о  время  обеда  Надя,  которую  Григорьевы   окружили   благодарным
вниманием и не знали, куда усадить и чем еще попотчевать,  рассказала  о
себе, о своих спортивных достижениях.
   - Ты для нас, Наденька, теперь член нашей семьи, никогда  тебе  этого
не забуду! Считай, что у тебя есть еще  один  отец!  -  заявил  ей  Иван
Кузьмич с дружеской улыбкой, которая ему так шла  и  стала  в  последнее
время  редкостью.  В  нем   говорило   не   только   чувство   отцовской
благодарности - Надя ему и внешне, и вообще очень понравилась. -  А  как
твоя фамилия и отчество?
   - Розанова, а по отчеству Степановна.  А  что,  это  важно?  Мне  еще
работать рано, - ответила Надя.
   Вопрос понятный, но почему-то вызвал у нее неприятное чувство, и  она
сочла за благо ощетиниться.
   - Красивая фамилия и отчество подходящее. Что-то есть,  кажется  мне,
знако-омое...  -  протянул  Григорьев,  явно  не  припоминая:  забыл  за
давностью лет мужнину фамилию Лиды, ведь  эпизод  с  ее  квартирой  лишь
мелочь в масштабе дел, которыми он ворочал.
   Но Вера Петровна, естественно,  все  помнила.  Услышав,  что  сказала
Надя, она поперхнулась и закашлялась. "Да быть такого не может!  Это  же
ирония судьбы! - молнией пронеслось у нее в  мозгу.  -  Неужели...  дочь
Лидки и Степана?.. Может, совпадение? Случается ведь... -  твердила  про
себя с надеждой - и сама не верила. Сердце  ее  обливалось  кровью:  она
обязана жизнью Светочки  дочери  своей  злейшей  врагини!..  Обуреваемая
противоречивыми чувствами, смотрела широко раскрытыми глазами  на  Надю,
стараясь найти в ней черты Лиды и Степана, и не видела сходства...
   Надежда походила на отца только ярко-синими глазами - очень  красивый
контраст в сочетании с темно-русой головкой. От матери у  нее  ничего  -
правда,  вот  высокий  рост,  вызывающая  стать...  Лидка-то  -   жгучая
брюнетка, на цыганку походит, а эта  нет,  совсем  другая.  Но  так  ли,
иначе, а Наденька не в ответе за грехи родителей. А если бы не она...  И
представить страшно!
   "Да это Божий промысел, что Светочку спасла родная сестра! Судьба мне
посылает новое испытание - пусть, значит,  так  надо.  Будь  что  будет!
Пусть Наденька войдет в нашу семью!"

***

   - Это ты, Наденька?  Поздравляю!  -  услышала  Надежда  взволнованный
голос отца: Розанов  позвонил  с  работы,  как  только  узнал  радостную
новость. - Читала сегодняшнюю "Комсомолку"?
   - Папочка, я так тороплюсь! Уже собралась выходить, а тут звонок... У
нас сегодня игра со второй командой.  -  Надя  ерзала  от  нетерпения  -
догадалась, о чем речь пойдет, но на всякий случай спросила. - А что там
сногсшибательного?
   - Будто не знаешь! Статья, фотография! О твоем смелом поступке...  да
что я говорю - подвиге! - Чувствовалось, что отец горд и счастлив.
   - Ах об этом, - спокойно  откликнулась  Надя.  -  Ладно.  Прости,  но
сейчас не могу говорить. Заскочу, раз тебя так радует мое  геройство,  и
все подробно расскажу. Будешь дома? Тогда целую!
   Игра, на которую так спешила Надежда, - обычная  тренировка,  но  она
пригласила прийти поболеть Свету: они часто в последнее время  виделись,
и Надя прониклась к ней большой симпатией.  Ведь  всегда  больше  любишь
тех, кто тебя обязан, а не благодетелей.
   Да и вообще, у  Григорьевых  бывать  интересно,  приятно  ощущать  их
благодарное внимание, желание угодить... Видеть воочию то  благополучие,
к которому сама так настойчиво стремишься...
   Света, не зная, не ведая,  что  у  них  в  жидах  течет  одна  кровь,
чувствовала истинное тяготение к своей  спасительнице.  Ей  импонировали
Надины черты - самостоятельность,  целеустремленность,  сила,  смелость.
Переполняло желание получше узнать  новую  подругу,  теснее  сблизиться;
если потребуется - помочь; словом, отплатить добром за добро.
   Когда Надя  прибыла  во  Дворец  спорта  и  по  дороге  в  раздевалку
заглянула в зал, она увидела среди болельщиков Свету и Олега.
   - Привет, помощнички! - шутливо приветствовала она их. - Прошу болеть
не жалея сил - игра предстоит трудная.
   - Света плохо разбирается в поло, но я  ей  все  объясню.  -  Олег  с
нескрываемым восхищением  смотрел  на  блестящие  от  воды  атлетические
фигуры ватерполисток. - Я же в спорте кое-что смыслю. Если  это  зависит
от нашей поддержки - победа вам обеспечена!
   После игры все настойчиво звали Надю  посидеть  в  кафе-мороженое  на
улице Горького - там всегда полно молодежи: и весело, и интересно.
   - К сожалению, не могу - у меня встреча с блудным отцом, - отказалась
она. - В другой раз - с удовольствием!
   Надя помчалась в Новые Черемушки - давно хотелось побыть с отцом.
   - Ну садись и расскажи,  как  все  было,  -  задушевно  предложил  он
дочери, усаживая ее на диван (они уже поели на кухне и  попили  чаю).  -
Газета газетой, но первоисточник - важнее. Там тебя захвалили!
   - Профессия у них такая, - заметила Надя с взрослым прагматизмом. - Я
бы на их месте тоже расписывала. А вообще-то нам, спортсменам, слава  во
как нужна! - Она сделала  выразительный  жест  рукой.  -  Мы  с  прессой
дружим. Газету мне читать ни к чему  -  догадываюсь,  что  там  сплошные
восклицательные знаки. -  Она  посерьезнела  и  испытующе  взглянула  на
Степана Алексеевича: как он отреагирует? - Если хочешь знать правду, то,
как ты есть мой законный отец, скажу: ты мог свободно потерять дочь.
   - Это как же понимать? Эта девушка, что тонула...  Потащила  тебя  за
собой? - испугался Розанов. - Ты что, тоже тонула? В газете об  этом  ни
слова. Там упирают на то, что вокруг, мол, много  мужиков,  а  никто  не
помог, кроме хрупкой девчонки. Хотя какая  же  ты  хрупкая?  -  И  он  с
гордостью оглядел ее - статную, крепкую.
   - Понимаешь, папа, ее водоворот засосал, я еле оторвала, думала - сил
не хватит нам выбраться. Была на грани фола. - Надя уже перешла на  свой
обычный, шутливый тон. - Воды  наглоталась...  теперь  век  пить  ее  не
стану. Перейду, как мать, на спиртное.
   - А что это за  семья  -  Григорьевы?  Приличные  люди?  Он  какой-то
большой чин...
   - Для кого - чин, а для  меня  -  просто  Иван  Кузьмич.  Очень  даже
симпатичный лысенький старикан. Меня любит, удочерить предлагает -  твой
конкурент. - Надя и не подозревала, как близка к истине.
   - Погоди, доченька, не так быстро... - У Розанова мелькнула  догадка.
- А как... маму этой девочки зовут? Кажется, ее саму - Светлана?
   - Маму - Вера Петровна. Очень милая, представительная дама. Совсем не
чинится - душевная, добрая. Ко мне  они,  как  к  дочери,  относятся,  а
Света... просто мечтает стать мне поближе, стать моей подругой.
   Радостный энтузиазм Розанова как рукой сняло, он  умолк  растерянный.
Ну и дела! Поистине пути Господни неисповедимы. Что же теперь будет?
   -  Скажи,  доченька,  -  осторожно  осведомился  он,   -   Григорьевы
поинтересовались, кто ты, откуда, кто отец и мать? Ведь большие люди,  с
кем попало им водиться нельзя.
   - А-а, мне до лампочки! Не хотят меня звать - и не  надо!  Хоть  Иван
Кузьмич допытывался: как фамилия, имя-отчество и все.  Будто  на  работы
брал. Обещал, между прочим, во всем содействовать.  Каково?  Теперь  моя
карьера обеспечена, а?
   - Ты этим не шути, -  с  упреком  посмотрел  на  нее  отец.  -  Полно
балагурить! Этот и карьеру тебе может устроить - запросто! - Он подумал,
помолчал. - Вот что, - заговорил наконец как-то строго.  -  Ты...  хочу,
чтоб ты знала: ты для них и правда не  посторонняя.  И  не  потому,  что
спасла их дочь. Они тебя знают... вернее, меня и маму.  Так  получилось.
Ты с их Светой ходила в один детский сад, -  И,  видя,  что  у  Нади  от
изумления стали круглые глаза, мягко добавил:
   - Ты же, доченька, меня знаешь. Раз я говорю  -  так  и  есть.  Хотят
дружить с тобой? Что ж, я не против. Люди  они  хорошие,  особенно  мать
Светланы. А что, маме ты об этом рассказывала?
   - Так, в общих  чертах.  Она  подробностями  не  интересовалась.  Все
спрашивала, будет ли вознаграждение.
   - Наверно, в газетах прочитала?
   - Я же тебе говорила - она их не читает, хоть и выписывает. Думаю, на
работе заставляют. А может, для макулатуры.
   - Почему ее так твое вознаграждение волнует?  Мало  зарабатывает?  На
жизнь-то вам хватает?
   - Вполне хватало бы, да  пьют  они  с  Васючком  слишком  много.  Тут
никаких денег не напасешься. А интересует ее только одно  -  как  увести
своего хомяка от законной супруги.  -  Чувствовалось,  что  Надя  немало
страдает из-за такого поведения матери и осуждает ее.
   - Запомни, Надежда, - строго взглянул на нее отец,  -  ты  знаешь,  я
добрых чувств к ней не питаю. Но  прошу  тебя  -  уважай  законы  этики:
говори о матери хорошо или молчи!

Глава 12
НОВОЕ ЧУВСТВО

   Прошло больше месяца, прежде чем Светлана  обрела  душевный  покой  и
сумела хоть как-то простить Олега. Не  доходило  до  нее:  такой  мощный
парень, да еще вместе с Вадимом, не выручил ее из беды, а спасла девушка
- ведь намного слабее его. Находчивый Олег,  обстоятельно  все  обдумав,
сочинил как будто приемлемую версию.
   - Напрасно обижаешься, Светик! - твердил он всякий раз при  встречах.
Это просто злой рок! Ну спроси у Вадика, у  всех,  кто  там  был!  Я  не
бросил тебя, не бежал, - нырял, искал! Беда в том, что я в  воде  ничего
не вижу! Верь мне, прошу! - взывал он к ней с  истинным  пафосом.  -  Не
допустил бы я крайности! Если б не Надя - сам бы тебя вытащил!  И  ОСВОД
бы не потребовался! Поверь, пойми! - горячо убеждал он.  -  И  маме  все
объясни, а то она меня возненавидит!
   По-прежнему они вместе ходили  в  кино,  театр,  на  стадион,  бывали
всюду, где им хотелось. Вскоре Олег снова стал появляться у  Григорьевых
и на даче, к вящему удовольствию Ивана  Кузьмича  и  Николая  Егоровича.
Светлане было с ним и легко и интересно  -  все  как  раньше;  но  ореол
сказочного героя, несколько померкший уже после достопамятного интимного
эпизода, погас теперь навсегда. Девушка уже не любовалась его  мужеством
и мощью, - не проявил их в минуту грозившей  ей  смертельной  опасности.
Наступило разочарование, сердце ее вновь свободно...
   На попытки Олега возобновить интимные отношения она отвечала:
   - Прости, но я поняла, что еще не созрела для этого.  Когда  соберусь
замуж, может быть... А если тебе невтерпеж,  -  добавляла  она,  начиная
сердиться, - я ведь тебя не держу! Вон сколько дамочек на тебя пялятся -
только выбирай. Могу предложить только дружбу.
   Понимая, что ничего не добьется,  Олег  смирился.  У  него  нет  пока
девушки лучше Светы, и  ему  приятно  появляться  с  ней  везде,  ловить
восхищенные, порой завистливые взгляды, которые все на них кидают... Так
бы у них, видимо, и  долго  тянулось,  если  бы  не  произошло  событие,
расставившее все точки над "i".
   Однажды поздно вечером - Григорьевы  еще  жили  на  даче  -  раздался
телефонный звонок. Трубку подняла Светлана - родители уже спали.
   - Марик, ты? - Голос ее звучал недовольно, приглушенно. - Почему  так
поздно?
   - Прости, Светочка, но уже второй день не могу с  тобой  соединиться.
Виноват ваш коммутатор, а не я,  -  поспешно  оправдывался  он.  -  Дело
срочное.
   Света была удивлена и  заинтригована:  что  такое?  Во  время  летних
каникул они никогда не встречались.
   - Ну и что это за дело?
   - У меня послезавтра день рождения, - немножко обиженно напомнил  он.
- Ты ведь бывала у меня раньше.
   - Мало ли что "раньше" - то в детстве, - попыталась отшутиться Света.
- Не стоит делать из этого далеко идущие выводы.
   - Но это же особенный день рождения  -  шестнадцать  лет!  Мне  очень
хочется, чтобы ты пришла! Я же всегда у тебя бываю, когда зовешь!
   И правда, Марик - постоянный член компании на всех  ее  празднествах:
ведет себя скромно, аккомпанирует ей, если  просят  спеть.  Любит  джаз,
знает все шлягеры и,  когда  надоедают  пластинки,  прекрасно  исполняет
модные вещи... Света быстро прикинула в уме свои планы на ближайшие  дни
- нет, приглашение это их не нарушает. Ну что ж...
   - Хорошо, Марик, я приду. А можно прийти с подругой?
   - Это не с той, что тебя из воды вытащила? - заинтересовался Марик. -
Я в "Комсомолке" прочитал. Звонил, хотел тебе сочувствие выразить, так к
вам и не пробился. А она красивая? Ложку-вилку в  руках  держать  умеет?
Мои предки ведь аристократы - не хочу опозориться.
   - Для твоих аристократов Надя вполне  подходит:  очень  милая,  умная
девушка.
   - Ну так и быть! Можешь даже своего Олега привести.  Если  хочешь,  я
его приглашу. Он не откажется. Я бы на  его  месте  тоже  тебя  одну  не
отпустил! Ну как?
   - Хорошая мысль! Олег компании  не  испортит  и  домой  нас  с  Надей
проводит. Так ведь надежней?
   - Вот и отлично. До встречи! Еще раз  извини  за  поздний  звонок.  -
Марик, видно, не очень рассчитывал на успех и был счастлив.

***

   Собираясь  к   Марику   на   день   рождения,   Светлана   испытывала
противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось  порадовать  своего
верного оруженосца: безнадежно влюблен, а она, хоть и не питает ответных
чувств,  дорожит  им.  Приятный   мальчик   -   интересный   собеседник,
талантливый музыкант.
   Что ей не очень нравилось - так  это  атмосфера  его  дома.  Родители
Марика - люди, кажется, интеллигентные, достойно держатся, прекрасно, со
вкусом одеваются... Отец -  полный,  выше  среднего  роста,  с  крупными
чертами  лица,  важный,  представительный.  Мать  -  маленькая,  хрупкая
брюнетка, всегда элегантная,  эффектная,  сверкает  дорогими,  с  толком
подобранными украшениями.
   Но запомнилось Свете неприятное ощущение заискивающей  приторности  в
их  внимании  к  ней  -  в  детстве  и  юности  люди   остро   чувствуют
неискренность, фальшь. Ощущение это усиливалось отрицательным отношением
к этой семье Ивана Кузьмича: он категорически возражал против знакомства
домами;  как  оказалось,  знал  отца  Марика.   Отзывался   он   о   нем
пренебрежительно.
   - Темный человек, торгаш. Директор самой крупной базы промтоваров. От
таких лучше держаться подальше.
   Однако Марик во время прогулок рассказывал об отце совсем другое.
   -  Папа  -  замечательный  человек:  фронтовик,  инвалид  войны.   По
специальности акустик, управлял передвижной громкоговорящей  установкой.
Представляешь? Каждый раз рисковал жизнью!
   - Каким же образом? - не поняла Света.
   - Эта машина перемещалась вдоль передовой, - охотно объяснил Марик, -
агитировала фашистов сдаваться. Конечно, по ней били из всего, что могло
стрелять!
   - Вот это да! - поразилась  она.  -  Счастье,  что  после  этого  жив
остался.
   - Но несколько раз был ранен,  -  получил  тяжелую  контузию,  оглох.
Вернулся домой - не мог работать по специальности, - Марик  помолчал.  -
Друзья помогли, награды. Подлечился отец и устроился на новую работу.
   - Но как же он работает, если не слышит? Ведь он же у тебя  директор,
- значит, руководит людьми.
   - У него слуховой аппарат. И вообще... он добрый, отзывчивый;  хорошо
ладит и с начальством, и с подчиненными.
   Когда Светлана объявила, что идет на день  рождения  к  Марику,  Вера
Петровна поморщилась, но возражать не стала.
   - Ладно, как-никак - шестнадцатилетие! Хорошо, что идешь с  Олегом  и
Надей, - так мне будет спокойнее. - Подумала и добавила:
   - А отцу мы ничего не скажем. Придет он поздно, как всегда,  и  сразу
спать ляжет. Что-то последнее время  сильно  переутомляется  -  даже  не
ужинает. - И наказала дочери строго:
   - Но ты не задерживайся!

***

   Встретиться  договорились  в  вестибюле  метро  "Арбатская"  -  Олег,
Светлана и Надя.
   - Ну, женщины  верны  себе!  И  почему  считаете  необходимым  всегда
опаздывать? - посетовал истомившийся от  долгого  ожидания  Олег,  когда
Света и Надя наконец к нему подошли - почти одновременно. - Чем  вы  там
занимаетесь так долго? Таким красоткам и косметика не нужна!
   Сам он выглядел очень импозантно:  темно-синий  в  полоску  импортный
костюм сидел как влитой на его  атлетической  фигуре,  эффектно  оттеняя
светлые  вьющиеся  волосы;  белоснежная  рубашка  с  ярким  галстуком  в
"турецкий" рисунок; в руках - красивая сумка с подарками и большой букет
цветов.
   - Это я для вас купил на всякий случай: вдруг пригодится, - улыбнулся
он девушкам, протягивая букет.
   Все вместе быстрым шагом двинулись к выходу  из  метро:  уже  здорово
опаздывали. Пересекли Арбатскую площадь, свернули в Малый  Афанасьевский
переулок; вот и тесный дворик,  окруженный  старыми  кирпичными  домами.
Семья Марика жила в  обшарпанной  трехэтажке  с  дровяным  отоплением  и
газовыми колонками. Крутая лестница, последний этаж; дверь не заперта...
Молодые люди  вошли  -  и  невольно  остановились,  пораженные  роскошью
квартиры. Все безукоризненно отремонтировано, простор, чистота,  высокие
потолки; дорогая мебель,  хрустальные  люстры  и  светильники,  богатая,
изящная отделка - прямо дворцовый блеск...
   Когда девушки, быстро  "почистив  перышки"  перед  огромным  трюмо  в
холле, вступили в сопровождении Олега в большую,  светлую  комнату,  где
был сервирован стол, пир уже начался. Все шумно,  радостными  возгласами
приветствовали вновь прибывших.
   - Наконец-то, Светочка! Я уж боялся, что не придете!  -  Марик  встал
из-за стола и устремился им навстречу. - Спасибо вам всем за внимание! -
Принял он поздравления и подарки. Обернулся к гостям, представил:
   - Светлана, моя подруга по училищу, ее друзья - Надежда и Олег. Прошу
любить и жаловать! А теперь к столу! - сделал он широкий жест  рукой  и,
когда все заняли места, весело скомандовал:
   - Налить опоздавшим штрафные!
   На праздничном столе  разве  птичьего  молока  не  было:  шампанское,
французский коньяк, марочные вина,  разные  водки;  изысканные,  дорогие
закуски; даже осетр и поросенок - целиком. Надя,  в  жизни  не  видевшая
такого изобилия,  даже  у  Григорьевых,  подумала:  "Не  зря  иностранцы
удивляются, что в магазинах у нас пусто, а на столах такое, чего  у  них
не бывает".
   Свету - она-то этому  великолепию  не  особенно  удивилась  -  больше
интересовал не стол, а те, кто за ним  сидел.  Родители  Марика  хоть  и
постарели, но выглядят еще более холеными -  хоть  куда,  а  на  матери,
кажется, еще больше бриллиантов, отметила она.
   С трудом узнавала товарищей Марика - видела ведь их у него совсем еще
маленькими. Вот этот  крупный  молодой  парень,  ее  визави,  с  веселым
загорелым лицом и теплыми карими глазами (как  красиво  контрастируют  с
ними прямые соломенные волосы!), - неужели... ну да, Миша! Разговаривает
со своей соседкой по столу - этакая очаровательная худенькая брюнеточка,
видно, он хорошо ее знает...
   Перед  мысленным  взором  Светланы  вдруг  всплыл  образ   ершистого,
белобрысого мальчишки, запомнившегося ей из-за скандала,  что  произошел
когда-то на дне рождения Марика.  Мальчишка  этот  обычно  отмалчивался,
уплетая угощение с аппетитом  голодного  волчонка.  А  тут  обиделся  на
какое-то насмешливое замечание Марика и, не смущаясь тем, где находится,
врезал хозяину "леща", разбив  ему  нос,  повернулся  и  спокойно  отбыл
восвояси... Все тогда - и родители, и гости - были шокированы. Но Марика
быстренько умыли, успокоили, и праздник продолжался.
   "Уж не тот  ли  это  Мишка,  друг  Марика,  который  избавил  нас  от
приставаний  Курицы?!"  -  размышляла  Света,  с  интересом  разглядывая
исподтишка интересного юношу, - он ей нравился все больше.

***

   Танцевали в просторном кабинете хозяина - там и пианино,  и  шикарная
радиола, и магнитофон.
   Светлана оказалась как-то на отшибе: она плохо танцевала модный шейк,
а рок-н-ролл ей вообще не давался. Олег сразу переключился на Надю -  та
в этих танцах показывала высший пилотаж, - и они образовали великолепную
танцевальную пару. Он, высокий и мощный,  и  она,  стройная  и  сильная,
отлично подходили друг другу и виртуозно  владели  самыми  сложными  па.
Олег всегда классно тан