обернулся к Светлане  и,  не  стесняясь  матери,  обнял,  нежно
поцеловал и наказал мягко, но настойчиво:
   - Не оставляй без внимания маму, помогай ей в случае чего.  -  Сделал
небольшую паузу, снова взглянул, на этот раз с укоризной, на мать. -  Не
обижайся на нее, что не вручила тебе причитающееся  по  праву.  Она  это
сделает после нашего венчания. Что поделаешь, мама человек верующий.
   Михаил не разрешил им провожать себя к месту сбора  группы,  еще  раз
обнял на прощание, взял в руки дорожную сумку и вышел в ночь.

***

   После прощания с Мишей Светлана долгое время жила как во сне.  Внешне
это  не  бросалось  в  глаза:  делала  все,  что  обычно,  -  ездила   в
консерваторию,  сдавала  экзамены,  помогала  матери  по  дому,   -   но
действовала как сомнамбула или как робот. Так пролетело время до Надиной
свадьбы.
   Настроения веселиться нет, без Миши белый свет не  мил.  Но  Наденька
спасла, и Светлана от всей души желала ей счастья.  Стала  добросовестно
готовиться к ее торжеству.
   И вот настал этот знаменательный день. Для проведения торжества сняли
банкетный зал в "Праге" - одном из лучших ресторанов Москвы. Стол в виде
огромной буквы "П" был накрыт на восемьдесят персон. Гости - в  основном
родственники и друзья  Хлебниковых;  их  братья  и  сестры  с  взрослыми
детьми; близкие друзья, знавшие Олега с малых лет, наиболее значительные
сослуживцы Сергея Тимофеевича. Супруги Григорьевы также были  приглашены
стороной жениха, как, разумеется, и почтенный дядя Николай Егорович  (но
он сильно занемог и не вставал с постели).
   Со стороны Надежды приглашенных намного меньше:  из  Надиных  подруг,
кроме Светланы, Таня Сидоренко и еще две девушки из Инфизкульта. которые
ничего не знали  о  Косте.  Из  взрослых  -  только  старший  тренер  по
плаванию, с  женой  и  сыном,  известным  пловцом  (старик  был  польщен
приглашением в столь высокое общество.
   Розанов счел нужным пригласить на такой прекрасный  банкет  некоторых
своих коллег с женами и разумеется, Игоря Иванова с его новой подругой -
еще - журналистов с радио и телевидения, с которыми сотрудничал.
   Меньше всего  приглашенных  оказалось  со  стороны  Лидии  Сергеевны:
только ее близкие подруги с мужьями и приятелями - всего три пары.
   В банкетном зале, у входа, стеллажи были завалены букетами  цветов  и
подарками.  В  ожидании  приезда  молодых  из  загса  гости,   нарядные,
радостно-оживленные, прогуливались по фойе и залу, разбившись на группы

***

   В одной из групп Вера Петровна беседовала  с  Хлебниковой  и  другими
знакомыми дамами.
   - А почему вы предпочли "Прагу"? - поинтересовалась  одна  из  дам  у
Ларисы Федоровны
   - "Прага" славится отличной европейской кухней;  имеет  много  залов,
прекрасный зимний сад на верхнем этаже, - охотно объяснила Хлебникова  -
Надоест танцевать -  можно  просто  пройтись  по  залам,  посмотреть  на
публику и себя показать.
   Розанов в компании коллег боролся с  искушением  поговорить  с  Верой
Петровной: узнать бы, как она живет, все ли в порядке со здоровьем... да
просто услышать ее голос... В конце концов не выдержал, подошел к дамам.
   - Прошу прощения, если прерываю. Лариса  Федоровна,  молодые,  похоже
опаздывают? -  осведомился  он  для  приличия  и  как  бы  между  прочим
обернулся к Григорьевой.
   -  Вера  Петровна,  здравствуйте!  Слышал  от  Наденьки,  вы  недавно
побывали в больнице...
   Вера Петровна быстрым  взглядом  отыскала  мужа  и  Лидию  Сергеевну.
Григорьев разговаривал  с  Хлебниковым  в  центре  самой  многочисленной
группы. Зная его могущество, многие стремились воспользоваться случаем и
завязать с ним знакомство.
   В другой  группе  Лидия  Сергеевна,  окруженная  друзьями,  увлеклась
разговором. Кажется, никто не наблюдает...
   - Спасибо, Степан Алексеевич, ничего серьезного. Сейчас  мне  намного
лучше, - улыбнулась она Розанову. - Вы, конечно, рады за свою дочь?  Они
с Олегом - блестящая пара. Только вот уезжают надолго...
   Чутким сердцем она понимала его отцовское состояние. Да ведь он и  не
подозревает, что с ним остается еще одна дочь...
   - Да уж! Мне ее будет недоставать, хоть и видимся мы  нечасто.  -  Он
поблагодарил ее теплым взглядом. - Но не буду мешать вашей  беседе,  еще
раз извините! - И вернулся к коллегам.
   -  Какой  интересный  мужчина!  -  глядя  ему  вслед  и  любуясь  его
импозантной фигурой, заметила одна из дам. - Это  же  отец  невесты!  Вы
что, хорошо его знаете, Вера Петровна?
   - Его дочь - подруга моей Светланы, спасла ей жизнь. Вы разве об этом
не слышали?
   Прибыли молодые, и гости,  выстроившись  в  длинный  ряд,  потянулись
поздравлять.
   Жених был великолепен: в беготне и хлопотах, связанных с  отъездом  и
свадьбой,  Олег  похудел  и,  в  вечернем  костюме  выглядел  прямо-таки
скульптурно,  возвышаясь  над  большинством  гостей,  как  молодой  бог.
Невеста, в белоснежном воздушном наряде, сияла  молодостью  и  красотой.
Вместе они, кудрявый блондин и темная  шатенка,  оба  высокие,  статные,
составляли пару - хоть в кино снимай.
   - Божественно хороши молодые! Завтра улетают  в  Париж!  -  слышались
восторженные с оттенком зависти голоса в толпе гостей.
   Когда все расселись, образовалось как бы два общества: главное  -  за
центральным столом, с молодыми в середине, а по их бокам  -  родители  и
самые почетные гости.
   Рядом  с  Сергеем  Тимофеевичем  оказалась,  в   отсутствие   Николая
Егоровича,   чета   Григорьевых;   с   Лидией   Сергеевной   -    ректор
Педагогического института с женой.
   За боковыми столами расположились с обеих сторон  ближе  к  центру  -
родственники, знакомые рангом пониже, а по краям, как всегда, молодежь.
   Угощение фантастическое,  веселье  било  ключом,  после  обязательных
тостов гости разделились на группы, и каждый делал что  хотел.  Молодые,
сначала оказавшиеся, естественно, в центре внимания, с течением  времени
растворились в водовороте гостей.
   Празднество подходило к концу. Некоторые еще танцевали и веселились в
банкетном зале; остальные, в основном молодежь, прохаживались по  другим
залам ресторана - везде играла музыка, все красиво, интересно...
   Наконец гости постарше стали  разъезжаться;  среди  первых  собрались
домой Григорьевы: Иван Кузьмич считал для себя неприличным участвовать в
нетрезвом веселье разношерстной публики.
   Светлана решила уехать вместе с родителями. В  течение  всего  вечера
она старалась вести себя компанейски, танцевала, когда приглашали, чтобы
не выделяться и не портить Наденьке настроения.  Но  ей  было  невесело,
мысли ее бродили далеко - там, с Мишей, в пути...
   Заметив, что они собрались уходить, Надежда - сама она почти не  пила
- подошла к Светлане.
   - Светочка, помоги мне, лапонька,  привести  себя  в  порядок!  -  И,
предвидя, что откажется, сославшись на уход родителей, быстро добавила:
   - Я тебя задержу всего на две минуты, твои  старики  не  уедут  -  их
предупредят. Мне сказать тебе нужно... что-то очень важное.
   Светлана ожидала, что Надя поведет ее в туалетную  комнату,  но  нет:
невеста остановилась на площадке, ведущей на этажи,  и  как-то  необычно
себя повела - она явно волновалась, искала слова.
   - Светонька, мы разлучаемся с тобой надолго, кто знает, - может быть,
навсегда.  Обязана  я  теперь...  открыть  тебе  эту  тайну.  Давно   бы
следовало, да я все  не  решалась  никак.  -  И  умолкла  на  мгновение,
наблюдая за реакцией подруги.
   Светлана, ничего не понимая, молча ждала объяснений.
   - Ты ведь обратила внимание, что  я  называю  тебя  сестрой?  Думала,
наверно, потому, что тебя спасла и вы меня приняли как свою? Ошибаешься!
Мы и правда с тобой сестры. Самые что ни на есть единокровные!
   Увидев, что у изумленной  Светланы  распахнулись  еще  шире  глаза  и
вытянулось лицо, Надя остановила ее жестом руки.
   - Не спрашивай меня сейчас ни о чем, кроме того, что скажу сама.  Обо
всем  поговорим,  когда  вернусь.  По  почте  из-за  границы   об   этом
распространяться не стоит.
   Глядя прямо в синие Светланины глаза открыла ей наконец правду.
   - Иван Кузьмич тебе не родной отец. Настоящий твой родитель - это мой
фатер, Степан Алексеевич Розанов, - сидел рядом со мной. Надеюсь, ты его
хорошо разглядела? Видный такой из себя, интересный; красивый даже. Твоя
копия, в мужском варианте.  Тебе  и  убеждаться  не  надо  -  достаточно
поглядеть на себя в зеркало. - И честно призналась:
   - Можешь мне поверить - тогда на реке я и представить не  могла,  что
спасаю сестру. Сама недавно узнала.
   Надя с чувством посмотрела на ошеломленную Светлану и по-дружески  ее
встряхнула.
   - Ладно, не впадай в транс! Переваришь это со временем - как я!  -  А
сейчас хочу поблагодарить  за  все  хорошее,  что  от  тебя  видела,  и,
конечно, за Олега. - Она почувствовала прилив нежности и признательности
к сестре. - Знай, я тебя люблю и буду тепло вспоминать. И ты не  поминай
лихом грешную Надежду! - Обняла Светлану, чмокнула в щеку  и  беззаботно
вернулась обратно в банкетный зал.
   Потрясенная услышанным, не зная - верить ли, нет ли,  -  Светлана  на
подгибающихся ногах пошла на выход, к ожидавшим ее родителям.

Глава 19
ПРИЗНАНИЕ

   На  следующий  день,  в   воскресенье,   Светлана,   успокоившись   и
поразмыслив, отнеслась к сенсационному сообщению Нади более  спокойно  и
скептически.
   Она хорошо отдохнула, выспалась и, свободная от дел, стала  оценивать
правдоподобность  услышанного,   постепенно   проникаясь   все   большим
сомнением в достоверности фактов. Все в ней восставало против  нелепого,
невероятного открытия, переворачивающего ее жизнь с ног на голову.
   "Здесь какая-то роковая ошибка. Надю ввели в заблуждение",  -  пришла
она в конце концов к утешительному выводу. Нельзя не  признать:  внешнее
сходство с отцом Нади у нее и правда удивительное. Припомнила она и  то,
что матери их из одного села, бывшие подруги; из-за чего-то  поссорились
на всю жизнь. Эти факты могли, конечно, послужить злым языкам почвой для
интриг и сплетен.
   С другой стороны, сходство это могло ведь быть и случайным.  Мало  ли
парадоксов в жизни? Ведь Надя - его дочь, а очень мало похожа. Да и  вся
история  взаимоотношений  матери  и  отца,  их   семейная   хроника   до
подробностей известна Светлане из рассказов матери. С отцом они  дружили
и встречались задолго до  женитьбы,  сама  она  была  свидетельницей  их
счастливой жизни.
   "Мама не такая, чтобы проявлять легкомыслие и неверность. Не способна
она на это, уж я ее знаю! - мысленно заключила она свой анализ. - Чепуха
все это! Нужно выбросить из головы неумные и вредные мысли, сейчас не до
этого!"
   Уверенности  Светланы,  что  Надя  ошибается,  способствовало  и   ее
впечатление о профессоре  Розанове.  Невероятно,  что  человек  с  такой
привлекательной, истинно благородной  внешностью  спокойно  делает  вид,
будто не замечает родной дочери, - пусть она и выросла в чужой семье.  И
столько лет совершенно ею не интересоваться?.. Быть не может! Да и  Надя
всегда отзывалась о нем как о чутком, заботливом  отце  и  друге,  очень
хорошем, душевном человеке. Не было между ним и матерью ничего общего  в
прошлом! Заметила бы по их поведению на свадьбе...
   Однако версия о его отцовстве - хотя Света в нее и не верила -  вкупе
с приятным впечатлением, им произведенным, пробудили в ней к  профессору
Розанову повышенный интерес. "Нужно при случае узнать получше, что он за
человек. Из простого любопытства, - решила  она.  -  Порасспрошу  о  нем
между прочим у матери".
   Так Светлана успокоила свою душу принятым  решением  -  не  придавать
значения ошибке Нади, и всеми ее помыслами вновь завладели тоска по Мише
и  тревога  за  его  судьбу.  Отвлечься  все-таки  не  мешает,   немного
развеяться... Включила  радиолу,  поставила  долгоиграющую  пластинку  с
ариями из любимых опер. "Послушаю-ка лучше классику и помечтаю  о  нашей
радостной встрече, когда Миша вернется домой!" И она  удобно  устроилась
на кушетке.

***

   Жизнь между тем продолжалась, и  в  круговерти  повседневных  событий
острота переживаний Светланы сгладилась.  С  возрастающим  оптимизмом  и
надеждой на счастливое будущее ожидала она весточек от  Миши.  Регулярно
перезванивалась с Ольгой Матвеевной, два раза ее навещала. Их  отношения
после проводов Миши стали ближе, теплее, обе старались поддерживать друг
друга.
   Письма от него приходили редко, - очевидно, из-за сложных условий,  в
которых он находился; тон коротких сообщений был бодрым. Они знали,  что
он уже прибыл  в  Кабул  и  проходит  вместе  с  группой  дополнительную
подготовку с учетом сложившейся обстановки. Но оптимистичные эти  письма
ничуть их не успокаивали.
   - Знаю я его: никогда не скажет нам суровую правду о своих делах, как
бы трудно и опасно ни было. Миша  привык  рассчитывать  только  на  свои
силы, не перекладывать на других горести и заботы. Тем  более  на  своих
близких,  -  приговаривала  Ольга  Матвеевна,  когда  вместе  читали   и
обсуждали его письма. - Слава Богу, жив и здоров!
   Так продолжалось месяца полтора,  и  Светлана  уже  адаптировалась  к
своему душевному состоянию, когда обнаружила, что беременна. "Боже  мой!
Это все-таки случилось! Случилось! - со  смешанным  чувством  тревоги  и
радости твердила она себе, возвращаясь домой из женской консультации.  -
Тамара Александровна Малкова - врач опытный, ошибиться не могла!" Страха
она не испытывала - давно подготовила себя морально к  такому  исходу  и
была счастлива мыслью, что у них с Мишей будет ребенок.
   Чувства более сложные переполняли ум ее и душу. У нее и в мыслях  нет
избавиться от ребенка, сделать аборт. Однако светлая радость  ожидаемого
материнства омрачена сознанием  предстоящих  семейных  неприятностей.  С
душевной болью думала она о том, как воспримут это известие родители,  -
тяжело им будет, обидно. Ведь она ослушалась и попала в постыдное, по их
мнению, положение. "Да, Светлана Ивановна, вот так сюрприз  преподнесете
вы  любящим  отцу  и  матери!  -  С  горькой   иронией   старалась   она
приободриться и подготовиться к предстоящей тяжкой сцене. - Вот уж  чего
они не ждут... Но ничего, придется пережить! Это  не  самое  страшное  в
жизни. Если любят меня - поймут и простят. Предупреждала же их! Это  они
помешали нам с Мишей обвенчаться!"
   Отбросив последние сомнения и укрепив дух  сознанием  своей  правоты,
Светлана повеселела; к ней вернулось обычное чувство юмора.  "Радоваться
должны, что обзаведутся внуком! - Почему-то  она  уверена,  что  родится
мальчик. - Разве лучше для них, если б я никогда не родила?  Маме  будет
чем заняться, а то она совсем скисла. Да и отец хоть  немного  оттает  -
стал сухарь сухарем. Полюбит он мальчика - уверена!"
   Однако по мере приближения к дому бодрое настроение исчезло и в  душу
закралось тревожное предчувствие скандала. Но  она  уже  настроилась  на
боевой лад. "Ну что ж, пусть  попробуют!  Отвернутся  от  меня,  проявят
черствость - уйду из дома! Не посмотрю на трудности, которые нас ждут  с
ребенком! Слава Богу, есть куда: Ольга  Матвеевна  не  выдаст,  знаю!  В
тесноте, да не в обиде!" Светлана не без основания рассчитывала здесь на
солидарность,  хорошо  помня  ее  горячее  желание   иметь   внука.   Но
проснувшийся  материнский  инстинкт  потребовал  убедиться  в  прочности
запасных позиций. "Не буду объясняться с родителями, пока не поговорю  с
Ольгой Матвеевной. Это она меня сагитировала - пусть  первой  и  услышит
радостную весть", - предусмотрительно решила она.
   Придя домой,  позвонила,  чтобы  договориться  о  встрече,  но  Ольги
Матвеевны не оказалось дома. "Наверно, ушла по делам. Созвонюсь вечером,
- обескураженно подумала Света. - Придется отложить разговор до завтра".
Тяжело вздохнув и  не  переставая  думать  о  своем  новом  состоянии  и
связанных с ним сложных проблемах, она переключилась на домашние дела.

***

   Ольга Матвеевна сидела за столом и с грустью разглядывала  фотографии
сына, когда два  звонка  в  прихожей  известили,  что  пришла  Светлана.
Накануне, договариваясь по телефону, она ничего ей  не  сказала  о  цели
визита, - пришла, наверно, просто поговорить о Мише, отвести душу.
   - Что-то долго нет писем!  -  посетовала  она,  провожая  Светлану  в
комнату. - Садись  родная,  расскажи,  что  у  тебя  нового.  Знаешь,  -
продолжала она, не дожидаясь ответа, - я все думаю:  а  в  самом  Кабуле
спокойно ли? Люди говорят, там какие-то душманы  завелись,  вроде  наших
партизан. Так они, головорезы, могут всадить нож в спину или  выстрелить
из-за угла... Что-то неспокойно у меня на сердце...
   Но почему это Света слушает ее опустив  глаза?  Ольга  Матвеевна  уже
привыкла, что та активно обсуждает все касающееся  Миши,  особенно  если
ему угрожает опасность.
   - Что с тобой сегодня? О чем задумалась? - все тревожилась она. -  Уж
не скрываешь ли чего от меня?
   - Не знаю,  как  вам  это  сказать...  -  наконец  промолвила  Света,
смущенно подняв на нее взор. - В общем... беременна я. Вчера врач сказал
- шесть недель. Что теперь делать, Ольга Матвеевна?  -  И  умолкла,  дав
волю слезам.
   Ошарашенная новостью, Ольга Матвеевна сидела молча, пытаясь осмыслить
это важное событие. Широко раскрытыми глазами  она  смотрела  на  Свету,
будто впервые увидела. Затем лицо  ее  просветлело  и  она  торжественно
произнесла:
   - Ну что ж, свершился Божий промысел! Небеса  благословили  ваш  союз
ребенком, хоть и зачали вы его в грехе. - Встала,  подошла  к  Светлане,
обняла за плечи, поцеловала ее опущенную голову. - Слава  Богу,  наконец
случилось то, о чем я мечтала больше всего на свете. У меня будет  внук,
продолжатель нашего  рода!  Вот  увидишь  -  у  тебя  родится  сын.  Мои
предчувствия меня никогда не обманывают!
   Ее откровенная радость и поддержка не успокоили Светлану, она все еще
плакала.
   - Но что... что мне теперь делать? Как сказать об этом родителям? Ума
не приложу! Ведь они разъярятся, что я их ослушалась. Что, если Мишу  не
отпустят из части к тому моменту, когда мне рожать? Я  хочу,  чтобы  все
знали, что это его ребенок! - И еще  пуще  зарыдала,  уронив  голову  на
руки.
   Ольга Матвеевна не находила слов, чтобы ее утешить, только гладила по
голове, приговаривая:
   - Ну успокойся, будь умницей! Тебе вредно волноваться!
   Почувствовав, что напоминание подействовало, постаралась приободрить:
   - Вот увидишь, ему дадут кратковременный отпуск. Миша заслужит, будет
стараться, когда сообщим ему об этом. Не сомневайся - сумеет  вырваться,
чтобы зарегистрировать брак и ребенка.
   Ее ласковая поддержка и оптимистический прогноз  успокоили  Светлану;
она перестала плакать и заговорила о том, зачем приехала:
   -  А  как  мне  поступить,  если  родители  категорически   потребуют
избавиться от ребенка или  откажутся  помогать?  Как  быть  тогда?  Куда
деться с ребенком? - Она  робко  смотрела,  с  замиранием  сердца  ждала
ответа.
   Нет,  не  ошиблась  в  этой  благородной  и  сильной  женщине:  Ольга
Матвеевна верна себе. Она выпрямилась на стуле, нахмурила  брови,  и  во
взгляде ее появилась твердая решимость.
   - Не думаю, что они так поступят.  Ты  единственная  дочь,  они  тебя
вырастили, любят и должны примириться с неизбежным.  -  Ее  долг  прежде
всего успокоить девочку. - Ну а если станут  толкать  тебя  на  аборт  -
получу право усомниться, действительно ли они дорожат своей дочерью!
   Она сделала паузу, будто взвешивая  то,  что  собиралась  сказать,  и
важно заверила:
   - Если произойдет что-либо подобное, в общем такое,  что  не  сможешь
оставаться дома, знай: здесь тебя ждут любовь и забота. Я  сумею  помочь
тебе воспитать и вырастить моего внука!
   С успокоенной душой, переполненная чувством  благодарности,  Светлана
обняла и расцеловала Ольгу Матвеевну. Она стала ей теперь  еще  ближе  и
роднее.

***

   Укрепив свою волю и решимость в этом разговор