все равно. Но я не допущу, чтобы ты убил ее. Не только потому, что убийство не согласуется с понятиями чести, но и потому, что нельзя совершать еще одно насилие. Тебе и так пришлось достаточно убивать людей.
     - Ты слишком чувствительна, дорогая моя. Уверяю, честь мужчины не пострадает, если он убьет женщину, которая пыталась убить его жену, а моя совесть вполне в состоянии примириться с еще одной смертью.
     - Но не моя, - тихо возразила Виктория. - Я не допущу убийства.
     - Есть другие предложения? - спокойно спросил Лукас.
     Глаза Изабеллы становились все шире, она почти теряла сознание от ужаса.
     - Что ж, - поразмыслив, сказала Виктория, - можно просто оставить ее здесь, и пусть она выбирается отсюда сама с условием, что утром быстренько соберется и отправится на континент.
     - Континент? - Кажется, Изабелла уже оправилась от шока. - Но как же я вернусь туда? У меня нет ни гроша. Я умру с голоду.
     - Очень сомневаюсь, - пробормотала Виктория. - Лукас, мы заставим ее покинуть страну. Нас это вполне устроит, и не придется ее убивать.
     - Да, - заторопилась Изабелла, глядя на пистолет в руках Лукаса. - Да, я уеду. Даю слово, что немедленно покину страну.
     Лукас усмехнулся:
     - Полагаю, нас устроит ваш отъезд.
     - Да! - в один голос ответили Виктория и Изабелла.
     - Вы немедленно покинете Лондон, - продолжал Лукас, - и постараетесь не возвращаться в Англию.
     - Нет, нет, я не стану возвращаться, клянусь.
     - Разумеется. Если вы вернетесь, вас будут судить за убийство.
     Изабелла открыла рот от изумления.
     - Я никого не убивала.
     - Боюсь, вы заблуждаетесь, леди Рикотт, - Лукас усмехнулся. - Дело в том, что в припадке ревности вы выследили сегодня Эджворта, когда он направлялся в притон на свидание с другой женщиной, - выследили и пристрелили его.
     - Ничего подобного я не совершала.
     - К несчастью, мадам, вам придется подписать признание, что вы являетесь убийцей. Если вы попытаетесь вернуться в Англию, признание будет передано властям.
     Виктория с восторгом оглянулась на Лукаса:
     - Как это умно, Лукас! Замечательно. Таким образом все устроится. Мы сохраним признание на случай, если Изабелла все-таки решится вернуться.
     Взгляд Изабеллы метался от спокойного непроницаемого лица Лукаса к радостному лицу Виктории.
     - Я не подпишу подобное признание.
     - Придется, иначе вы не выйдете из комнаты, - ответил Лукас.

Глава 20

     - Снимай бриджи! Быстрее! Нельзя терять ни минуты, если мы хотим спасти свою репутацию. - Лукас раскрыл пакет и извлек янтарно-желтое бальное платье. Кеб, нанятый Лукасом, пробирался по запруженным каретами улицам. Лукас развернул золотистый шелк.
     - Я очень стараюсь, Лукас. Не набрасывайся на меня. Не виновата же я, что бриджи так трудно снять.
     - Кто набрасывается? Я набрасываюсь? Подожди, вот только мы приедем домой и останемся наедине...
     Виктория перестала стягивать с себя бриджи и резко вздернула голову. Наконец до нее дошло, что ее муж в ярости.
     - Лукас, я не права?
     - Ты еще смеешь задавать мне подобный вопрос? После всего, что произошло ночью? - Лукас сорвал с нее жилет и рубашку, не обращая внимания на обнаженную грудь. Изо всех сил он старался втиснуть Викторию в сверхмодное бальное платье.
     - Осторожнее, порвешь! - Виктория продевала руки в узенькие рукавчики. - Хоть бы сейчас ты не кричал на меня! Мне столько пришлось пережить за вечер.
     - Тебе пришлось пережить! А мне? Кстати, я вовсе не кричу на тебя. Я начну кричать, когда мы вернемся домой. Господи, где нижняя юбка?
     - Никто не заметит, что я забыла ее надеть.
     - Но я-то знаю и не допущу, чтобы ты разгуливала в бальном зале леди Атертон без нижней юбки.
     - Хорошо, милый. - Она послушно принялась натягивать нижнюю юбку. - Лукас, я так волновалась за тебя сегодня.
     - А что почувствовал я, когда увидел, как ты выходишь из кареты у "Зеленой свиньи"? С тобой бы ничего не случилось, если бы ты слушалась меня... Приехали. Надевай плащ.
     Виктория сунула ноги в туфельки и накинула на голову капюшон плаща, скрыв лицо. Лукас распахнул дверь кареты и быстро вытащил Викторию на улицу.
     Они завернули за угол и пошли вдоль стены, ограждавшей сад леди Атертон.
     - Я пойду вперед. - Лукас нащупал щели и вскарабкался на стену сада. Затем он нагнулся и помог взобраться Виктории. - Похоже, в бриджах лазить через стену гораздо удобнее, - отметил он, глядя на ее юбку, поднятую до колен.
     Они спрыгнули на гравиевую дорожку. Лукас потер ногу и оглядел темный пустынный сад.
     - Худшее уже позади, - объявил он. - Если нас сейчас и увидят, самое неприятное, что могут сказать - граф Стоунвейл забрался со своей молодой женой в самый темный уголок сада. Не слишком-то благопристойно, но и для скандала повода нет. Пора в дом.
     Виктория провела рукой по своим локонам, попыталась отряхнуть юбку платья и изящным жестом вложила свои затянутые в перчатку пальчики в предложенную мужем руку. Она с трудом подавила усмешку, когда Лукас повел ее к ярким огням и веселому смеху заполненного гостями зала.
     - Что здесь смешного, Викки?
     - Ничего, милорд.
     - Мне бы следовало выдрать тебя.
     - Конечно, милорд.
     - Ты столько раз твердила мне, что я превратился в ханжу и зануду, но это еще пустяки по сравнению с тем, что вас ожидает, мадам. Теперь-то я покажу, каков бывает по-настоящему старомодный ханжа муж.
     - Конечно, милорд.
     Прежде чем Лукас успел произнести очередную угрозу, их окликнули со стороны террасы.
     - Вот ты где, Викки. - Аннабелла Линдвуд радостно махала ей рукой. - Я вижу, тебе понравился сад. Я хочу познакомить тебя с лордом Шиптоном. Берти считает, что Шиптон вот-вот сделает мне предложение, и ты должна взглянуть на него.
     - Не рассчитывайте, что моя жена вновь наймет сыщика, чтобы уладить ваши дела, - проворчал Лукас. - Она решила, что ей пора повзрослеть и вести себя сдержанно, или, скажем так, более традиционно.
     - Боже мой! - всплеснула руками Аннабелла. - Вы что, хотите, чтобы она стала второй Джессикой Атертон или мисс Пилкингтон Само Совершенство? Какой ужас!
     - Правда, Лукас, - подхватила Виктория, невинно глядя в суровые глаза Лукаса. - Ты хочешь, чтобы я во всем подражала леди Атертон или мисс Пилкингтон?
     - Не стоит заходить так далеко, - недовольным тоном пробормотал Лукас. - А теперь, дорогие леди, извините меня. Я вижу, Тоттингхэм о чем-тр беседует с леди Неттлшип. Я намереваюсь спросить у него, не попадались ли ему какие-нибудь интересные книги по унавоживанию почвы. В данный момент меня больше всего волнуют сельскохозяйственные проблемы.
     Виктория посмотрела вслед Лукасу, отправившемуся в зал, а затем с улыбкой обернулась к Аннабелле.
     - Прелестный вечер, не правда ли? - произнесла она, снимая плащ и направляясь к распахнутым окнам бального зала. Аннабелла улыбнулась в ответ:
     - Замечательный. В умении давать балы нет никого равного леди Атертон... Виктория, если мы будем держаться поближе друг к другу, я постараюсь прикрывать тебя своей юбкой, чтобы никто не заметил грязные пятна на твоем платье.

***

     Через три часа Виктория сидела за туалетным столиком, искоса следя за мужем, который метался взад и вперед пр комнате. Она никогда еще не видела его в такой ярости. Голос его был низким, угрожающим, настроение - по-настоящему опасным. Пожалуй, она зашла слишком далеко в жажде приключений, и сегодня, похоже, предстоит поплатиться за это.
     - Бога ради, объясни, почему ты нарушила мой приказ? Отвечай, если тебе есть что сказать. Я запретил тебе выходить из зала. Но нет же, нет, ты не хочешь выполнить простейшего указания, даже когда речь идет о твоей же собственной безопасности. Стоило мне уйти - и ты тут же ринулась прямо в ночь.
     Виктория нахмурилась:
     - Как же я могла остаться, когда я получила такую записку?
     - Ты должна была выполнять то, что я велел, вот что ты должна была делать!
     - А ты бы остался танцевать на балу, если бы получил такую записку? - спросила Виктория в надежде хоть отчасти смягчить его гнев.
     - Все вздор. Ты не имела права выходить из дома Джессики Атертон, и сама прекрасно понимаешь это.
     - Извини, Лукас, но, честно говоря, если бы все повторилось, я снова бы сделала то же самое.
     - Вот-вот. Тетя Клео считает тебя умной женщиной, а тебе даже твои ошибки не идут впрок. Одно приключение закончилось благополучно, значит, надо тут же искать другое. Должен тебе кое-что сообщить, Викки: сегодня ты в последний раз перебиралась через стену сада.
     - Пожалуйста, не говори ничего сейчас, пока ты сердит. Успокойся немного. Я уверена, уже завтра ты поймешь, приняв во внимание все обстоятельства, что я действовала как нельзя более разумно.
     - Твое представление о разумном поведении очень отличается от моего.
     - Вряд ли, Лукас, во всяком случае, наши представления похожи. Конечно, с твоей точки зрения, я слишком упряма и иногда поступаю чересчур опрометчиво...
     - Иногда? - Казалось, он не верит собственным ушам. - Почти каждый раз - так будет гораздо точнее, мадам.
     - Право, милорд! Неужели я такая уж плохая жена?
     Он вновь зашагал по комнате:
     - Я не говорил, что ты плохая жена. Ты непослушная, опрометчивая, безответственная женщина, и ты сведешь меня с ума, если мне не удастся внушить тебе немного уважения к твоему несчастному затравленному мужу.
     - Но ведь я уважаю тебя, Лукас, - серьезно возразила она. - Я всегда уважала тебя. Я не всегда одобряю твое поведение, и порой ты страшно меня изводишь, но будь уверен, я более всех на свете уважаю тебя.
     - Ну да, ты находишь меня вполне сносным.
     - Почти всегда.
     - Вполне обнадеживающее заявление, - сквозь стиснутые зубы процедил Лукас, разворачиваясь и вновь принимаясь мерить шагами комнату. - В следующий раз, когда ты бросишь мне очередной вызов, я постараюсь помнить, что ты меня чрезвычайно уважаешь и находишь вполне сносным мужем.
     - Я никогда не бросаю вам вызов, во всяком случае, не ставлю перед собой такую задачу.
     - Правда? - Он резко обернулся, сделал еще два шага и приблизился к ней вплотную. - А что вы сделали сегодня? Разве вы не нарушили мой приказ? Или это можно называть послушанием?
     Виктория выпрямилась:
     - Полагаю, если вам непременно хочется осудить мое поведение, считайте, что я проявила непослушание, однако...
     - Признайся наконец, что ты поступила так потому, что любишь меня!
     Глаза Виктории встретились с глазами Лукаса, и в спальне воцарилось молчание. Оно длилось с минуту, затем Виктория тихонько кашлянула и кивнула в ответ:
     - Вы совершенно правы, милорд. Конечно, я не послушалась вас именно по этой причине.
     - Господи, я едва верю своим ушам. - Мгновение Лукас стоял не шевелясь, потом нагнулся и потянул Викторию к себе, заставляя ее подняться на ноги. - Повтори еще раз, Викки. После всего, через что мы прошли сегодня, я вправе наконец услышать от тебя главные слова.
     Виктория трепетно улыбнулась:
     - Я люблю тебя. Я любила тебя с самого начала. Наверное, с той самой ночи на балу у леди Атертон.
     - И потому ты поспешила сегодня на помощь мне, и потому ты запретила мне убить леди Рикотт (видит Бог, она вполне заслужила смерть!). Ты любишь меня. - Лукас обхватил руками ее податливое тело, крепко прижимая Викторию к себе. - О, любимая моя. Я так долго ждал твоего признания. Я думал, с ума сойду, так и не услышав этих слов.
     - Как ты считаешь, наступит ли время, когда ты тоже скажешь мне слова любви? - Голос Виктории звучал приглушенно, она уткнулась лицом в халат Лукаса.
     - Господи, я люблю тебя, Викки! Должно быть, я понял это уже в ту ночь, когда повез тебя в гостиницу, чтобы заняться любовью. По крайней мере я знал, что ни одна женщина никогда не будет мне столь дорога. Но все рухнуло на следующий же день, когда я вошел в оранжерею и понял, что Джессика Атертон рассказывает, ради чего она познакомила нас. Я понял, что она причинила мне такой вред, что даже представить себе не могла. Я был в ярости, в отчаянии, я знал - ты уже никогда не поверишь, что я действительно люблю тебя.
     - В ту минуту я действительно не в силах была бы выслушать твое признание. Но потом, позже, ты мог объясниться, Лукас.
     - Потом ты только и делала, что напоминала мне, что великодушно примирилась с нашим браком и какое замечательное деловое сотрудничество нас ожидает. Ты столько раз называла наш брак деловым соглашением, что я уже отчаялся. Лишь одно помогало мне сохранить надежду даже в самые тяжелые минуты - то, что ты по-прежнему носила цепочку с янтарем.
     Она быстро глянула на него, удивляясь его словам.
     - Цепочку? Я не снимала ее, потому что порой только она одна и помогала сохранять надежду.
     - Ты сама виновата - не стоило тебе упрямиться, - заметил Лукас.
     Виктория прикоснулась пальцем к янтарному кулону:
     - Или ты ждал, что я начну объясняться в любви, узнав, что ты женился на мне ради денег? К тому же ты все время повторял, что не намерен ни в чем уступать мне, разве что я сумею злоупотребить твоим природным добродушием и научусь управлять, даже манипулировать тобой. Ты требовал от меня капитуляции, Лукас.
     - Я безумно люблю тебя, дорогая, и понимаю тебя лучше тебя самой. Ты не упускала ни единого случая взять верх в нашей маленькой войне, но я не виню тебя. Я уважаю в тебе достойного противника. И все же я бы предпочел видеть в тебе любящую жену, Викки.
     - Прекрасно сказано, милорд. - Она порывисто обняла его. - Лукас, как я люблю тебя!
     Лукас страстно поцеловал ее:
     - И потом, раз уж мы заговорили, я хотел бы прояснить еще один момент. Не верь, что я женился на тебе ради денег. Признаю, я начал ухаживать за тобой ради приданого, но я женился только потому, что никакая другая женщина не интересовала меня больше. Господи Боже, конечно же, я был влюблен в тебя с самого начала. Иначе неужели я решился бы связать свою судьбу с женщиной, которая непременно превратит мою жизнь в целый ряд приключений, если не катастроф.
     - Наверное, ты прав. Но не следует забывать, что у тебя был выбор. Мог бы и обратить свое внимание на мисс Пилкингтон Само Совершенство.
     Лукас легонько встряхнул ее.
     - Женщина, ты издеваешься надо мной?
     - Ни в коем случае. Как бы я посмела смеяться над моим мужем? Я испытываю к тебе только величайшее уважение. - Виктория подняла голову, глаза ее сияли. - Ты не будешь больше сердиться за мой сегодняшний поступок?
     - Не торопитесь радоваться, мадам. Я еще не разобрался с вами.
     - Правда? Что еще? Ты собираешься предать меня военному трибуналу? Меня лишат наград и сорвут с плеч погоны?
     - Я надеюсь, - ответил Лукас, - мне хватит того, что я препровожу тебя в постель и сорву с тебя одежды. А потом буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не раскаешься во всех своих заблуждениях.
     Виктория обхватила руками его шею, и Лукас поднял ее и понес в постель. Она улыбнулась ему, опуская ресницы:
     - Звучит очень заманчиво!
     Он рассмеялся, и в смехе угадывалось неистовое желание. Одним движением он бросил ее на кровать:
     - По крайней мере в том, что касается супружеской постели, между нами всегда царила гармония!
     Лукас снял халат и опустился рядом с ней. Он уже был полностью готов к схватке. Резким движением сорвав с нее ночную рубашку, Лукас потянул Викторию на себя и опустил поверх своего обнаженного тела. Янтарный кулон, украшавший ее шею, коснулся жестких завитков волос на груди Лукаса.
     - Скажи мне еще раз, что любишь меня, Викки.
     - Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. - Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы, вкладывая в поцелуй все чувства, до сих пор таившиеся в глубине ее сердца. - Ты единственный, за кого я могла выйти замуж. Какой еще мужчина стал бы обсуждать со мной преимущества унавоживания почвы днем, а ночью перебираться через стену сада, чтобы повести меня в игорный дом? Ты единственный, Лукас. А теперь повтори, пожалуйста, что женился на мне не только ради денег.
     Руки Лукаса крепче обхватили Викторию, и он притянул ее к себе, чтобы снова коснуться губами ее губ.
     - Теперь уже не важно, отчего я женился на тебе, моя Янтарная леди. Я так глубоко запутался в твоих сетях, что никогда уже не буду свободным. Я люблю тебя, Викки. Я готов примириться со всеми неудобствами: карабкаться через стены, пробираться по узким карнизам, отправляться на поиски полуночных приключений - только обещай мне, что будешь любить меня всю жизнь!
     - Я торжественно клянусь в этом, милорд.
     Отдаваясь его поцелую, Виктория заметила, что сумрачные тени наконец покинули глубину глаз Лукаса. Там оставались только любовь, лунный свег и страсть, которая не угаснет до самой смерти.
     Лукас проснулся среди ночи, почувствовав привычную боль в ноге, и собирался встать и налить себе бокал портвейна. Но прежде чем он приподнялся, Виктория коснулась рукой его бедра и начала ласково поглаживать его. Лукас снова прикрыл глаза и мгновенно уснул.

***

     Вновь наступила весна. Лукас отправился на поиски жены и застал ее, как обычно, в оранжерее, где она рисовала небольшой диковинный цветок, только что выписанный из Америки.
     Виктория принялась за акварели, едва оправившись после родов в прошлом месяце. Она сказала, что ее чрезвычайно вдохновляет известие о том, что книга достопочтенного Ворта ("Методы разведения цветов, рекомендуемые тем, кто захочет украсить свой сад") полностью распродана и уже готовится дополнительный тираж.
     Викарий утверждал, что иллюстрации, выгравированные и раскрашенные по рисункам леди Виктории Стоунвейл, обеспечили успех книги. Он хотел как можно скорее приняться за второй том, посвященный экзотическим цветам, которые можно вырастить в собственном саду.
     Лукас пробрался мимо рядов роскошных причудливых растений в полном цвету, и его приветствовало ликующее агуканье младенца. Остановившись у коляски рядом с мольбертом, Лукас улыбнулся и подмигнул своему здоровяку сыну. Малыш казался символическим воплощением его заново расцветших земель.
     Сад, раскинувшийся за окном, набухал бутонами и почками, поля пышно зеленели, обещая щедрый урожай. Наступил наконец благополучный год и для Стоунвейла - первый в цепи многих грядущих лет, обещал себе Лукас.
     Он наклонился поцеловать свою жену, которая вовсю орудовала кисточкой. Лукас шутливо прикоснулся к оранжевому пятнышку на ее носу.
     - Что это у тебя в руке, Лукас? - спросила она, поглядывая на том в кожаном переплете, который принес с собой Лукас.
     - Небольшой подарок, мадам. Я велел переплести для тебя один экземпляр твоей книги.
     Виктория покраснела от радости и протянула руку:
     - Это ведь не совсем "моя книга". Это творение достопочтенного мистера Ворта.
     - Я открою тебе небольшой секрет, дорогая. Тетя Клео говорит, что люди покупают эту книгу не только из-за ученых рассуждений нашего викария, но и ради твоих замечательных иллюстраций.
     Виктория оглядела книгу, провела рукой по кожаному переплету:
     - Ох, сомневаюсь.
     - Это истинная правда.
     - Спасибо, Лукас. - Она поглядела на него глазами, полными любви. - В одном тетя Клео права: ты действительно умеешь делать такие подарки, которые нельзя купить ни за какие деньги.
     Он улыбнулся своей мягкой чувственной улыбкой:
     - Это ты, дорогая, дала мне гораздо больше, чем я мог рассчитывать, когда вышел на охоту за приданым.
     - Знаешь ли, - пробормотала она, рассеянно нащупывая янтарный кулон у себя на шее, - наверное, Янтарному рыцарю и его леди уже пора отправиться на полуночную прогулку по Стоунвейлу.
     Лукас застонал.
     - Не прошло месяца после родов! Забудь об этом, любовь моя. - Он многозначительно оглянулся на сына. - У тебя есть теперь по ночам более важное дело.
     - Ладно, не сегодня. Может быть, даже не завтра. Но скоро, скоро! - Она улыбнулась ему, и глаза ее засияли. - Ты же сам знаешь, ка