- Я бы хотела, чтобы ты нашел новое счастье, - тихо повторила она, очевидно, не догадываясь, какой эффект произвели на него ее слова. - Только не с Аспазией Грей.
     По какой-то причине последняя фраза мгновенно отрезвила Тобиаса. Он обнаружил, что снова способен дышать. И даже сумел повернуть ее лицом к себе.
     - Представить не могу, что захочу другую женщину так же сильно, как хочу тебя, - хрипло выдавил он каким-то незнакомым голосом.
     - О, Тобиас! - Она обняла его и прижалась головой к груди. - Я так люблю тебя.
     - Счастлив слышать это, - выдохнул он, целуя его волосы. Ее запах заполнил ноздри, вытесняя остатки алого тумана. - Но прошу, если хоть немного считаешься со мной, никогда, слышишь, никогда не упоминай о том, что уйдешь от меня. Этой мысли я не вынесу.
     Она крепче сжала руки.
     - Точно так же, как я не вынесу мысли о том, что могу потерять тебя.
     Он привлек ее к себе. Они постояли так несколько минут, прежде чем он повел ее наверх.

***

     Позже Тобиас приподнялся на локте и взглянул на часы, лежавшие на прикроватной тумбочке. Четверть пятого. Пора одеваться. Ему становилось все труднее и труднее покидать ее постель...
     Он неохотно сел и спустил ноги на пол.
     - Тобиас?
     Он обернулся к Лавинии. Ее глаза сверкали двумя изумрудами. Рыжие волосы разметались по подушке.
     - Я должен идти, любимая. Эмелин будет дома меньше чем через сорок пять минут. Я должен встретиться с Энтони в пять. Если повезет, он что-то успеет узнать о кольцах.
     - Знаю, - вздохнула она, подкладывая руки под голову. При этом одна идеально вылепленная грудь выскользнула из-под простыни. - Тобиас, ведь я дала миссис Дав верный совет? Как по-твоему, Дав хотел бы, чтобы после его смерти она обрела счастье с кем-то еще?
     Тобиас, не отвечая, нагнулся и поцеловал ее обнаженную грудь, мягкую и горячую от любовных ласк. Он уловил свой собственный запах на ее коже и закрыл глаза от яростного, свирепого желания завладеть ею навсегда. Стать владельцем, собственником, повелителем... Она принадлежит ему. Только ему. Его женщина.
     Лавиния нахмурилась:
     - Ты ведь согласен со мной, верно? Насчет того, что должен был чувствовать мистер Дав перед смертью.
     Он долго смотрел на Лавинию, прежде чем опереться руками о перину по обе стороны от нее, захватив таким образом в плен свою единственную женщину. Потом наклонил голову и коснулся губами ее губ.
     - Я не могу говорить за Филдинга Дава. Но предупреждаю, Лавиния, если когда-нибудь ты найдешь с другим мужчиной то, что мы когда-то нашли с тобой, я вернусь из могилы, чтобы остаток дней твоих преследовать тебя.

Глава 13

     В половине шестого того же дня Тобиас уже сидел в кабинете, закинув ноги на угол письменного стола. Час, проведенный в спальне Лавинии, немного ослабил напряжение, не отпускавшее его с самого трагического происшествия в замке Бомон, но, слушая доклад Энтони, он ощутил нарастающее нетерпение.
     - За последнее время не отмечено ни одного воровства или продажи колец "мементо мори", по крайней мере в тех антикварных лавках, которые мы уже проверили, - объявил Энтони, заглядывая в свои заметки. - Правда, нескольких владельцев мы еще не успели опросить. Хочешь, чтобы мы занялись этим с утра?
     - Разумеется, - кивнул Тобиас, рассматривая список хозяев лавок. - Эти проклятые кольца - одна из немногих зацепок, которые у нас есть. Должен же убийца откуда-то получать их! Как насчет светлых париков?
     - У нас с Эмелин осталось время поговорить только с двумя изготовителями. Один из них за последние месяцы действительно получал заказ на такой парик.
     Тобиас быстро вскинул голову:
     - Ты спросил имя заказчика?
     - Да, но вряд ли это чем-то поможет. Мастер знает ее много лет. Очень богатая, престарелая и эксцентричная дама. Живет в провинции и приезжает в Лондон дважды в год за покупками. Вряд ли это твой наемный убийца, Тобиас.
     - Проклятие!
     Тобиас снова принялся изучать список, прежде чем решительно оторвать конец страницы.
     - Вы с Эмелин продолжайте обходить антикварные лавки. Мы с миссис Лейк возьмем на себя изготовителей париков. Если взяться за дело дружно, мы сумеем посетить каждое заведение и управимся за два-три дня.
     - Прекрасно! - обрадовался Энтони, усаживаясь поудобнее. - Уитби говорит, что сегодня в полночь ты собираешься встретиться с Улыбчивым Джеком в "Грифоне". Хочешь, я пойду с тобой? Это не самое безопасное место, особенно по ночам.
     - Не стоит. Я возьму кеб и попрошу кучера подождать.
     Энтони с любопытством уставился на зятя.
     - Но зачем искать помощи Улыбчивого Джека? Судя по тому, что ты рассказывал, прежний Мементо Мори не имел никаких дел с обычными преступниками, отребьем лондонских трущоб. Думаешь, новый убийца не таков?
     - Дело не в этом. Прошлой ночью до меня вдруг дошло, что мы на самом деле почти ничего не знаем о Заке-ри Элланде. Очевидно, у него не было семьи. После его смерти никто не предъявил права на наследство. Мало того, он и в высшем обществе не играл какой-либо роли. После самоубийства о нем совершенно забыли. Словно он вообще не существовал. Вот я и подумал, что, возможно, пренебрег какими-то деталями его жизни, которые могли бы дать нам дальнейший след.
     - Что ж, неглупо. - Энтони нехотя встал и пошел к выходу. - Удачи тебе, - бросил он, не оборачиваясь, но у самой двери остановился и нерешительно помялся. - Тобиас, у меня к тебе вопрос... э-э... несколько интимного характера.
     - Слушаю.
     - Понимаю, что убийство Фуллертона расстроило твои планы. Но может быть, прежде чем он упал с этой крыши, вы с миссис Лейк успели обсудить свои личные дела?
     Тобиас осторожно опустил оторванный клочок бумаги.
     - Наши... что?
     Энтони слегка покраснел.
     - Мы с Эмелин, естественно, предполагали, что ты пригласил миссис Лейк за город, желая воспользоваться подходящей возможностью объявить о своих намерениях.
     - Каких именно? - бесстрастно поинтересовался Тобиас.
     Во взгляде Энтони определенно мелькнуло неодобрение, но Тобиас не придал этому значения.
     - Только не говори, что ты даже не упомянул об этом.
     - Да какого дьявола ты несешь?
     - Пытаюсь узнать, просил ты миссис Лейк стать своей женой или нет.
     - Кровь Христова, - тихо выговорил Тобиас.
     - Что случилось? - Неодобрение Энтони сменилось тревогой. - Господи Боже, неужели у тебя смелости не хватило? Никогда не поверю!
     - Видишь ли, мои отношения с миссис Лейк вряд ли тебя касаются.
     - Но в последнее время вы весьма часто видитесь наедине.
     - И что из того? Мы партнеры.
     - Партнеры? А кто постоянно посылает миссис Чилтон за смородиной?
     Тобиас медленно накалялся, но еще держал себя в руках.
     - Лучше ее пирожных со смородиной я ничего не ел.
     - Все это не имеет ни малейшего отношения к пирожным миссис Чилтон, и ты прекрасно это знаешь, - возразил Энтони, водя носком сапога по ковру. - Миссис Лейк - респектабельная леди. Всякому ясно, что вы очень привязаны друг к другу. Не думаешь, что давно пора поступить как истинный джентльмен?
     - Тебе чертовски хорошо известно; что в моем положении трудно делать кому-либо предложение руки и сердца, - огрызнулся Тобиас. - Я вложил все, что у меня было, в акции компании Крекенберна, и пока этот проклятый корабль не вернулся в порт, мне нечего ей предложить.
     - Знаю-знаю, - сочувственно вздохнул Энтони. - Меня тоже тревожит судьба моих финансов. Но видишь ли, я много думал о нашем нынешнем состоянии и, кажется, нашел способ решить все наши проблемы.
     - Что же ты предлагаешь? - Тобиас отшвырнул список изготовителей париков и выпрямился. - Найти алхимика, который превратит наш свинец в золото?
     Энтони обвел рукой кабинет.
     - Нет, гораздо проще. Ответ кроется в этом доме.
     - А чем тебе помешал этот дом? Он принадлежит мне. Мало того, это моя самая дорогая собственность.
     - Разумеется, - вкрадчиво проговорил Энтони. - Тогда как я едва свожу концы с концами, чтобы заплатить за свои комнаты на Джаспер-стрит.
     - Извини, но вряд меня стоит в этом винить. Ты сам решил переехать. Как сейчас помню, что-то говорил о необходимости иметь свою собственную квартиру, где можно принимать друзей в любое время дня и ночи.
     - Да, и хотя квартира вполне удобна для холостого джентльмена, я не могу привести туда Эмелин. Слишком тесно для двоих, видишь ли. Она так привыкла к этому милому маленькому домику на Клермонт-лейн!
     - Тут я с тобой совершенно согласен.
     - Я считаю, что два дома - это уж чересчур.
     - Прости, ты о чем?
     - Я все распланировал и думаю, ситуация на редкость проста. Если ты, как подобает благородному человеку, женишься на миссис Лейк, вы могли бы жить на Клермонт-лейн вместе. А я, со своей стороны, откажусь от квартиры, женюсь на мисс Эмелин, и мы вместе поселимся в этом доме. И все уладилось бы самым приятным образом. Понимаешь теперь?
     Теперь Тобиас понял.
     - Мой дом. - Он опустил ноги и намеренно медленно встал. - Пытаешься прибрать к рукам мой дом, с тем чтобы заполучить мисс Эмелин. Так вот оно в чем дело?!
     Энтони поспешно шагнул к двери и, желая утихомирить зятя, успокаивающе замахал руками.
     - Ну же, Тобиас, совершенно ни к чему так сердиться! Я посчитал свой план весьма разумным, не говоря уже о том, что все мы внакладе не окажемся. Мало того, я сэкономлю те деньги, что плачу за квартиру. И третья экономка нам не понадобится. Можешь взять с собой Уитби, а миссис Чилтон перейдет к нам с Эмелин.
     - Если хоть на секунду воображаешь, - очень мягко начал Тобиас, - что я позволю тебе завладеть моим единственным крупным приобретением, значит, ты не в своем уме. А теперь предлагаю заняться делами, за которые я плачу тебе куда больше, чем ты заслуживаешь, пока мне не пришло в голову нанять другого помощника.
     - Тобиас, пожалуйста, выслушай меня!
     - Проваливай! - велел Тобиас, повелительно ткнув пальцем в дверь. - Найди тех, кто продал чертовы кольца профессиональному убийце! Я достаточно ясно выразился?
     - Абсолютно.
     Энтони распахнул дверь и вылетел в переднюю.
     Тобиас подождал, пока не раздался приглушенный стук входной двери, и только тогда вновь уселся и принялся мрачно изучать кабинет. Здесь были те любимые вещи, которые он собрал за много лет: книги, глобус, телескоп, графин для бренди...
     Этот дом был не только основным финансовым вложением, но и единственным жилищем, местом обитания. Он купил его на деньги, взятые взаймы у Крекенберна, незадолго до того, как познакомился с Энн и ее младшим братом Энтони.
     Здесь они провели пять счастливых лет, а потом он потерял ее и своего мертворожденного сына. Под этой крышей они с Энтони делили скорбь и тоску по милому и доброму существу.
     Тогда Энтони как раз исполнилось тринадцать, и смерть сестры стала для него тяжким ударом. Подросток посчитал, что остался один на всем белом свете. Его мать скончалась, когда мальчику было восемь лет. Перед этим его беспутный отец погиб в нелепой ссоре за игорным столом. Брату и сестре пришлось перебраться к своим единственным родственникам, тете и дяде, людям прижимистым, недобрым и неприятным во всех отношениях. Они прожили в этом мрачном окружении всего несколько месяцев, пока тетка, решив избавиться от непрошеных гостей, не разыграла целый спектакль, чтобы застать племянницу наедине с Тобиасом и во всеуслышание объявить девушку скомпрометированной. Целью ее было поскорее выдать Энн замуж и отправить племянника в приют.
     Тобиас сразу проникся отчаянным положением Энн и ее маленького брата и решил их спасти. Он не собирался жениться на Энн в тот день, когда увозил ее и Энтони из теткиного дома, но вскоре все изменилось. Энн была не только красива, но и безгранично добра. Именно таких женщин поэты называют неземными.
     Она пробуждала в Тобиасе нежность и горячее желание ее защитить. Он неизменно обращался с ней как с хрупким, полураспустившимся бутоном. Теперь, оглядываясь назад, он видел, что бессознательно держал в узде свою страсть и никогда не давал воли чувствам. Они ни разу не ссорились. Тобиас в жизни не вспылил в присутствии Энн.
     Но так и не сумел до конца ее защитить. Может, Энтони прав, утверждая, что Энн была слишком хороша для этого мира?
     Она, вероятнее всего, попала на небо, но Тобиас и Энтони остались лицом к лицу с жестокой реальностью. Энтони боролся со страхами только одним известным ему способом - гневом. Приняв самый вызывающий вид, какой только может изобразить тринадцатилетний мальчишка, он грубо потребовал сообщить, когда ему следует сложить свои вещи и убраться.
     - Не захочешь же ты, чтобы я торчал здесь теперь, когда она ушла? Ты любил только Энн, а меня взял в дом, потому что она ни за что не рассталась бы со мной. Больше ты мне ничего не должен. Я сам могу позаботиться о себе.
     Тобиас делал все, чтобы успокоить и ободрить отчаявшегося, напуганного мальчика, хотя самому долго пришлось бороться с тем, что тогда казалось чем-то вроде меланхолии. После похорон он не находил себе места, терзаемый угрызениями совести, считая, что именно его плотские желания, пусть и не слишком пылкие, привели к тому, что беременность стала причиной смерти бедняжки Энн. Иногда он твердил себе, что вообще не должен был жениться. Не имел права подвергать ее опасностям и риску брачной постели. Она не была предназначена для столь земных радостей.
     Он и Энтони долго приходили в себя: два тяжелораненых создания, плывущих в безбрежном темном море эмоций. Но жизнь предъявляла неумолимые требования, и Тобиас, таща за собой Энтони, стремился эти требования удовлетворить. Вместе они нашли странное утешение в ежедневной рутине.
     Процесс исцеления шел долго, но неутомимо, и со временем Тобиас и Энтони нашли путь к более спокойным водам. Стены этого дома были свидетелями их долгой упорной борьбы.
     Но сегодня, сидя в кабинете в окружении книг, глобуса, телескопа и графина с бренди, Тобиас вдруг подумал, как бы ему хотелось вытянуть ноги перед маленьким уютным камином Лавинии.

***

     Вечером, в половине одиннадцатого, переодетый грубым работягой Тобиас сидел в кабинете Улыбчивого Джека, потягивая превосходное контрабандное бренди хозяина. Смежная стена приглушала шум, доносившийся из примыкавшего к строению кабачка.
     Джек открыл "Грифон" два года назад, когда покончил с карьерой контрабандиста. Во время войны он добывал сведения о передвижениях французских сухопутных войск и флота, а также перевозил бочонки с бренди. Тобиас, будучи шпионом, частенько посещал Джека. Оба вышли из совершенно различных миров, но каким-то образом сумели поддерживать тесную связь, основанную как на взаимном уважении, так и на взаимной выгоде.
     Они не потеряли друг друга из виду, даже когда каждый нашел новое занятие. В кабачок Джека стекались все сплетни и слухи, ходившие в криминальном мире Лондона. Тобиас в качестве частного детектива нередко добывал здесь важные сведения.
     - Мементо Мори? - переспросил Джек, опуская свою огромную тушу в массивное кресло и рассеянно почесывая уродливый шрам, тянувшийся от уголка рта до самой мочки уха. - Ты имеешь в виду первого или второго?
     - Я пришел поговорить о втором, Закери Элланде, но с радостью выслушаю все, что сможешь сообщить о том и другом.
     - Не уверен, что сумею тебе помочь, - покачал головой Джек, перекатывая стакан с бренди в широких лапищах. - В то время, когда действовал Закери, ходили слухи о джентльмене-убийце, но, как тебе известно, он работал в богатых кварталах и имел дело только с людьми знатными. Насколько мне известно, он никогда не опускался до трущоб и находил своих клиентов, жертв и удовольствия в местах почище. В этом смысле должен признать, что он во всем подражал тому, кто был до него.
     Тобиас глотнул бренди и опустил стакан.
     - Ты был совсем маленьким, когда впервые услышал историю о Мементо Мори. Что ты помнишь?
     - О нем говорили только шепотом и с оглядкой. Вроде бы он такой мастер, что никто не знал, сколько заказов ему пришлось выполнить. Все преступления выглядели как несчастные случаи, самоубийства или разрыв сердца. Он был настоящей легендой.
     - Потому что ему все сходило с рук?
     - Нет, потому что он, по-своему, разумеется, слыл человеком чести. И брался за дело только в тех случаях, когда считал, что его жертва недостойна жить. Если верить рассказам, он предпочитал охотиться на самых злобных и порочных членов общества: богатых, могущественных, способных сделать любую подлость и остаться безнаказанными. Да, он убивал за деньги, но только если решал вершить своего рода правосудие.
     - То есть сам назначал себя судьей и палачом. Не так ли?
     - Да. По крайней мере я так слышал.
     - Крекенберн сказал, что вот уже несколько лет о Мементо Мори ничего не известно. Он считает, что убийца, вероятно, умер.
     - Вполне возможно, - пожал плечами Джек. - Но мне передавали, что джентльмен-убийца удалился от дел и живет в домике у моря.
     - Мементо Мори удалился от дел?! - едва не рассмеялся Тобиас. - Какое очаровательное завершение карьеры. Сказки и легенды никогда не умирают, верно?
     - Если он и не умер, то наверняка еле ноги волочит и вряд ли представляет для кого-то угрозу.
     - Во всяком случае, он не тот, кого я ищу. Миссис Лейк мельком видела нового Мементо Мори в замке Бомон. Правда, он был переодет женщиной, но она уверена, что в любом случае, женщина он или мужчина, убийца далеко не стар. Она утверждает, что двигался он быстро и энергично.
     - Что ж, вполне резонно, что подобные люди просто обязаны быть здоровыми и сильными. Нелегкая профессия, ничего не скажешь. Приходится бегать по лестницам, лазить в окна и бродить у чужих домов поздно ночью. Не говоря уже о том, сколько сил требуется, чтобы удержать голову человека под водой, пока тот не утонет.
     - Элланду в таких вещах не было равных, - согласился Тобиас, поднимаясь. - Спасибо за бренди, Джек. Буду крайне благодарен, если шепнешь своим, что я готов хорошо заплатить за сведения о Элланде и новом Мементо Мори.
     - Дам знать, если найду того, кому что-то известно. Но предупреждаю, друг мой, шансов на это почти никаких. Убийца пришел из твоего мира. Не из моего.

Глава 14

     Доминик установил зажигательное стекло под углом, необходимым для того, чтобы лучше поймать и сфокусировать лучи утреннего солнца. День для такого опыта был идеальным, безоблачным и теплым. Горстка нарезанной бумаги, положенная в железную мисочку, прекрасно воспламенится. Разумеется, в этом эксперименте нет ничего серьезного, но люди всегда ахают и удивляются при виде небольшого костерка.
     После экскурсии по лаборатории и нескольких достаточно эффектных демонстраций работы электрической машины Доминик выбрал небольшой парк рядом со своим домом, чтобы показать действие зажигательного стекла.
     Все выжидательно сгрудились вокруг. Миссис Лейк, Эмелин и Присцилла не скрывали интереса к происходящему. Даже Энтони, угрюмый и раздраженный, все же проявил, хоть и весьма неохотно, некоторое любопытство к оборудованию и приборам.
     В эту минуту бумага в мисочке загорелась под действием направленных лучей. Как раз вовремя!
     Доминик удовлетворенно кивнул.
     - Господи Боже! - ахнула миссис Лейк, наблюдая за крошечными огненными язычками. - Просто поразительно!
     Приехав час назад вместе с Эмелин и Присциллой, она казалась рассеянной и несколько нетерпеливой. Эмелин извиняющимся тоном объяснила Доминику, что, за исключением Присциллы, все они заняты новым расследованием и не могут уделить много времени ему и экспериментам.
     Но по мере того как опыты становились все более сложными и замысловатыми, миссис Лейк начала проявлять живейший интерес.
     - Довольно увлекательно, - равнодушно признал Энтони. - Но не могу понять, какая польза в зажигательном стекле.
     - Оно позволяет проводить эксперименты, требующие интенсивного нагрева, - с энтузиазмом пояснила Присцилла, зачарованно уставясь на стекло. -