вствуете, милорд, конечно же, позволит нам отложить выезд, пока вы выпьете чаю.
     - Я не хочу чаю, я хочу, чтобы ты оставила меня в покое.
     - Боже мой, боже мой, здорово же нам достанется за все эти капризы, - пробормотала Нэн, направляясь к двери. - Мужчины не любят задерживаться, когда они собрались в до-, рогу, а уж тем более такие мужчины, которые привыкли командовать людьми на войне. Они привыкли, чтобы все их команды тут же выполняли, поверьте мне.
     Виктория проследила, как закрывается дверь за ее возмущенной служанкой, а сама медленно подошла к окну. Изысканный экипаж Джессики Атертон все еще дожидался своей хозяйки. Виктория проследила за тем, как Лукас проводил по ступенькам крыльца свою бывшую возлюбленную и подсадил ее в карету. Он приказал кучеру трогать, затем развернулся и мрачно возвратился в дом.
     Секунду спустя Виктория без всякого удивления услышала поспешные шаги в холле, а затем и неизбежный стук в дверь.
     - Милорд хочет поговорить с вами, миледи, - донесся из-за двери приглушенный голос Нэн. - Он говорит, это страшно важно.
     Виктория пересекла комнату и распахнула дверь.
     - Передайте милорду, что мне нездоровится.
     - Ой, мэм, бога ради не заставляйте меня так отвечать ему. Он уже не в настроении, честное слово!
     - К черту его настроение! - Виктория захлопнула дверь перед испуганным личиком Нэн. Затем она вернулась на свое место у окна, наблюдая, как складывают в дорожную коляску остатки ее багажа. Коляска была подарком новобрачным от тети Клео.
     Нетрудно догадаться, что в следующий раз в эту дверь постучит леди Неттлшип.
     - Викки, дорогая, немедленно открой. Что за глупости? Твой муж желает немедленно отправиться в путь. Знаешь, военные люди не любят таких задержек.
     Виктория со вздохом вновь отворила дверь:
     - Передай моему мужу, что он может отправляться, когда пожелает. И пусть не ждет меня, потому что я ехать не собираюсь.
     Клео бросила на нее сердитый взгляд.
     - Значит, вот как ты себя ведешь? - Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. - Мне с самого начала показался странным визит леди Атертон. Бога ради, что она тебе наговорила, из-за чего ты так расстроена?
     - Тебе известно, что Лукас просил се когда-то выйти за него замуж?
     - Нет, но какое это имеет значение? Лукасу уже тридцать четыре года. Было бы странно, если бы ты оказалась первой женщиной, на которой он захотел жениться. Неужели тебя это так расстроило? Довольно, Викки, ты слишком разумна, чтобы выходить из себя по столь пустяковому поводу. Каковы бы ни были их отношения, все это дела давно минувших дней, - заключила Клео.
     - Она не могла принять его предложение, потому что у него не было ни титула, ни средств, с точки зрения ее родных.
     - Но ведь это ее беда, а не наша. Теперь Лукас унаследовал титул. Я не понимаю, почему это так подействовало на тебя, Викки.
     - Лукас унаследовал титул, но не деньги, - холодно продолжала Виктория. - Джессика рассказала мне, что граф пришел к выводу: ему необходимо жениться на богатой невесте, чтобы спасти свой трижды проклятый титул. Он попросил своего дорогого друга леди Атертон познакомить его с подходящей невестой. Догадайся, кому из твоих знакомых леди Атертон решила оказать подобную честь?
     Тетя Клео привычно вздернула брови:
     - Догадайся, кто из моих знакомых постелил себе постель, а теперь жалуется, что придется в ней спать? Будь у тебя хоть половина того здравого смысла, который я надеялась в тебе воспитать, ты бы лучше постаралась сделать эту постель удобной - и для самой себя, и для своего супруга.
     Виктория растерялась, не получив поддержки. Сложив руки на груди, она посмотрела в глаза тете:
     - Похоже, тебя это вовсе не удивляет.
     - Извини. Я была уже достаточно удивлена, обнаружив тебя в гостинице посреди ночи. В моем возрасте вполне хватает одного потрясения за сутки.
     Виктория почувствовала, как гневный румянец заливает ее щеки.
     - Да, конечно. Мне очень жаль, что это произошло. Теперь я жалею об этом гораздо больше, чем в ту минуту, когда ты нашла нас.
     Лицо тети Клео смягчилось.
     - Викки, дорогая, по-моему, ты расстраиваешься совершенно напрасно. Я ничуть не удивлена, что Лукас гораздо беднее, чем ты ожидала, он сам мне признался сегодня утром, когда ты одевалась наверху.
     - Он признался тебе, что женится на мне ради денег?
     - Он сказал, что стремился познакомиться с тобой, поскольку, грубо говоря, вышел на охоту за приданым. Он сказал, что хочет жениться на тебе, поскольку искренне привязался к тебе и ты будешь для него самой подходящей женой.
     - Привязался! Как мило с его стороны, - фыркнула Виктория.
     - Виктория, я буду с тобой совершенно откровенна. Я с самого начала подозревала, что отношения со Стоунвейлом могут довести тебя до беды. Между вами уже проскакивали искры, не хуже чем из электрической машины лорда Гримшо. Однако Лукас мне нравится, и я решила: если уж тебе суждено поставить все на карту ради мужчины, то пусть лучше этим мужчиной будет Лукас.
     - Стало быть, ты благословила нас?!
     - Не надо говорить со мной таким тоном. Ты сама все устроила.
     Виктория поглядела себе под ноги, словно изучая узор на ковре, потом подняла глаза и встретилась с сочувственным и все же суровым взглядом своей тети:
     - Ты права, как всегда. Теперь я должна решить, как же мне жить дальше.
     Тетя Клео вновь смягчила свой тон:
     - Прежде всего переоденься в дорожное платье. Лукас планировал отправиться в путь сегодня днем, и, должна сказать, он совершенно прав. Чем раньше вы выберетесь из города, тем лучше.
     - Я не хочу никуда ехать со Стоунвейлом.
     - Викки, довольно глупостей. У тебя нет выбора: ты отправишься с ним.
     Прежде чем Клео успела добавить хоть слово, вновь раздался стук в дверь. Из-за двери донесся испуганный голос Нэн:
     - Простите, мэм, но милорд велел передать вам: если вы не будете так любезны и не спуститесь вниз сию же секунду, он придет сюда сам и отнесет вас в карету.
     Именно так он и сделает. В этом Виктория не сомневалась. Не стоило откладывать неизбежную встречу с ним. Она прошла мимо тети и, уже коснувшись ручки двери, обернулась к леди Неттлшип:
     - Не правда ли, мне повезло! Как любезен, как великодушен мой супруг! О чем еще мечтать новобрачной?

Глава 10

     Лукас ждал ее в библиотеке. Он стоял у окна и смотрел в сад - тот самый сад, где он встречался с ней в полночь. Виктория зашла в комнату и услышала, как тихонько затворилась за ней дверь. Похоже, Лукас успел навести страх на слуг, и весь дом затаил дыхание.
     Виктория заметила, что все слуги, даже ее горничная и дворецкий Рэтбоун передвигаются по дому с большой осторожностью. Лукас всего несколько часов был ее мужем и в доме тети еще назывался гостем, но даже за такое короткое время он успел взять власть в свои руки: никто не хотел вызвать его гнев. Это право предоставили Виктории.
     - Вы посылали за мной, милорд? - спросила она бесстрастным голосом. Безупречная вежливость и ледяной тон - вот отныне ее убежище...
     Лукас следил, как Виктория входит в комнату, делает несколько шагов навстречу ему. Он явно с трудом сдерживал свои чувства.
     - Ты еще не переоделась в дорожное платье.
     Ей потребовалось больше смелости, чем она предполагала, чтобы высказать ему в лицо свое решение.
     - У меня есть на то веские причины: я не еду с вами. Желаю вам доброго пути, милорд. - Она развернулась на каблучках и направилась к двери.
     - Если ты сейчас выйдешь из комнаты, Викки, ты пожалеешь об этом больше, чем можешь себе вообразить.
     Тихий угрожающий голос остановил ее, когда, казалось, уже ничто не могло ее остановить. Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:
     - Прошу прощения. Вы что-то еще хотели мне сказать?
     - Очень многое. Однако у нас мало времени, и я предпочту, чтобы наш разговор состоялся в карете, а не в библиотеке твоей тети. А пока я скажу только одно: я прошу; прощения за столь несдержанное поведение Джессики Атер-тон. Уверяю тебя, я понятия не имел, что она способна закатить такую истерику.
     - И к тому же весьма несвоевременно, не так ли? А когда ты сам собирался открыть мне правду?
     - Какой правды ты ждешь от меня? Что я однажды просил Джессику выйти за меня замуж? Это дела давно минувших дней, Викки, к нам с тобой не имеющие никакого отношения.
     - Черт тебя побери! - взорвалась она. - Ты прекрасно знаешь, какая правда нужна мне сейчас. Ты начал ухаживать за мной, позарившись на мое большое приданое. Посмей отрицать это!
     Лукас выдержал ее яростный взгляд:
     - Не отрицаю. Ты сразу догадалась о моих намерениях - разве ты забыла? А я прекрасно помню, как ты пыталась прогнать меня. И тем не менее ты желала получить то, что я тебе предлагал, верно? Ты играла в рискованную игру и проиграла, но играть ты начала по доброй воле. Разве ты сама не говорила мне: настоящей игры нет без настоящего риска!
     - Ты используешь против меня мои же опрометчивые слова?!
     - Почему бы и нет? Разве ты ждала от меня другого обращения? Я всего-навсего бессердечный охотник за приданым, который подцепил-таки богатую невесту.
     Его слова больно ударили ее.
     - И ты надеешься, что я безропотно приму это унижение?
     В два шага он пересек комнату и схватил Викторию за руку повыше локтя. Глаза его горели, словно раскаленные угли.
     - Черт тебя побери, я надеюсь, что ты мне поверишь. В последние недели ты доверяла мне и твою безопасность, и твою честь. Теперь ты моя жена, и ты обязана мне доверять.
     - Доверять тебе? После того, что ты со мной сделал?
     - И что же я сделал? Не моя вина, что нас раскрыли в первую же ночь. Я предупреждал тебя, что твой замысел опасен, но ты хотела эту ночь - ради научного эксперимента - любой ценой. Или ты забыла?
     - Не смей издеваться надо мной, Лукас!
     - Я не издеваюсь над тобой. Я напоминаю тебе, каким образом ты пыталась прикрыть свое желание заняться со мной любовью. Ты желала меня прошлой ночью так же сильно, как и я тебя. Проклятие, ты ведь сказала, что любишь меня.
     Виктория покачала головой, в глазах у нее сверкнули слезы.
     - Я сказала - мне кажется, что я тебя люблю. Увы, я ошиблась.
     - Ты подарила мне твой рисунок Strelitzia reginae, и ты подарила мне себя - безоговорочно и безвозвратно. Я поверил, что ты любишь меня. Когда твоя тетя постучала в нашу дверь, первым моим движением было защитить тебя. Что же, по-твоему, я должен был сделать? Отказаться жениться на тебе?
     - Не надо извращать мои слова. Ты воспользовался моментом, когда он тебе представился. И не трудись отрицать это.
     - Я не отрицаю, что хотел жениться на тебе. Я не стал бы рисковать ни твоей, ни своей честью в эту ночь, если бы не был уверен, что рано или поздно мы поженимся. Мне очень жаль, что твоя тетя обнаружила нас и тем самым ускорила события, но в конечном счете брак был неизбежен.
     - Он вовсе не был неизбежен! - в ярости выкрикнула она.
     - Викки, будь хоть чуть-чуть разумнее. Ты же знаешь, так не могло долго продолжаться. Уже до этой ночи дела обстояли не лучшим образом. Люди уже начали поговаривать о нас, а ты ничего не собиралась предпринимать, чтобы пресечь слухи. Мы шли на страшный риск ради твоих полуночных капризов. Раньше или позже нас бы выследили, и тогда у нас не оставалось бы иного выбора. И потом, ты не подумала, что вполне могла забеременеть.
     - Почему же ты не открыл мне всю правду прежде, чем затеять все это? - Она слышала, что ее голос вот-вот сорвется в истерику. "Веду себя как базарная торговка", - успела подумать она, пытаясь сдержаться.
     - Если уж говорить откровенно, я не предупреждал тебя только потому, что ты была мне нужна, я боялся, что, если расскажу тебе о состоянии моих финансов, у меня не останется ни малейшего шанса. Ты так непоколебимо заявляла о своей решимости никогда не выходить замуж, так боялась охотников за приданым - у меня не было другой возможности ухаживать за тобой, кроме той, что ты сама мне предоставила. Ты никогда не поймешь, как тяжело дались мне эти несколько недель. Викки, ты могла бы проявить хоть немного понимания, хоть немного сочувствия ко мне.
     - Сочувствия?! - Она не поверила собственным ушам. - Ты что, надеешься, что я тебя пожалею?
     - Почему бы и нет? Ты ведь способна пожалеть кого угодно, даже Джессику Атертон. Я видел, ты пыталась ее утешить, когда она рыдала на твоей груди посреди оранжереи. - В растерянности Лукас провел рукой по волосам. - Неужели я не вправе рассчитывать на капельку жалости? В конце концов, я стал твоим мужем и - Господь ведает - мне предстоит отнюдь не легкая жизнь.
     - А что я получу взамен?
     Он глубоко вздохнул:
     - Черт меня побери, если я не сделаю все, что в моих силах и сверх того, чтобы тебе было хорошо со мной. Я даю тебе слово.
     - А что ты собираешься делать, чтобы мне было хорошо? - Она потерла ладонью красноватое пятно на руке, оставленное пальцами Лукаса. - Насколько я понимаю, материально поддерживать меня ты не сможешь. По словам твоей бывшей возлюбленной, от меня в этом браке требуются деньги. Взамен ты дал мне титул. Признаю, но меня как-то никогда не волновали титулы.
     Лукас стиснул зубы.
     - Я дал тебе приключения, которых ты искала.
     - То есть заманил меня этими приключениями.
     - Викки, послушай...
     - Скажи мне одно, Лукас. Теперь, когда ты благополучно женился, не собираешься ли ты завязать роман с леди Атертон?
     - Господи, только этого не хватало. Я понимаю, сейчас ты готова считать меня негодяем, но ты достаточно хорошо знаешь Джессику - невозможно даже представить себе, чтобы у нее был роман.
     Виктория содрогнулась:
     - Прошу прощения. Разумеется. Леди Атертон - образец всех добродетелей. Ей и во сне не приснится что-нибудь столь неприличное, как роман с тобой.
     - Вот именно.
     - Джессика - существо благородное, возвышенное. Похоже, она не долго колебалась, когда последовала зову долга, а не зову сердца, приняла четыре года назад предложение лорда Атер-тона вместо твоего.
     - Она сделала то, что должна была сделать, - нетерпеливо возразил Лукас.
     - И ты так спокойно рассуждаешь об этом?
     - Прошло уже четыре года. - Лукас пожал плечами. - И, откровенно говоря, теперь я рад, что не женился на Джессике. Недавно я окончательно понял, что такой брак был бы неудачен.
     Виктория искоса глянула на него:
     - Почему ты так говоришь? Она бы как нельзя лучше подошла тебе. Она была бы самой что ни на есть правильной женой, будучи, как мы уже отметили, образцом всех женских совершенств.
     - Спрячь коготки, Викки. - Лукас чуть заметно усмехнулся. - Беда в том, что мне с ней скучно. В последнее время я обнаружил, что мне гораздо больше нравятся авантюристки. А после прошедшей ночи с уверенностью могу добавить, что предпочитаю страстных женщин.
     - В самом деле? - Виктория вскинула подбородок еще выше. - Я полагаю, ваше суждение основывается на опыте? У вас была возможность сравнить мое поведение в постели с поведением леди Атертон?
     Улыбка Лукаса стала еще шире.
     - Не будь наивной. Ты можешь в самом безумном сне вообразить себе, как Джессика пробирается в гостиницу на свидание со мной или с другим мужчиной? Уверяю тебя, четыре года назад она была столь же порядочной и образцовой, как и сейчас. Она не стала бы рисковать своей репутацией ради мужчины или ради научного эксперимента вроде того, что был у нас этой ночью.
     - Не то что я, - вздохнула Виктория.
     - Не то что ты. Совершенно не то. По правде говоря, мне не доводилось встречать женщину, которая хоть отдаленно напоминала бы тебя. Ты - исключение, Викки. Поэтому я не всегда знаю, как с тобой обращаться, как справиться с тобой. Но я справлюсь, можешь быть уверена. А теперь довольно, мы уже и так потратили много времени на этот беспредметный спор. Отправляйся наверх и немедленно переоденься. - Он глянул на часы:
     - Даю тебе четверть часа.
     - Повторяю в последний раз, милорд, я никуда не поеду с вами.
     Лукас в два шага пересек разделявшее их небольшое расстояние. Его четкая, немного напряженная походка показалась ей особенно угрожающей. Одним пальцем Лукас вздернул подбородок Виктории и заставил ее взглянуть ему в глаза. Встретившись с его взглядом, Виктория вздрогнула, словно от пронзительного холода. В его глазах сверкала сильная, все побеждающая воля.
     Внезапно Виктория поняла, почему мужчины следовали за Лукасом в бои и почему все слуги в доме движутся сегодня так быстро и осторожно.
     - Виктория, - произнес Лукас, - мне кажется, ты еще не вполне поняла, насколько безусловен этот приказ: мы отправляемся через пятнадцать минут. Я сам виноват, до сих пор я относился снисходительно к твоему упрямству и слишком часто отказывался от собственных здравых суждений, чтобы исполнить твой каприз, поэтому ты решила, будто можешь пренебречь даже моим приказанием. Уверяю тебя, ты сильно ошибаешься.
     - Я не собираюсь выслушивать приказы ни от вас, ни от кого-либо еще.
     - Придется. К счастью или к несчастью, у тебя есть теперь муж, и этот муж собирается выехать через, - он бросил взгляд на часы, - через тринадцать минут. Если к этому времени ты еще не переоденешься в дорожное платье, я усажу тебя в карету в любом, даже самом неприглядном виде. Теперь все ясно, мадам?
     Виктория коротко вздохнула, понимая, что выполнит все его указания.
     - Сила на вашей стороне, милорд, - уничтожающим тоном произнесла она, - и как все мужчины, вы без раздумий пускаете в ход хлыст.
     - Уверяю тебя, я никогда не пущу в ход хлыст против тебя, Викки, о чем тебе прекрасно известно. А теперь не испытывай мое терпение. Осталось меньше двенадцати минут.
     Виктория повернулась и выбежала из комнаты.

***

     Путешествие в глушь Йоркшира оказалось самым долгим в жизни Виктории. В пути она почти не видела мужа. Лукас большую часть времени предпочитал ехать рядом с каретой верхом на своем Джордже, нежели иметь дело с дурным настроением Виктории. По ночам она спала в одной комнате с Нэн, а Лукас снимал другую комнату для себя и своего лакея. Встречались они за столом, молчали или разговаривали с ледяной любезностью.
     К тому времени когда они добрались до Стоунвейла, настроение Виктории ничуть не улучшилось. Она подозревала, что Лукас тоже сердится, хотя и довольствуется тем, что просто не обращает на нее внимания, пока она не начинает капризничать.
     Первое впечатление от Стоунвейла было не слишком обнадеживающим. Не требовалось даже ее обширных знаний в области ботаники и садоводства, чтобы понять: летний урожай будет ниже среднего. Все, что видела вокруг себя Виктория, носило отпечаток безнадежного уныния, начиная от обветшалых фермерских домиков и кончая отощавшей скотиной в полях.
     Даже витрина деревенской лавочки пустовала, напоминая о бедности и запустении, нависших над этим краем, словно мрачная туча. Виктория нахмурилась при виде стайки детей, возившихся в грязи. Они были одеты в отрепья, достойные лондонского уличного мальчишки.
     - Это непростительно, - пробормотала она, обращаясь к Нэн, - земля заброшена, из нее выжали все и оставили умирать.
     - Думаю, милорду предстоит много работы, - осторожно произнесла Нэн. Она уже знала, как хозяйка относится к мужу. - Он и впрямь будет достоин своего титула, если сумеет вернуть жизнь в эти края.
     - Да, конечно, - мрачно согласилась Виктория. "Но для этого ему понадобятся мои деньги", - добавила она про себя. Впервые она увидела, какая ответственность легла на плечи Лукаса, когда он унаследовал Стоунвейл. Все жители имения и окрестностей зависели от благосостояния и умелого руководства хозяина большого дома. Виктория догадывалась, что судьба и будущее здешних арендаторов и фермеров связаны со Стоунвейлом.
     Если бы она, Виктория, была призвана возродить эту землю, как бы она отнеслась к необходимости брака ради денег? Она задавалась этим вопросом и не находила на него ответа. Быть может, она