ерити лукаво улыбнулась и потрогала пальчиком его нижнюю губу.
   - Разве ты еще не  понял?  Твоя  хозяйка  решила  наконец  наверстать
упущенное.
   - Очень мило, но думаю, тебя  возбудили  не  только  мое  неотразимое
обаяние и крепкие мускулы.
   Улыбка сбежала с лица Верити, взгляд стал задумчивым.
   - Знаешь, прошлые два раза у меня было точно такое  же  чувство.  Тут
есть какая-то закономерность, не находишь?
   Джонас растерянно уставился на нее:
   - О чем это ты?
   Верити пожала плечами, легкая простыня соскользнула с ее груди.
   - Ты любил меня только после того, как выходил из  коридора.  Похоже,
эта чертовщина сильно действует на либидо. Кроме этих двух  раз,  ты  не
проявлял ко мне ни малейшего интереса, если, конечно, не считать поцелуя
в купальне.
   Джонас был ошеломлен:
   - Уж не хочешь ли ты  сказать,  что  на  твое  либидо  тоже  повлияла
сегодняшняя прогулка по туннелю?
   Верити поспешно уставилась на потолок и попыталась зевнуть.
   - Ну знаешь, Джонас... Если мы  с  тобой  можем  возбуждаться  только
после таких допингов, то это уже симптом.
   От этих слов его бросило в бешенство.
   - Разве я не говорил, что захотел тебя в ту же  ночь,  когда  впервые
увидел?! Я хотел тебя и тогда, когда мы целовались в купальне! И  каждую
последующую ночь!
   - Да неужели? Почему же тогда мы оказывались в постели  только  после
твоих психометрических экспериментов? - невозмутимо спросила Верити.
   - Да потому, что после них я терял контроль над  собой!  В  остальное
время я только и делал, что сдерживался, боясь оттолкнуть тебя!  Неужели
ты так ничего и не поняла? Коридор  здесь  ни  при  чем.  Я  никогда  не
возбуждался во время  тестирования  в  Винсенте.  Все  мои  неадекватные
реакции связаны только с тобой, дурочка!
   - Не врешь? - подозрительно переспросила Верити.
   - Нет, черт тебя возьми!  Ну  а  ты?  Ты-то  почему  так  возбудилась
сегодня?
   - Наверное, от облегчения, - вздохнула Верити.
   - От облегчения? Ты обрадовалась, что эксперимент остался позади?
   Она помотала головой:
   - Нет. Я обрадовалась, что тебя не убили в  коридоре,  -  срывающимся
голосом призналась Верити, став очень серьезной. - Я не думала,  что  ты
выйдешь оттуда живым. Когда мы вернулись в наш мир, мне хотелось  только
одного - броситься в твои  объятия  и  убедиться,  что  с  тобой  все  в
порядке.
   Какое-то время Джонас обдумывал ее слова.
   - Я же сказал, что мне ничто не угрожало! - раздраженно заметил он.
   - Я помню твои слова.
   - Значит, ты так неистовствовала на радостях?
   - Вроде того... Я не могу объяснить этого, Джонас.
   - А еще ты считаешь, что я  хочу  тебя,  только  испытав  воздействие
туннеля? - продолжал допрашивать  Джонас,  задавшись  целью  для  начала
собрать воедино все факты. - Ты думаешь, что наша связь всецело  зависит
от моего дара?
   - А разве это не так, Джонас? Будь честен с самим собой. Ты ни за что
не стал бы искать меня, если бы не боялся упустить нечто  гораздо  более
ценное, чем удовлетворение мимолетной страсти.
   - Нет, ты все-таки вынудишь меня достать ремень!
   Ты играешь с огнем, Верити, и рискуешь своей аппетитной попкой!
   Джонас чувствовал, что Верити абсолютно права, и это выводило его  из
себя. Да, черт возьми, он приехал сюда,  чтобы  разгадать  тайну  Верити
Эймс! И любил он ее только после того, как выходил из коридора,  пропади
он пропадом!
   - Не ори на меня, Джонас! Я всего лишь перечисляю  факты,  -  грустно
улыбнулась Верити и погладила его по щеке.  -  Я  не  хочу  спорить,  по
крайней мере сегодня. Сегодня я слишком счастлива, что ты  остался  жив.
Давай  забудем  обо  всех  этих  дурацких  причинах..,  и  будем  просто
наслаждаться жизнью. Ведь скоро ты уедешь, Джонас... Рано или поздно  ты
исчезнешь, и я не хочу жалеть о бездарно потерянном времени. Ведь ты мое
первое серьезное увлечение, Джонас, а может быть, и последнее.
   Его злость сменилась жгучим раскаянием.
   - Почему ты решила, что я уеду?
   - Такие, как ты, всегда уходят. Вы похожи с моим отцом.  Вас  тяготят
ответственность и затянувшиеся отношения. Не беспокойся,  Джонас.  Я  не
стану удерживать тебя. Кроме того, я вообще не собираюсь выходить замуж,
так что тебе нечего  опасаться.  Я  превращусь  в  важную,  независимую,
суровую старуху. Настоящую стерву.
   Слава Богу, что ты не дал мне остаться старой девой!
   - Все слишком сложно, Верити. Я не знаю, хочу ли провести свой век  в
бессмысленном бегстве. И мне вовсе не по душе, что ты считаешь, будто  я
вижу в тебе  всего  лишь  якорь  в  темной  бездне  подсознания.  Да,  я
действительно приехал сюда только ради твоей тайны, но с тех пор  многое
изменилось. Мы оба попали в непростую ситуацию,  Верити,  так  давай  не
будем упрощать ее, препарируя собственные чувства. И  еще.  Не  надейся,
что  сможешь  использовать   меня,   а   потом   вышвырнуть   прочь   за
ненадобностью.
   - Джонас, поговорим в  другой  раз,  -  повторила  Верити,  раздвигая
коленом его ноги. Ее  атласная  кожа  призрачно  белела  на  мускулистой
волосатой ноге Джонаса.
   Проворные пальчики  нащупали  наконец  кое-что  интересное...  Джонас
застонал и тихо чертыхнулся.
   - А теперь твоя очередь показать, как ты хочешь меня, - шептала рыжая
совратительница. - Докажи, что тебе не нужен коридор.
   Джонас наклонился над ней, крепко прижав к постели ее ноги.
   - Я всегда знал, что ты заставишь меня попотеть,  -  пробормотал  он,
целуя ее. - Теперь я убедился, что ты собираешься тиранить меня  даже  в
постели.  Тебе  повезло,  милая,  ведь  я   такой   покладистый,   такой
обходительный. Я всегда готов к любым услугам.
   - Я слышала, что крайности сходятся.
 
*** 
 
   Кинкейд с нетерпением посмотрел на входящего в кабинет Хэтча:
   - Итак?
   - Только что я получил подробное досье на Эймс и  Куаррела.  Эймс  не
представляет ровно никакого интереса, самая обычная  хозяйка  крошечного
кафе в таком же крошечном. Богом забытом городишке. Зато фигура Куаррела
оказалась гораздо любопытнее. Он ни  много  ни  мало  доктор  истории  с
громкой репутацией бесценного консультанта частных коллекционеров.
   - Какого рода консультации? - нахмурился Кинкейд.
   - К нему часто обращались с просьбой подтвердить аутентичность  вещи,
назначенной к продаже. Похоже, Куаррел  обладает  так  называемым  даром
прикосновения. Он ни разу не ошибался. Пять лет назад Куаррел неожиданно
оставляет  преподавательскую  работу  и  начинает  скитаться  по  разным
странам. Он сменил дюжину мест, проехал от Таити до Мехико, а теперь вот
моет посуду у Эймс.
   Какое-то  время   Кинкейд   сидел   молча,   переваривая   полученную
информацию.
   - Итак, посудомойщик с прошлым крупного музейного эксперта вхож в дом
одинокой Кейтлин Эванджер. Любопытно. Весьма любопытно.
   - По моей просьбе детективы навели справки  в  минеральной  здравнице
Секуенс-Спрингс. Эймс находится в приятельских отношениях с  владельцами
курорта, кроме того, у агента  сложилось  впечатление,  что  и  Эванджер
очень сблизилась с ней. Приглашение  погостить  было  адресовано  прежде
всего Верити Эймс, но ей вздумалось взять с собой и своего любовника.  -
В этом месте Хэтч снисходительно пожал плечами.
   - Эймс общалась с Эванджер до появления Джонаса Куаррела?
   Хэтч быстро перелистал свои бумаги:
   - Нет, сэр. По крайней мере в отчете нет  никаких  указаний  на  этот
счет.
   - Подведем итог. Знаменитая художница ни с того  ни  с  сего  заводит
дружбу  с  жалкой  хозяйкой  маленькой  забегаловки,  любовник   которой
когда-то был известным экспертом музеев и частных коллекционеров.
   - Это еще не все, сэр.
   - Я слушаю. - Кинкейд быстро обернулся к секретарю.
   -  Как  выяснилось,  Джонас   Куаррел   сейчас   выступает   в   роли
представителя неизвестного лица,  желающего  как  можно  скорее  продать
роскошную пару дуэльных пистолетов.
   Кинкейд задумчиво переплел пальцы.
   - Он уже связался с музеями?
   - Нет. В отчете говорится, что  все  решается  частным  путем  и  без
лишней огласки.
   Кинкейд задумался.
   -  Я  хочу  лично  побеседовать  с  этим  Куаррелом.  Мне  необходимо
прощупать его. Возможно, он совершенно безвреден,  но  нельзя  забывать,
что этот человек каким-то  образом  сблизился  с  Эванджер,  которая  не
пускает на порог даже своих коллег по цеху. А что, если Куаррел каким-то
образом вовлечен в продажу "Кровавой страсти"?
   - Но как? - наморщил лоб Хэтч.
   - Откуда я знаю, -  пожал  плечами  Кинкейд.  -  Например,  он  может
выступать от лица покупателя,  занимающего  очень  высокое  положение  в
обществе. Да-да, ведь в  противном  случае  этот  прощелыга  никогда  не
появился бы в доме нашей великой отшельницы  Не  секрет,  Хэтч,  мне  по
карману любое финансовое состязание, но  если  в  дело  вовлечено  нечто
большее, чем деньги, я должен быть информирован с самого начала.
   Встретившись с Куаррелом, я  сразу  выясню,  занимается  он  покупкой
"Кровавой страсти" или нет.
   - Я понял вас, сэр, - спокойно ответил Хэтч. Он не  испытывал  особой
симпатии к своему шефу, но не сомневался в том, что тот обладает  особым
талантом нащупывать слабые места своих противников и проникать  в  любые
их тайны. Именно этот дар позволил Кинкейду добиться  головокружительных
высот в бизнесе. - Какие будут указания?
   - Для начала выйдите на Куаррела через третье лицо и  намекните,  что
представляете  интересы  человека,  прослышавшего  о  ценности  дуэльных
пистолетов и желающего лично взглянуть на них. Скажите, что  деньги  для
меня не имеют значения и что я не стану задавать  идиотских  вопросов  о
прошлом вещиц. Посмотрите, клюнет ли он на  эту  наживку.  Если  да,  то
приглашайте его сюда, в мой кабинет.
   - Слушаю, сэр.
   Хэтч со  сдержанной  вежливостью  поклонился  Кинкейду,  который,  не
оборачиваясь, смотрел в окно. У всех свои достоинства, а послушный  Хэтч
годами  воспитывал  в  себе  такие,   которые   позволяли   бы   подолгу
задерживаться на одном месте.
 
Глава 13 
 
   В  следующий  понедельник  Верити  стояла  на   оживленном   тротуаре
Сан-Франциско и с восхищением рассматривала подъезд роскошной стеклянной
башни, устремленной в самое небо.
   - Мне всегда казалось, что в штате, где нередко бывают землетрясения,
должны   существовать   законы,   запрещающие   строительство   подобных
небоскребов.
   - С каких это  пор  Калифорнию  волнуют  такие  глупости?  -  фыркнул
Джонас. - Об этом беспокоятся только туристы. - Джонас сунул  под  мышку
свою сумку и легонько подтолкнул Верити к вращающейся двери.  -  Вперед,
дитя мое. Посмотрим, достоин ли этот  Кинкейд  высокой  чести  вызволить
нашего старого Эмерсона из когтей кредитора.
   - А когда  закончим  улаживать  папины  дела,  то  пойдем  в  магазин
выбирать костюмы для маскарада у Кейтлин, - напомнила Верити.
   - Слушай, не зарывайся! Я уже дал тебе свое  согласие,  вспомнила?  Я
смирился с невозможностью отговорить тебя от участия в этом балагане,  я
обещал сходить с тобой в магазин. Что тебе еще от меня надо?
   Верити одарила сто лучезарной улыбкой:
   - А разве я жалуюсь?
   - Нет, Верити. Ты просто  пилишь  ржавой  пилой  Остановившись  перед
черным  с  золотом  лифтом,  Джонас  внимательно  изучил  список   фирм,
оккупировавших башню. - Нашел Верхний этаж. Судя по расположению  офиса,
дела у этого парня идут что надо.
   - Может, нам следовало отправить сюда отца? - засомневалась Верити. -
В конце концов это его дело.
   - Дорогая, владелец редкой вещи никогда не должен  напрямую  выходить
на покупателя. Твой отец прекрасно знает это правило, именно поэтому  он
перепоручил все мне. А теперь постарайся-ка получше  замаскировать  свое
возмутительное неверие в мои организационные способности  и  приготовься
сладко улыбаться.
   - Сладко? - Верити живо выдала сахарную улыбочку. - Так вот в чем  ты
видишь мою роль!
   -  Да,  моя  милая,  тебе  придется  всего-навсего   изображать   мою
пустоголовую, но чертовски аппетитную рыжую подружку, которая  увязалась
со мной из чистого любопытства.
   - Звучит захватывающе! - хмыкнула Верити, заходя в лифт.
   - Клянусь, как  только  этот  Кинкейд  увидит  твою  улыбку,  у  него
немедленно отпадут все подозрения. Он не усомнится, что такие люди,  как
мы с тобой, могли принести ему  грязные  пистолеты.  Твоя  улыбка  яснее
всякого ручательства доказывает нашу непричастность к темным и скользким
делишкам.
   В молчании они начали подниматься на самый  верхний  этаж.  Верити  с
любопытством разглядывала себя в зеркальной стене.  Сегодня  она  надела
свой единственный  выходной  костюм  -  чудесную  черно-белую  двойку  с
длинным двубортным пиджачком и крошечной юбочкой.
   Верити  сто  лет  не  носила   туфли,   неудивительно,   что   черные
лакированные лодочки уже стали малы.
   Джонас по торжественному случаю вырядился в  пиджак,  купленный  пять
лет назад, и широкие слаксы.
   - Да, время не властно  над  твоим  костюмчиком,  -  заявила  Верити,
придирчиво оглядев  темную  пару,  ловко  сидевшую  на  стройной  фигуре
Джонаса. - Тебе повезло, что мужская мода меняется не  так  быстро,  как
женская.
   Джонас разгладил пальцем лацканы своего пиджака и опустил глаза.
   - Наконец-то я понял, зачем столько лет таскал с собой  этот  костюм.
Рано или поздно мужчине приходится одеваться на похороны.
   - Или на свадьбу, - парировала Верити.
   Джонас ласково посмотрел на нее:
   - Последние пять лет я не был ни на одной свадьбе.
   - Занятно.
   Верити  снова  замолчала  и  несколько  секунд   гримасничала   перед
зеркалом,  изображая  пустоголовую  дурочку.  Беззлобная   пикировка   с
Джонасом вполне соответствовала той манере разговора, которой они теперь
придерживались. Что-то осторожное, уклончивое появилось в их отношениях.
Эта странная натянутость исчезала только во  время  поединков  неистовой
страсти или столь же неистового заклинания могущественных сил туннеля.
   После первого совместного эксперимента они проделали еще два.  Джонас
так и рвался в бой, ему не терпелось как можно  больше  узнать  о  своих
способностях.
   Верити до сих пор не понимала, что  творится  с  ней  во  время  этих
опытов, да, честно говоря, не слишком-то и  стремилась.  Порой  ей  даже
чудилось, что Джонас слегка помешался на этих испытаниях.
   Страсть стала занимать гораздо большее место в их отношениях. Это шло
по нарастающей с той самой ночи, когда Джонас с честью доказал, что  его
мужская сила не нуждается в стимулирующем действии коридора.
   Верити слегка нахмурилась, вспомнив последние ночи.
   Наверное, она невольно спровоцировала Джонаса, и  теперь  он  лез  из
кожи, доказывая, что прекрасно обходится без подстегивания.
   Признаться, он весьма преуспел. Порой Верити даже сомневалась, сможет
ли она и дальше выдерживать этот сумасшедший натиск.  Пока  она  еще  ни
разу не ударила в грязь лицом.., даже когда Джонас немилосердно  овладел
ею в три часа утра. Тогда она мирно спала  на  боку,  пригревшись  возле
Джонаса, и проснулась от того, что он вошел сзади в ее уже увлажнившееся
лоно. Слабый протест  мгновенно  сменился  учащенным  дыханием,  а  тело
разгорелось страстью.  Джонас  лишь  хрипло  рассмеялся,  польщенный  ее
реакцией.
   А потом: он ушел. Он всегда уходил на рассвете и возвращался в домик,
который делил с отцом Верити. Она никогда не просила  Джонаса  остаться,
подспудно чувствуя, что это как-то связано с неуверенностью в  прочности
их  связи.  Таким  образом  она   словно   устанавливала   эмоциональную
дистанцию.
   Они никогда не обсуждали свое общее будущее. В  кафе  все  оставалось
по-старому, и добрый Эмерсон снисходительно наблюдал, как Джонас открыто
демонстрирует свои права на его дочь. Он ни разу  не  сказал  ни  слова,
когда усталый любовник  Верити  заявлялся  в  дом  под  утро.  Казалось,
Эмерсон не имел ничего  против  того,  что  его  строптивица  наконец-то
завела себе любовника. Наверное, он считал, что его Рыжик давно вышла из
подросткового возраста...
   Двери лифта открылись прямо в элегантную приемную, где среди  дорогой
итальянской офисной мебели скучала прилизанная темноволосая секретарша.
   - Чем я могу вам помочь? - любезно поинтересовалась она, вперив карий
взгляд в Джонаса.
   - Мое имя Джонас Куаррел, а это Верити Эймс. У нас назначена  встреча
с мистером Кинкейдом, - уверенно отвечал тот.
   -  Конечно-конечно,  мистер  Куаррел!  -  медовым  голоском   пропела
брюнетка. - Мистер Кинкейд ждет вас!
   Сейчас вас проводят, мистер Куаррел!
   В приемную вошла еще одна гладко  зачесанная  девушка,  на  этот  раз
блондинка, и бодро поприветствовала гостей. Верити придирчиво  осмотрела
костюмчики  обеих  секретарш  и  решила,  что  эта  работа  оплачивается
значительно лучше ресторанной. Надо быть начеку, а то ее Джонас, не  дай
Бог, рискнет попытать счастья на этом поприще.
   А уж эти бабенки будут просто счастливы залучить его в свои  стройные
приглаженные ряды! Да  еще,  пожалуй,  пригласят  в  пару-тройку  других
интересных местечек!
   Неужели она ревнует?! От этой мысли Верити в ту же секунду  и  впрямь
почувствовала  себя   абсолютной   пустышкой.   Такому   имиджу   вполне
соответствовала улыбка, которую - памятуя наказ Джонаса  -  она  выдала,
как только блондинка распахнула перед ними двери кабинета своего шефа.
   - Мисс Эймс и мистер Куаррел, сэр, - прощебетала она и легким  кивком
извинилась перед Джонасом за то, что, к сожалению вынуждена оставить их.
   В кабинете Кинкейда  Верити  сразу  бросились  в  глаза  две  вещи  -
тренировочный манекен, болтающийся вниз головой на  длинной  веревке,  и
картина Кейтлин Эванджер на стене.  Это  было  одно  из  самых  страшных
полотен Кейтлин,  изображавшая  женщину,  отчаянно  пытавшуюся  плыть  в
бурном море крови. Верити даже вздрогнула.
   Работы Кейтлин кричали о  боли  и  страдании,  они  просто  не  могли
оставить человека равнодушным.
   В следующую секунду Верити снова  расплылась  в  улыбке,  адресуя  ее
поразительно  красивому  мужчине,  поднявшемуся   из-за   стола,   чтобы
поприветствовать их. На вид хозяин кабинета  был  приблизительно  одного
возраста с Джонасом и обладал такой же стройной, сильной фигурой  атлета
с узкими бедрами и прекрасно развернутыми плечами. Однако  на  этом  все
сходство кончалось.
   Дэмон Кинкейд был не просто эффектнее Джонаса.
   Весь его облик излучал какую-то особую мощь и  уверенность  человека,
ворочающего огромными деньгами. Его светлые волосы  были  подстрижены  и
уложены в прическу, которой может добиться лишь самый шикарный  стилист,
берущий за свое мастерство, никак не меньше стоимости ужина в  роскошном
ресторане на Юнион-сквер.
   Серебристо-серый  пиджак  от  Кензо,  сшитые   на   заказ   туфли   и
кроваво-красный шелковый платок с монограммой дополняли облик блестящего
бизнесмена.
   - Счастлив познакомиться, мисс Эймс. - Поклон Кинкейда выражал  самое
искреннее восхищение и ни малейшего намека на  нескромность.  Разве  что
чуть дольше, чем следовало, задержался  его  взгляд  на  сияющем  личике
гостьи. Но вот Кинкейд вежливо обернулся к Джонасу:
   - Добро пожаловать, мистер Куаррел. Огромное спасибо за то, что взяли
на себя труд зайти. Мне было очень неловко доставлять вам такие хлопоты,
но, право же, как только Хэтч сообщил мне, что вы  собираетесь  приехать
сюда на встречу с покупателями, я  просто  не  устоял  перед  искушением
затащить вас в свой офис.
   - Нет проблем, - бросил Джонас, небрежно опуская ящик  с  пистолетами
на великолепный стол Кинкейда. - Мой  клиент  заинтересован  в  наиболее
выгодной сделке, а ваш поверенный в делах дал мне понять, что за этим  у
вас не станет.
   - Деньги значения не имеют, - холодно подтвердил Кинкейд. - В отличие
от подлинности и состояния вашей вещи.
   - Оружие в отличном состоянии, - заверил Джонас, возясь с  застежками
чемодана.  -  Кремниевые  замки.  Оригинал.  Ориентировочно