого раздумья произнесла Алла Борисовна  и,
подняв Катю с пола, взяла ее за руку. - Пойдем-ка,  умоем  личико!  А  с
вами я потом разберусь! - пригрозила она Свете и Наде. - Так  и  знайте:
если виноваты -  будете  строго  наказаны.  Чтобы  другим  неповадно!  -
добавила она громко, строго посмотрев на притихших детей.
   "Теперь неприятностей не оберешься, - огорченно думала она. - Ума  не
приложу, как сказать заведующей, что замешана ее дочь. Надо же было  мне
именно в этот момент отлучиться! Просто злой рок какой-то! Ведь могут  и
премии лишить".
   И чего ты такая жадная? Дала бы девочкам поиграть с твоей куклой! - в
сердцах выговорила она Кате, ведя ее в умывальную. - Нечего теперь  нюни
распускать! Что за трагедия? Сейчас умою тебе личико и будешь сиять, как
новая копеечка!

***

   - Ну скажи, почему маму не слушаешься? -  У  себя  в  кабинете  Лидия
Сергеевна журила дочку. - Разве я  тебя  не  предупреждала?  Не  просила
вести себя тихо, не задирать других детей? Ты что же, хочешь, чтобы тебя
и твою маму выгнали из такого чудесного садика?
   Наденька стояла понурившись и шмыгала носом  -  признак  подступающих
слез. Пришлось усилить аргументацию:
   - Хочешь вернуться обратно - туда,  где  так  плохо  кормили  и  тебя
обижали хулиганы мальчишки?
   Заливаясь  слезами,  Надя  отрицательно  мотала  головой.   "Кажется,
доходит", - поняла Лидия Сергеевна.
   -  Не  хочешь?  Тогда  скажи  мамочке  правду:  что  такое  с   тобой
происходит? Чего тебе не хватает?
   - Я  хочу...  такую  же  куклу...  как  у  Кати!  -  опустив  голову,
прошептала сквозь слезы Наденька. - Почему у них есть, а у меня нет?
   - Да будет у тебя такая же! - успокоила ее мать.  -  Только  немножко
погоди. С первой же получки и куплю!
   - Ты всегда... только... обеща-аешь! - пуще прежнего зашлась в  плаче
Надя. - Ничего ты не купишь! Даже песика не разрешила мне оставить. Я же
его на улице подобрала, и покупать не надо! Он  такой...  несчастный,  а
ты... ты велела его выбросить...
   - Объясняла же я тебе, дочка: нам самим есть  нечего,  а  не  то  что
кормить бездомных собак. Да и одна зараза от них!  -  попыталась  спасти
положение Лидия Сергеевна, чувствуя, что дочка ей не верит. - Ну хватит!
Прекрати немедленно! - прибегла она к  испытанному  силовому  методу.  -
Кукла у тебя будет! Но если ты еще раз повторишь подобную  выходку  -  я
отцу расскажу, а у него, ты знаешь, рука тяжелая!
   Девочка испуганно замолчала.
   - Обещай мамочке, что никогда больше так не будешь, и иди  умываться.
А главное, запомни как следует: кто спросит - ссору с Катей  затеяла  не
ты, а Света. Тогда, может, все и обойдется!
   - Но ведь Света ни в чем не  виновата!  Я  ведь  тебе,  мамочка,  уже
говорила, - робко возразила Наденька,  но,  поймав  ее  гневный  взгляд,
умолкла.
   - Ты что же, хочешь, чтоб тебе попало? Не будь дурехой! Ничего  Свете
не будет, вот увидишь!
   Отпустив  дочь,  Лидия  Сергеевна  откинулась  в   кресле   и   стала
массировать руками виски - от всех этих переживаний голова  разболелась.
"Это цветочки, а ягодки впереди", - опасливо  размышляла  она,  предвидя
объяснения с родителями Кати и Светы - вот будут неприятности-то!

***

   - Уж и не знаю, как улажу конфликт с мамашами! На завтра пригласила к
себе Григорьеву, но ума не приложу, в  каком  плане  вести  разговор,  -
пожаловалась мужу Лидия.
   Супруги довольно мирно пили чай в  тесной  своей  кухоньке,  придя  с
работы. Степан Алексеевич слушал жену, просматривая газету.
   - Тебе же известно, какой у них гонор, у высокопоставленных! Ведь  не
поверит Григорьева,  что  дочь  подралась  из-за  куклы:  у  них  только
птичьего молока не хватает.  Во  всем,  конечно,  обвинит  меня  -  мол,
недосмотрела. Вот невезение! Только раздобыла хлебное место - и на тебе:
выгонят еще, да из-за сущего пустяка! - Она помолчала. - А  все  почему?
Да просто у ребенка нет такой куклы! Брось газету! - потребовала она.  -
Сидишь, будто тебя не касается! Другие отцы переживают за детей, а  тебе
все равно, что твоя дочь страдает! - Лидия уже вопила, затевая очередной
скандал. - Эгоист! У тебя в жилах кровь или... моча?
   Муж  упорно  не  отвечает  -  тем  хуже  для  него.  Лидия  монотонно
запричитала:
   - И что я в тебе тогда нашла? Зачем молодость загубила? Такая  видная
девка была - первая  на  весь  район:  ударница,  делегат  комсомольских
съездов! Большого начальника  могла  подцепить.  Так  нет  же,  на  тебя
напоролась! Черт меня попутал!
   "Как же умеет все перевернуть с ног на  голову,  -  мысленно  отметил
Розанов. - Забыла, как за мной бегала, умоляла жениться". И  еще  глубже
уткнулся в газету, стараясь не слышать несправедливых, обидных слов.
   - Еще бы! Как мне было устоять?  -  не  унималась  жена.  -  Приехал:
красавчик, интеллигент, будущий ученый!
   Всех  девок  заворожил.  Даже  подруга  Верка  жениха  своего  хотела
бросить! Вот я  и  клюнула,  дура  деревенская!  Поверила,  что  в  люди
выйдешь.  "Аспирантура",  "профессура"!  -   издеваясь,   очень   похоже
передразнила его голос Лидия Сергеевна. - Как же, держи карман шире! Бог
меня наказал, что отбила тебя у подруги, вот и мучаюсь! А она ведь  тебя
любила!
   При последних словах Степан Алексеевич  встрепенулся  -  достала  его
все-таки.
   - Хватит чушь молоть! - Взволнованный, он отложил  газету.  -  Знаешь
отлично, что Вера мне изменила. Своими глазами видел:  утром  мы  с  ней
решили пожениться, а вечером того же дня обнимается  с  Иваном.  Сколько
жив буду - никогда не прощу!
   - И дурни же все вы, мужики! - презрительно пожала плечами  Лидия.  -
Умная баба окрутит любого - он и не заметит. - Она уже  приняла  решение
расстаться с Розановым: к чему теперь скрывать от него правду? - А ты  и
поверил тогда всему, что  я  набрехала  про  Верку,  чтоб  тебя  от  нее
оттолкнуть? - самодовольно ухмыльнулась она. - Гениальная идея - послать
тебя посмотреть на их прощание. Предвидела  я:  хоть  и  пригласила  она
Ивана, чтобы порвать, но годы-то прежней любви со счетов не сбросишь!
   Розанова ее слова поразили как удар грома; одно  мгновение  ему  даже
показалось - сердце перестало биться. Он встал во весь  рост,  задыхаясь
от гнева.
   - Так, значит, ты... ты все подстроила? Уже  тогда  знала,  что  Вера
решила порвать с Иваном и ехать со мной?
   - Конечно! А ты будто не видел, что я к тебе липну, из кожи вон лезу,
чтоб отвратить  от  Верки?  Постоянно  на  подругу  наговариваю!  -  без
зазрения совести призналась Лидия в своем предательстве. - Но тебе  ведь
и я была небезразлична? Хотел обеих трахнуть! - Она вдруг опомнилась:  к
чему сейчас все это? - Ну-ну, успокойся! - Муж,  похоже,  еле  сдерживал
ярость. - Судьба меня довольно покарала. Не  надо  бы  мне  лезть  между
вами. Такая вы были сладкая парочка - аж  млели!  Признайся,  Степан,  -
спал с ней? - За смешком ей хотелось скрыть поселившиеся в душе  боль  и
горечь.
   Не помня себя от гнева, Розанов шагнул к ней: еще  немного  -  и  он,
кажется, способен свернуть ей шею, так ее сейчас ненавидит!  Схватил  за
плечи, тряхнул с нечеловеческой  силой.  Лидия  Сергеевна  застонала  от
боли, в ее глазах застыл ужас и изумление: таким  она  мужа  никогда  не
видела, несмотря на постоянные ссоры. Не предполагала даже,  что  он  на
такое способен.
   Огромным усилием воли Степан Алексеевич справился с внезапным порывом
и,  тяжело  дыша,  ослабил  железную  хватку.  Оттолкнул   жену,   резко
повернулся, ринулся в прихожую  и,  схватив  в  охапку  верхнюю  одежду,
выбежал из дому.
   Перепуганная Лидия, с округлившимися глазами,  онемев,  смотрела  ему
вслед...

***

   А Розанов, глубоко потрясенный услышанным, шатаясь как пьяный, шел по
заснеженной вечерней Москве. Голова у него была как в тумане. Рой мыслей
одолевал его, и главная - убийственное  открытие:  по  собственной  вине
утратил он счастье, которое посылала ему судьба!.. Предаваясь  отчаянию,
он не заметил, как ноги сами привели его к знакомому старому  дому,  где
родился и вырос, "Хорошо бы Игоря повидать! - с надеждой подумал  он.  -
Поговорить, облегчить душу".
   Игорь Иванов, друг детства, все так же жил в коммунальной квартире их
старого дома. С женой недавно разошелся - поймет все, как никто другой.
   Поднявшись по широкой обшарпанной лестнице,  Розанов  в  ряду  кнопок
нашел нужную и нажал четыре раза. К счастью, друг оказался дома.
   - Вот это сюрприз!  -  удивленно  приветствовал  его  Иванов,  открыв
входную дверь. - Уж кого не ожидал, так это тебя. Проходи,  дорогой,  не
зацепись только - в коридоре все заставлено.
   - Ты так погряз в заботах о семье,  что  я  решил  не  докучать  тебе
своими  холостяцкими  делишками,  -   добродушно   приговаривал   Игорь,
сопровождая Розанова в свою комнату  по  длинному  коридору  коммуналки,
загроможденному всяким хламом. - Раздевайся, присаживайся  и  выкладывай
старому другу, что у тебя стряслось! - Он поставил  на  стол  немудреную
закуску, пиво, початую бутылку водки.
   - Спасибо, Игорек! - вздохнул Розанов, тяжело опускаясь на стул. - Ты
знаешь - я непьющий, но сегодня - как раз кстати.
   Налили по полной за встречу, чокнулись, закусили. Иванов откинулся на
стуле, приготовившись внимательно выслушать друга.
   - Сегодня и мой семейный корабль пошел ко дну,  -  грустно  признался
Степан Алексеевич; помолчал, собираясь с мыслями. - Ты ведь в курсе, что
у нас с Лидой постоянные нелады. Живем как кошка с  собакой.  -  Перевел
дыхание, посмотрел другу в глаза, словно искал сочувствия. -  Корит  она
меня постоянно - не умею содержать семью. Терпеливо я  все  сносил,  все
попреки, старался улучшить положение, но сегодня... всему пришел  конец.
- Он судорожно вздохнул и продолжал свою исповедь:
   - Прозрел я. До меня дошло, в чем причина наших постоянных ссор.  Все
проще простого! - Его губы скривила горькая усмешка.  -  Не  любим  друг
друга и, что самое ужасное, похоже, и не любили никогда!
   - Погоди, что-то не пойму, - удивленно прервал  его  Игорь.  -  Вы  с
Лидой, два таких великолепных экземпляра человеческой породы, поженились
не по любви? Что же вас заставило? Непостижимо!
   - Нет никакой  загадки!  Я  тогда  переживал  драму  -  предательство
девушки. Вот ее-то и любил - по-настоящему. Да  ты,  может,  помнишь?  А
рядом оказалась Лида, ее подруга. Очаровательная,  сексапильная...  -  И
завершил с грустной иронией:
   - Утешила она меня, а потом оказалось - забеременела. Вот и женился!
   - Ну и что здесь трагичного? Обыкновенная история. Сколько пар  потом
живут нормально. -  Иванов  непонимающе  пожал  плечами.  -  Вам-то  что
помешало?
   - Никого я не смог полюбить после той  девушки,  Веры.  Тем  более  -
Лиду.  Бездуховна,  вульгарна.  Поначалу,  конечно,  страсть...   Ну   а
постоянные ссоры уничтожили и это.
   - Но ты же терпел до сих пор! Мужик ты здоровый, любишь дочь, -  счел
своим долгом Игорь охладить друга, удержать от поспешного,  быть  может,
рокового шага. -  Вот  защитишься,  поднимешься,  разве  ваша  жизнь  не
наладится?
   - Нет, все бесполезно! - как бы взвешивая  слова,  медленно  произнес
Розанов. - Лида мне не  раз  заявляла,  что  вышла  замуж  лишь  в  силу
обстоятельств. Сначала думал - это она в запальчивости,  чтоб  побольнее
задеть в ссоре. Но сегодня окончательно понял -  правда  это.  -  Степан
Алексеевич решительно сжал губы, взгляд его  стал  жестким,  твердым.  -
Раньше я ради дочери пытался  изменить  наши  отношения  к  лучшему.  Но
сегодня от Лидии узнал то, что не прощу никогда!
   Он стукнул ладонью  по  столу,  как  бы  ставя  завершающую  точку  в
разговоре:
   - Призналась мне, что сознательно оклеветала свою подругу, Веру, - ту
самую девушку, о которой я тебе говорил.  Никакого  предательства  с  ее
стороны не было! А я-то, как последний дурак, поверил наветам этой  змеи
и сам своими руками загубил свое счастье!
   - Тогда это - проблема, - подумав, согласился Игорь. -  Скорее,  даже
трагедия!

***

   - Не ожидала я от вас такой оплошности,  -  упрекнула  Розанова  Аллу
Борисовну,  когда  та  явилась  к  ней  для  объяснений.  -  Почему   вы
отсутствовали? Прошу только выложить мне все как на духу! Вчера  я  была
не в силах разбираться - дико болела голова.
   - Уж не говорите, дорогая Лидия Сергеевна,  -  извиняющимся  тоном  и
преданно глядя в глаза начальнице, быстро заговорила Алла  Борисовна.  -
Сама  не  могу  объяснить,  как  такое  могло  со  мной  произойти.  Уму
непостижимо! - Она горестно всплеснула руками. - Обычно, когда мне нужно
отлучиться, я оставляю за себя младшую воспитательницу. -  Оправдываясь,
она энергично жестикулировала. - А тут позвали к телефону. Смотрю - дети
весело играют, все спокойно. Думала - ничего, ведь несколько минут...  И
надо же! -  Она  виновато  опустила  голову.  -  В  этот  момент  все  и
произошло!
   Розановой нравилась  Алла  Борисовна.  Ее  лояльность  и  тактичность
позволяли  надеяться,  что  она  станет  опорой   своей   начальнице   в
коллективе. И Лидия Сергеевна решила не применять к ней слишком  строгих
мер.
   - Ну что ж, будем считать этот вопрос закрытым, - с некоторым укором,
но  добродушно  заключила  Розанова.  -   Полагаюсь   на   ваш   высокий
профессионализм  и  уверена,  что  вы  сделаете  необходимые  выводы  на
дальнейшее.  Придется  мне  принять  весь  огонь  на  себя,  -  печально
вздохнула она, укоризненно глядя на повеселевшую Аллу  Борисовну.  -  Вы
свободны. Можете возвращаться к своим обязанностям.