уженное перемирие, в любой момент могла вновь вспыхнуть перестрелка. Все хозяйственные дела ограничивались покупкой продуктов и мытьем грязной посуды. Григгс впал в отчаяние, а миссис Снит грозила уволиться.
     Однако с того момента как Виктория возвратилась из деревни, все начало меняться на глазах. Лукас понял, как он жаждет любого, пусть самого малого глотка мирной семейной жизни. Виктория наливала ему чай, золотистая капелька меда упала в его чашку. Поистине, первая капля меда с тех пор, как брачный обет навеки связал их.
     - Итак, о Янтарной леди, милорд, - холодно произнесла Виктория, подавая Лукасу чашку и блюдце. - Я хотела бы узнать все подробности сейчас, если вы не против.
     - Честно говоря, я не очень хорошо знаю эту легенду. - Лукас помешивал ложечкой чай, стараясь растянуть вечернюю беседу. В последнее время Виктория имела привычку укладываться спать с наступлением темноты. - Дядя кое-что рассказал мне перед смертью. Легенда имеет отношение к тому кулону, что он передал мне. - Лукас нахмурился, он уже пожалел, что упомянул о цепочке с янтарем, которую Виктория все еще носила на шее. Она, кажется, и не замечала, что это украшение остается на ней и днем и ночью. - Я просил его рассказать всю историю, но мой дядя был человек раздражительный и злобный, к тому же, когда я явился к нему, он уже ждал смерти и был вовсе не распо-ложен удовлетворять мои капризы или чьи-либо еще.
     - Что же он рассказал вам?
     - Он сказал только, что это украшение передается в семье уже несколько поколений. По всей видимости, оно принадлежало первому хозяину Стоунвейла. Дядя сказал, что подробнее я могу все узнать в деревне. Я спрашивал миссис Снит. Как ты знаешь, только она одна и оставалась во всем доме, когда старый негодяй умер. Всех остальных слуг он прогнал.
     - Продолжайте. О чем же поведала вам миссис Снит?
     Лукас посмотрел на нее и увидел, что глаза Виктории сверкают живым интересом.
     - Ты уже знакома с миссис Снит и могла бы заметить, что она не из болтливых. Она сказала, что в деревне сохранилась сказка, ее до сих пор рассказывают детям, - о первом лорде Стоунвейле и его жене. Лорда Стоунвейла прозвали Янтарным рыцарем из-за тех цветов, которые он выбрал для своих воинских доспехов.
     - Значит, он тоже был воином, - пробормотала Виктория, устремив взор на огонь в камине.
     - Как большинство людей, которые сумели заслужить имение, подобное Стоунвейлу, - суховато заметил Лукас.
     - А его жену прозвали Янтарной леди?
     Лукас кивнул:
     - Если верить легенде, Янтарный лорд и Янтарная леди очень любили друг друга и были преданны этой земле и ее людям. При их жизни Стоунвейл расцвел. Их преемниками были еще несколько счастливых супружеских пар, местность становилась все богаче, и люди начали говорить, что благополучие имения и окрестностей зависит от счастья хозяев большого дома.
     Виктория нахмурилась:
     - Слишком рискованно, когда жизнь стольких людей зависит почти что от случайности.
     - Это же просто суеверие, Викки.
     - Знаю, но все-таки...
     Лукас поспешно перебил ее:
     - По словам миссис Снит, в деревне решили, что графы Стоунвейлы должны жениться по любви, иначе земли опять придут в упадок. Учитывая богатство графского рода, для всех его представителей не составляло труда жениться по любви, а не ради денег.
     - Конечно. Полагаю, вплоть до нынешнего поколения им не приходилось заключать брак "из практических соображений"?
     Лукас торопливо рассказывал, надеясь избежать зыбучих песков, поджидавших его в этой стороне.
     - Три поколения назад граф Стоунвейл полюбил молодую девушку, которая, как оказалось, уже отдала свое сердце другому. - Лукас замялся. - И не только сердце, но, как говорят, и все остальное. Ее родные заставили ее вступить в брак, хотя она уже носила под сердцем дитя своего возлюбленного - младшего, а значит, нищего сына дворянской семьи, который уехал в Америку, когда она стала невестой графа Стоунвейла.
     - Бедная девочка. Как это печально, что ее разлучили с любимым и вынудили выйти замуж за другого. Но разумеется, ее родные не могли упустить шанс сделать ее графиней, - горестно пробормотала Виктория.
     - Да уж, конечно, - согласился Лукас, - но, хотя ты с такой готовностью сочувствуешь этой девочке, наверное, следует пожалеть и моего прадеда, который связал себя с женщиной, не сохранившей девственность до брачной ночи.
     Глаза Виктории превратились в две ледышки.
     - Вот как? Я, знаете ли, вступая в брак, тоже не была уже девственницей, или вы забыли?
     - Это не одно и то же, ведь я был единственным твоим мужчиной до нашей свадьбы. Кроме того, брачной ночи у нас еще не было, так что и говорить пока особо не о чем.
     - Знаешь, Лукас, я не понимаю, почему ты, или твой предок, или любой другой мужчина имеет право требовать, чтобы его невеста непременно была девственницей. Сами-то вы не считаете себя обязанными хранить целомудрие до брачной ночи.
     - По крайней мере это обеспечивает законность наших детей.
     Виктория пожала плечами:
     - Тетя Клео говорила мне, что столько же веков, сколько мужчины требуют от нас целомудрия, женщины умели подделывать девственность. И потом, даже если быть уверенным, что в брачную ночь жена была девственницей, это не гарантирует, что она не родит тебе от лакея, верно?
     - Виктория!
     - Нет, милорд, мне кажется, единственная возможность рассчитывать на законность своих детей - по-настоящему доверять своей жене и полагаться на ее слово: раз уж она говорит тебе, что дети твои, - значит, так оно и есть.
     - Я полагаюсь на тебя, Виктория, - тихо ответил Лукас.
     - Ладно, как ты уже сказал, - что касается нас, и говорить-то пока особо не о чем.
     - Не совсем так, - пробормотал он. - Может быть, ты позволишь мне закончить мою легенду, Виктория?
     Она снова занялась чайником.
     - Да, пожалуйста. Заканчивайте свою легенду, милорд.
     Лукас отхлебнул чаю, пытаясь понять, каким это - черт возьми! - образом разговор принял такой оборот.
     - У графа возникли подозрения, но доказательств не было, а он был очень влюблен в свою молодую жену и потому предпочел верить тому, чему хотел верить. Это помогало до тех пор, пока не родился ребенок - мертвый. Графиня с горя почти лишилась рассудка. Она призналась во всем, обвинила в своем несчастье графа, ведь это из-за него она не смогла выйти замуж за возлюбленного, и объявила, что ей остается только умереть. И вскоре привела угрозу в исполнение.
     Глаза Виктории взметнулись к лицу Лукаса, в их янтаре мерцало ужасное подозрение.
     - Отчего?
     - Не надо смотреть на меня такими глазами. Он не был виновен в ее смерти. Просто она так и не оправилась после рождения ребенка. Миссис Снит говорит, согласно легенде, она пожелала умереть, и лихорадка великодушно пришла ей на помощь.
     - Какая печальная история. Что же потом сделал граф?
     - Он стал злобным и подозрительным человеком, ненавистником женщин. Семья требовала рождения наследника, и потому со временем он вступил в новый брак, на сей раз не по любви. Это был чисто деловой союз, и ни он сам, ни его супруга не были счастливы в браке. На самом деле после рождения наследника граф и его супруга очень мало времени проводили вместе и совершенно не появлялись в Стоунвейле.
     - И тогда земли начали приходить в упадок?
     Лукас кивнул:
     - Да, так оно и было - об этом говорится не только в сказке, но и в старых записях. Сегодня я изучал любопытства ради старые журналы и могу подтвердить, что постепенное запустение Стоунвейла началось с того рокового брака, три поколения назад.
     - Правда?
     - Истинная правда. Следующий граф, отец моего дяди, слыл человеком злым и равнодушным, хуже того, он был распутником и азартным, но слабым игроком. Первым из Стоунвейлов он отдавал все свое время игорным домам и совсем не уделял внимания имению. Со временем и он вступил в брак, отнюдь не по любви. С тех пор как родился мой дядя, его отец и мать не жили вместе.
     - А земля приходила в запустение. Ничего удивительного, раз сю никто не занимался. А что произошло с твоим дядей?
     - Мейтлэнд Колбрук не потрудился вступить в брак ни ради сохранения титула, ни ради чего другого, не говоря уже о любви. Он пустился во все тяжкие, проматывая остатки состояния. Он высосал всю кровь из имения, и конец жизни ему пришлось провести в деревне, проклиная свою злосчастную судьбу.
     - Значит, вот как в деревне объясняют свою нынешнюю нищету. - Виктория не отрывала задумчивого взгляда от огня. - Занятно.
     Лукас видел только ее нежный профиль и гадал, как она поступит, если он притянет ее сейчас к себе на колени и поцелует. Растает ли она в его объятиях, как раньше, или вцепится ногтями ему в глаза и изрежет его на куски своим острым как бритва язычком? Ясно одно: когда ему удастся наконец заключить Викторию в свои объятия, это будет настоящим рискованным приключением для них обоих.
     - Самое интересное во всей истории то, что девочка Хокинсов назвала тебя Янтарной леди, - негромко продолжал Лукас.
     - Что тут удивительного? Она, как и все, слышала эту сказку, и когда увидела меня в желтом платье, решила, что я вышла из легенды.
     Лукас следил за тем, как свет очага играет янтарными и золотистыми оттенками в темных волосах Виктории.
     - А я думаю, она не ошиблась. В тебе есть что-то янтарное. Твои глаза, твои волосы, твой любимый цвет.
     Виктория обратила к нему взгляд:
     - Бога ради, Лукас, я не желаю выслушивать подобную чушь.
     Он протянул ей чашку, надеясь получить еще чаю:
     - Ничего удивительного, что девочка приняла тебя за Янтарную леди. Я еще не закончил свой рассказ.
     Виктория утомленно посмотрела на него, наполняя чашку чаем:
     - Как же он заканчивается?
     - Говорят, что однажды в большой дом возвратятся Янтарный рыцарь и его леди и их любовь вновь оживит земли Стоунвейла.
     - Прелестная концовка, - уничтожающе фыркнула Виктория, - однако, если благополучие этой земли зависит от любви между здешним лордом и его женой, придется всем местным жителям подождать следующего поколения. Последний граф Стоунвейл, насколько мне известно, женился не по любви, а ради денег.
     - Черт побери, Викки...
     Но она уже поднялась:
     - С вашего разрешения, милорд, я желаю вам спокойной ночи. Я очень устала.
     Лукас тоже поднялся, бормоча проклятия. Он проследил глазами, как закрывается дверь за его женой, отставил чашку и с мрачным видом направился к шкафчику с бренди.
     Он задумчиво потирал больную ногу. Впереди у него была еще одна долгая ночь.

***

     Три часа спустя Лукас без сна лежал в своей постели, прислушиваясь к тихим звукам, доносившимся из соседней комнаты. Может, напрасно он постоянно сдерживает себя, гадал Лукас. Быть может, выжидание - не лучшая стратегия в данном случае.
     Шорохи в соседней комнате все не стихали. Похоже, Виктория встала. Значит, она тоже еще не засыпала. Наверное, она боится заснуть слишком рано, потому что ей снова может присниться тот страшный сон.
     Их любовь способна разогнать все страшные сны, сказал себе Лукас. Как заботливый муж, он просто обязан утешить Викторию, приласкать ее, даже если ему придется сначала действовать силой.
     Он решительно отбросил одеяло и потянулся к халату. Дело зашло уже слишком далеко. Так или иначе, они должны начать нормальную супружескую жизнь, и с каждым днем становилось все яснее, что его нарочитая сдержанность никак не способствует смягчению гневного упрямства Виктории.
     Иными словами, печально подумал Лукас, Виктория не подает никакого знака, что нуждается в его любви.
     Он услышал, как отворилась и захлопнулась дверь ее спальни, - как раз в тот момент, когда он хотел постучать в разделявшую их дверь. Тогда Лукас осторожно повернул ручку двери и вошел в опустевшую комнату жены.
     Страх и ярость бушевали в нем. Быть не может, чтобы эта сумасбродка попыталась бежать от него - посреди ночи. Потом он припомнил, как Виктория любит ночные прогулки. К тому же он сам помогал ей в этом.
     Лукас поставил свечу на стол и быстро натянул бриджи, рубашку, сапоги. Через несколько минут он уже быстро шел через холл. Интуиция подсказывала ему, что Виктория вышла через кухню. Он сам поступил бы точно так же, если бы хотел незаметно покинуть дом. Он поспешил вслед за ней.
     Еще минуту спустя Лукас вышел из дому и почти сразу же увидел Викторию. Она тихонько стояла среди деревьев разросшегося, страшно запущенного сада. От ночной прохлады ее защищал длинный плащ янтарного цвета, она накинула на голову капюшон. Казалось, что она купается в лунном свете. Воспоминания о тех ночах, когда он приходил на тайные свидания с Викторией в сад ее тети, разом нахлынули на Лукаса. Тоска его плоти сменилась острой болью.
     Это его жена, и он так желает ее.
     Лукас осторожно вышел из тени, стараясь двигаться беззвучно, однако она почувствовала его присутствие и обернулась к нему. Лукас вздохнул.
     - Мне не хватает наших полуночных свиданий в саду, - тихо признался он.
     - Ты очень хитро поймал меня на приманку, пообещав полуночные приключения, верно? Я поддалась этому соблазну, как никакому другому.
     Сердце его сжалось, он вновь различал горечь в ее голосе.
     - Ты решила сегодня отправиться на поиски приключений в одиночку? Боюсь, Викки, в окрестностях нет ни игорных домов, ни борделей, ни гостиниц, где надменные юнцы наливаются до бесчувствия в обществе танцовщиц из оперы. - Теперь он подошел к ней почти вплотную.
     - Я просто хотела погулять, - тихо отозвалась она.
     - Ты позволишь мне сопровождать тебя?
     - Разве у меня есть выбор?
     - Нет. - Еще бы он позволил ей разгуливать одной по ночам, подумал Лукас. - Куда ты хотела пойти?
     - Не знаю. Я не думала об этом.
     Лукас быстро поразмыслил, стараясь припомнить, что ему удалось обнаружить за те несколько дней, когда он объезжал свое имение.
     - Недалеко отсюда есть заброшенный дом. Должно быть, там жил егерь - в те времена, когда Стоунвейлы еще держали свою охоту. Мы могли бы дойти до него и вернуться.
     - Хорошо, - согласилась она.
     - Красивая ночь, правда?
     - По-моему, слишком холодно, - отчужденно возразила она.
     - Да, - подтвердил Лукас, быстро оценивая обстановку. Насколько он помнил, возле домика был свален запас хвороста. Жаль, что вчера, когда он осматривал то место, он не распорядился привести дом в порядок. Он поскользнулся - кажется, под ногу ему попал камень - и с трудом подавил стон.
     - Что случилось? - нервно спросила Виктория.
     - Ничего особенного. Моя нога подводит меня сегодня. - Он старался, чтобы голос его звучал стоически и мужественно.
     - Право, Лукас, пора бы тебе уже не делать глупостей и не разгуливать холодными ночами, раз тебе это вредно.
     - Вы, безусловно, правы, мадам, но так уж случилось, что вы любите ночные прогулки. Следовательно, мне не остается ничего другого, как сопровождать вас.
     - Надо было выбирать богатую невесту без причуд, - посоветовала она, - мисс Пилкингтон Само Совершенство не причиняла бы вам таких хлопот.
     - В самом деле? Она тоже значилась в списке Джессики Атертон и даже занимала первую строчку, но меня эта перспектива как-то не вдохновляла. Какая тоска - быть женатым на совершенной мисс Пилкингтон. Как говорите вы с Аннабеллой, она слишком похожа на леди Атертон.
     Лицо Виктории теперь было совсем скрыто складками капюшона, и голос звучал приглушенно:
     - Тут вы правы. Если вы считаете, что леди Атертон стала занудой с возрастом, надо было вам посмотреть на мисс Пилкингтон. Не хочу сказать ничего дурного, она милая девочка, ей всего-навсего девятнадцать, но она говорила мне по секрету, что больше всего ей хотелось бы уйти в монахини.
     - Ясно. Нет, мы бы не подошли друг другу. Я даже не смог бы повести ее на экскурсию в игорный дом. И я не представляю, как бы она разделалась с вышибалой в борделе.
     - С другой стороны, она, без сомнения, не доставляла бы вам беспокойства. Я уверена, она была бы такой правильной, такой покорной женой. Кстати...
     - Да? - со вздохом откликнулся он.
     - Леди Атертон предупреждала меня, что мне придется исполнить свой супружеский долг и подарить вам наследника.
     - Придется мне съездить в Лондон и задушить Джессику Атертон!
     - Она лишь пыталась помочь. Вы же сами просили ее найти вам богатую невесту.
     - Не стоит постоянно напоминать мне об этом.
     - Лукас? - робко окликнула его Виктория.
     - Да?
     - Леди Атертон сказала мне, что, если мне нелегко будет исполнить свой супружеский долг, я должна помнить, насколько трудно это будет тебе, ведь ты вынужден будешь притворяться в супружеской постели, будто испытываешь какие-то чувства.
     - Черт бы ее побрал! - Лукас резко остановился и развернул Викторию за плечи, так что теперь они смотрели глаза в глаза. - Ты хочешь сказать, что поверила ей? После той ночи, когда мы были вместе?!
     Виктория стойко выдержала его взгляд, ее глаза странно мерцали в тени капюшона.
     - Моя мать и моя тетя - они обе говорили мне, что мужчины без труда могут симулировать физическое увлечение, если им это выгодно.
     - На это способны не только мужчины, - пробормотал Лукас и прибавил безжалостно:
     - По правде говоря, и я мог бы усомниться в том, какие чувства ты испытывала в ту ночь.
     Взгляд ее вспыхнул гневом.
     - Как ты смеешь спрашивать о моих чувствах! Я была откровенна с тобой - откровенна до конца. Ты знаешь о моих чувствах все!
     Лукас пожал плечами:
     - Если бы твое чувство было так глубоко, как ты говорила в ту ночь, ты не смогла бы так скоро похоронить его.
     - Еще как смогла! Ты оскорбил меня. Черт бы тебя побрал, что еще мне оставалось, если не истребить эту глупую привязанность к тебе? Когда я вспоминаю все мои поступки в ту проклятую ночь, я испытываю только унижение!
     - Тебе без труда удалось истребить привязанность ко мне. Теперь никто бы не догадался, что ты могла когда-то смотреть на меня без отвращения.
     - Нет, это уж слишком! - Она прервала обвинительную речь, потому что в этот самый момент Лукас пошатнулся и сморщился от боли. - Что теперь? - с тревогой спросила она.
     - Я тебе уже говорил, нога беспокоит меня сегодня.
     - Иногда мне кажется, что ума у тебя не больше, чем у младенца. - Она взяла его под руку, пытаясь помочь. - Думаю, нам лучше вернуться домой, пока ты не упал.
     - Боюсь, так далеко без отдыха мне не дойти. Да и домик тот уже совсем близко. Если ты позволишь мне немного передохнуть там, я справлюсь.
     - Ладно, - недовольно проворчала она, - тебе лучше опереться на меня.
     - Спасибо, Викки. Ты так добра. - Тяжело опираясь на ее плечи, Лукас позволил Виктории отвести его в темный маленький домик егеря.

Глава 12

     Стратегия.
     Лукас устроился на полу, подтянув к себе одно колено и выпрямив больную ногу. Он весело следил, как Виктория хлопочет, раздувая огонь в очаге. Она строго запретила ему выходить за дровами, велела отдыхать.
     - Какое милое местечко, правда? - окликнула Виктория Лукаса, когда сложенные ею в очаге дрова наконец заполыхали, осветив стены домика. - Кажется, кто-то жил здесь совсем недавно. Труба вычищена, пол совсем не пыльный.
     - Вполне возможно, до нашего приезда здесь ютился какой-нибудь разоренный арендатор. Мой дядя славился тем, что часто выгонял людей со своей земли.
     - Мерзкий человек.
     - Не забывай, я происхожу из другой ветви рода, - напомнил он.
     Вместо того чтобы улыбнуться, Виктория очень серьезно заметила:
     - Безусловно, мы не можем нести ответственность за дела наших предков. Давай я разотру тебе ногу.
     Лукас не возражал. В памяти мгновенно вспыхнули образы той ночи, когда Виктория впервые прикоснулась к его разболевшейся ноге.
     - Спасибо, - сказал он, - я был бы тебе очень признателен...
     Виктория опустилась на его расстеленный на полу плащ. Сосредоточившись на больной ноге Лукаса, она нежно, осторо